Обычно либерализация валютного законодательства проходит по мере накопления валютных резервов и улучшения качества баланса национального банка. У нас все вроде бы так, но вообще-то, совсем по-другому.На прошлой неделе глава ЦБ Сергей Игнатьев привел воодушевляющую оценку величины резервов банка на конец года -- $50 млрд. Эти рекордные для страны резервы могут считаться вполне достаточными по всем признанным в мировой практике нормативам. Параллельно с накоплением резервов ЦБ меняются и правила игры на денежном рынке.
Совет директоров банка дал разрешение экспортерам проводить обязательные продажи валюты не только через биржу, но и на межбанке. Правительство рассмотрело закон о валютном регулировании, суть которого -- разрешение на свободное открытие российскими резидентами счетов за рубежом (с 2007 года), а СД ЦБ порадовал нерезидентов. По нашим сведениям, срок депонирования средств иностранцами для покупки российских ценных бумаг сокращен с 360 до 60 дней. В целом эта система дает новые возможности россиянам уходить в валюту, валюте -- уходить за рубеж, да и в целом финансовые границы российского рынка становятся более прозрачными.
Все это можно было бы только приветствовать, и на накопление валютных рисков не обращать внимания, тем более при таком уровне резервов. Если бы не одно обстоятельство. Одновременно разворачиваются и процессы, ухудшающие качество баланса ЦБ и снижающие его влияние в целом на денежную политику государства.
Завершается формирование Национального банковского совета, полномочия которого, мягко говоря, не соответствуют цивилизованному пониманию тезиса о независимости нацбанка. На практике это дополняется эскалацией "налапничества" ЦБ в пользу Минфина. Минфин уже должен ЦБ более $10 млрд., которые занимал для возврата внешнего долга, и те, что остались на балансе ЦБ с 98-го года в виде мертвых бумаг Минфина. Оригинально была проведена и рокировка ЦБ--Минфин в составе акционеров ВТБ РФ.
По нашим сведениям, ЦБ даже формально понес убытки, отдав акции по цене ниже той, которая значилась в его балансе. Взамен же ЦБ засунули в баланс еще на $1млрд. минфиновских бонов с доходностью 6% годовых. С учетом инфляции эти фантики еще и убыточны. Но теперь Минфин может приватизировать ВТБ по своему усмотрению, изрядно обогащая себя и новых собственников за счет разницы между балансовой и рыночной стоимостью бумаг ВТБ.
Взглянем и на закон о гарантировании вкладов. Распорядителем средств гарантийного фонда будет АРКО, которое уже давно ушло из-под ЦБ к Минфину. Впервые гарантирующие резервы комбанков на десятки миллиардов рублей создаются вне ЦБ. А кого же будут брать в гарантируемый пул? Не все банки, которые выполняют обязательные нормативы нацбанка. А только те из них, стратегию которых АРКО, правда все-таки при помощи ЦБ, признает правильной. Иными словами, и регулирование деятельности комбанков частично выводится из-под ЦБ в сторону Минфина и приобретает определенный флер неформальности.
Обратим внимание еще на одно обстоятельство. Закон о гарантировании вкладов ликвидирует исключительность Сбербанка на рынке, что безусловно правильно, но и одновременно снимает главное институциональное препятствие для его приватизации.
Если при приватизации Сбербанка будет применена знакомая по ВТБ схема, Минфин попортит баланс ЦБ еще больше, чем в этом году.
Лично мне кажется, что "минфинизация" ЦБ крайне опасна во всех смыслах, и особенно в контексте либерализации валютного регулирования. Достаточно вспомнить, что в 98-м ЦБ треснул, как пустая ореховая скорлупа, что стало закономерным итогом "минфинизации" по-дубинински. Сегодня просто схемы становятся не такими прямолинейными, как тривиальное затаривание баланса нацбанка ГКОобразными активами. Но! Системные риски "минфинизации" от этого меньше не становятся.
НИКИТА КИРИЧЕНКО (журнал "Эксперт")