Архивная публикация 2006 года: "Населенный пункт М."
В Венеции открылась Всемирная архитектурная выставка. Биеннале-2006 в нашей печати загодя было объявили «скучной». Но это не так. Она посвящена теме «Город: архитектура и общество». Какой предстала там Россия?Как обустроить муравейник
Городское население планеты растет стремительно и неотвратимо: если еще в начале ХХ века оно составляло 10% всех землян, то сегодня перевалило за половину, а к середине нашего столетия, предупреждает ООН, город поглотит три четверти «человеческой массы». При этом условия жизни в мегаполисах ухудшаются, возникают все новые «городские болезни»: удаленность от природы, загрязненность среды, возрастающий темп жизни людского муравейника. Любая катастрофа, природная или рукотворная, при такой скученности приводит к ужасающему числу жертв: примеры тому 11 сентября в Нью-Йорке или ураган «Катрина» в Нью-Орлеане.
Может ли город противостоять этим тенденциям? Можно ли создать в мегаполисах среду более благоприятную, комфортную и безопасную? Этими проблемами заняты участники архитектурной выставки, которая традиционно вбирает в себя не только эстетические мотивы «чистого зодчества», но и новых технологий, разработок в организации городского хозяйства. Для этого к разговору с ведущими специалистами градостроения приглашены мэры крупнейших городов мира.
Биеннале традиционно размещена в кирпичных цехах старинного Арсенала и в парке Джардини, где павильоны отданы уже не только проектам, но и художественным инсталляциям: авторы делятся своим ощущением самого понятия — современный город.
Циклопические пространства Арсенала отданы 16 крупнейшим городам мира: здесь не только Нью-Йорк и 35-миллионный Токио, но и Йоханнесбург, Сан-Паулу, Барселона, Каракас… Города эти зависают над толпой посетителей как самостоятельные планеты, увиденные из космоса: на этой шарообразной объемной карте можно отыскать и Таймс-сквер, и барселонский бульвар, и знаменитый крытый стадион в Торонто. Свои проекты строительства «идеального Милана» представляет здесь Норман Фостер, особенно упирая на гармоничное единение старинных индустриальных руин с парковыми пространствами и футуристическими башнями. Названный «восточной Венецией» китайский город Тонь Ли ваяет свое будущее в сотрудничестве с итальянскими специалистами. Нью-Орлеан наглядно демонстрирует, каким образом он хочет усмирить разрушительную мощь ураганов, Греция выставила новые модели зданий на рессорной подушке — они должны устоять в землетрясениях. В ночном мареве мерцают фантастические неоновые очертания прозрачного дворца — это уже в разделе «Каменные города», отданном теме «Традиции против новаторства». Москва, блистательно отсутствующая среди представленных здесь городов, уже доказала губительность небрежения традициями, почти полностью утратив некогда уникальный облик, — но этой проблемой всерьез озабочены мегаполисы Востока, по темпам урбанизации обставившего Европу и Америку. Города Средиземноморья тоже пытаются противостоять бездумному строительству, напоминая участникам Биеннале о «золотом веке» архитектуры Италии и Греции. Попытку продолжения традиции в новом веке демонстрируют образцы «стереотомической архитектуры»: зеркальный проект моста Каночиа в Венеции — один из таких примеров. Ринио Бруттомессо, куратор секции «Город-порт», акцентирует внимание на том, как взаимодействуют амбиции города с природной средой — в данном случае береговой линией моря. Эта экспозиция подготовлена в союзе с градостроителями Испании и Кореи, и она впервые в истории Биеннале выплеснулась за пределы Венеции — некоторые ее секции разместились в Палермо. В ней собран опыт 15 прибрежных городов: от Осло и Ливерпуля до Йокогамы, Сиднея и Вальпараисо.
«Мой любимый населенный пункт»
Вторая тема выставки: губительная для человека перенаселенность мегаполисов, скученность жизни, нищета и гнетущая серость бытия. Здесь, наконец, подала голос искушенная в таких материях Россия: в ее павильоне единственная экспозиция отдана инсталляциям московского архитектора Александра Бродского. Она называется «Населенный пункт. Несколько эпизодов из жизни любимого города, рассказанные архитектором».
