12.11.2001 01:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2001 года: "На падение нефти..."

Несмотря на существенное падение мировых цен на нефть, бюджет-2002 в пересмотре не нуждается. Он будет выполнен в любом случае. Так говорит экс- министр финансов, а ныне депутат Государственной думы Михаил ЗАДОРНОВ."Профиль": Михаил Михайлович, случившееся на прошлой неделе падение цен на российскую нефть до $17 за баррель вызвало разговоры о необходимости коррекции прогнозов экономического развития на 2002 год.
Михаил Задорнов: Бюджет следующего года рассчитан исходя из среднегодовой цены нефти в $23,5 за баррель. По грубым подсчетам, потери бюджета от снижения цены на $1 составляют $700 млн.
Если среднегодовая цена будет равна $18,5, Российская Федерация выполняет все свои финансовые обязательства, но не создает финансового резерва, необходимого для самых больших выплат по внешнему долгу в 2003 году (тогда предстоит вернуть около $19 млрд. -- "Профиль").
Следующая "граница сопротивления", по моим подсчетам, располагается на уровне $12--13 за баррель. По итогам нынешнего года, благодаря хорошей мировой конъюнктуре, в казне появятся как минимум $5 млрд. свободных денег. На самом деле, допдоходы составят около $10 млрд., но половина из них уйдет на замещение запланированных, но не полученных доходов: от приватизации, внешних и внутренних заимствований и т.п.
И вот эта "подушка" в $5 млрд. позволит нам выполнить все бюджетные обязательства будущего года даже при $12 за баррель нефти на мировом рынке.
Вероятность же того, что цена упадет ниже $12 в среднем за год, невелика. То есть бюджет в пересчете не нуждается.
Единственная корректировка, которая была предложена правительством к третьему чтению бюджета, -- это поправка, согласно которой 37 млрд. рублей расходов увязаны с получением в первые 9 месяцев определенных бюджетных доходов. То есть по ряду статей, таких как дополнительное финансирование промышленности, сельского хозяйства, дорожного фонда, расходы могут быть меньше. Социальные программы это условие не затрагивает. С моей точки зрения, это очень незначительная корректировка.
"П.": А почему вы считаете, что мировая цена на нефть ниже $12 -- это так уж нереально?
М.З.: Сейчас слишком рано строить прогнозы по поводу цен на нефть в следующем году. Если мы сопоставим показатели IV квартала прошлого года и IV квартала нынешнего, станет понятно, что баланс спроса и предложения на рынке нефти не поменялся. Безусловно, сократилось потребление нефти. Это связано с замедлением темпов роста экономики в Америке, Европе и Японии.
Но и страны ОПЕК уже снизили общий объем добычи по сравнению с IV кварталом прошлого года более чем на 1 млн. баррелей в день (до 23 млн. баррелей. -- "Профиль").
Возможно, 14 ноября на заседании ОПЕК будет принято решение о дальнейшем сокращении квот. То есть баланс сохранился. Однако в IV квартале прошлого года, если вы помните, цена российской нефти составляла около $29 за баррель. То есть ситуация на рынке нефти осталась практически без изменений, цены же на нефть упали более чем на 30%.
"П.": То есть вы объясняете падение цен исключительно психологическим фактором?
М.З.: Во многом, действительно, падение связано с психологическим фактором. Откуда он берется? Причины две. Первая: рост мировой экономики замедляется, значит, делают выводы аналитики, потребление нефти будет падать. Вторая причина: после терактов ОПЕК занимает очень неопределенную позицию, и на рынке начинают сомневаться в том, что эта организация в условиях снижения производства в состоянии реально контролировать уровень цен. Следующий логический вывод: коль скоро ОПЕК не способен контролировать рынок, нефть будет дешеветь.
Дело в том, что ОПЕК, публично заявляя, что будет держать цену в коридоре $22--28 за баррель, уже в течение месяца никак не реагирует на ситуацию, когда цена вышла за эти рамки. То есть нарушает им же объявленные правила игры. Вот психологическая основа для падения котировок.
"П.": Насколько ОПЕК на самом деле в состоянии предотвратить их дальнейшее снижение?
М.З.: ОПЕК стоит перед совсем простым выбором: либо он предпримет попытку удержать цену в пределах заявленного коридора, либо ему придется смириться с тем, что цена станет и дальше падать. Последний вариант маловероятен.
Если цена на нефть будет составлять $15--16 за баррель, то это чревато неприятностями не только для России. Венесуэла, например, будет терять приблизительно 60%, а Мексика -- 40% своих бюджетных доходов. Сопоставимые потери ожидают и бюджет Саудовской Аравии. Экономика этих стран завязана на нефть существенно больше российской. Так что страны ОПЕК сталкиваются с еще большим, чем Россия, вызовом.
Вывод прост -- пока рано прогнозировать уровень цен в будущем году.
"П.": В конце прошлой недели появились сообщения, что правительство собирается пересматривать параметры бюджета нынешнего года. Это тоже как-то связано с конъюнктурой цен?
М.З.: Действительно, 8 ноября на лентах информагентств появилось заявление министра финансов Алексея Кудрина о том, что бюджет-2001 нуждается в корректировке.
