Архивная публикация 2003 года: "Крен с горы"

Уж сколько представители рода человеческого набивали шишки, проигнорировав древнюю мудрость - умный в гору не пойдет. Однако стремление к покорению вершин оказывается сильнее.

Оля Журанова сама себя называла перфекционистом. Кто-то неумный при этом хихикал, и Оля со спокойным лицом объясняла: перфекционист - это человек, который стремится во всем достичь совершенства. Окончив школу на одни пятерки, Оля приехала из маленького городка в Москву поступать на философский факультет МГУ. И поступила - а как иначе?

Однокурсники звали симпатичную Олю в кафе после лекций, но она строго отвечала:

- Повеселиться я всегда успею, а вот прочитать "Мир как воля и представление" Шопенгауэра - нет.

- У нас же его нет в плане! - смеялись однокурсники.

- У меня свой план, - поднимала Оля тонкие брови.

Курсе на третьем ее соседка по комнате стала привечать веселого азербайджанского парня. (Тот тоже жил в общежитии, хотя не имел отношения ни к философии, ни к образованию вообще.)

Теперь Оля читала Канта и Бердяева под разговоры об изюме и дынях. На фоне колоритных разговоров жизнь ее была особенно несладкой, но она... Она твердо была намерена получить красный диплом. И получила.

Ей тут же предложили поступать в аспирантуру, но Оле было уже двадцать три года, а в этом возрасте она должна была начать зарабатывать. Благоразумная девушка понимала, что философия денег не принесет. Не было у нее и таких востребованных нынче талантов, как у других выпускников того же факультета, например Валдиса Пельша.

Внимательно изучив рынок предложений о работе, Оля поняла, что пора усмирить амбиции, взлелеянные Ницше, и пойти секретарем-референтом. Она методично обходила фирмы, приглашавшие "мол. дев. на раб. (не гербалайф)". В нескольких действительно требовались референты. Руководитель беседовал с Олей, бросал алчные взгляды на ее грудь и вдруг спрашивал:

- Может, продолжим знакомство в ресторане?

Журанова не была пуританкой. Она даже пережила увлечение однокурсником, но мужественно остановила себя после первого поцелуя около лифта: тогда Оля почувствовала, что ее накрывает стихия, которой она не сможет управлять. Теперь от ресторана она отказывалась потому, что в ее планы флирт никак не входил. Рациональная девушка согласилась бы на ресторан, но только если бы наутро ее взяли как минимум руководителем управления.

Удача пришла, откуда не ждали. Олина подружка вышла замуж за француза и оставляла после себя место секретаря-переводчика в российско-французской компании, которая занималась цветными металлами.

Глава российского филиала фирмы встретил Олю ароматом Kenzo и дружелюбной улыбкой:

- Меня зовут Евгений Юрьевич. Приступайте через две недели, пока входите в курс дела, - лаконично резюмировал начальник.

Оля приходила на работу раньше положенного. Поливала цветы, протирала монитор и ждала появления Евгения Юрьевича. Тот появлялся ровно в десять, приветливо кивал и, снимая пальто, сообщал, какие дела у него запланированы на сегодня. Оля конспектировала в маленький блокнот. С работы она уходила в шесть. У нее было время и деньги на театр, кино и выставки. Перед сном она любила полистать Василия Розанова или Мишеля Монтеня. Так продолжалось полтора года. Все было хорошо. Лишь одно тревожило Олю. К двадцати пяти годам она рассчитывала переехать из съемной квартирки в Жулебине в квартиру законного мужа в центре. Но интересных предложений до сих пор не получала.

Как-то в середине ноября в их фирме отмечали какую-то мелкую радость, что-то вроде подписания контракта о намерениях. Традицию поднимать бокал шампанского по любому поводу завели французские партнеры. Приходилось с ними считаться.

Все выпили по бокалу, дежурно улыбнулись, разошлись по кабинетам.

Евгений Юрьевич вызвал Олю:

- На Рождество запланирована поездка в Швейцарию! - сказал шеф.

- Встреча с партнерами? - Оля приготовила блокнотик.

- Нет! Встреча с альпийскими гномами! Приглашаю вас отдохнуть недельку. Со мной, если не возражаете.

- Разрешите подумать до завтра, - потупила глаза девушка.

Предложение Евгения Юрьевича Оле очень понравилось. Да и сам он был ей симпатичен. Срок до завтра Оля взяла по двум причинам. Во-первых, из философских трактатов, спроецированных на быт, Оля усвоила, что с легкой добычей легче расстаться. Во-вторых, Оля списывала благодушие Евгения Юрьевича на удачный контракт и не исключала возможности, что завтра утром он, как обычно дружелюбно, продиктует план дел, и только.

Утром Евгений Юрьевич привычно приветливо поздоровался с Олей и ушел к себе в кабинет.

- Я была права, - с гремучей смесью разочарования и гордости за свою интуицию заключила Оля.

Уходя на обед, шеф вдруг наклонился к Оле:

- Так что вы решили насчет Швейцарии?

Девушка вздрогнула и пробормотала:

- Да, спасибо, если вам несложно.

