Архивная публикация 2003 года: "Конец фильма"

Наконец-то закончились выборы. "Наконец-то" хотя бы потому, что телевидение за последние три месяца задолбало всех. Извините, не со зла...

Представьте себе: вот сидите вы на работе и никого не трогаете -- примус починяете, чай пьете и обдумываете, а не устроить ли херасмент Светке из соседнего отдела, пока Ленка в командировке. Тут вызывает вас начальство и говорит: ты, мил-человек, у нас на хорошем счету, а потому справишься. Так что посылаем мы тебя в зоопарк сроком на три месяца. Работа хорошая, непыльная и спокойная: общаешься себе день с крокодилом, день со слоном, день с гамадрилом, да так, чтобы зверушек не обижать -- ни-ни, за малейшую попытку "Гринпис" у нас лицензию отберет и голыми по миру пустит, а то еще и тишину матросскую соблюдать заставит. Ты там за зверушками пригляди, но будь строго объективен. Ну, если надо будет, говнецо за ними убери -- они ж как дети малые, чуть что, и матерком пульнуть могут, и ентим самым тоже -- но слишком уж не егози, особенно перед гамадрилом, а то нам за тебя неудобно будет. С публикой не заигрывай, держись там с достоинством и без панибратства: гамадрил на самом деле наш человек, серьезный пацан. Только чтоб публика не прочухала и крокодил с удавом не просекли, а то разорвут. Иди с Богом, мил-человек. Выполняй.

А вы говорите, что вас телевидение с выборами задолбало. Это вы задолбали телевидение со своими выборами. Народ, говорит начальство, каких-то избранников хочет. Не может никак выбрать между гамадрилом и удавом. Хочет, говорят, чтоб ему, народу, показали их во всей красе. Да нам-то чего, циничным служителям орала (без меча), мы и так их знаем как облупленных. И в работе наблюдали, и в командировках в самолетах будили и из оных выгружали, и детей их на практику брали, и клялись их женам, что как раз в ночь со среды на понедельник брали у них интервью насчет судеб родины. А тут, стало быть, цепляй петличку, держи спинку ровно, носик подпудри -- мотор! -- и каждый божий день действительно спрашивай и, главное, пытайся понять и вникнуть, что практически невозможно, насчет природной ренты, национальной идеи и кто кому Рабинович (между прочим, на любые вопросы по любой из перечисленных трех тем они отвечают одно и то же). Да так их спрашивай, чтобы рейтинг не упал, чтобы народу интересно было.

Я очень хочу видеть этот народ! Познакомиться, поговорить с этим загадочным сообществом, спросить, не обижал ли кто в детстве, хорошо ли дети учатся, нет ли проблем с потенцией, может ли он остановиться после первой рюмки и зачем ему до зарезу нужно подробно ознакомиться с концепцией концептуальной партии "Единение" или со взглядами на православие партии "За Русь святую". Потому что народ, с которым меня сталкивала жизнь, он другой. То ли сам в другой стране живет, то ли смотрит другой телевизор, какой ни на одном спутнике не сыщешь.

Знаю я, например, народ, населяющий город Урюпинск, -- мы оттуда предвыборный репортаж делали. Урюпинск -- не Москва, там телевидение уважают, подробно с ним общаются и тщательно его смотрят. И вот местный политически подкованный активист говорит в камеру: "Я, -- говорит, -- буду за "Единство" голосовать, потому что там Рогозин, а он за русских и за бедных". Чего уж тут объяснять, что "Единства" и на белом свете нет давно, что Рогозин в "Родине", а за бедных и за русских у нас временно отвечают пиарщики Жириновского. Да и зачем урюпинскому насмотревшемуся телевизора мужику какие-то объяснения, когда суть-то он отлично уловил и потому прав, и потому молодец, как соленый огурец: найти десять отличий между былым "Единством", нынешним Рогозиным и вечным сыном русской женщины и юриста практически невозможно. Так что куда в итоге урюпинский избиратель поставил галочку, совсем не важно.

Или вот, например, мама моя, -- наверное, тоже народ. Она в канун светлого выборного воскресенья спросила меня, кто моложе, -- Явлинский или Чубайс. Я неладное почуяла: с какой, говорю, приблизительно целью, мама, задан этот практически интимный вопрос? Оказалось, решила, что надо голосовать за молодых. Никакие другие тактико-технические характеристики кандидатов маму больше не волновали. При этом мама все время смотрит телевизор, критикуя мои кофточки (мама, их закупают стилисты, я их потом тут же снимаю) и обсуждая с подругами, как на меня посмотрел Бородин или Жириновский (мама, на самом деле он кинул в меня скомканной в гневе бумажкой, но мы это вырезали). Она точно не пропустила ничего существенного -- ни отношения кандидатов к изъятию природной ренты, ни национальной идеи, ни кто кому Рабинович. И вот -- результат.

