Архивная публикация 1999 года: "Кто не знает Любочку?"
Ричард в одном лице личный секретарь Любы Шакс и глава представительства агентства Рейтер в СНГ.Марина Левашова: Люба, в Москве вы известны, во-первых, как телепродюсер, во-вторых, как владелица художественной галереи "Роза Азора", в-третьих, как "друг всех друзей" -- общительнейший человек, собирающий у себя на даче в Переделкине полгорода. Так было всегда? Как вы жили до перестройки?
Любовь Шакс: До перестройки я была ветераном социалистического труда. Правда, правда. После института связи десять лет проработала инженером, за что и получила звание ветерана.
Потом мой друг Александр Вайнштейн позвал меня работать в ДК МЭЛЗ. В 1988-м мы провели прогремевшую тогда на всю страну "Неделю совести" -- акцию в память о жертвах сталинских репрессий. После этого Егор Яковлев пригласил нас создать клуб при "Московских новостях", а оттуда я ушла на НТВ -- директором программы "Намедни". К сегодняшнему дню я доросла до должности генерального директора компании "Телепроект". До кризиса мы делали девять программ, сейчас -- четыре, в том числе "Дежурную часть" и "Встречи с Урмасом Оттом". С сентября собираемся запустить еще три проекта.
Где-то в середине этого пути я познакомилась с моим нынешним мужем. Произошло это в Переделкине, на обеде, который устраивала моя подруга-англичанка для дипломатов.
Ричард Уоллис: Эта подруга -- моя бывшая сокурсница по Оксфорду. В тот день у нее было много народу, но я сразу выделил яркую красивую женщину цыганского вида... Нас представили. Это и была Люба.
После обеда все должны были поехать на концерт. Но я неожиданно вспомнил, что забыл поздравить свою маму с днем рождения и, что называется, из компании испарился.
Л.Ш.: Когда я впервые увидела Ричарда, меня поразил его вид: он был похож на неуклюжего ребенка. Мы сидели за столом напротив друг друга, болтали. Он предложил подвезти меня на концерт. И когда мы уже собирались уезжать, вдруг резко изменился в лице и неожиданно пропал.
М.Л.: Но вы все-таки стали встречаться?
Л.Ш.: Да, несмотря на то, что его побег показался мне чрезвычайно странным.
Прежде чем сделать мне предложение, Ричард рассказал всем своим и моим друзьям, что собирается на мне жениться. Естественно, отказать ему в такой ситуации было невозможно.
Р.У.: На самом деле, наша женитьба -- это долгая история. Мы же из очень разных культур, так что благоразумия ради сами себе назначили испытательный срок.
Иностранцу в России несложно найти привлекательного партнера, но через какое-то время разные культуры дают о себе знать. И чтобы не было разочарований, нужно вначале хорошо друг к другу приглядеться. Особенно осторожным следует быть мужчинам: они всегда каких-то нюансов недопонимают. Женщинам легче: они тоньше, у них сильнее развита интуиция.
М.Л.: Люба смогла пройти испытательный срок?
Л.Ш.: Психологически я была открыта новому опыту и с легкостью его усваивала. Например, Дики (так зовет Люба мужа.-- М.Л.) никогда не сядет за стол, если на нем нет белой скатерти. И теперь я переняла эту привычку.
А вот Дики менять привычек не собирается: он может прямо с улицы, в верхней одежде, не вытирая обуви, зайти в спальню. Наверное, в Лондоне, где чистый асфальт, это нормально. Но в России -- дико. Я с ним борюсь, пока безрезультатно.
Р.У.: Вот видите, в каких, казалось бы, мелочах дает о себе знать культурная несовместимость! А таких мелочей тысячи. Но, если серьезно, белые скатерти и грязные ботинки ни при чем. Совместимость культур -- это когда человек обращает внимание не на то, что ты говоришь, а на то, что ты не сказал.
М.Л.: Ричард, вы изменились в браке?
Р.У.: Меня изменили и жена, и страна. Я себя считаю хамелеоном и горжусь, когда меня называют абсолютно советским. Я отношусь к этому с чувством юмора. И вообще обожаю все советское.
