Архивная публикация 2007 года: "Лев Троцкий: самоуверенный идеалист"
Кто сейчас поверит, что в годы Гражданской войны и сразу после нее политзанятия в Красной армии начинались с темы «Вождь и создатель Красной армии тов. Троцкий»? Именно с Троцкого «Профиль» начинает серию публикаций о советских наркомах и министрах обороны.
В казармах, красных уголках и военных городках висели портреты Льва Давидовича Троцкого, председателя Реввоенсовета, наркома по военным и морским делам. И красные командиры клялись Троцкому в верности и вечной любви. Тогда имена Ленина и Троцкого звучали вместе. Их все называли вождями революции.
Выдающийся русский философ Николай Бердяев писал: «Бесспорно, Лев Троцкий стоит во всех отношениях многими головами выше других большевиков, если не считать Ленина. Ленин, конечно, крупнее и сильнее, он глава революции, но Троцкий более талантлив и блестящ...»
25 октября 1917 года большевики взяли власть в Петрограде под руководством именно Троцкого. В первую годовщину Октябрьской революции Сталин писал в «Правде»: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и, главным образом, тов. Троцкому».
Председатель Реввоенсовета
Революция нанесла армии смертельный удар. Матросы и солдаты настаивали на отмене воинских чинов и званий, предлагая оставить только должности. Солдаты-депутаты требовали права выбирать себе командиров вплоть до командующего армией. Большевики поддержали это абсурдное требование.
16 декабря 1917 года появились подписанные Лениным и первым главнокомандующим Николаем Васильевичем Крыленко Декрет об уравнении всех военнослужащих в правах и Декрет о выборном начале и организации власти в армии. Упразднялись все воинские чины и звания, а также ордена и медали и предоставляемые их кавалерам привилегии. Все военнослужащие получали звание «Солдат революционной армии».
Солдатские комитеты получили право избирать и смещать командиров, переводить их на более низкие должности и даже разжаловать в рядовые. Оклад высшего командного состава не мог превышать 500 рублей. Дополнительные выплаты упразднялись, все пайки уравнивались. Первое, от чего откажется советская власть чуть позже, так это от равноправия в распределении пайков и продовольствия в вооруженных силах. Кормить станут в соответствии с занимаемой должностью — чем выше, тем лучше.
Когда большевики приняли Декрет о мире, началась стихийная демобилизация, солдаты бежали с фронта. 18 декабря было решено создать новую армию вместо старой. Все революционно настроенные солдаты призывались записываться в новую добровольческую регулярную армию.
15 января 1918 года Совнарком принял Декрет об организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Во главе вооруженных сил требовался чрезвычайно авторитетный в партии человек с железной волей и организаторскими способностями. Ленин мог положиться только на одного человека — Троцкого. По значимости в революционном движении Троцкий был человеком того же уровня, что и Ленин.
2 сентября 1918 года постановление ВЦИК объявляло республику военным лагерем: «Во главе всех фронтов и всех военных учреждений республики ставится Революционный военный совет». Председателем Реввоенсовета стал Лев Троцкий. Наступил его звездный час. Троцкий в армии не служил и о военном деле имел весьма относительное представление. Но он умел учиться и обратился за помощью к тем, кто дал ему правильные советы. Троцкий сразу занял принципиальную позицию: военными делами должны заниматься профессионалы, то есть кадровые офицеры. И отдал им почти все высшие командные посты. Из 20 командующих фронтами 17 были кадровыми офицерами, все начальники штабов — бывшие офицеры. Из 100 командующих армиями 82 — в прошлом офицеры.
«Одна из величайших побед Троцкого, — писал когда-то член ЦК Карл Радек, — состоит в том, что он сумел людям, пришедшим к нам по принуждению из вражеского лагеря, внушить убеждение, что Советское правительство есть правительство, борющееся за благо русского народа».
Белая и Красная армии по социально-сословному составу не слишком различались. В белой армии три четверти составляли крестьяне, рабочие и казаки. В Красной — крестьяне составляли те же три четверти. В белой армии было 100 тыс. офицеров, в Красной — 75 тыс. В РККА служило даже больше выпускников Николаевской академии Генерального штаба, чем у белых. Поступить в академию было очень сложно, ее выпускники получали прекрасное образование, считались элитой российской армии и быстро занимали высшие командные посты. Офицеры-генштабисты внесли заметный вклад в победу Красной армии.
Но эти назначения дались Троцкому с большим трудом. В большевистском руководстве бывших офицеров и генералов на дух не принимали. Дмитрий Фурманов, комиссар чапаевской дивизии, писал: «Спецы — полезный народ, но в то же время народ опасный и препотешный. Это какое-то особое племя — совершенно особое, ни на кого не похожее. Это могикане. Больше таких Россия не наживет: их растила нагайка, безделье и паркет».
Пятый Всероссийский съезд Советов в июле 1918 года принял первую советскую Конституцию, в которой говорилось, что все граждане обязаны защищать социалистическое Отечество. С этого момента началось комплектование армии по призыву. Но съезд запретил представителям буржуазии служить в строевых частях Красной армии — «вооружать буржуазию — значило бы вооружать врага».
Однако опыт доказывал, что без офицеров сражаться невозможно. Поначалу Гражданская война носила в основном партизанский характер, сражались между собой отдельные отряды. Но в 1918 году в дело вступили регулярные армии, образовались фронты военных действий. Воевать надо было профессионально. Троцкий привечал людей талантливых, быстро выдвигал их на высокие должности, не обращая внимания, есть партийный билет или нет. Но когда Троцкий ставил на высшие командные должности бывших генералов, он противопоставлял себя немалой части партии. Одни считали, что Троцкий, продвигая бывших офицеров, отступает от принципов революции. Другие сами метили на высшие должности и хотели избавиться от конкурентов. На этой почве у Троцкого появилось много врагов. Главным среди них был Сталин, вокруг которого объединялись обиженные Троцким красные командиры.
Вот как зародилась их взаимная ненависть.
Столкновение со Сталиным
В конце мая 1918 года Сталина утвердили «общим руководителем продовольственного дела на Юге России». Именовался он так — чрезвычайный уполномоченный ВЦИК по заготовке и вывозу хлеба с Северного Кавказа в промышленные районы. Сталин обосновался в Царицыне и телеграфировал оттуда Ленину: «Гоню и ругаю всех, кого нужно... Можете быть уверены, что не пощадим никого — ни себя, ни других, а хлеб все же дадим». Вот тогда он и привык к тому, что зерно у крестьян не покупают, а отбирают, если надо — силой.