Москва Бродским увидена глазом разочарованного художника и в ее наименее туристическом варианте. Вход в павильон оформлен как лист гаражной обшивки с выписанными через трафаретку черными буквами: «Населенный пункт». Вот стандартная пятиэтажка в разрезе: квартиры подобны совершенно одинаковым клеткам-камерам, в каждой стоит подобие жестяной кормушки (в качестве материала художник использовал корытца из фольги для замороженных блюд), а посреди пола — нечто похожее на то, что остается от пищи после ее успешного переваривания в желудке. В темной комнате рядом построен еще один дом, в нем светятся окна, в каждом движущиеся тени жильцов: отбивают поклоны богу, бутузят друг друга, хлещут горькую. Все происходит под меланхолический перебор гармошки-шарманки.
— Тема Биеннале — общество и город, и я выставил здесь серию своих инсталляций на темы города, — рассказал мне Александр Бродский. — Это скорее художественные работы, чем архитектурные, но они выражают мой субъективный взгляд на город и жизнь в нем. Конечно, это город абстрактный, но в первую очередь — это Москва.
— Нынешняя Биеннале в основном представляет конкретные архитектурные проекты, так или иначе имеющие отношение к ближайшему будущему. Вы пошли по другому пути — почему?
— Конечно, я показываю скорее настоящее, чем будущее, но это настоящее, как я понимаю, является и будущим тоже.
— Вы такой пессимист?
— Я не пессимист, и это просто сухая констатация факта, а не пессимистический прогноз.
— Узнаю эту нашу Москву, хотя она бывает и другой. Но, по-моему, вы не оставляете ей никакой надежды.
— Я бы так не сказал. Хотя если кто-то считает, что это безнадежно, — его право. Я считаю, надежда есть. Но именно так я вижу то, что у нас происходит, совершенно независимо от архитектуры. Это происходит всегда, во все времена. Как вы понимаете, я здесь выступаю не как архитектор, а как художник, который не чужд архитектуры…
Александр Бродский — известный и талантливый архитектор, он срывал аплодисменты на наших арт-тусовках, и я не брошу в него камень за то, что он так тепло показал в Венеции нашу беду. Но все это, мило воспринимаемое в московских салонах, в Венеции смотрится иначе: «Опять это русское нытье!», как грустно констатировала моя спутница-итальянка. Работает сокрушительный контраст: все павильоны Биеннале деловиты и конструктивны. Молодые улыбчивые ребята из Кореи и Бразилии, Румынии и Финляндии рассказывают, как строить теплые дома в Заполярье, как применить новые материалы и современную эстетику в пустыне, как сделать города удобными. Их экспозиции полны изобретательности и юмора, но это выставка прагматиков. И только мы настойчиво предаемся привычному диссидентскому самоедству, твердим о своей неполноценности, вызывая улыбки сочувствия — одинокие, самих себя не понимающие.
Здесь сказывается наша новорусская «бесхозность»: государство сбросило со своих плеч заботу о координации важнейших областей жизни — а так как свято место пусто не бывает, вакуум заполнили случайные люди с их локальными интересами. В данном случае галерист Марат Гельман и куратор Евгений Асс сделали то, что им знакомо и привычно, — показали очередной мазохистский «арт», не думая о контексте, в котором окажется этот наш вечный стеб над самими собою. Получилось — как если бы Васнецова с Мясоедовым поместить в раму из стальных конструкций. В результате еще недавно отсталые страны представлены захватывающими дух разработками своего будущего, а России на карте современного мира словно бы нет — она усердно пьет, молится и расчесывает себе раны.
Инсталляций на Биеннале много, каждая должна передать дух своей страны, как ее понимают авторы. Франция настаивает на массовом творчестве, раскованном, импровизационном и веселом. Поэтому ее павильон представляет собой сплошные строительные леса, уходящие ввысь, к смотровой площадке. Леса увешаны людьми — живыми и муляжными, в гнездах-сотах кто-то спит, торчит чья-то нога, внизу повара разделывают курицу, дымятся мудреные перегонные аппараты, мерцают мониторы и пивные бутылки, и невозможно понять, где тут хозяева павильона, а где впавшие в азарт гости.
Английская экспозиция тоже настаивает на сотворчестве: можно подвигать фигурки на столе и в проекции посмотреть, как это впишется в городской пейзаж. Американский павильон приглашает отдохнуть на пестрых надувных крокодилах, охраняющих вход. Всюду весело, кипит жизнь. На этом фоне мы по-прежнему — самые угрюмые, замкнутые в себе интроверты, обломовы, которым любой прогресс претит.
На церемонии открытии Биеннале первый почетный «Золотой лев» был вручен архитектору из Флоренции Ричарду Роджерсу, а 5 ноября будут подведены итоги выставки, и тогда станут известными победители в категориях «Лучший городской проект», «Лучшая архитектурная школа», «Лучший город» и, наконец, «Лучшее национальное участие».