Однажды мы с нашей домработницей прилетели из Франции в Шереметьево-2. Было невероятное столпотворение. Домработница скомандовала: "За мной!" -- и стала стремительно продвигаться вперед, расталкивая всех иностранцев локтями. Я двинулся за ней, говоря что-то громко по-русски. И в этот момент мне показалось, что я русский, что я москвич.
М.Л.: Кто в вашем браке главный?
Р.У.: Вы разве не заметили, что я Любин личный секретарь. Мне нелегко.
М.Л.: Ваше свадебное путешествие, надо полагать, было нетрадиционным...
Л.Ш.: Наше свадебное путешествие было сказочным. Вначале Дики повез меня в свой дом на юге Франции, в тулузской глубинке. Два дня мы провели вместе, а потом он уехал в командировку.
Р.У.: Я хотел, чтобы она почувствовала себя помещицей. Но Люба -- дитя города. Девственная природа наводила на нее скуку, а дикие животные -- страх.
Л.Ш.: Я плохо говорю по-французски, не вожу машину. И тут осталась совсем одна. Однажды ночью я услышала шаги. Кто-то пытался открыть дверь. Оказалось -- огромный кабан. В остальные две ночи были страшные грозы. Я плакала. Ближайшая соседка жила за четыре километра. Дики попросил ее присмотреть за мной. Когда она пришла, то без всяких слов поняла, как мне страшно. Добрая женщина отвезла меня в самый большой город в округе, чтобы я хоть немножко пришла в себя.
Но потом приехал Дики, и мое одиночество окупилось с лихвой. Первое, что он сделал,-- достал из машины огромный поднос, где во льду лежали свежие устрицы.
Затем мы отправились путешествовать по Испании.
М.Л.: Ричард, где вы так замечательно выучили русский?
Р.У.: Для моей мамы, хотя она наполовину иранка, наполовину латышка, русский -- родной язык. Ее отец, мой дед, был послом Ирана в Тбилиси, мама родилась в Грузии, в иранском посольстве, а позже переехала в Москву.
Отец же мой, подданный Великобритании, работал в СССР журналистом. Поженились родители в Союзе во время второй мировой войны.
Л.Ш.: Мама Дики говорит на невероятно красивом литературном языке. А вообще Ричард знает в совершенстве шесть языков: испанский, итальянский, французский, русский, португальский, шведский. Он всю жизнь проработал в Рейтере и исколесил, кажется, весь мир.
М.Л.: Ричард, вы еще недавно возглавляли итальянское бюро Рейтера. Есть что-то общее между Италией и Россией?
Р.У.: На поверхности -- да: те же политические интриги, те же СМИ, которыми играют олигархи. Разница же в том, что там очень сильный парламент. Он живой и забавный. А президент, несмотря на свой политический вес, ничего не решает.
М.Л.: Помогаете ли вы друг другу в профессиональной сфере?
Л.Ш.: Я люблю рассказывать Дики о своих делах. У него свежий взгляд. Он внимательно слушает и часто дает дельные советы.
Р.У.: Люба очень мудра. Она помогает мне тем, что просто находится рядом. Моя работа в Рейтере никак с ее деятельностью не соприкасается.
М.Л.: Люба, вы не расскажете о своей галерее "Роза Азора"?
Л.Ш.: Это галерея для тех, кто любит радости жизни. Это галерея городской культуры. Здесь старый комод соседствует с картинами современных художников, лампы и патефоны -- с коллекционными куклами. Куклы у нас всех видов: фарфоровые, деревянные, бумажные, тряпичные. В кукольном деле мы были первопроходцами.
Года два назад, когда я работала генеральным продюсером НТВ, меня попросили купить подарок на день рождения Владимиру Гусинскому.
Подарки -- моя стихия, я очень люблю их придумывать и дарить. Послала телеграмму известному художнику Сергею Горшкову (хотя он живет в далекой провинции, его скульптуры известны на весь мир), попросила сделать деревянного гуся. Гусь приехал на поезде дальнего следования, с проводником, укутанный в газеты, большой, роскошный, пахнул свежей краской. Шедевр! К сожалению, он подоспел в самый последний момент, когда Гусинскому уже купили подарок.
Я выставила гуся по большой цене в "Розе" (демпинговать нельзя, так как деревянные горшковские скульптурки в лондонской галерее стоят дорого). Гуся забрали на следующий день. Его купил арт-директор международного рекламного агентства McCann-Erickson.