В Царицыне Сталин, наверное, впервые в жизни почувствовал в себе неодолимое желание никому не подчиняться, стать главным и самому командовать.
11 июля Сталин обратился к Троцкому: «Штаб Северо-Кавказского округа оказался совершенно неприспособленным к условиям борьбы с контрреволюцией. Дело не только в том, что наши «специалисты» психологически неспособны к решительной войне с контрреволюцией, но также в том, что они как «штабные» работники, умеющие лишь «чертить чертежи» и давать планы переформировки, абсолютно равнодушны к оперативным действиям... Смотреть на это равнодушно я считаю себя не вправе. Я буду исправлять эти и многие другие недочеты на местах, я принимаю ряд мер (и буду принимать) вплоть до смещения губящих дело чинов и командармов, несмотря на формальные затруднения, которые при необходимости буду ломать...»
Если в Москве не примут такого решения, предупреждал Сталин, он все равно будет «сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит». Ленин поговорил с Троцким, и Сталин получил от Реввоенсовета военные полномочия.
Сталин назначил себя председателем Реввоенсовета Северо-Кавказского военного округа. Он обвинил всех военспецов в «преступной небрежности и прямом предательстве», отстранил от должности и приказал арестовать командующего округом бывшего генерала Снесарева. По приказу Сталина чекисты арестовали офицеров штаба округа, их поместили в плавучую тюрьму, потом эту баржу просто затопили. Троцкий отправил в Царицын комиссию, которая пришла к выводу, что арестованные офицеры ни в чем не виноваты. Снесарева и офицеров, которых не успели расстрелять, выпустили.
В Царицыне у Сталина появились первые поклонники, которые искали у него защиты от Троцкого. В июле 1918 года Климент Ефремович Ворошилов с остатками 3-й и 5-й украинских армий, выбитых с Украины немецкими войсками, вышел в район Царицына. Ворошилов и другие выдвинувшиеся после революции командиры не хотели идти в подчинение к бывшим офицерам, потому что полюбили партизанскую вольницу. Ворошилов на многие годы стал самым преданным помощником Сталина.
Троцкий обращался к Сталину как к своему подчиненному, которым тот был лишь отчасти, приняв на себя обязанности члена Реввоенсовета фронта. Но Иосиф Виссарионович был еще наркомом, и — главное! — членом политбюро, поэтому считал себя равным Троцкому по положению. Троцкий обратился в ЦК. Пленум ЦК 2 октября 1919 года поддержал Реввоенсовет и постановил: «Вызвать Сталина к прямому проводу и указать ему, что подчинение Реввоенсовету абсолютно необходимо».
Сталин и Ворошилов написали Ленину письмо, обвиняя Троцкого в том, что он «грозит отдать все дела фронта и революции на Юге в руки генерала Сытина, человека не только не нужного на фронте, но и не заслуживающего доверия и потому вредного».
Сталин и Ворошилов требовали «обсудить в ЦК партии вопрос о поведении Троцкого, третирующего виднейших членов партии в угоду предателям из военных специалистов... Пересмотреть вопрос о военных специалистах из лагеря беспартийных контрреволюционеров».
Ленин их не поддержал и оставил в силе распоряжения председателя Реввоенсовета. И тогда потребовал наведения порядка Троцкий: «Категорически настаиваю на отозвании Сталина. На Царицынском фронте неблагополучно, несмотря на избыток сил. Ворошилов может командовать полком, но не армией в 50 тыс. солдат… У нас успехи во всех армиях, кроме Южной, в особенности Царицынской, где у нас колоссальное превосходство сил, но полная анархия на верхах».
Сталина вызвали в Москву. С ним разговаривал Ленин. «Ильич в бешенстве», — сообщил Сталин Ворошилову. Сталин сгоряча подал в отставку с поста члена РВС Республики и Южного фронта. Но сообразил, что все проиграл, и пошел на попятный. Он опять разговаривал с Лениным, который телеграфировал Троцкому, что Сталин все же хочет продолжать действовать на Южном фронте и снимает свое требование убрать командующего фронтом Сытина.
Ленин лично просит Троцкого за Сталина: «Сообщая вам, Лев Давидович, обо всех этих заявлениях Сталина, я прошу вас ответить, во-первых, согласны ли вы объясниться лично со Сталиным, для чего он согласен приехать, а во-вторых, считаете ли вы возможным, на известных конкретных условиях, устранить прежние трения и наладить совместную работу, чего так желает Сталин. Что же касается меня, то я полагаю, что необходимо приложить все усилия для налаживания совместной работы со Сталиным».
Царицын спас бывший генерал Сытин. Но Сталин и Ворошилов продолжали обвинять во всем военспецов и требовали заменить «генштабистов коммунистами». Троцкий отвечал им: «Больше всего вопят против применения офицеров либо стоящие далеко от всей работы военного механизма, либо такие партийные деятели, которые сами хуже всякого саботажника: не умеют ни за чем присмотреть, странствуют, бездельничают, а когда проваливаются — взваливают вину на генштабистов».
Троцкий все же настоял, чтобы Сталина вообще отозвали из Царицына. За ним поехал сам Свердлов, зная болезненное самолюбие Сталина. В пути они все встретились. Свердлов стал осторожно предлагать Троцкому поговорить со Сталиным. Встреча состоялась, но перемирием не закончилась.
— Неужели вы хотите всех их выгнать? — спрашивал Сталин Троцкого, имея в виду свое царицынское окружение. — Они хорошие ребята.
— Эти хорошие ребята погубят революцию, которая не может ждать, доколе они выйдут из ребяческого возраста, — твердо ответил ему председатель Реввоенсовета.
Так зародилась ненависть, которая закончится только со смертью Троцкого.
За что орден?
За оборону Петрограда политбюро наградило Троцкого недавно учрежденным орденом Красного Знамени. Постановление ВЦИК от 20 ноября 1919 года гласило: «В ознаменование заслуг тов. Л.Д.Троцкого перед мировой пролетарской революцией и Рабоче-Крестьянской Красной Армией РСФСР, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановил:
наградить Л.Д.Троцкого орденом Красного Знамени.
Товарищ Лев Давидович Троцкий, взяв на себя по поручению ВЦИК задачу организации Красной армии, проявил в порученной ему работе неутомимость, несокрушимую энергию. Блестящие результаты увенчали его громадный труд. Товарищ Троцкий руководил Красной армией рабочих и крестьян не только из центра, но неизменно переносил свою работу на те участки фронта, где задача была всего труднее, с неизменным хладнокровием и истинным мужеством идя наряду с героями-красноармейцами навстречу опасности....»
И тут же председатель Моссовета Лев Каменев, который в отсутствие Ленина вел заседание политбюро, предложил наградить орденом и Сталина.
