Архивная публикация 2010 года: ""ЛОМАЙТЕ СТРОЙ НЕВЕРНЫХ""
Нигде в России ситуация не обострена так, как в многонациональном Дагестане, не так далеко от которого в 2014 году должны пройти зимние Олимпийские игры. Теракты исламистских боевиков и преступность стали буднями, государство утопает в коррупции и всевластии правоохранительных органов. По пыльным переулкам Губдена домой тащится поседевший старик, в кармане брюк - последняя память о погибшем сыне. На мобильнике фотография его первенца: рядом с потухшим левым глазом зияет дыра. "Они убили его, когда он уже не мог за себя постоять", - сокрушается Магомеджапи Вагабов.
Пожилой мужчина снимает шапку из серого каракуля. Его дом стоит в тени мечети, которая, как крепость, возвышается над Губденом - горным селом в кавказской республике Дагестан. Представители федерального центра, как правило, появляются здесь только под прикрытием танков и вертолетов. Взамен Уголовного кодекса РФ - шариат. Многие из 4 тыс. жителей симпатизируют ис-ламистскому подполью, ко-торое больше десяти лет пы-тается создать теократичес-кое государство, простирающееся от Черного моря до Каспия.
Около 9 млн человек живут в 6 республиках российского Северного Кавказа. После распада СССР все они познали горечь террора или войны, больше других хлебнула Чечня. Но нигде сегодня положение не является столь взрывоопасным, как в Дагестане. Полоска суши на западном берегу Каспийского моря, площадь которой не больше Нижней Саксонии, а население страдает от беспросветной нищеты, является родиной для нескольких десятков народов, которые ожесточенно борются друг с другом за должности и пастбища для скота. Тем временем подполье, состоящее преимущественно из исламистов, ведет войну против федерального центра и его наместника в Дагестане.
Полтора века назад Дагестан стал центром сопротивления завоевательным походам царской армии. И только после почти 30 лет войны, в которой участвовали 300 тыс. солдат, Россия смогла подчинить себе регион. Дух сопротивления чувствуется на этой земле и по сей день: 20 лет спустя после распада Советского Союза в Дагестане царит хаос, основными виновниками которого являются радикальные исламисты. Сегодня эта кавказская республика стала практически неуправляемой.
Меньше чем через 4 года в регион на зимние Олимпийские игры съедутся поклонники спорта со всего мира. Проблем не будет, постоянно заверяет российский премьер Владимир Путин, хотя его же Министерство внутренних дел незадолго до этого рапортовало: количество терактов на Северном Кавказе возросло более чем в 2 раза. Не далее как 21 июля вооруженные боевики атаковали Кабардино-Балкарскую ГЭС, прогремело 3 взрыва. Порой волна террора докатывается и до российской столицы: смертницы, в конце марта взорвавшие себя и 40 пассажиров московско-го метрополитена, были родом из Дагестана.
Каждый день из дагестанской столицы Махачкалы приходят печальные вести: за последние недели застрелены несколько человек, в том числе высокопоставленный судья, священник, три сотрудника милиции и глава сельской администрации. Взрывом ранены сотрудники милиции; в результате теракта на железной дороге с рель-сов сошел поезд.
Магомедали, сын Вагабова-старшего, тоже пал жертвой латентной гражданской войны. 18 июля 2007 года он попал в засаду. Правоохранительные органы заподозрили мужчину в принадлежности к лагерю боевиков и вызвали на допрос в Карабудахкент, местный райцентр. На обратном пути неизвестные открыли огонь по его видавшей виды "Ладе".
Магомедали был ранен - нетяжело, как впоследствии говорили врачи. Его доставили в карабудахкентскую больницу, которую оцепилa милиция; к нему не пустили даже отца. Когда Вагабов-старший, наконец, попал к сыну, тот уже был мертв - пуля прошла рядом с глазом.
"Мой мальчик просто проповедовал чистый ислам, - вспоминает Вагабов. - Он не был боевиком".
После смерти Вагабова проблемы Губдена уже не исчерпываются конфликтом между государственной властью и исламистами: к старым бедам добавилась война местных кланов.