Но никакого отношения к ценам на нефть это предложение не имеет. Предполагается привести в соответствие реальные расходы и доходы бюджета с теми, что заложены в законе. То есть исключить из бюджета недополученные доходы -- внешние и внутренние займы, доходы от приватизации и т.п. и заместить их полученными дополнительными доходами от экспорта энергоресурсов. Это чисто техническая процедура, которая формально ни на что не влияет.
"П.": То есть никаких фактических изменений эта корректировка не предполагает?
М.З.: Проблема в том, что правительство наверняка попытается увеличить некоторые статьи расходов бюджета нынешнего года. Вот это и непонятно, потому что сделать это можно лишь за счет того самого накопленного резерва, который надо было бы сохранить на следующий год.
Особенно нелогичен такой шаг потому, что сейчас на счетах бюджетополучателей лежит порядка 100 млрд. рублей, которые Минфин уже выделил и которые они по тем или иным причинам не могут потратить. У Минсельхоза, например, скопилось около 8 млрд. рублей -- потому что это ведомство так и не выработало схему финансирования лизинга сельхозтехники, подо что, собственно, ресурсы и выделены.
Подобная же ситуация сложилась в Минобороны и в ряде других ведомств. Когда есть такой большой остаток на счетах, возникает вопрос: нужно ли наращивать расходные статьи?
"П.": Если правительство будет лоббировать увеличение расходов, то депутаты тоже вряд ли останутся в стороне.
М.З.: Безусловно, депутаты тоже постараются увеличить расходы по ряду статей. Я могу точно сказать, что в этом случае "Яблоко" будет настаивать на необходимости увеличения расходов на образование и ряд других социальных программ. Уверен, что подобные предложения будут вносить и другие фракции. Поэтому дополнительные доходы в результате могут сократиться гораздо существеннее, чем предполагает правительство. Так что кабинету, по-моему, стоит задуматься над тем, надо ли рисковать потенциальным резервом, на какие бы благие цели он ни расходовался. Ведь резерв очень не помешает в следующем году.
"П.": Как обстоят дела с платежами по внешнему долгу? Не ожидает ли нас очередной дефолт в случае падения цен?
М.З.: Когда я говорю о том, что бюджет будет выполнен, то имею в виду в том числе и обязательства по внешнему долгу. Однако вопрос о внешнем долге не считаю закрытым. В неблагоприятной ситуации правительство должно вернуться к обсуждению вопроса о внешнем долге. То есть снова поднять тему его реструктуризации и частичного списания.
"П.": Но ведь долги вроде как принято платить?
М.З.: Да, но нужно сопоставлять их объемы с реальными возможностями государства. Необходимо понимать, что во многом Россия этот долг выплачивает за счет социальных расходов, которые и без того находятся на очень низком уровне.
Кроме того, мы начинаем ряд серьезных реформ -- военную, судебную и т.п. Эти преобразования требуют денег. Россия несет сейчас определенные расходы по поддержанию социальной стабильности внутри страны, расходы на сохранение безопасности своих и не только своих границ. Поэтому вопрос о долге приобретает не только счетное, но и политическое значение.
"П.": В интервью нашему журналу экономический советник президента Андрей Илларионов заявил, что выплаты по внешнему долгу, вывод валюты из страны, способствует экономическому росту. Вы, получается, с этим не согласны?
М.З.: Не согласен, но не хотел бы углубляться в дискуссию по данному вопросу по одной простой причине. Падение цен на нефть делает ее бессмысленной. Если цены на нефть падают, в страну не приходит много валюты. Таким образом, исчезают симптомы той самой "голландской болезни", о которой говорит Андрей Илларионов.
Ведь именно в этом суть дискуссии о том, как и когда нужно платить внешний долг. Когда цены на нефть падают, выплата долга превращается из выталкивания из страны "лишней" валюты в лишение последнего куска членов не столь уж богатого общества.
"П.": В России началась налоговая реформа. Если исчезнет "подушка безопасности" в виде экспортных доходов, не приведет ли это к ее остановке?
М.З.: Если оставить в стороне все, что связано с мировой конъюнктурой, то можно быть уверенным, что правительство, даже несмотря на снижение налогового бремени, соберет больше денег, чем запланировано в бюджете. Просто потому, что бюджет рассчитывался исходя из самых пессимистических сценариев развития налоговой реформы. То есть когда считали поступления от налога на прибыль, предполагали, что потери от сокращения ставки будут максимальными. Оценка поступлений от других налогов занижена хотя бы потому, что в бюджет заложена 12-процентная инфляция. На самом деле, она по итогам года составит не менее 15%. Поэтому ни о каком недоборе налогов говорить не приходится.
"П.": Как скажется падение цен и замедление роста мировой экономики на темпах экономического роста в России?
М.З.: Если динамика мировой экономики продолжит тенденцию к снижению и если цены на нефть опустятся существенно -- до $15 и ниже, рост российской экономики замедлится. Ведь экспорт -- одна из составляющих экономического роста. То есть при развитии пессимистического сценария рост производства составит уже не 4,5%, как планируется, а меньше. Не думаю, что он остановится вообще. Повторяю, это все верно лишь для ситуации, когда цены на нефть упадут очень значительно. Вероятность подобного сценария, как я уже говорил, невелика.