— За что? — спросил простодушный председатель ВЦИК Михаил Калинин. — За что Сталину орден, не могу понять?
В перерыве Николай Иванович Бухарин, главный редактор «Правды», стал вразумлять Калинина:
— Как же ты не понимаешь? Это Ильич придумал: Сталин не может жить, если у него нет чего-нибудь, что есть у другого. Он этого не простит.
Ленин уже не надеялся помирить двух самых важных членов политбюро, но старался по крайней мере избежать их прямого столкновения. На процедуру награждения в Большой театр Иосиф Виссарионович не пришел. На этом празднике был только один герой — Троцкий, вождь Красной армии. Сталин не хотел присутствовать на торжестве человека, которого он ненавидел.
Из войны Лев Троцкий вышел в ореоле победителя. Всю войну он провел на фронтах. Его поезд стремительно перемещался по стране — Троцкий отправлялся туда, где революции грозила опасность. Никто не мог отказать ему в смелости и решительности. Когда в Саратове восстала Уральская дивизия, Ленин и Свердлов попросили Троцкого немедленно отправиться туда, «ибо ваше появление на фронте производит действие на солдат и на всю армию».
Американец Арманд Хаммер через несколько десятилетий вспоминал, как попал на прием к наркому Троцкому. Военное ведомство разительно отличалось от всех прочих советских учреждений: скучающие сотрудники не курили в коридорах, все были заняты своим делом, царили чистота и порядок — ни окурков на полу, ни грязных стаканов на заваленных бумагами столах.
Лев Давидович был тогда бесспорно вторым человеком в стране, и в советских учреждениях висели только два портрета — Ленина и Троцкого. В те годы даже школьные тетрадки выпускались с портретом Троцкого и цитатой, взятой из одной из его речей: «Грызите молодыми зубами гранит науки».
Ленин доверял ему полностью. Летом 1919 года он сделал фантастический для такого хладнокровного человека жест. Взял бланк председателя Совета Народных Комиссаров и написал на нем:
«Товарищи!
Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело.
В. Ульянов-Ленин».
Ленин добавил:
— Я вам даю такой бланк и могу дать их вам сколько угодно, потому что я ваши решения заранее одобряю. Вы можете написать на этом бланке любое решение, и оно уже утверждено моей подписью.
Записку Ленина Троцкий после смерти Владимира Ильича, в 1925 году, сдал в Институт Ленина. Так что это не вымысел.
Неисполненное завещание
Когда война закончилась, Троцкий остался без дела. Напряжение борьбы спало, и его охватила какая-то апатия. Обычная повседневная работа или аппаратное интриганство — это не для него. Пошли разговоры о том, что он болен. Лев Давидович не знал, чем заняться. Пристрастился к охоте, положив начало этому повальному увлечению советских вождей.
Ленин предлагал Льву Давидовичу пост своего заместителя в правительстве. Он отказался. Не хотел быть заместителем. Он привык к полной самостоятельности...
26 мая 1922 года у Ленина случился удар — частичный паралич правой руки и правой ноги, расстройство речи. В узком кругу Сталин хладнокровно сказал: «Ленину капут».
Но Сталин тогда несколько поторопился. После первого удара Владимир Ильич оправился, хотя к полноценной работе уже не вернулся. Все партийное хозяйство оказалось в руках Сталина. Ленин быстро почувствовал, что ему не на кого опереться. В эти месяцы Владимир Ильич обращается к Троцкому как к единственному союзнику и единомышленнику.
Почему же Троцкий вел себя так вяло и безынициативно, когда Ленин фактически выталкивал его на первые роли? Председатель Реввоенсовета оказался наивен (или самоуверен?) — он не верил, что его могут свергнуть с вершины власти. Он по-настоящему и не стремился к первой роли. Ему нравилась его роль мудреца, который с недосягаемой вершины взирает на происходящее. Он не был охвачен этой неутихающей страстью к власти, потому и проиграл. Легко заметить разительный контраст между Троцким и Лениным: уже смертельно больной Владимир Ильич, несмотря на строжайшие запреты врачей, пытался участвовать в политической жизни и влиять на нее. Троцкий же, заболев, решительно отдаляется от всех дел, размышляет, вспоминает, пишет. Ленин рвется к делу. Троцкий охотно принимает рекомендации врачей: отдыхать и лечиться.
Завещание Ленина, как его ни толкуй, содержит только одно прямое указание: снять Сталина с должности генсека, остальных менять не надо, хотя Ленин и указал — довольно болезненным образом — на недостатки каждого из всех заметных большевиков. Но получилось совсем не так, как завещал Владимир Ильич. Сталин — единственный, кто остался на своем месте. Остальных он потом уничтожил. А само письмо Ленина стали считать чуть ли не фальшивкой. Сталин предпочитал говорить о «так называемом завещании Ленина».
На XII съезде партии выступление Троцкого был встречено столь бурной овацией, таким несмолкаемым громом аплодисментов, что Сталин и другие члены политбюро позеленели от зависти и злобы. Ворошилов сказал, что «подобные овации просто неприличны, так можно встречать только Ленина». Увидев, как вслед за Троцким в зал заседаний входит член ЦК Карл Радек, Ворошилов сказал: «Вот идет Лев, а за ним его хвост».
Остроумный Радек ответил ему четверостишием: «У Ворошилова тупая голова, / Все мысли в кучу свалены, / И лучше быть хвостом у Льва, / Чем задницей у Сталина».
Делегации, приходившие приветствовать съезд, провозглашали: «Да здравствуют наши вожди Ленин и Троцкий!» Сталина не вспоминали. Троцкий увидел в этом признание партией его авторитета. А Сталин и другие твердо решили, что от Троцкого нужно избавляться. После XII съезда Сталин и его сторонники повели против председателя Реввоенсовета открытую борьбу.
Троцкий, окруженный множеством восторженных поклонников, не считал нужным готовить себе базу поддержки. Он уже привык к аплодисментам, восторженному приему, восхвалениям и считал, что так будет всегда. Однако он обладал даром не только увлекать за собой людей, но и рождать врагов. Сталин возненавидел его в Царицыне, Зиновьев, председатель исполкома Коминтерна и хозяин Петрограда, — осенью 1919 года, когда боялся, что наступающие войска Юденича возьмут город, и струсил, а Троцкий не счел нужным скрыть своего презрения к петроградскому вождю. Лев Давидович считал себя неуязвимым и не замечал, как быстро множится когорта его неприятелей.