Вагабов показывает дыру в стене гостиной размером в кулак. Вскоре после смерти сына в селе застрелили милиционера. Родные погибшего приписали убийство клану Вагабовых и, недолго думая, устроили самосуд: сын милиционера бросил в дом Вагабова гранату. Взрывной волной выбило окна в шести соседних домах.
Немного погодя тот же молодой человек поджег только что отстроенный дом родственников Вагабова. Вскоре после этого вдова и дочь милиционера подорвались на мине, установленной на могиле их отца и мужа.
"Это не наша работа", - утверждает Вагабов-старший. Ему 85 лет, в селе его уважают. И тем не менее пальцев на руке не хватает, чтобы сосчитать всех погибших представителей клана. Так, недавно федеральный спецназ в ходе антитеррористической операции ликвидировал одного из его племянников.
Возможно ли еще справиться с ситуацией на Кавказе? Коллега Путина по президентскому посту Дмитрий Медведев предлагает новый рецепт: Москва должна активнее бороться за расположение населения, 90% которого исповедует ислам.
Дагестан для Кремля - важнейший участок фронта в борьбе за умы и сердца кавказцев. Республика с ее 2,7 млн жителей некогда считалась одной из самых "жизнерадостных" на всем Северном Кавказе. Какие-то 10 лет назад там было больше казино и борделей, чем мечетей или школ Корана. Лишь немногие молодые женщины носили платки - сегодня их большинство.
Магомедсалам Магомедов, новый президент и ставленник Москвы, отец которого правил Дагестаном почти 20 лет, показывает себя самым что ни есть горячим ревнителем мусульманской веры в республике. Он нахваливает дагестанский ислам - "один из самых чистых во всем мире", что проявляется в "нашем стремлении избавиться от игорных заведений, наркомании и алкоголизма". Он хочет лишить исламистское подполье базы, повысив престиж ислама при помощи государства. Новый курс не лишен рисков: может получиться, что в итоге правительство само создаст почву для дальнейшей радикализации.
При этом федералы производят впечатление оккупационных властей, отступающих с занятых территорий. На ма-гистралях, ведущих из Махачкалы, сотрудникам ДПС не обойтись без спецназа МВД и бронетехники. Только за прошлый год были убиты 58 милиционеров. Министр внутренних дел дозволил под-чиненным приходить на работу и возвращаться домой в штатском: слуги государст-ва стали излюбленными мишенями боевиков. Несмотря на это, родственники погибших милиционеров говорят о "бездействии властей" и в анонимных листовках грозятся расправиться с убийцами собственноручно.
"Моего мужа Юсупа убили только потому, что он работал в ГИБДД", - рассказывает Зумруд Вазирханова, держащая на руках одиннадцатимесячного сына. Юсуп погиб с пятью другими коллегами, когда в январе террорист-смертник взорвал себя возле базы ГИБДД. Вдове выплатили компенсацию - в пересчете 3500 евро. Как быть, когда эти деньги закончатся, она не знает.
На другом конце улицы, в небогато обставленном двухкомнатном домишке, живет Гульнара Рамазанова. С электричеством случаются перебои, и тогда черный хиджаб, покрывающий все ее тело, сливается с темнотой.
Недавно ее фотография появилась в крупной бульварной газете; читателям сообщалось, что эта женщина - "пособница террористов". После этого Гульнара Рамазанова решилась покинуть село. На заборе табличка: "Продается дом".
В редакцию газеты источники в следственных органах передали список "черных вдов" - так в России называют женщин, чьи мужья или братья были убиты силами безопасности. Их подозревают в готовности отомстить, сделавшись "живой бомбой" исламистов. На долю "черных вдов" за последние 10 лет приходится как минимум 16 терактов, в том числе два случая подрыва самолетов.
Рамазанова оказалась в поле зрения следственных органов из-за своего брата Вадима. Его убили 2 года назад в ходе милицейской облавы в Махачкале. "Нам даже не отдали его тело, - вспоминает она. - Говорят, будто они торгуют органами убитых".
Женщина рассказывает о всевластии милиции, о пытках родственников и друзей, об электрошоке и "баклажках" - пластиковых бутылках с водой, при помощи которых сотрудники правоохранительных органов наносят весьма болезненные удары. "У брата не оставалось выбора", - убеждена Рамазанова: постоянные подозрения и издевательства органов вынудили его уйти в подполье.