В Венеции открылась Всемирная архитектурная выставка. Биеннале-2006 в нашей печати загодя было объявили «скучной». Но это не так. Она посвящена теме «Город: архитектура и общество». Какой предстала там Россия?Как обустроить муравейник
Городское население планеты растет стремительно и неотвратимо: если еще в начале ХХ века оно составляло 10% всех землян, то сегодня перевалило за половину, а к середине нашего столетия, предупреждает ООН, город поглотит три четверти «человеческой массы». При этом условия жизни в мегаполисах ухудшаются, возникают все новые «городские болезни»: удаленность от природы, загрязненность среды, возрастающий темп жизни людского муравейника. Любая катастрофа, природная или рукотворная, при такой скученности приводит к ужасающему числу жертв: примеры тому 11 сентября в Нью-Йорке или ураган «Катрина» в Нью-Орлеане.
Может ли город противостоять этим тенденциям? Можно ли создать в мегаполисах среду более благоприятную, комфортную и безопасную? Этими проблемами заняты участники архитектурной выставки, которая традиционно вбирает в себя не только эстетические мотивы «чистого зодчества», но и новых технологий, разработок в организации городского хозяйства. Для этого к разговору с ведущими специалистами градостроения приглашены мэры крупнейших городов мира.
Биеннале традиционно размещена в кирпичных цехах старинного Арсенала и в парке Джардини, где павильоны отданы уже не только проектам, но и художественным инсталляциям: авторы делятся своим ощущением самого понятия — современный город.
Циклопические пространства Арсенала отданы 16 крупнейшим городам мира: здесь не только Нью-Йорк и 35-миллионный Токио, но и Йоханнесбург, Сан-Паулу, Барселона, Каракас… Города эти зависают над толпой посетителей как самостоятельные планеты, увиденные из космоса: на этой шарообразной объемной карте можно отыскать и Таймс-сквер, и барселонский бульвар, и знаменитый крытый стадион в Торонто. Свои проекты строительства «идеального Милана» представляет здесь Норман Фостер, особенно упирая на гармоничное единение старинных индустриальных руин с парковыми пространствами и футуристическими башнями. Названный «восточной Венецией» китайский город Тонь Ли ваяет свое будущее в сотрудничестве с итальянскими специалистами. Нью-Орлеан наглядно демонстрирует, каким образом он хочет усмирить разрушительную мощь ураганов, Греция выставила новые модели зданий на рессорной подушке — они должны устоять в землетрясениях. В ночном мареве мерцают фантастические неоновые очертания прозрачного дворца — это уже в разделе «Каменные города», отданном теме «Традиции против новаторства». Москва, блистательно отсутствующая среди представленных здесь городов, уже доказала губительность небрежения традициями, почти полностью утратив некогда уникальный облик, — но этой проблемой всерьез озабочены мегаполисы Востока, по темпам урбанизации обставившего Европу и Америку. Города Средиземноморья тоже пытаются противостоять бездумному строительству, напоминая участникам Биеннале о «золотом веке» архитектуры Италии и Греции. Попытку продолжения традиции в новом веке демонстрируют образцы «стереотомической архитектуры»: зеркальный проект моста Каночиа в Венеции — один из таких примеров. Ринио Бруттомессо, куратор секции «Город-порт», акцентирует внимание на том, как взаимодействуют амбиции города с природной средой — в данном случае береговой линией моря. Эта экспозиция подготовлена в союзе с градостроителями Испании и Кореи, и она впервые в истории Биеннале выплеснулась за пределы Венеции — некоторые ее секции разместились в Палермо. В ней собран опыт 15 прибрежных городов: от Осло и Ливерпуля до Йокогамы, Сиднея и Вальпараисо.
«Мой любимый населенный пункт»
Вторая тема выставки: губительная для человека перенаселенность мегаполисов, скученность жизни, нищета и гнетущая серость бытия. Здесь, наконец, подала голос искушенная в таких материях Россия: в ее павильоне единственная экспозиция отдана инсталляциям московского архитектора Александра Бродского. Она называется «Населенный пункт. Несколько эпизодов из жизни любимого города, рассказанные архитектором».
Москва Бродским увидена глазом разочарованного художника и в ее наименее туристическом варианте. Вход в павильон оформлен как лист гаражной обшивки с выписанными через трафаретку черными буквами: «Населенный пункт». Вот стандартная пятиэтажка в разрезе: квартиры подобны совершенно одинаковым клеткам-камерам, в каждой стоит подобие жестяной кормушки (в качестве материала художник использовал корытца из фольги для замороженных блюд), а посреди пола — нечто похожее на то, что остается от пищи после ее успешного переваривания в желудке. В темной комнате рядом построен еще один дом, в нем светятся окна, в каждом движущиеся тени жильцов: отбивают поклоны богу, бутузят друг друга, хлещут горькую. Все происходит под меланхолический перебор гармошки-шарманки.