Троцкий сторонился этих людей и демонстративно остался в одиночестве: «Хождение друг к другу в гости, прилежное посещение балета, коллективные выпивки, связанные с перемыванием косточек отсутствующих, никак не могли привлечь меня. Новая верхушка чувствовала, что я не подхожу к этому образу жизни. Меня даже и не пытались привлечь к нему. По этой самой причине многие групповые беседы прекращались при моем появлении, и участники расходились с некоторым конфузом за себя и с некоторой враждебностью ко мне. Вот это и означало, если угодно, что я начал терять власть».
Его положение в партии зависело от Ленина. Когда Ленин умер, звезда Троцкого закатилась.
В вооруженных силах Сталина практически не знали. Для военных безусловным лидером был Лев Троцкий, поэтому генеральный секретарь предпринял особые усилия, чтобы лишить опасного соперника его опоры. В Реввоенсовет против воли Троцкого ввели его врагов — Бубнова, Буденного, Орджоникидзе, Ворошилова, которого, наконец, перевели в столицу и назначили командующим Московским военным округом вместо преданного Троцкому Николая Муралова.
Троцкий был из числа впечатлительных и сверхэмоциональных людей. Известно, что он даже иногда терял сознание, падал в обморок. Пока Троцкий был занят сжигавшим его делом, пока он готовил вооруженное восстание в Петрограде или сдерживал напор белой армии, он был целиком поглощен этим. Ни о каких неврозах не могло быть и речи. Он никогда не терял присутствия духа, даже когда его сажали в тюрьму или когда в него стреляли. А когда война закончилась, в его жизни образовалась пустота. Это предположение подкрепляется словами Георгия Валентиновича Плеханова, писавшего о Троцком: «Он обладает взрывным характером и при успехе может сделать очень многое в короткое время, но при неудаче легко впадает в апатию и даже растерянность».
Аппаратные таланты
Троцкий был необыкновенно яркой фигурой. Но он явно не был фанатиком власти.
«О Троцком принято говорить, что он честолюбив, — писал Анатолий Луначарский. — Это, конечно, совершенный вздор. Я помню одну очень значительную фразу, сказанную Троцким по поводу принятия Черновым министерского портфеля:
— Какое низменное честолюбие — за портфель, принятый в неудачное время, покинуть свою историческую позицию.
Мне кажется, в этом весь Троцкий. В нем нет ни капли тщеславия, он совершенно не дорожит никакими титулами и никакой внешней властностью; ему бесконечно дорога, и в этом он честолюбив, его историческая роль».
У Троцкого была масса достоинств — искрометный блеск ума, неисчерпаемый запас энергии, страстное красноречие и мужество, храбрость, решительность и способность брать на себя ответственность. Но это лишь часть портрета — он был еще самоуверенным и безапелляционным, колючим, нетерпимым и властным. Он демонстрировал свое превосходство окружающим и не мог рассчитывать на любовь партийного аппарата, ненавидевшего людей ярких.
24 июня 1927 года Троцкого вызвали на заседание президиума ЦКК, требуя прекратить всякую критику партии. Он возмущенно отказался:
— Вы думаете и впрямь намордник надеть на партию?
Троцкий на пленуме ЦК едко откликнулся на слова Сталина насчет того, что надо вымести оппозицию из партии:
— Как заходит речь о метле, вы в своей тарелке. Бляху вам и метлу — вот и вся ваша платформа полностью.
На октябрьском (1927 года) пленуме Сталин пренебрежительно говорил: «Троцкий утверждает, что в миллионной партии, в ВКП(б) можно «захватить» власть... Почему же в таком случае Троцкому не удалось «захватить» власть в партии? Чем это объяснить? Разве товарищ Троцкий более глуп или менее умен, чем Бухарин или Сталин? Разве он менее крупный оратор, чем нынешние лидеры нашей партии? Не вернее ли будет сказать, что как оратор Троцкий стоит выше многих нынешних лидеров нашей партии? Чем объяснить в таком случае, что Троцкий, несмотря на его ораторское искусство, несмотря на его волю к руководству, несмотря на его способности, оказался отброшенным прочь от руководства великой партией, называемой ВКП(б)?»
Ответ мы знаем: в аппаратной борьбе за власть Троцкий не годился Сталину в подметки.
Сталин же долго не знал, как поступить с Троцким. О том, чтобы арестовать его, не могло быть и речи. Страна еще не была готова признать ближайшего ленинского соратника врагом. В начале июня 1927 года Сталину пришла в голову мысль: а не отправить ли Троцкого, который еще оставался членом ЦК, послом в Японию — подальше от Москвы? Он даже предложил это в письме Молотову. Но сам понял, что Троцкий не примет такого назначения. Сталин настоял на высылке Троцкого из страны и тем самым продлил ему жизнь. Если бы его оставили в Советском Союзе, то расстреляли бы еще в середине тридцатых. А перед этим он прошел бы через все круги ада в тюрьмах.
Сталин называл троцкистов «оголтелой и беспринципной бандой вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действующих по заданиям разведывательных органов иностранных государств». Фамилия Троцкий стала звучать как обвинение.
Приют Троцкий смог найти только в Мексике, далекой от основных политических битв того времени. Историки говорят, что Ленин чуть настороженно относился к Троцкому, потому что недолюбливал идеалистов, предпочитал практиков, которым ничто не мешает делать повороты на крутой дороге истории. Троцкий в определенной степени так и остался романтиком, сохранил веру в марксизм и революцию. Весной 1940 года в своем завещании уже тяжело больной Троцкий писал: «Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом и, следовательно, непримиримым атеистом... При каких бы обстоятельствах я ни умер, я умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее. Если склероз сосудов примет затяжной характер и мне будет грозить длительная инвалидность, то я сохраняю за собой право самому определить срок своей смерти».
Сталин избавил его от необходимости принимать это трудное решение. Убить Троцкого было страстным желанием Сталина. Мало кого он ненавидел так же сильно. Лев Давидович, со своей стороны, от души презирал Сталина, считал посредственностью и не скрывал этого.
Сталин не только приказал убить Троцкого. Пропагандистская машина превратила его в воплощение зла. И после смерти Сталина, и даже после крушения социалистического режима мало что изменилось.
В Европе, прежде всего во Франции, по-прежнему существует троцкистское движение, причем в последние годы оно стало более заметным. Многие французы на выборах охотно голосуют за кандидатов-троцкистов. А на родине Троцкого одни считают его злейшим врагом Ленина, революции и советской власти, другие, напротив, фанатиком-русофобом, вознамерившимся разрушить Россию во имя мировой революции. И по сей день Лев Давидович Троцкий остается для многих демоном революции, историческим врагом России или просто самим сатаной, предводителем мирового еврейства и погубителем страны.