Российские защитники государства нашли видеозапись: Вадим на конспиративной квартире за 16 минут и 7 секунд детально рассказывает, как подготовить теракт. Перечисляет все необходимое для "пояса шахида", подсказывает, где в Махачкале купить ацетон, где - "комплектующие" для детонатора. "Самое главное, чтобы это все было ради Аллаха. Ломайте строй неверных, побольше их убивайте, где бы вы их ни обнаружили", - взывает Вадим.
"У каждого здесь своя правда", - вздыхает российский генерал, пожелавший остаться неназванным - долгие годы он участвовал в борьбе против кавказских исламистов. Он больше не верит в быструю победу над экстремистами, хотя сегодня в неспокойном регионе уже десятки тысяч спецназовцев, сотрудников милиции и спецслужб. Взамен каждого убитого террориста "отрастают" двое, сокрушается военный: "Чтобы положение здесь изменилось, должны пройти годы".
Как бы то ни было, средствами исключительно из арсенала правового государства исламистов не победить; надежды западных европейцев "оттеснить" радикальный ислам на второй план, улучшая социальные условия, генерал называет наивными. "Если эти люди придут к власти, нам придется иметь дело с фашизмом религиозного окраса", - предупреждает он.
{PAGE}
Ситуация дополнительно осложняется тем, что проследить линии фронта в многонациональном Дагестане край-не непросто. Подполье объединяет не только исламистов, но и обыкновенных преступников, авантюристов, мошен-ников. Там же находят прибежище наркоманы, которые не в состоянии заплатить долг, а также банальные убийцы, скрывающиеся от кровной мести родственников своих жертв.
Российская пропаганда без устали твердит, что исламисты финансируются из-за рубежа. Однако на самом деле большинство из них обеспечивают себе материальную базу сами, совершая налеты на банки и магазины. В редакции журнала Spiegel имеется видеозапись, на которой группа боевиков хвастает "трофеями" из ограбленного салона мобильной связи.
Важнейший источник доходов исламистов - рэкет. Нередко достаточно одного текстового сообщения с упоминанием закята, предписываемого Кораном "очистительного" налога в пользу нуждающихся. Платят его как владельцы пекарен, киосков или магазинчиков спорттоваров, так и местные олигархи. С одной стороны, они боятся за свою жизнь, с другой - обеспечивают себе "страховку" на случай, если однажды в их селе или регионе к власти и правда придут исламисты.
Агенты Москвы пытаются, в свою очередь, подкупить исламистов, чтобы вернуть их сердца России. Впрочем, особых успехов такая политика не приносит, тем более что секулярное государство постепенно теряет свою привлекательность: Дагестан уже давно не в силах обеспечить гражданам благосостояние и безопасность.
"Вам хватит 15 минут?" - не так давно поинтересовался министр внутренних дел России Рашид Нургалиев у одного из своих офицеров, которому предстояло доложить о положении в Дагестане. Времени полковнику понадобилось в три раза больше. Он говорил о повсеместной торговле должностями, заказных убийствах, захвате заложников, "крышевании", торговле наркотиками и оружием - при этом речь шла отнюдь не о методах преступных банд, а о состоянии дел в Министерстве внутренних дел Дагестана.
Генеральный прокурор России Юрий Чайка в Москве - за закрытыми дверями - заявил: нераскрытые преступления попросту приписываются исламистам, статистика фальсифицируется. И посетовал на "беспримерный уровень коррупции".
В Дагестане старший лейтенант Шамиль Омаров, на-чальник одного из ОВД Ма-хачкалы, присваивал средства, которые предназнача-лись родственникам милиционеров, погибших при несении службы, рассказывают его подчиненные. А также перепродавал бензин для заправки служебных автомобилей и выплачивал стабильные зарплаты собственным родственникам, которым для этого даже не приходилось являться на службу.
Сотрудники ГИБДД, несущие службу на магистрали, пересекающей весь Северный Кавказ, должны были отдавать начальству по $2000 каждый из денег, полученных в качестве взяток. Коррупция не пощадила даже систему юстиции: в конце 2008 года суды присяжных пришлось лишить права рассматривать дела террористической проблематики: подкупить или запугать заседателей было для родственников обвиняемых и организаторов терактов проще простого.