Михаил Задорнов: Бюджет следующего года рассчитан исходя из среднегодовой цены нефти в $23,5 за баррель. По грубым подсчетам, потери бюджета от снижения цены на $1 составляют $700 млн.

Если среднегодовая цена будет равна $18,5, Российская Федерация выполняет все свои финансовые обязательства, но не создает финансового резерва, необходимого для самых больших выплат по внешнему долгу в 2003 году (тогда предстоит вернуть около $19 млрд. -- "Профиль").

Следующая "граница сопротивления", по моим подсчетам, располагается на уровне $12--13 за баррель. По итогам нынешнего года, благодаря хорошей мировой конъюнктуре, в казне появятся как минимум $5 млрд. свободных денег. На самом деле, допдоходы составят около $10 млрд., но половина из них уйдет на замещение запланированных, но не полученных доходов: от приватизации, внешних и внутренних заимствований и т.п.

И вот эта "подушка" в $5 млрд. позволит нам выполнить все бюджетные обязательства будущего года даже при $12 за баррель нефти на мировом рынке.

Вероятность же того, что цена упадет ниже $12 в среднем за год, невелика. То есть бюджет в пересчете не нуждается.

Единственная корректировка, которая была предложена правительством к третьему чтению бюджета, -- это поправка, согласно которой 37 млрд. рублей расходов увязаны с получением в первые 9 месяцев определенных бюджетных доходов. То есть по ряду статей, таких как дополнительное финансирование промышленности, сельского хозяйства, дорожного фонда, расходы могут быть меньше. Социальные программы это условие не затрагивает. С моей точки зрения, это очень незначительная корректировка.

"П.": А почему вы считаете, что мировая цена на нефть ниже $12 -- это так уж нереально?