Кто сейчас поверит, что в годы Гражданской войны и сразу после нее политзанятия в Красной армии начинались с темы «Вождь и создатель Красной армии тов. Троцкий»? Именно с Троцкого «Профиль» начинает серию публикаций о советских наркомах и министрах обороны.
В казармах, красных уголках и военных городках висели портреты Льва Давидовича Троцкого, председателя Реввоенсовета, наркома по военным и морским делам. И красные командиры клялись Троцкому в верности и вечной любви. Тогда имена Ленина и Троцкого звучали вместе. Их все называли вождями революции.
Выдающийся русский философ Николай Бердяев писал: «Бесспорно, Лев Троцкий стоит во всех отношениях многими головами выше других большевиков, если не считать Ленина. Ленин, конечно, крупнее и сильнее, он глава революции, но Троцкий более талантлив и блестящ...»
25 октября 1917 года большевики взяли власть в Петрограде под руководством именно Троцкого. В первую годовщину Октябрьской революции Сталин писал в «Правде»: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и, главным образом, тов. Троцкому».
Председатель Реввоенсовета
Революция нанесла армии смертельный удар. Матросы и солдаты настаивали на отмене воинских чинов и званий, предлагая оставить только должности. Солдаты-депутаты требовали права выбирать себе командиров вплоть до командующего армией. Большевики поддержали это абсурдное требование.
16 декабря 1917 года появились подписанные Лениным и первым главнокомандующим Николаем Васильевичем Крыленко Декрет об уравнении всех военнослужащих в правах и Декрет о выборном начале и организации власти в армии. Упразднялись все воинские чины и звания, а также ордена и медали и предоставляемые их кавалерам привилегии. Все военнослужащие получали звание «Солдат революционной армии».
Солдатские комитеты получили право избирать и смещать командиров, переводить их на более низкие должности и даже разжаловать в рядовые. Оклад высшего командного состава не мог превышать 500 рублей. Дополнительные выплаты упразднялись, все пайки уравнивались. Первое, от чего откажется советская власть чуть позже, так это от равноправия в распределении пайков и продовольствия в вооруженных силах. Кормить станут в соответствии с занимаемой должностью — чем выше, тем лучше.
Когда большевики приняли Декрет о мире, началась стихийная демобилизация, солдаты бежали с фронта. 18 декабря было решено создать новую армию вместо старой. Все революционно настроенные солдаты призывались записываться в новую добровольческую регулярную армию.
15 января 1918 года Совнарком принял Декрет об организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Во главе вооруженных сил требовался чрезвычайно авторитетный в партии человек с железной волей и организаторскими способностями. Ленин мог положиться только на одного человека — Троцкого. По значимости в революционном движении Троцкий был человеком того же уровня, что и Ленин.
2 сентября 1918 года постановление ВЦИК объявляло республику военным лагерем: «Во главе всех фронтов и всех военных учреждений республики ставится Революционный военный совет». Председателем Реввоенсовета стал Лев Троцкий. Наступил его звездный час. Троцкий в армии не служил и о военном деле имел весьма относительное представление. Но он умел учиться и обратился за помощью к тем, кто дал ему правильные советы. Троцкий сразу занял принципиальную позицию: военными делами должны заниматься профессионалы, то есть кадровые офицеры. И отдал им почти все высшие командные посты. Из 20 командующих фронтами 17 были кадровыми офицерами, все начальники штабов — бывшие офицеры. Из 100 командующих армиями 82 — в прошлом офицеры.
«Одна из величайших побед Троцкого, — писал когда-то член ЦК Карл Радек, — состоит в том, что он сумел людям, пришедшим к нам по принуждению из вражеского лагеря, внушить убеждение, что Советское правительство есть правительство, борющееся за благо русского народа».
Белая и Красная армии по социально-сословному составу не слишком различались. В белой армии три четверти составляли крестьяне, рабочие и казаки. В Красной — крестьяне составляли те же три четверти. В белой армии было 100 тыс. офицеров, в Красной — 75 тыс. В РККА служило даже больше выпускников Николаевской академии Генерального штаба, чем у белых. Поступить в академию было очень сложно, ее выпускники получали прекрасное образование, считались элитой российской армии и быстро занимали высшие командные посты. Офицеры-генштабисты внесли заметный вклад в победу Красной армии.
Но эти назначения дались Троцкому с большим трудом. В большевистском руководстве бывших офицеров и генералов на дух не принимали. Дмитрий Фурманов, комиссар чапаевской дивизии, писал: «Спецы — полезный народ, но в то же время народ опасный и препотешный. Это какое-то особое племя — совершенно особое, ни на кого не похожее. Это могикане. Больше таких Россия не наживет: их растила нагайка, безделье и паркет».
Пятый Всероссийский съезд Советов в июле 1918 года принял первую советскую Конституцию, в которой говорилось, что все граждане обязаны защищать социалистическое Отечество. С этого момента началось комплектование армии по призыву. Но съезд запретил представителям буржуазии служить в строевых частях Красной армии — «вооружать буржуазию — значило бы вооружать врага».
Однако опыт доказывал, что без офицеров сражаться невозможно. Поначалу Гражданская война носила в основном партизанский характер, сражались между собой отдельные отряды. Но в 1918 году в дело вступили регулярные армии, образовались фронты военных действий. Воевать надо было профессионально. Троцкий привечал людей талантливых, быстро выдвигал их на высокие должности, не обращая внимания, есть партийный билет или нет. Но когда Троцкий ставил на высшие командные должности бывших генералов, он противопоставлял себя немалой части партии. Одни считали, что Троцкий, продвигая бывших офицеров, отступает от принципов революции. Другие сами метили на высшие должности и хотели избавиться от конкурентов. На этой почве у Троцкого появилось много врагов. Главным среди них был Сталин, вокруг которого объединялись обиженные Троцким красные командиры.
Вот как зародилась их взаимная ненависть.
Столкновение со Сталиным
В конце мая 1918 года Сталина утвердили «общим руководителем продовольственного дела на Юге России». Именовался он так — чрезвычайный уполномоченный ВЦИК по заготовке и вывозу хлеба с Северного Кавказа в промышленные районы. Сталин обосновался в Царицыне и телеграфировал оттуда Ленину: «Гоню и ругаю всех, кого нужно... Можете быть уверены, что не пощадим никого — ни себя, ни других, а хлеб все же дадим». Вот тогда он и привык к тому, что зерно у крестьян не покупают, а отбирают, если надо — силой.
В Царицыне Сталин, наверное, впервые в жизни почувствовал в себе неодолимое желание никому не подчиняться, стать главным и самому командовать.