Социальные проблемы в Да-гестане тоже грозят выйти из-под контроля федеральногоцентра. 18 500 студентов ежегодно получают дипломы местных университетов, однако устроиться на работу удается лишь одному из шести молодых специалистов. Официальная безработица приближается к 20%, что обеспечивает республике 79-е место среди 83 субъектов Федерации. Ситуация успела стать настолько безнадежной, что дагестанские призывники даже не откупаются от службы в армии, как это принято по всей стране. Наоборот, они платят до 500 евро, чтобы пополнить ряды вооруженных сил.
В центре Махачкалы находится, пожалуй, самое современное кафе Дагестана - Bon appеtit. Около полудня молодые люди занимают столики у окон. Они хорошо одеты, волосы аккуратно причесаны - кавалеры ждут студенток педагогического университе-та, расположенного по соседству. Половина девушек приходит в платках, остальные - в коротких юбочках и на вы-соких каблуках.
Амина, управляющая кафе, тоже в сером платке. Год назад она еще работала в просвещенной Москве у ресторатора-мультимиллионера, но потом переехала в Дагестан. И даже здесь, в Bon appеtit, этом оазисе светской жизни в Махачкале, Россия, похоже, сдает позиции: Амина, некогда крещеная в православие, перешла в ислам.
Нигде в России ситуация не обострена так, как в многонациональном Дагестане, не так далеко от которого в 2014 году должны пройти зимние Олимпийские игры. Теракты исламистских боевиков и преступность стали буднями, государство утопает в коррупции и всевластии правоохранительных органов. По пыльным переулкам Губдена домой тащится поседевший старик, в кармане брюк - последняя память о погибшем сыне. На мобильнике фотография его первенца: рядом с потухшим левым глазом зияет дыра. "Они убили его, когда он уже не мог за себя постоять", - сокрушается Магомеджапи Вагабов.
Пожилой мужчина снимает шапку из серого каракуля. Его дом стоит в тени мечети, которая, как крепость, возвышается над Губденом - горным селом в кавказской республике Дагестан. Представители федерального центра, как правило, появляются здесь только под прикрытием танков и вертолетов. Взамен Уголовного кодекса РФ - шариат. Многие из 4 тыс. жителей симпатизируют ис-ламистскому подполью, ко-торое больше десяти лет пы-тается создать теократичес-кое государство, простирающееся от Черного моря до Каспия.
Около 9 млн человек живут в 6 республиках российского Северного Кавказа. После распада СССР все они познали горечь террора или войны, больше других хлебнула Чечня. Но нигде сегодня положение не является столь взрывоопасным, как в Дагестане. Полоска суши на западном берегу Каспийского моря, площадь которой не больше Нижней Саксонии, а население страдает от беспросветной нищеты, является родиной для нескольких десятков народов, которые ожесточенно борются друг с другом за должности и пастбища для скота. Тем временем подполье, состоящее преимущественно из исламистов, ведет войну против федерального центра и его наместника в Дагестане.
Полтора века назад Дагестан стал центром сопротивления завоевательным походам царской армии. И только после почти 30 лет войны, в которой участвовали 300 тыс. солдат, Россия смогла подчинить себе регион. Дух сопротивления чувствуется на этой земле и по сей день: 20 лет спустя после распада Советского Союза в Дагестане царит хаос, основными виновниками которого являются радикальные исламисты. Сегодня эта кавказская республика стала практически неуправляемой.
Меньше чем через 4 года в регион на зимние Олимпийские игры съедутся поклонники спорта со всего мира. Проблем не будет, постоянно заверяет российский премьер Владимир Путин, хотя его же Министерство внутренних дел незадолго до этого рапортовало: количество терактов на Северном Кавказе возросло более чем в 2 раза. Не далее как 21 июля вооруженные боевики атаковали Кабардино-Балкарскую ГЭС, прогремело 3 взрыва. Порой волна террора докатывается и до российской столицы: смертницы, в конце марта взорвавшие себя и 40 пассажиров московско-го метрополитена, были родом из Дагестана.