- Отлично, - улыбнулся Евгений Юрьевич. - Улетаем двадцать четвертого декабря. Обещаю вам рождественскую сказку.

Олю охватило сильное волнение. "Швейцария! - думала она. - Сказка! Зима! Лыжи! Господи! Лыжи!"

Она ни разу в жизни не стояла на горных лыжах. По беговым у нее даже был второй разряд в школе, но горные - это совсем другое.

Оля ясно представила себе, как Евгений (даже уже просто Женя) Юрьевич делает ей предложение прямо на стартовой горке и изящно съезжает по ослепительно яркому склону. Резко останавливается, подняв бурю из искрящихся снежинок, оборачивается к ней и кричит: "Ну что же ты? Съезжай быстрее! Я жду ответа, Оленька!"

Нелепо сгорбившись, растопырив палки, с тихим воем Оля несется вниз. Поравнявшись с Евгением, она с хрустом заваливается на бок. Лыжи срываются и несутся в пропасть. Оля кряхтит и барахтается у ног Жени (или уже снова Евгения Юрьевича?) в больших ботинках.

Но разве это была бы настоящая Оля Журанова, если бы она не попыталась подчинить все своей воле?

Вернувшись вечером домой, она обзвонила бывших однокурсников и довольно быстро выяснила, где и за сколько можно научиться кататься на горных лыжах. Заглянув в хрестоматию по китайской философии, между страницами которой она хранила свои сбережения, Оля обнаружила, что на приличного тренера и прокат лыж уйдут все ее деньги. Но ради сказки и, главное, вполне очевидной ее развязки Оля была готова на опрометчивый поступок. Можно сказать, впервые в жизни.

Теперь три дня в неделю и каждые выходные Оля ездила на электричке в Яхрому. Тренером ей посоветовали Степаныча. Степаныч сам на лыжах не катался, часто бывал нетрезв и при неверных Олиных виражах густо матерился. Слезы замерзали на ветру, но Оля упрямо съезжала и съезжала со склона. Точнее, падала и падала.

Ночью в ванной Оля осматривала синяки на своих хорошеньких ножках. Времени до сказки оставалось все меньше и меньше. За неделю до заветного срока, разозлившись на гнусного Степаныча, Оля не стала слушать его матерные инструкции, а легко оттолкнулась и помчалась вниз. Раз! Раз! Раз!

Она вернулась на подъемнике и бросила заслуженный взгляд победителя на тренера.

- Вот ведь мать твою! - закричал тот. - Я сразу понял, что из такой упрямой толк выйдет!

Оля скатилась еще и еще. Она была само совершенство.

В самолете Евгений Юрьевич улыбнулся Оле:

- Если хочешь, можешь называть меня Женей.

Они прилетели прямо перед Рождеством. Поселились в маленьком городке. Вечером пили ароматный глинтвейн и составляли план на завтра. "На гору, прямо на рассвете!" - заявила Оля. Женя пытался что-то возразить, говорил о рождественском базаре, пирогах с корицей и даже об опере. Оля стояла на своем.

Утром, после легкого романтического завтрака в номере, они вышли из отеля. Ярко светило солнце. Женя был в дорогом горно-лыжном костюме. Он шел не торопясь, говорил, что могут звонить из Москвы. "Дорогой, решай дела, а я буду ждать тебя на склоне", - промурлыкала Оля и грациозно вскочила в отъезжающий автобус.

Поднявшись на вершину, она легко оттолкнулась и виртуозно покатилась вниз. Потом еще и еще раз. "Пускай Женя увидит, как красиво я парю, - думала Оля. - Пускай думает, что я это делаю для своего удовольствия, а не хвастаюсь мастерством".

Скатившись в пятый раз, Оля подумала, что все-таки было бы неплохо удостоверится в том, что ее старания не остались незамеченными.

Проехав немного, она притормозила, брызнув снегом, и стала высматривать Женю. Он стоял на горе, спрятав руки в карманы. Оля помахала ему и покатилась дальше. Легко и красиво.

Поднявшись наверх, лыжница устремилась к Жене

- А что ты не катаешься? - весело спросила она. - Снег просто сказочный!

- Сегодня вы летите обратно, - сказал тот сквозь зубы. - Мне не нужна женщина, которая унижает меня.

- Что, прости? - Оля еще улыбалась.

- Да, и поищите в Москве другую работу, - добавил Евгений Юрьевич.

Когда через три недели Оля заглянула в офис забрать забытые в столе вещи, она застала сотрудников, возбужденно рассматривающих стопку цветных фотографий. На них был изображен шеф в обществе неспортивного вида девушки: счастливая пара пила грог, откусывала пряники, примеряла шапочку Санта-Клауса. На одном из снимков Евгений Юрьевич в лыжном костюме сидел на скамейке под елкой и делал вид, что шнурует ботинок.

- Наконец-то Женечка нашел нормальную девушку, - всхлипывала пятидесятилетняя бухгалтерша. - А то эти все прямо с ума посходили - лыжи, лыжи. Береженого Бог бережет, - вздохнула бухгалтерша и отпила большой глоток шампанского.