11 июля Сталин обратился к Троцкому: «Штаб Северо-Кавказского округа оказался совершенно неприспособленным к условиям борьбы с контрреволюцией. Дело не только в том, что наши «специалисты» психологически неспособны к решительной войне с контрреволюцией, но также в том, что они как «штабные» работники, умеющие лишь «чертить чертежи» и давать планы переформировки, абсолютно равнодушны к оперативным действиям... Смотреть на это равнодушно я считаю себя не вправе. Я буду исправлять эти и многие другие недочеты на местах, я принимаю ряд мер (и буду принимать) вплоть до смещения губящих дело чинов и командармов, несмотря на формальные затруднения, которые при необходимости буду ломать...»
Если в Москве не примут такого решения, предупреждал Сталин, он все равно будет «сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит». Ленин поговорил с Троцким, и Сталин получил от Реввоенсовета военные полномочия.
Сталин назначил себя председателем Реввоенсовета Северо-Кавказского военного округа. Он обвинил всех военспецов в «преступной небрежности и прямом предательстве», отстранил от должности и приказал арестовать командующего округом бывшего генерала Снесарева. По приказу Сталина чекисты арестовали офицеров штаба округа, их поместили в плавучую тюрьму, потом эту баржу просто затопили. Троцкий отправил в Царицын комиссию, которая пришла к выводу, что арестованные офицеры ни в чем не виноваты. Снесарева и офицеров, которых не успели расстрелять, выпустили.
В Царицыне у Сталина появились первые поклонники, которые искали у него защиты от Троцкого. В июле 1918 года Климент Ефремович Ворошилов с остатками 3-й и 5-й украинских армий, выбитых с Украины немецкими войсками, вышел в район Царицына. Ворошилов и другие выдвинувшиеся после революции командиры не хотели идти в подчинение к бывшим офицерам, потому что полюбили партизанскую вольницу. Ворошилов на многие годы стал самым преданным помощником Сталина.
Троцкий обращался к Сталину как к своему подчиненному, которым тот был лишь отчасти, приняв на себя обязанности члена Реввоенсовета фронта. Но Иосиф Виссарионович был еще наркомом, и — главное! — членом политбюро, поэтому считал себя равным Троцкому по положению. Троцкий обратился в ЦК. Пленум ЦК 2 октября 1919 года поддержал Реввоенсовет и постановил: «Вызвать Сталина к прямому проводу и указать ему, что подчинение Реввоенсовету абсолютно необходимо».
Сталин и Ворошилов написали Ленину письмо, обвиняя Троцкого в том, что он «грозит отдать все дела фронта и революции на Юге в руки генерала Сытина, человека не только не нужного на фронте, но и не заслуживающего доверия и потому вредного».
Сталин и Ворошилов требовали «обсудить в ЦК партии вопрос о поведении Троцкого, третирующего виднейших членов партии в угоду предателям из военных специалистов... Пересмотреть вопрос о военных специалистах из лагеря беспартийных контрреволюционеров».
Ленин их не поддержал и оставил в силе распоряжения председателя Реввоенсовета. И тогда потребовал наведения порядка Троцкий: «Категорически настаиваю на отозвании Сталина. На Царицынском фронте неблагополучно, несмотря на избыток сил. Ворошилов может командовать полком, но не армией в 50 тыс. солдат… У нас успехи во всех армиях, кроме Южной, в особенности Царицынской, где у нас колоссальное превосходство сил, но полная анархия на верхах».
Сталина вызвали в Москву. С ним разговаривал Ленин. «Ильич в бешенстве», — сообщил Сталин Ворошилову. Сталин сгоряча подал в отставку с поста члена РВС Республики и Южного фронта. Но сообразил, что все проиграл, и пошел на попятный. Он опять разговаривал с Лениным, который телеграфировал Троцкому, что Сталин все же хочет продолжать действовать на Южном фронте и снимает свое требование убрать командующего фронтом Сытина.
Ленин лично просит Троцкого за Сталина: «Сообщая вам, Лев Давидович, обо всех этих заявлениях Сталина, я прошу вас ответить, во-первых, согласны ли вы объясниться лично со Сталиным, для чего он согласен приехать, а во-вторых, считаете ли вы возможным, на известных конкретных условиях, устранить прежние трения и наладить совместную работу, чего так желает Сталин. Что же касается меня, то я полагаю, что необходимо приложить все усилия для налаживания совместной работы со Сталиным».
Царицын спас бывший генерал Сытин. Но Сталин и Ворошилов продолжали обвинять во всем военспецов и требовали заменить «генштабистов коммунистами». Троцкий отвечал им: «Больше всего вопят против применения офицеров либо стоящие далеко от всей работы военного механизма, либо такие партийные деятели, которые сами хуже всякого саботажника: не умеют ни за чем присмотреть, странствуют, бездельничают, а когда проваливаются — взваливают вину на генштабистов».
Троцкий все же настоял, чтобы Сталина вообще отозвали из Царицына. За ним поехал сам Свердлов, зная болезненное самолюбие Сталина. В пути они все встретились. Свердлов стал осторожно предлагать Троцкому поговорить со Сталиным. Встреча состоялась, но перемирием не закончилась.
— Неужели вы хотите всех их выгнать? — спрашивал Сталин Троцкого, имея в виду свое царицынское окружение. — Они хорошие ребята.
— Эти хорошие ребята погубят революцию, которая не может ждать, доколе они выйдут из ребяческого возраста, — твердо ответил ему председатель Реввоенсовета.
Так зародилась ненависть, которая закончится только со смертью Троцкого.
За что орден?
За оборону Петрограда политбюро наградило Троцкого недавно учрежденным орденом Красного Знамени. Постановление ВЦИК от 20 ноября 1919 года гласило: «В ознаменование заслуг тов. Л.Д.Троцкого перед мировой пролетарской революцией и Рабоче-Крестьянской Красной Армией РСФСР, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановил:
наградить Л.Д.Троцкого орденом Красного Знамени.
Товарищ Лев Давидович Троцкий, взяв на себя по поручению ВЦИК задачу организации Красной армии, проявил в порученной ему работе неутомимость, несокрушимую энергию. Блестящие результаты увенчали его громадный труд. Товарищ Троцкий руководил Красной армией рабочих и крестьян не только из центра, но неизменно переносил свою работу на те участки фронта, где задача была всего труднее, с неизменным хладнокровием и истинным мужеством идя наряду с героями-красноармейцами навстречу опасности....»
И тут же председатель Моссовета Лев Каменев, который в отсутствие Ленина вел заседание политбюро, предложил наградить орденом и Сталина.