А вот еще поразил меня в самое сердце мой приятель, банкир Мишка. Плоть от плоти народ. И даже сын народного избранника в думско-областном масштабе. Умудренный жизненным опытом, а потому немногословный и несуетливый -- что до выборов было воспринято мною как равнодушие к судьбам отечества, наверняка подкрепленное и батюшкиными думско-областными откровениями, -- Мишка был застукан за внимательным слушанием теледебатов. Оказалось, выбирает. Серьезно выбирает, неангажированно, реально вдумчиво, программы изучает (у кого они имелись), статейки читает. Перед выборами подытожил: проголосует обязательно, но на участке решит -- за кого. Потому что слишком много видел и слышал. Стало быть, спрашиваю его наивно, за "единороссов" будешь? Они ж в дебатах не участвовали, и про программу их ничего не известно. Нет, говорит, за этих точно не буду, их больше всех по телевизору показывали, и они так себя там показали, что совсем обрыдли. Чистый, говорит, политический зоопарк, а не выборы: то Грызлов козу с руки кормит, то Миронов с выхухолями, то кролики в Якутии неправильно трахаются, и за это сенатора от Эвенкии отзывают обратно, но почему-то не в Эвенкию или Якутию, а вовсе даже в прокуратуру.

И вот еще что, между прочим, насчет Эвенкии. Народ, с которым меня сводила счастливая журналистская судьба, отвечал на мои стоны, вопли и предвыборный мат примерно так же, как президент России Владимир Владимирович Путин ответил в Италии на вопрос журналиста из газеты "Монд" насчет судьбы ЮКОСа. Дескать, не вопите, знаем-знаем, вам за это деньги плачены, причем вовсе не зарплатные.

Мало кто понимает и мало кто верит, что прошедшие парламентские выборы в реальности (а не по циковской отчетности) были самыми дешевыми в России. Конечно, телевидение и печатные СМИ получили свою долю рекламных бюджетов. Но не обогатился практически никто. Пиара как такового почти не было. Предвыборный бюджет главной партии страны распилили вовсе не журналисты и пиар-агентства, а совсем другие люди. При этом остальным крупным партиям бесплатного эфирного времени на центральных телеканалах вполне хватило, чтобы заполнить это время вполне профессионально. Мелкие же партии, представленные явно малоопытными людьми, вовсе не смогли это халявное время заполнить ничем оригинальным, так что тратить деньги на телепиар им было бессмысленно, проще и приятней было оставить излишки черного бюджета на поствыборный банкет и прочие удовольствия. Пиарщики на этот раз получили от выборов гораздо меньше -- на порядок -- не только по сравнению с выборами предыдущими, но даже и по сравнению с пиар-сопровождением какого-нибудь конфликта крупных хозяйствующих субъектов.

Но вот ведь пустячок, а приятно: крупное телевизионное начальство тоже никаких дивидендов с этих выборов не поимело. Не в смысле, конечно, дивидендов финансовых -- крупняк давно этим не интересуется, имея другие, вполне приличные и легальные источники дополнительных доходов, -- а в смысле дивидендов гораздо более желанных, то есть карьерно-взлетных. Ни Эрнсту, ни Добродееву не повесят на грудь медали за пиар-обеспечение и политически грамотное освещение выборного процесса. Потому как куда б они делись. К тому же с этими выборами настолько все было предрешено и понятно, что требовать от матерых телеволков каких-то новых идей, подходов и извращений было бы пустой тратой времени, сил и денег. Никто их и не тратил. Так что зря товарищ Зюганов писал в преддверии выборов письмо господину Путину насчет Эрнста с Добродеевым. Хотя письмецо получилось душевное -- просто отрада для рядового работника телевидения: "Общество с отвращением следит за потоками лжи и клеветы, которые извергает телевидение, подконтрольное Вашей администрации... Геббельс бледнеет по сравнению с тем, что творят руководители государственных телеканалов Добродеев и Эрнст... скудоумие Ваших сотрудников, стоящих за этой кампанией... рейтинги явно дутые... подготовка к широкой фальсификации итогов выборов... мелкий чиновник типа Суркова... бонапартизм... телецентр охраняется сильнее, чем любой ядерный реактор..." Ишь ты, реактор. И Геббельс. Даже два.

Не знаю, зачем телевидение охраняют лучше, чем реактор. Зато знаю, зачем телевидение охраняет свои тайны. Рассказать, что было и осталось за кадром? Никогда. Никогда. Никогда. Но было. И будет. А потому -- никогда. Ясное дело, что телевизионщик -- он тоже отчасти журналист, хотя и несколько ущербный, и обязан рассказывать своему народу правду о его избранниках. Мы же не сексопатологи, чтобы скрывать проблемы клиентов.

Но -- никаких подробностей. Потому что мы и сексопатологи, и психиатры, и их клиенты -- в одном флаконе. Мы сами себя это самое. И нас тоже. А мы с депутатами -- всю страну. А она -- нас. Так и живем. В некотором смысле -- в любви.