М.З.: Сейчас слишком рано строить прогнозы по поводу цен на нефть в следующем году. Если мы сопоставим показатели IV квартала прошлого года и IV квартала нынешнего, станет понятно, что баланс спроса и предложения на рынке нефти не поменялся. Безусловно, сократилось потребление нефти. Это связано с замедлением темпов роста экономики в Америке, Европе и Японии.

Но и страны ОПЕК уже снизили общий объем добычи по сравнению с IV кварталом прошлого года более чем на 1 млн. баррелей в день (до 23 млн. баррелей. -- "Профиль").

Возможно, 14 ноября на заседании ОПЕК будет принято решение о дальнейшем сокращении квот. То есть баланс сохранился. Однако в IV квартале прошлого года, если вы помните, цена российской нефти составляла около $29 за баррель. То есть ситуация на рынке нефти осталась практически без изменений, цены же на нефть упали более чем на 30%.

"П.": То есть вы объясняете падение цен исключительно психологическим фактором?

М.З.: Во многом, действительно, падение связано с психологическим фактором. Откуда он берется? Причины две. Первая: рост мировой экономики замедляется, значит, делают выводы аналитики, потребление нефти будет падать. Вторая причина: после терактов ОПЕК занимает очень неопределенную позицию, и на рынке начинают сомневаться в том, что эта организация в условиях снижения производства в состоянии реально контролировать уровень цен. Следующий логический вывод: коль скоро ОПЕК не способен контролировать рынок, нефть будет дешеветь.

Дело в том, что ОПЕК, публично заявляя, что будет держать цену в коридоре $22--28 за баррель, уже в течение месяца никак не реагирует на ситуацию, когда цена вышла за эти рамки. То есть нарушает им же объявленные правила игры. Вот психологическая основа для падения котировок.

"П.": Насколько ОПЕК на самом деле в состоянии предотвратить их дальнейшее снижение?

М.З.: ОПЕК стоит перед совсем простым выбором: либо он предпримет попытку удержать цену в пределах заявленного коридора, либо ему придется смириться с тем, что цена станет и дальше падать. Последний вариант маловероятен.

Если цена на нефть будет составлять $15--16 за баррель, то это чревато неприятностями не только для России. Венесуэла, например, будет терять приблизительно 60%, а Мексика -- 40% своих бюджетных доходов. Сопоставимые потери ожидают и бюджет Саудовской Аравии. Экономика этих стран завязана на нефть существенно больше российской. Так что страны ОПЕК сталкиваются с еще большим, чем Россия, вызовом.

Вывод прост -- пока рано прогнозировать уровень цен в будущем году.

"П.": В конце прошлой недели появились сообщения, что правительство собирается пересматривать параметры бюджета нынешнего года. Это тоже как-то связано с конъюнктурой цен?

М.З.: Действительно, 8 ноября на лентах информагентств появилось заявление министра финансов Алексея Кудрина о том, что бюджет-2001 нуждается в корректировке.

Но никакого отношения к ценам на нефть это предложение не имеет. Предполагается привести в соответствие реальные расходы и доходы бюджета с теми, что заложены в законе. То есть исключить из бюджета недополученные доходы -- внешние и внутренние займы, доходы от приватизации и т.п. и заместить их полученными дополнительными доходами от экспорта энергоресурсов. Это чисто техническая процедура, которая формально ни на что не влияет.

"П.": То есть никаких фактических изменений эта корректировка не предполагает?

М.З.: Проблема в том, что правительство наверняка попытается увеличить некоторые статьи расходов бюджета нынешнего года. Вот это и непонятно, потому что сделать это можно лишь за счет того самого накопленного резерва, который надо было бы сохранить на следующий год.

Особенно нелогичен такой шаг потому, что сейчас на счетах бюджетополучателей лежит порядка 100 млрд. рублей, которые Минфин уже выделил и которые они по тем или иным причинам не могут потратить. У Минсельхоза, например, скопилось около 8 млрд. рублей -- потому что это ведомство так и не выработало схему финансирования лизинга сельхозтехники, подо что, собственно, ресурсы и выделены.

Подобная же ситуация сложилась в Минобороны и в ряде других ведомств. Когда есть такой большой остаток на счетах, возникает вопрос: нужно ли наращивать расходные статьи?