— За что? — спросил простодушный председатель ВЦИК Михаил Калинин. — За что Сталину орден, не могу понять?
В перерыве Николай Иванович Бухарин, главный редактор «Правды», стал вразумлять Калинина:
— Как же ты не понимаешь? Это Ильич придумал: Сталин не может жить, если у него нет чего-нибудь, что есть у другого. Он этого не простит.
Ленин уже не надеялся помирить двух самых важных членов политбюро, но старался по крайней мере избежать их прямого столкновения. На процедуру награждения в Большой театр Иосиф Виссарионович не пришел. На этом празднике был только один герой — Троцкий, вождь Красной армии. Сталин не хотел присутствовать на торжестве человека, которого он ненавидел.
Из войны Лев Троцкий вышел в ореоле победителя. Всю войну он провел на фронтах. Его поезд стремительно перемещался по стране — Троцкий отправлялся туда, где революции грозила опасность. Никто не мог отказать ему в смелости и решительности. Когда в Саратове восстала Уральская дивизия, Ленин и Свердлов попросили Троцкого немедленно отправиться туда, «ибо ваше появление на фронте производит действие на солдат и на всю армию».
Американец Арманд Хаммер через несколько десятилетий вспоминал, как попал на прием к наркому Троцкому. Военное ведомство разительно отличалось от всех прочих советских учреждений: скучающие сотрудники не курили в коридорах, все были заняты своим делом, царили чистота и порядок — ни окурков на полу, ни грязных стаканов на заваленных бумагами столах.
Лев Давидович был тогда бесспорно вторым человеком в стране, и в советских учреждениях висели только два портрета — Ленина и Троцкого. В те годы даже школьные тетрадки выпускались с портретом Троцкого и цитатой, взятой из одной из его речей: «Грызите молодыми зубами гранит науки».
Ленин доверял ему полностью. Летом 1919 года он сделал фантастический для такого хладнокровного человека жест. Взял бланк председателя Совета Народных Комиссаров и написал на нем:
«Товарищи!
Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело.
В. Ульянов-Ленин».
Ленин добавил:
— Я вам даю такой бланк и могу дать их вам сколько угодно, потому что я ваши решения заранее одобряю. Вы можете написать на этом бланке любое решение, и оно уже утверждено моей подписью.
Записку Ленина Троцкий после смерти Владимира Ильича, в 1925 году, сдал в Институт Ленина. Так что это не вымысел.
Неисполненное завещание
Когда война закончилась, Троцкий остался без дела. Напряжение борьбы спало, и его охватила какая-то апатия. Обычная повседневная работа или аппаратное интриганство — это не для него. Пошли разговоры о том, что он болен. Лев Давидович не знал, чем заняться. Пристрастился к охоте, положив начало этому повальному увлечению советских вождей.
Ленин предлагал Льву Давидовичу пост своего заместителя в правительстве. Он отказался. Не хотел быть заместителем. Он привык к полной самостоятельности...
26 мая 1922 года у Ленина случился удар — частичный паралич правой руки и правой ноги, расстройство речи. В узком кругу Сталин хладнокровно сказал: «Ленину капут».
Но Сталин тогда несколько поторопился. После первого удара Владимир Ильич оправился, хотя к полноценной работе уже не вернулся. Все партийное хозяйство оказалось в руках Сталина. Ленин быстро почувствовал, что ему не на кого опереться. В эти месяцы Владимир Ильич обращается к Троцкому как к единственному союзнику и единомышленнику.
Почему же Троцкий вел себя так вяло и безынициативно, когда Ленин фактически выталкивал его на первые роли? Председатель Реввоенсовета оказался наивен (или самоуверен?) — он не верил, что его могут свергнуть с вершины власти. Он по-настоящему и не стремился к первой роли. Ему нравилась его роль мудреца, который с недосягаемой вершины взирает на происходящее. Он не был охвачен этой неутихающей страстью к власти, потому и проиграл. Легко заметить разительный контраст между Троцким и Лениным: уже смертельно больной Владимир Ильич, несмотря на строжайшие запреты врачей, пытался участвовать в политической жизни и влиять на нее. Троцкий же, заболев, решительно отдаляется от всех дел, размышляет, вспоминает, пишет. Ленин рвется к делу. Троцкий охотно принимает рекомендации врачей: отдыхать и лечиться.
Завещание Ленина, как его ни толкуй, содержит только одно прямое указание: снять Сталина с должности генсека, остальных менять не надо, хотя Ленин и указал — довольно болезненным образом — на недостатки каждого из всех заметных большевиков. Но получилось совсем не так, как завещал Владимир Ильич. Сталин — единственный, кто остался на своем месте. Остальных он потом уничтожил. А само письмо Ленина стали считать чуть ли не фальшивкой. Сталин предпочитал говорить о «так называемом завещании Ленина».
На XII съезде партии выступление Троцкого был встречено столь бурной овацией, таким несмолкаемым громом аплодисментов, что Сталин и другие члены политбюро позеленели от зависти и злобы. Ворошилов сказал, что «подобные овации просто неприличны, так можно встречать только Ленина». Увидев, как вслед за Троцким в зал заседаний входит член ЦК Карл Радек, Ворошилов сказал: «Вот идет Лев, а за ним его хвост».
Остроумный Радек ответил ему четверостишием: «У Ворошилова тупая голова, / Все мысли в кучу свалены, / И лучше быть хвостом у Льва, / Чем задницей у Сталина».
Делегации, приходившие приветствовать съезд, провозглашали: «Да здравствуют наши вожди Ленин и Троцкий!» Сталина не вспоминали. Троцкий увидел в этом признание партией его авторитета. А Сталин и другие твердо решили, что от Троцкого нужно избавляться. После XII съезда Сталин и его сторонники повели против председателя Реввоенсовета открытую борьбу.
Троцкий, окруженный множеством восторженных поклонников, не считал нужным готовить себе базу поддержки. Он уже привык к аплодисментам, восторженному приему, восхвалениям и считал, что так будет всегда. Однако он обладал даром не только увлекать за собой людей, но и рождать врагов. Сталин возненавидел его в Царицыне, Зиновьев, председатель исполкома Коминтерна и хозяин Петрограда, — осенью 1919 года, когда боялся, что наступающие войска Юденича возьмут город, и струсил, а Троцкий не счел нужным скрыть своего презрения к петроградскому вождю. Лев Давидович считал себя неуязвимым и не замечал, как быстро множится когорта его неприятелей.