Каждый день из дагестанской столицы Махачкалы приходят печальные вести: за последние недели застрелены несколько человек, в том числе высокопоставленный судья, священник, три сотрудника милиции и глава сельской администрации. Взрывом ранены сотрудники милиции; в результате теракта на железной дороге с рель-сов сошел поезд.
Магомедали, сын Вагабова-старшего, тоже пал жертвой латентной гражданской войны. 18 июля 2007 года он попал в засаду. Правоохранительные органы заподозрили мужчину в принадлежности к лагерю боевиков и вызвали на допрос в Карабудахкент, местный райцентр. На обратном пути неизвестные открыли огонь по его видавшей виды "Ладе".
Магомедали был ранен - нетяжело, как впоследствии говорили врачи. Его доставили в карабудахкентскую больницу, которую оцепилa милиция; к нему не пустили даже отца. Когда Вагабов-старший, наконец, попал к сыну, тот уже был мертв - пуля прошла рядом с глазом.
"Мой мальчик просто проповедовал чистый ислам, - вспоминает Вагабов. - Он не был боевиком".
После смерти Вагабова проблемы Губдена уже не исчерпываются конфликтом между государственной властью и исламистами: к старым бедам добавилась война местных кланов.
Вагабов показывает дыру в стене гостиной размером в кулак. Вскоре после смерти сына в селе застрелили милиционера. Родные погибшего приписали убийство клану Вагабовых и, недолго думая, устроили самосуд: сын милиционера бросил в дом Вагабова гранату. Взрывной волной выбило окна в шести соседних домах.
Немного погодя тот же молодой человек поджег только что отстроенный дом родственников Вагабова. Вскоре после этого вдова и дочь милиционера подорвались на мине, установленной на могиле их отца и мужа.
"Это не наша работа", - утверждает Вагабов-старший. Ему 85 лет, в селе его уважают. И тем не менее пальцев на руке не хватает, чтобы сосчитать всех погибших представителей клана. Так, недавно федеральный спецназ в ходе антитеррористической операции ликвидировал одного из его племянников.
Возможно ли еще справиться с ситуацией на Кавказе? Коллега Путина по президентскому посту Дмитрий Медведев предлагает новый рецепт: Москва должна активнее бороться за расположение населения, 90% которого исповедует ислам.
Дагестан для Кремля - важнейший участок фронта в борьбе за умы и сердца кавказцев. Республика с ее 2,7 млн жителей некогда считалась одной из самых "жизнерадостных" на всем Северном Кавказе. Какие-то 10 лет назад там было больше казино и борделей, чем мечетей или школ Корана. Лишь немногие молодые женщины носили платки - сегодня их большинство.
Магомедсалам Магомедов, новый президент и ставленник Москвы, отец которого правил Дагестаном почти 20 лет, показывает себя самым что ни есть горячим ревнителем мусульманской веры в республике. Он нахваливает дагестанский ислам - "один из самых чистых во всем мире", что проявляется в "нашем стремлении избавиться от игорных заведений, наркомании и алкоголизма". Он хочет лишить исламистское подполье базы, повысив престиж ислама при помощи государства. Новый курс не лишен рисков: может получиться, что в итоге правительство само создаст почву для дальнейшей радикализации.
При этом федералы производят впечатление оккупационных властей, отступающих с занятых территорий. На ма-гистралях, ведущих из Махачкалы, сотрудникам ДПС не обойтись без спецназа МВД и бронетехники. Только за прошлый год были убиты 58 милиционеров. Министр внутренних дел дозволил под-чиненным приходить на работу и возвращаться домой в штатском: слуги государст-ва стали излюбленными мишенями боевиков. Несмотря на это, родственники погибших милиционеров говорят о "бездействии властей" и в анонимных листовках грозятся расправиться с убийцами собственноручно.
"Моего мужа Юсупа убили только потому, что он работал в ГИБДД", - рассказывает Зумруд Вазирханова, держащая на руках одиннадцатимесячного сына. Юсуп погиб с пятью другими коллегами, когда в январе террорист-смертник взорвал себя возле базы ГИБДД. Вдове выплатили компенсацию - в пересчете 3500 евро. Как быть, когда эти деньги закончатся, она не знает.
На другом конце улицы, в небогато обставленном двухкомнатном домишке, живет Гульнара Рамазанова. С электричеством случаются перебои, и тогда черный хиджаб, покрывающий все ее тело, сливается с темнотой.