"П.": Если правительство будет лоббировать увеличение расходов, то депутаты тоже вряд ли останутся в стороне.

М.З.: Безусловно, депутаты тоже постараются увеличить расходы по ряду статей. Я могу точно сказать, что в этом случае "Яблоко" будет настаивать на необходимости увеличения расходов на образование и ряд других социальных программ. Уверен, что подобные предложения будут вносить и другие фракции. Поэтому дополнительные доходы в результате могут сократиться гораздо существеннее, чем предполагает правительство. Так что кабинету, по-моему, стоит задуматься над тем, надо ли рисковать потенциальным резервом, на какие бы благие цели он ни расходовался. Ведь резерв очень не помешает в следующем году.

"П.": Как обстоят дела с платежами по внешнему долгу? Не ожидает ли нас очередной дефолт в случае падения цен?

М.З.: Когда я говорю о том, что бюджет будет выполнен, то имею в виду в том числе и обязательства по внешнему долгу. Однако вопрос о внешнем долге не считаю закрытым. В неблагоприятной ситуации правительство должно вернуться к обсуждению вопроса о внешнем долге. То есть снова поднять тему его реструктуризации и частичного списания.

"П.": Но ведь долги вроде как принято платить?

М.З.: Да, но нужно сопоставлять их объемы с реальными возможностями государства. Необходимо понимать, что во многом Россия этот долг выплачивает за счет социальных расходов, которые и без того находятся на очень низком уровне.

Кроме того, мы начинаем ряд серьезных реформ -- военную, судебную и т.п. Эти преобразования требуют денег. Россия несет сейчас определенные расходы по поддержанию социальной стабильности внутри страны, расходы на сохранение безопасности своих и не только своих границ. Поэтому вопрос о долге приобретает не только счетное, но и политическое значение.

"П.": В интервью нашему журналу экономический советник президента Андрей Илларионов заявил, что выплаты по внешнему долгу, вывод валюты из страны, способствует экономическому росту. Вы, получается, с этим не согласны?

М.З.: Не согласен, но не хотел бы углубляться в дискуссию по данному вопросу по одной простой причине. Падение цен на нефть делает ее бессмысленной. Если цены на нефть падают, в страну не приходит много валюты. Таким образом, исчезают симптомы той самой "голландской болезни", о которой говорит Андрей Илларионов.

Ведь именно в этом суть дискуссии о том, как и когда нужно платить внешний долг. Когда цены на нефть падают, выплата долга превращается из выталкивания из страны "лишней" валюты в лишение последнего куска членов не столь уж богатого общества.

"П.": В России началась налоговая реформа. Если исчезнет "подушка безопасности" в виде экспортных доходов, не приведет ли это к ее остановке?

М.З.: Если оставить в стороне все, что связано с мировой конъюнктурой, то можно быть уверенным, что правительство, даже несмотря на снижение налогового бремени, соберет больше денег, чем запланировано в бюджете. Просто потому, что бюджет рассчитывался исходя из самых пессимистических сценариев развития налоговой реформы. То есть когда считали поступления от налога на прибыль, предполагали, что потери от сокращения ставки будут максимальными. Оценка поступлений от других налогов занижена хотя бы потому, что в бюджет заложена 12-процентная инфляция. На самом деле, она по итогам года составит не менее 15%. Поэтому ни о каком недоборе налогов говорить не приходится.

"П.": Как скажется падение цен и замедление роста мировой экономики на темпах экономического роста в России?

М.З.: Если динамика мировой экономики продолжит тенденцию к снижению и если цены на нефть опустятся существенно -- до $15 и ниже, рост российской экономики замедлится. Ведь экспорт -- одна из составляющих экономического роста. То есть при развитии пессимистического сценария рост производства составит уже не 4,5%, как планируется, а меньше. Не думаю, что он остановится вообще. Повторяю, это все верно лишь для ситуации, когда цены на нефть упадут очень значительно. Вероятность подобного сценария, как я уже говорил, невелика.

ВЛАДИМИР ЗМЕЮЩЕНКО

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».