— Тема Биеннале — общество и город, и я выставил здесь серию своих инсталляций на темы города, — рассказал мне Александр Бродский. — Это скорее художественные работы, чем архитектурные, но они выражают мой субъективный взгляд на город и жизнь в нем. Конечно, это город абстрактный, но в первую очередь — это Москва.
— Нынешняя Биеннале в основном представляет конкретные архитектурные проекты, так или иначе имеющие отношение к ближайшему будущему. Вы пошли по другому пути — почему?
— Конечно, я показываю скорее настоящее, чем будущее, но это настоящее, как я понимаю, является и будущим тоже.
— Вы такой пессимист?
— Я не пессимист, и это просто сухая констатация факта, а не пессимистический прогноз.
— Узнаю эту нашу Москву, хотя она бывает и другой. Но, по-моему, вы не оставляете ей никакой надежды.
— Я бы так не сказал. Хотя если кто-то считает, что это безнадежно, — его право. Я считаю, надежда есть. Но именно так я вижу то, что у нас происходит, совершенно независимо от архитектуры. Это происходит всегда, во все времена. Как вы понимаете, я здесь выступаю не как архитектор, а как художник, который не чужд архитектуры…
Александр Бродский — известный и талантливый архитектор, он срывал аплодисменты на наших арт-тусовках, и я не брошу в него камень за то, что он так тепло показал в Венеции нашу беду. Но все это, мило воспринимаемое в московских салонах, в Венеции смотрится иначе: «Опять это русское нытье!», как грустно констатировала моя спутница-итальянка. Работает сокрушительный контраст: все павильоны Биеннале деловиты и конструктивны. Молодые улыбчивые ребята из Кореи и Бразилии, Румынии и Финляндии рассказывают, как строить теплые дома в Заполярье, как применить новые материалы и современную эстетику в пустыне, как сделать города удобными. Их экспозиции полны изобретательности и юмора, но это выставка прагматиков. И только мы настойчиво предаемся привычному диссидентскому самоедству, твердим о своей неполноценности, вызывая улыбки сочувствия — одинокие, самих себя не понимающие.
Здесь сказывается наша новорусская «бесхозность»: государство сбросило со своих плеч заботу о координации важнейших областей жизни — а так как свято место пусто не бывает, вакуум заполнили случайные люди с их локальными интересами. В данном случае галерист Марат Гельман и куратор Евгений Асс сделали то, что им знакомо и привычно, — показали очередной мазохистский «арт», не думая о контексте, в котором окажется этот наш вечный стеб над самими собою. Получилось — как если бы Васнецова с Мясоедовым поместить в раму из стальных конструкций. В результате еще недавно отсталые страны представлены захватывающими дух разработками своего будущего, а России на карте современного мира словно бы нет — она усердно пьет, молится и расчесывает себе раны.
Инсталляций на Биеннале много, каждая должна передать дух своей страны, как ее понимают авторы. Франция настаивает на массовом творчестве, раскованном, импровизационном и веселом. Поэтому ее павильон представляет собой сплошные строительные леса, уходящие ввысь, к смотровой площадке. Леса увешаны людьми — живыми и муляжными, в гнездах-сотах кто-то спит, торчит чья-то нога, внизу повара разделывают курицу, дымятся мудреные перегонные аппараты, мерцают мониторы и пивные бутылки, и невозможно понять, где тут хозяева павильона, а где впавшие в азарт гости.
Английская экспозиция тоже настаивает на сотворчестве: можно подвигать фигурки на столе и в проекции посмотреть, как это впишется в городской пейзаж. Американский павильон приглашает отдохнуть на пестрых надувных крокодилах, охраняющих вход. Всюду весело, кипит жизнь. На этом фоне мы по-прежнему — самые угрюмые, замкнутые в себе интроверты, обломовы, которым любой прогресс претит.
На церемонии открытии Биеннале первый почетный «Золотой лев» был вручен архитектору из Флоренции Ричарду Роджерсу, а 5 ноября будут подведены итоги выставки, и тогда станут известными победители в категориях «Лучший городской проект», «Лучшая архитектурная школа», «Лучший город» и, наконец, «Лучшее национальное участие».
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