М.Л.: Вы живете за городом, в Переделкине. Кто занимался оформлением дома?
Л.Ш.: Мы снимаем этот дом и, увы, скоро должны его покинуть. Но все, что внутри,-- наше совместное творчество.
Дом -- живой организм, его пространство надо строить постепенно, чтобы каждая вещь имела свою историю. Купить все предметы за две недели и расставить их по углам, я считаю, скучно. Сейчас многие квартиры сделаны как пятизвездочные гостиницы -- дорого, богато и без души. У нас иначе.
Книги Дики собирает всю жизнь, они с ним путешествуют из страны в страну. Как и кованый сундук. В нем -- пластинки классической музыки, диски муж не любит.
Куклы -- это мое хобби. Картины старых русских мастеров мы покупали вместе, как и восточные ковры. У нас всегда много цветов -- они тоже создают настроение.
М.Л.: Кто играет на пианино?
Л.Ш.: У меня музыкальное образование. Дики, разменяв шестой десяток, стал брать уроки музыки. Иногда мы устраиваем музыкальные вечера, приглашаем пианистов и скрипачей.
М.Л.: Здесь, в Переделкине, вы, наверное, с утра до вечера занимаетесь спортом?
Р.У.: Я ленивый. В бадминтон (Ричард произносит "бамбентон".-- М.Л.) еще могу сыграть, и все.
Л.Ш.: У меня во всех смыслах со спортом плохо. В 1991 году, когда я была в Англии, мой приятель Саша Вайнштейн пригласил меня на финал Уимблдона.
У меня было четыре билета -- из них три я предложила семье знакомого художника. Надо было эту семью видеть: они прыгали и кричали от радости, как будто выиграли миллион фунтов. Я же так и не дождалась конца игры. Когда прощалась с Вайнштейном, у него был ужасно трагический вид: он просто представить не мог, чтобы кто-то по собственной воле ушел с финала Уимблдона.
В Переделкине мы ведем абсолютно нездоровый образ жизни: на лыжах прошлой зимой ходили всего три раза, зато гости и застолья у нас через день и круглый год.
М.Л.: Ваш дом славится шумными праздниками.
Л.Ш.: В этом году мы очень весело отметили Масленицу. Один мой приятель-архитектор соорудил из бумаги масленичное чучело, которое мы с радостью спалили.
М.Л.: А как Ричард относится к этим праздникам?
Л.Ш.: Он тоже не против подурачиться. В прошлом году на свой день рождения переоделся в еврея: мы приделали ему пейсы, надели кипу. Получился натуральный Дики Шакс.
Но в этом году Ричард запротестовал. Сказал, что ему шумные компании надоели, он хочет отметить день рождения в узком тихом кругу традиционным английским ужином.
Он пригласил самых близких друзей, в основном дипломатов. Ужин проходил в торжественной и чопорной обстановке. Слышно было, как стучат по фарфору серебряные ножи и вилки и звенит хрусталь.
Но я просто не могла не преподнести мужу какой-нибудь сюрприз. За неделю до дня его рождения я подняла на ноги всех знакомых: мне нужна была исполнительница танца живота, причем самая лучшая, и ее отыскали.
Мы с ней подробнейшим образом обсудили, что, как и в каком наряде (ну, практически без наряда) она будет танцевать, подобрали музыку.
И вот дипломатический ужин подходит к концу. Я жду мою танцовщицу, которую вот-вот должен привезти из Москвы шофер. Дики, как назло, стоит у окна -- пришлось хитростью заманить его в глубь комнаты. Гости перешли к кофе и ликерам. И тут -- выключается верхний свет, комната погружается в полумрак, вместо Чайковского я ставлю зажигательную восточную музыку, и моя красавица минут пятнадцать вертит своим дивным животом перед остолбеневшими гостями. Более довольных лиц у дипломатов я не видела никогда.
Танцовщица исчезла так же неожиданно, как и появилась. Подвыпившие гости решили, что это мираж. А потом на улице загромыхал фейерверк. Дики был счастлив: такого подарка он не ожидал!
На следующий же день к нам приехала сотня моих друзей с цыганским табором. А Дики удивлялся, как это все догадались, что он мечтал о коллекции альбомов русских художников, и как так получилось, что ни один подаренный альбом не повторился, все разные.