Недавно ее фотография появилась в крупной бульварной газете; читателям сообщалось, что эта женщина - "пособница террористов". После этого Гульнара Рамазанова решилась покинуть село. На заборе табличка: "Продается дом".
В редакцию газеты источники в следственных органах передали список "черных вдов" - так в России называют женщин, чьи мужья или братья были убиты силами безопасности. Их подозревают в готовности отомстить, сделавшись "живой бомбой" исламистов. На долю "черных вдов" за последние 10 лет приходится как минимум 16 терактов, в том числе два случая подрыва самолетов.
Рамазанова оказалась в поле зрения следственных органов из-за своего брата Вадима. Его убили 2 года назад в ходе милицейской облавы в Махачкале. "Нам даже не отдали его тело, - вспоминает она. - Говорят, будто они торгуют органами убитых".
Женщина рассказывает о всевластии милиции, о пытках родственников и друзей, об электрошоке и "баклажках" - пластиковых бутылках с водой, при помощи которых сотрудники правоохранительных органов наносят весьма болезненные удары. "У брата не оставалось выбора", - убеждена Рамазанова: постоянные подозрения и издевательства органов вынудили его уйти в подполье.
Российские защитники государства нашли видеозапись: Вадим на конспиративной квартире за 16 минут и 7 секунд детально рассказывает, как подготовить теракт. Перечисляет все необходимое для "пояса шахида", подсказывает, где в Махачкале купить ацетон, где - "комплектующие" для детонатора. "Самое главное, чтобы это все было ради Аллаха. Ломайте строй неверных, побольше их убивайте, где бы вы их ни обнаружили", - взывает Вадим.
"У каждого здесь своя правда", - вздыхает российский генерал, пожелавший остаться неназванным - долгие годы он участвовал в борьбе против кавказских исламистов. Он больше не верит в быструю победу над экстремистами, хотя сегодня в неспокойном регионе уже десятки тысяч спецназовцев, сотрудников милиции и спецслужб. Взамен каждого убитого террориста "отрастают" двое, сокрушается военный: "Чтобы положение здесь изменилось, должны пройти годы".
Как бы то ни было, средствами исключительно из арсенала правового государства исламистов не победить; надежды западных европейцев "оттеснить" радикальный ислам на второй план, улучшая социальные условия, генерал называет наивными. "Если эти люди придут к власти, нам придется иметь дело с фашизмом религиозного окраса", - предупреждает он.
{PAGE}
Ситуация дополнительно осложняется тем, что проследить линии фронта в многонациональном Дагестане край-не непросто. Подполье объединяет не только исламистов, но и обыкновенных преступников, авантюристов, мошен-ников. Там же находят прибежище наркоманы, которые не в состоянии заплатить долг, а также банальные убийцы, скрывающиеся от кровной мести родственников своих жертв.
Российская пропаганда без устали твердит, что исламисты финансируются из-за рубежа. Однако на самом деле большинство из них обеспечивают себе материальную базу сами, совершая налеты на банки и магазины. В редакции журнала Spiegel имеется видеозапись, на которой группа боевиков хвастает "трофеями" из ограбленного салона мобильной связи.
Важнейший источник доходов исламистов - рэкет. Нередко достаточно одного текстового сообщения с упоминанием закята, предписываемого Кораном "очистительного" налога в пользу нуждающихся. Платят его как владельцы пекарен, киосков или магазинчиков спорттоваров, так и местные олигархи. С одной стороны, они боятся за свою жизнь, с другой - обеспечивают себе "страховку" на случай, если однажды в их селе или регионе к власти и правда придут исламисты.
Агенты Москвы пытаются, в свою очередь, подкупить исламистов, чтобы вернуть их сердца России. Впрочем, особых успехов такая политика не приносит, тем более что секулярное государство постепенно теряет свою привлекательность: Дагестан уже давно не в силах обеспечить гражданам благосостояние и безопасность.