Троцкий сторонился этих людей и демонстративно остался в одиночестве: «Хождение друг к другу в гости, прилежное посещение балета, коллективные выпивки, связанные с перемыванием косточек отсутствующих, никак не могли привлечь меня. Новая верхушка чувствовала, что я не подхожу к этому образу жизни. Меня даже и не пытались привлечь к нему. По этой самой причине многие групповые беседы прекращались при моем появлении, и участники расходились с некоторым конфузом за себя и с некоторой враждебностью ко мне. Вот это и означало, если угодно, что я начал терять власть».
Его положение в партии зависело от Ленина. Когда Ленин умер, звезда Троцкого закатилась.
В вооруженных силах Сталина практически не знали. Для военных безусловным лидером был Лев Троцкий, поэтому генеральный секретарь предпринял особые усилия, чтобы лишить опасного соперника его опоры. В Реввоенсовет против воли Троцкого ввели его врагов — Бубнова, Буденного, Орджоникидзе, Ворошилова, которого, наконец, перевели в столицу и назначили командующим Московским военным округом вместо преданного Троцкому Николая Муралова.
Троцкий был из числа впечатлительных и сверхэмоциональных людей. Известно, что он даже иногда терял сознание, падал в обморок. Пока Троцкий был занят сжигавшим его делом, пока он готовил вооруженное восстание в Петрограде или сдерживал напор белой армии, он был целиком поглощен этим. Ни о каких неврозах не могло быть и речи. Он никогда не терял присутствия духа, даже когда его сажали в тюрьму или когда в него стреляли. А когда война закончилась, в его жизни образовалась пустота. Это предположение подкрепляется словами Георгия Валентиновича Плеханова, писавшего о Троцком: «Он обладает взрывным характером и при успехе может сделать очень многое в короткое время, но при неудаче легко впадает в апатию и даже растерянность».
Аппаратные таланты
Троцкий был необыкновенно яркой фигурой. Но он явно не был фанатиком власти.
«О Троцком принято говорить, что он честолюбив, — писал Анатолий Луначарский. — Это, конечно, совершенный вздор. Я помню одну очень значительную фразу, сказанную Троцким по поводу принятия Черновым министерского портфеля:
— Какое низменное честолюбие — за портфель, принятый в неудачное время, покинуть свою историческую позицию.
Мне кажется, в этом весь Троцкий. В нем нет ни капли тщеславия, он совершенно не дорожит никакими титулами и никакой внешней властностью; ему бесконечно дорога, и в этом он честолюбив, его историческая роль».
У Троцкого была масса достоинств — искрометный блеск ума, неисчерпаемый запас энергии, страстное красноречие и мужество, храбрость, решительность и способность брать на себя ответственность. Но это лишь часть портрета — он был еще самоуверенным и безапелляционным, колючим, нетерпимым и властным. Он демонстрировал свое превосходство окружающим и не мог рассчитывать на любовь партийного аппарата, ненавидевшего людей ярких.
24 июня 1927 года Троцкого вызвали на заседание президиума ЦКК, требуя прекратить всякую критику партии. Он возмущенно отказался:
— Вы думаете и впрямь намордник надеть на партию?
Троцкий на пленуме ЦК едко откликнулся на слова Сталина насчет того, что надо вымести оппозицию из партии:
— Как заходит речь о метле, вы в своей тарелке. Бляху вам и метлу — вот и вся ваша платформа полностью.
На октябрьском (1927 года) пленуме Сталин пренебрежительно говорил: «Троцкий утверждает, что в миллионной партии, в ВКП(б) можно «захватить» власть... Почему же в таком случае Троцкому не удалось «захватить» власть в партии? Чем это объяснить? Разве товарищ Троцкий более глуп или менее умен, чем Бухарин или Сталин? Разве он менее крупный оратор, чем нынешние лидеры нашей партии? Не вернее ли будет сказать, что как оратор Троцкий стоит выше многих нынешних лидеров нашей партии? Чем объяснить в таком случае, что Троцкий, несмотря на его ораторское искусство, несмотря на его волю к руководству, несмотря на его способности, оказался отброшенным прочь от руководства великой партией, называемой ВКП(б)?»
Ответ мы знаем: в аппаратной борьбе за власть Троцкий не годился Сталину в подметки.
Сталин же долго не знал, как поступить с Троцким. О том, чтобы арестовать его, не могло быть и речи. Страна еще не была готова признать ближайшего ленинского соратника врагом. В начале июня 1927 года Сталину пришла в голову мысль: а не отправить ли Троцкого, который еще оставался членом ЦК, послом в Японию — подальше от Москвы? Он даже предложил это в письме Молотову. Но сам понял, что Троцкий не примет такого назначения. Сталин настоял на высылке Троцкого из страны и тем самым продлил ему жизнь. Если бы его оставили в Советском Союзе, то расстреляли бы еще в середине тридцатых. А перед этим он прошел бы через все круги ада в тюрьмах.
Сталин называл троцкистов «оголтелой и беспринципной бандой вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действующих по заданиям разведывательных органов иностранных государств». Фамилия Троцкий стала звучать как обвинение.
Приют Троцкий смог найти только в Мексике, далекой от основных политических битв того времени. Историки говорят, что Ленин чуть настороженно относился к Троцкому, потому что недолюбливал идеалистов, предпочитал практиков, которым ничто не мешает делать повороты на крутой дороге истории. Троцкий в определенной степени так и остался романтиком, сохранил веру в марксизм и революцию. Весной 1940 года в своем завещании уже тяжело больной Троцкий писал: «Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом и, следовательно, непримиримым атеистом... При каких бы обстоятельствах я ни умер, я умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее. Если склероз сосудов примет затяжной характер и мне будет грозить длительная инвалидность, то я сохраняю за собой право самому определить срок своей смерти».
Сталин избавил его от необходимости принимать это трудное решение. Убить Троцкого было страстным желанием Сталина. Мало кого он ненавидел так же сильно. Лев Давидович, со своей стороны, от души презирал Сталина, считал посредственностью и не скрывал этого.
Сталин не только приказал убить Троцкого. Пропагандистская машина превратила его в воплощение зла. И после смерти Сталина, и даже после крушения социалистического режима мало что изменилось.
В Европе, прежде всего во Франции, по-прежнему существует троцкистское движение, причем в последние годы оно стало более заметным. Многие французы на выборах охотно голосуют за кандидатов-троцкистов. А на родине Троцкого одни считают его злейшим врагом Ленина, революции и советской власти, другие, напротив, фанатиком-русофобом, вознамерившимся разрушить Россию во имя мировой революции. И по сей день Лев Давидович Троцкий остается для многих демоном революции, историческим врагом России или просто самим сатаной, предводителем мирового еврейства и погубителем страны.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