Ричард в одном лице личный секретарь Любы Шакс и глава представительства агентства Рейтер в СНГ.Марина Левашова: Люба, в Москве вы известны, во-первых, как телепродюсер, во-вторых, как владелица художественной галереи "Роза Азора", в-третьих, как "друг всех друзей" -- общительнейший человек, собирающий у себя на даче в Переделкине полгорода. Так было всегда? Как вы жили до перестройки?
Любовь Шакс: До перестройки я была ветераном социалистического труда. Правда, правда. После института связи десять лет проработала инженером, за что и получила звание ветерана.
Потом мой друг Александр Вайнштейн позвал меня работать в ДК МЭЛЗ. В 1988-м мы провели прогремевшую тогда на всю страну "Неделю совести" -- акцию в память о жертвах сталинских репрессий. После этого Егор Яковлев пригласил нас создать клуб при "Московских новостях", а оттуда я ушла на НТВ -- директором программы "Намедни". К сегодняшнему дню я доросла до должности генерального директора компании "Телепроект". До кризиса мы делали девять программ, сейчас -- четыре, в том числе "Дежурную часть" и "Встречи с Урмасом Оттом". С сентября собираемся запустить еще три проекта.
Где-то в середине этого пути я познакомилась с моим нынешним мужем. Произошло это в Переделкине, на обеде, который устраивала моя подруга-англичанка для дипломатов.
Ричард Уоллис: Эта подруга -- моя бывшая сокурсница по Оксфорду. В тот день у нее было много народу, но я сразу выделил яркую красивую женщину цыганского вида... Нас представили. Это и была Люба.
После обеда все должны были поехать на концерт. Но я неожиданно вспомнил, что забыл поздравить свою маму с днем рождения и, что называется, из компании испарился.
Л.Ш.: Когда я впервые увидела Ричарда, меня поразил его вид: он был похож на неуклюжего ребенка. Мы сидели за столом напротив друг друга, болтали. Он предложил подвезти меня на концерт. И когда мы уже собирались уезжать, вдруг резко изменился в лице и неожиданно пропал.
М.Л.: Но вы все-таки стали встречаться?
Л.Ш.: Да, несмотря на то, что его побег показался мне чрезвычайно странным.
Прежде чем сделать мне предложение, Ричард рассказал всем своим и моим друзьям, что собирается на мне жениться. Естественно, отказать ему в такой ситуации было невозможно.
Р.У.: На самом деле, наша женитьба -- это долгая история. Мы же из очень разных культур, так что благоразумия ради сами себе назначили испытательный срок.
Иностранцу в России несложно найти привлекательного партнера, но через какое-то время разные культуры дают о себе знать. И чтобы не было разочарований, нужно вначале хорошо друг к другу приглядеться. Особенно осторожным следует быть мужчинам: они всегда каких-то нюансов недопонимают. Женщинам легче: они тоньше, у них сильнее развита интуиция.
М.Л.: Люба смогла пройти испытательный срок?
Л.Ш.: Психологически я была открыта новому опыту и с легкостью его усваивала. Например, Дики (так зовет Люба мужа.-- М.Л.) никогда не сядет за стол, если на нем нет белой скатерти. И теперь я переняла эту привычку.
А вот Дики менять привычек не собирается: он может прямо с улицы, в верхней одежде, не вытирая обуви, зайти в спальню. Наверное, в Лондоне, где чистый асфальт, это нормально. Но в России -- дико. Я с ним борюсь, пока безрезультатно.
Р.У.: Вот видите, в каких, казалось бы, мелочах дает о себе знать культурная несовместимость! А таких мелочей тысячи. Но, если серьезно, белые скатерти и грязные ботинки ни при чем. Совместимость культур -- это когда человек обращает внимание не на то, что ты говоришь, а на то, что ты не сказал.
М.Л.: Ричард, вы изменились в браке?
Р.У.: Меня изменили и жена, и страна. Я себя считаю хамелеоном и горжусь, когда меня называют абсолютно советским. Я отношусь к этому с чувством юмора. И вообще обожаю все советское.
Однажды мы с нашей домработницей прилетели из Франции в Шереметьево-2. Было невероятное столпотворение. Домработница скомандовала: "За мной!" -- и стала стремительно продвигаться вперед, расталкивая всех иностранцев локтями. Я двинулся за ней, говоря что-то громко по-русски. И в этот момент мне показалось, что я русский, что я москвич.
