Документ под названием "Актуальные задачи развития вооруженных сил РФ" вполне можно считать матрицей новой военной доктрины, которую, судя по всему, вскоре предстоит одобрить президенту.В первую очередь стоит отметить военно-политическую часть документа. По большому счету, она не вызывает каких-либо возражений, поскольку очень здраво написана. Практически со всеми изложенными там подходами можно согласиться. И с тем, что на смену традиционным угрозам приходят новые. И с тем, что прежние наши враги нами в качестве таковых уже не воспринимаются. И с тем, что вероятность войны с США и их союзниками в документе признается крайне низкой. И с тем, что нашей армии часто придется действовать в тесном контакте с другими силовыми структурами, с правоохранительными органами -- особенно при решении проблем, связанных с трансграничной преступностью, терроризмом и др.
Впрочем, есть в документе и тезисы, вызывающие серьезные нарекания. Главный из них касается заявления о том, что военная реформа фактически завершена и теперь предстоит лишь развитие и дальнейшее укрепление вооруженных сил. Однако стоить вспомнить, что за десять лет "военной реформы" мы были свидетелями метаний из стороны в сторону, тех или иных символических акций, сугубо конъюнктурных решений. Но никаких реальных преобразований в армии так и не произошло.
Надо иметь в виду и то, что планы, касающиеся изменения принципов комплектования армии -- некоторого увеличения численности контрактников, -- отнюдь не являются военной реформой. Это первый, робкий и довольно непоследовательный шаг на пути к ней. Да и то лишь в одной сфере -- комплектовании вооруженных сил. Между тем существуют и другие, не менее важные сферы -- такие, как реформа оборонно-промышленного комплекса, структуры вооруженных сил, системы боевой подготовки, принципов выработки и реализации военной политики и т.д. В общем, включив тезис о завершении военной реформы, составители документа, как мне кажется, подставили президента: создается впечатление, что военная бюрократия просто навязала ему свое видение проблемы.
Не менее серьезные возражения вызывает и военно-стратегическая часть "проекта доктрины" -- тот раздел, где описывается характер будущих вооруженных конфликтов и войн, действия и задачи войск в военное время. Возникает непреодолимое ощущение, что все, о чем в нем идет речь, касается исключительно возможного военного конфликта с НАТО. По сути, войны, которые США и НАТО вели в Ираке, Афганистане и Югославии, просто проецируются на Россию, и описывается, что и как наша армия должна делать в случае возникновения подобных угроз. Показательно, что из десяти пунктов, в которых определен характер будущих конфликтов и войн, девять касается войны с НАТО и только один может относиться к конфликтам вообще (в нем говорится о важности повышения морального духа войск, который и в условиях высокотехнологизированного противостояния будет иметь определяющее значение). И в этом смысле получаются "ножницы" -- между новаторской политической и довольно традиционной военно-стратегической частями.
Есть и еще одно противоречие -- политическая и военно-стратегическая части документа не абсолютно стыкуются с разделом, касающимся финансирования вооруженных сил. Совершенно очевидно, что в рамках нынешнего военного бюджета и гособоронзаказа, формируемых в глубокой тайне от всех, невозможно создать эффективные вооруженные силы. Хотя бы отвечающие требованиям, вытекающим из новаторской и правильной по сути военно-политической части "проекта военной доктрины". И уж тем более соответствующие традиционным, морально устаревшим военно-стратегическим подходам. Ни на то, ни на другое просто нет денег: 70% средств уходит на содержание миллионной армии, а на перевооружение, боевую подготовку и научные исследования фактически ничего не остается.
Контраст новизны и традиционализма в подходах, на мой взгляд, свидетельствует лишь об одном: реальный контроль со стороны гражданского министра и вообще политического руководства над Генштабом и военной бюрократией так до сих пор и не установлен. Именно это и определяет противоречивую суть документа, призванного стать новой военной доктриной России.
АЛЕКСЕЙ АРБАТОВ, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОМИТЕТА ГОСДУМЫ ПО ОБОРОНЕ