"Вам хватит 15 минут?" - не так давно поинтересовался министр внутренних дел России Рашид Нургалиев у одного из своих офицеров, которому предстояло доложить о положении в Дагестане. Времени полковнику понадобилось в три раза больше. Он говорил о повсеместной торговле должностями, заказных убийствах, захвате заложников, "крышевании", торговле наркотиками и оружием - при этом речь шла отнюдь не о методах преступных банд, а о состоянии дел в Министерстве внутренних дел Дагестана.
Генеральный прокурор России Юрий Чайка в Москве - за закрытыми дверями - заявил: нераскрытые преступления попросту приписываются исламистам, статистика фальсифицируется. И посетовал на "беспримерный уровень коррупции".
В Дагестане старший лейтенант Шамиль Омаров, на-чальник одного из ОВД Ма-хачкалы, присваивал средства, которые предназнача-лись родственникам милиционеров, погибших при несении службы, рассказывают его подчиненные. А также перепродавал бензин для заправки служебных автомобилей и выплачивал стабильные зарплаты собственным родственникам, которым для этого даже не приходилось являться на службу.
Сотрудники ГИБДД, несущие службу на магистрали, пересекающей весь Северный Кавказ, должны были отдавать начальству по $2000 каждый из денег, полученных в качестве взяток. Коррупция не пощадила даже систему юстиции: в конце 2008 года суды присяжных пришлось лишить права рассматривать дела террористической проблематики: подкупить или запугать заседателей было для родственников обвиняемых и организаторов терактов проще простого.
Социальные проблемы в Да-гестане тоже грозят выйти из-под контроля федеральногоцентра. 18 500 студентов ежегодно получают дипломы местных университетов, однако устроиться на работу удается лишь одному из шести молодых специалистов. Официальная безработица приближается к 20%, что обеспечивает республике 79-е место среди 83 субъектов Федерации. Ситуация успела стать настолько безнадежной, что дагестанские призывники даже не откупаются от службы в армии, как это принято по всей стране. Наоборот, они платят до 500 евро, чтобы пополнить ряды вооруженных сил.
В центре Махачкалы находится, пожалуй, самое современное кафе Дагестана - Bon appеtit. Около полудня молодые люди занимают столики у окон. Они хорошо одеты, волосы аккуратно причесаны - кавалеры ждут студенток педагогического университе-та, расположенного по соседству. Половина девушек приходит в платках, остальные - в коротких юбочках и на вы-соких каблуках.
Амина, управляющая кафе, тоже в сером платке. Год назад она еще работала в просвещенной Москве у ресторатора-мультимиллионера, но потом переехала в Дагестан. И даже здесь, в Bon appеtit, этом оазисе светской жизни в Махачкале, Россия, похоже, сдает позиции: Амина, некогда крещеная в православие, перешла в ислам.
| ТЕРАКТ В СТОЛИЦЕ КАВКАЗА В минувший вторник в Пятигорске совершен теракт, ставший первым в истории этого курортного города. Заминированная ВАЗ-2106 взорвалась в 16.15 в самом центре города на многолюдном проспекте Кирова, который известен обилием ресторанов, кафе и прочих развлекательных заведений. Ранения разной степени тяжести получили 33 человека, из которых 24 были госпитализированы. Мощность взрыва оценивается в 40 кг в тротиловом эквиваленте. Осколки разлетелись на расстояние до 200 м. Пострадавших могло быть намного больше, если бы внезапный ливень не загнал людей в кафе и магазины. Четверых пострадавших для оказания специализированной медицинской помощи на следующий день отправили в Москву. По данным на конец прошлой недели, в центральной городской больнице Пятигорска остаются 17 человек. Состояние одного из пострадавших врачи оценивают как тяжелое. В начале этого года Пятигорск стал столицей Северо-Кавказского федерального округа (СКФО). Вполне вероятно, что теракт связан именно с этим изменением статуса города. Вся краевая милиция поднята по тревоге и переведена на усиленный вариант несения службы. Для руководства расследованием в Пятигорск направлен лично глава СКП РФ Александр Бастрыкин. Уголовное дело возбуждено по статьям УК РФ "терроризм", "покушение на убийство" и "незаконное изготовление взрывчатых веществ". Основным подозреваемым следствие считает 42-летнего уроженца Чечни Александра Кима. Именно он в последнее время пользовался взорванной "шестеркой". В последнее время Ким занимался частным извозом, а после теракта исчез из города. "Профиль" |
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