М.Л.: Кто в вашем браке главный?
Р.У.: Вы разве не заметили, что я Любин личный секретарь. Мне нелегко.
М.Л.: Ваше свадебное путешествие, надо полагать, было нетрадиционным...
Л.Ш.: Наше свадебное путешествие было сказочным. Вначале Дики повез меня в свой дом на юге Франции, в тулузской глубинке. Два дня мы провели вместе, а потом он уехал в командировку.
Р.У.: Я хотел, чтобы она почувствовала себя помещицей. Но Люба -- дитя города. Девственная природа наводила на нее скуку, а дикие животные -- страх.
Л.Ш.: Я плохо говорю по-французски, не вожу машину. И тут осталась совсем одна. Однажды ночью я услышала шаги. Кто-то пытался открыть дверь. Оказалось -- огромный кабан. В остальные две ночи были страшные грозы. Я плакала. Ближайшая соседка жила за четыре километра. Дики попросил ее присмотреть за мной. Когда она пришла, то без всяких слов поняла, как мне страшно. Добрая женщина отвезла меня в самый большой город в округе, чтобы я хоть немножко пришла в себя.
Но потом приехал Дики, и мое одиночество окупилось с лихвой. Первое, что он сделал,-- достал из машины огромный поднос, где во льду лежали свежие устрицы.
Затем мы отправились путешествовать по Испании.
М.Л.: Ричард, где вы так замечательно выучили русский?
Р.У.: Для моей мамы, хотя она наполовину иранка, наполовину латышка, русский -- родной язык. Ее отец, мой дед, был послом Ирана в Тбилиси, мама родилась в Грузии, в иранском посольстве, а позже переехала в Москву.
Отец же мой, подданный Великобритании, работал в СССР журналистом. Поженились родители в Союзе во время второй мировой войны.
Л.Ш.: Мама Дики говорит на невероятно красивом литературном языке. А вообще Ричард знает в совершенстве шесть языков: испанский, итальянский, французский, русский, португальский, шведский. Он всю жизнь проработал в Рейтере и исколесил, кажется, весь мир.
М.Л.: Ричард, вы еще недавно возглавляли итальянское бюро Рейтера. Есть что-то общее между Италией и Россией?
Р.У.: На поверхности -- да: те же политические интриги, те же СМИ, которыми играют олигархи. Разница же в том, что там очень сильный парламент. Он живой и забавный. А президент, несмотря на свой политический вес, ничего не решает.
М.Л.: Помогаете ли вы друг другу в профессиональной сфере?
Л.Ш.: Я люблю рассказывать Дики о своих делах. У него свежий взгляд. Он внимательно слушает и часто дает дельные советы.
Р.У.: Люба очень мудра. Она помогает мне тем, что просто находится рядом. Моя работа в Рейтере никак с ее деятельностью не соприкасается.
М.Л.: Люба, вы не расскажете о своей галерее "Роза Азора"?
Л.Ш.: Это галерея для тех, кто любит радости жизни. Это галерея городской культуры. Здесь старый комод соседствует с картинами современных художников, лампы и патефоны -- с коллекционными куклами. Куклы у нас всех видов: фарфоровые, деревянные, бумажные, тряпичные. В кукольном деле мы были первопроходцами.
Года два назад, когда я работала генеральным продюсером НТВ, меня попросили купить подарок на день рождения Владимиру Гусинскому.
Подарки -- моя стихия, я очень люблю их придумывать и дарить. Послала телеграмму известному художнику Сергею Горшкову (хотя он живет в далекой провинции, его скульптуры известны на весь мир), попросила сделать деревянного гуся. Гусь приехал на поезде дальнего следования, с проводником, укутанный в газеты, большой, роскошный, пахнул свежей краской. Шедевр! К сожалению, он подоспел в самый последний момент, когда Гусинскому уже купили подарок.
Я выставила гуся по большой цене в "Розе" (демпинговать нельзя, так как деревянные горшковские скульптурки в лондонской галерее стоят дорого). Гуся забрали на следующий день. Его купил арт-директор международного рекламного агентства McCann-Erickson.
М.Л.: Вы живете за городом, в Переделкине. Кто занимался оформлением дома?
Л.Ш.: Мы снимаем этот дом и, увы, скоро должны его покинуть. Но все, что внутри,-- наше совместное творчество.
Дом -- живой организм, его пространство надо строить постепенно, чтобы каждая вещь имела свою историю. Купить все предметы за две недели и расставить их по углам, я считаю, скучно. Сейчас многие квартиры сделаны как пятизвездочные гостиницы -- дорого, богато и без души. У нас иначе.
Книги Дики собирает всю жизнь, они с ним путешествуют из страны в страну. Как и кованый сундук. В нем -- пластинки классической музыки, диски муж не любит.
Куклы -- это мое хобби. Картины старых русских мастеров мы покупали вместе, как и восточные ковры. У нас всегда много цветов -- они тоже создают настроение.
М.Л.: Кто играет на пианино?
Л.Ш.: У меня музыкальное образование. Дики, разменяв шестой десяток, стал брать уроки музыки. Иногда мы устраиваем музыкальные вечера, приглашаем пианистов и скрипачей.
М.Л.: Здесь, в Переделкине, вы, наверное, с утра до вечера занимаетесь спортом?
Р.У.: Я ленивый. В бадминтон (Ричард произносит "бамбентон".-- М.Л.) еще могу сыграть, и все.
Л.Ш.: У меня во всех смыслах со спортом плохо. В 1991 году, когда я была в Англии, мой приятель Саша Вайнштейн пригласил меня на финал Уимблдона.
У меня было четыре билета -- из них три я предложила семье знакомого художника. Надо было эту семью видеть: они прыгали и кричали от радости, как будто выиграли миллион фунтов. Я же так и не дождалась конца игры. Когда прощалась с Вайнштейном, у него был ужасно трагический вид: он просто представить не мог, чтобы кто-то по собственной воле ушел с финала Уимблдона.
В Переделкине мы ведем абсолютно нездоровый образ жизни: на лыжах прошлой зимой ходили всего три раза, зато гости и застолья у нас через день и круглый год.
М.Л.: Ваш дом славится шумными праздниками.
Л.Ш.: В этом году мы очень весело отметили Масленицу. Один мой приятель-архитектор соорудил из бумаги масленичное чучело, которое мы с радостью спалили.
М.Л.: А как Ричард относится к этим праздникам?
Л.Ш.: Он тоже не против подурачиться. В прошлом году на свой день рождения переоделся в еврея: мы приделали ему пейсы, надели кипу. Получился натуральный Дики Шакс.
Но в этом году Ричард запротестовал. Сказал, что ему шумные компании надоели, он хочет отметить день рождения в узком тихом кругу традиционным английским ужином.
Он пригласил самых близких друзей, в основном дипломатов. Ужин проходил в торжественной и чопорной обстановке. Слышно было, как стучат по фарфору серебряные ножи и вилки и звенит хрусталь.
Но я просто не могла не преподнести мужу какой-нибудь сюрприз. За неделю до дня его рождения я подняла на ноги всех знакомых: мне нужна была исполнительница танца живота, причем самая лучшая, и ее отыскали.
Мы с ней подробнейшим образом обсудили, что, как и в каком наряде (ну, практически без наряда) она будет танцевать, подобрали музыку.
И вот дипломатический ужин подходит к концу. Я жду мою танцовщицу, которую вот-вот должен привезти из Москвы шофер. Дики, как назло, стоит у окна -- пришлось хитростью заманить его в глубь комнаты. Гости перешли к кофе и ликерам. И тут -- выключается верхний свет, комната погружается в полумрак, вместо Чайковского я ставлю зажигательную восточную музыку, и моя красавица минут пятнадцать вертит своим дивным животом перед остолбеневшими гостями. Более довольных лиц у дипломатов я не видела никогда.
Танцовщица исчезла так же неожиданно, как и появилась. Подвыпившие гости решили, что это мираж. А потом на улице загромыхал фейерверк. Дики был счастлив: такого подарка он не ожидал!
На следующий же день к нам приехала сотня моих друзей с цыганским табором. А Дики удивлялся, как это все догадались, что он мечтал о коллекции альбомов русских художников, и как так получилось, что ни один подаренный альбом не повторился, все разные.
МАРИНА ЛЕВАШОВА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
