Архивная публикация 2006 года: "Наш человек в швейцарской тюрьме"
Когда стало известно, что советский разведчик-нелегал не вернулся с задания, в Москве исходили из худшего. Начальство в Главном разведывательном управлении не сомневалось, что разведчика, задержанного в Швейцарии, выдали на расправу белым расистам в ЮАР. С Южно-Африканской Республикой у Советского Союза не было дипломатических отношений. Тем не менее руководство ГРУ вышло с предложением признать его советским гражданином и тем самым спасти. Начальником Главного разведывательного управления был генерал армии Петр Иванович Ивашутин. Он сказал:
— Какой в этом смысл? Ему уже наверняка все кости переломали в Претории...
Комиссар полиции в туалете
В шпионских энциклопедиях говорится: связник был задержан в Цюрихе возле Музея изобразительных искусств, рядом с горельефом Огюста Родена «Врата Ада», при аресте он предъявил полицейским советский общегражданский паспорт на имя Михаила Васильевича Николаева. На самом деле у советского разведчика был паспорт гражданина США. По нему он пятью днями ранее приехал в Швейцарию на поезде из ФРГ. Советского паспорта у него с собой не было. Он должен был выдавать себя за американца.
«Николаев» — имя из запасной легенды на случай провала. Признание о советском гражданстве позволяло поставить в известность об аресте наше посольство. При этом, разумеется, нельзя было признаваться в работе на разведку. Он и не признался. Швейцарцы и по сей день не знают, кого они тогда задержали. «Николаев» работал с одним из самых ценных агентов военной разведки. С ним мог работать только нелегал, умело выдававший себя за иностранца...
Место встречи с Рут Герхардт, женой агента советской военной разведки, на Хаймплац, возле музея, он выбрал сам. Помимо основного дня встречи определялись два запасных. Всякий раз связному предстояло не меньше 15—20 минут простоять на месте в ожидании агента. Перед творением Родена стоять было проще. Если агент не пришел, можно непринужденно пройти в музей.
На большой и пустынной Хаймплац сразу можно было увидеть, кто еще находится на площади. Кроме того, на площади сходятся разные трамвайные маршруты. Можно было пройти от одной остановки к другой, сесть на трамвай и уехать.
Еще из окна трамвая советский разведчик увидел Рут. А возле общественного туалета стояли двое мужчин — молодой и пожилой. Они нежно шептались, и разведчик принял их за гомосексуалистов. В Швейцарии в ту пору такие люди встречались именно возле общественных туалетов.
Разведчик сделал вид, что просто хочет пересесть на другой трамвай. Мужчины исчезли. Он успокоился. Но дошел до остановки и увидел, что молодой человек прилег на скамейку и делает вид, будто дремлет. Зато пропала стоявшая возле музея женщина, которую советский разведчик принял за Рут. Он понял: это засада. Теперь имело значение только одно: кто его ждет на площади — швейцарцы или южноафриканцы?
Показался трамвай. Уехать он не успел. Его догнали двое «гомосексуалистов». Пожилой показал удостоверение комиссара федеральной полиции Швейцарии Рюммеле. Усадили в машину. И сразу все объяснили: агент, с которым он работал, Дитер Герхардт, а также его жена Рут, арестованы и дали показания. И он тоже арестован по обвинению в шпионаже.
В полицейском участке его попросили раздеться и обыскали. Сняли нательный пояс с деньгами, которые он должен был передать Рут, — 125 тыс. швейцарских франков ($100 тыс.). На стол выложили оба американских паспорта, советские въездную и выездную визы, билет до Вены, счет из гостиницы и квитанцию на багаж, оставленный на вокзале.
Запасная легенда
Советский разведчик перешел к запасной легенде. «Я заявил, что являюсь советским гражданином Николаевым Михаилом Васильевичем, проживавшим до выезда на Запад в Москве. Советский Союз покинул, чтобы осесть на Западе, американские паспорта приобрел на черном рынке, чтобы облегчить выезд. Найденные у меня деньги принадлежат мне. С ними я намеревался начать новую жизнь на Западе. В том, что я являюсь советским гражданином и назвал свое подлинное имя, можно убедиться, обратившись с запросом в консульство СССР. Более того, теперь, когда я арестован и обвиняюсь в шпионаже, что я считаю полным абсурдом, я прошу или освободить меня, или разрешить мне вернуться в Советский Союз, поставив о моем желании в известность советское консульство».
Прежде нелегалам запрещалось признавать, что они советские граждане. Так в свое время поступали и Рудольф Фишер (Абель) и Конон Молодый (Гордон Лонсдейл). Это лишало их всякой помощи со стороны СССР. Чтобы связаться с ними, придумывали сложные комбинации. Скажем, для Абеля придумали несуществующего родственника, роль которого играл будущий генерал госбезопасности Юрий Дроздов. А вызволением нелегалов занимались специальные люди, например, восточногерманский адвокат Фогель.
Во время предыдущих командировок он тоже должен был до конца настаивать, что является американцем. И только в ту, роковую поездку получил запасную легенду. Повезло.
Из полицейского участка его повезли в следственный изолятор в городке Бюлах рядом с Цюрихом. Одноэтажное здание, пятнадцать камер. Советского разведчика заперли в камере № 15. В этом же изоляторе уже в наши дни держали Виталия Калоева, когда арестовали по обвинению в убийстве диспетчера швейцарской компании «Скайгард», по вине которого погиб самолет с детьми из Башкирии.
Начальник тюрьмы напоил советского разведчика чаем и отвел в камеру. Швейцарской тюрьмы он не боялся. Цивилизованная страна, пытать или вводить психотропные вещества не станут. Тем более что шпионажем против самой Швейцарии он не занимался.
Швейцарцы, конечно, подозревали, что поймали крупную рыбу. Но полиция по настоятельной просьбе ЮАР помалкивала об этой истории. Ни одна его фотография в газетах не появилась.
Инициативник из ЮАР
Дитера Герхардта арестовали за три недели до поездки Виталия Шлыкова в Цюрих. Его вины в провале нет.
Коммодор военно-морских сил ЮАР Дитер Феликс Герхардт служил в министерстве обороны, затем на главной военно-морской базе Саймонстаун. Он был «инициативником». В 1964 году молодой южноафриканский офицер пришел в посольство СССР в Лондоне и попросил о встрече с консулом. Его приняли. Он предложил работать на советскую разведку. Его выставили, опасаясь, что это подстава британской контрразведки. Но он вновь и вновь приходил, пока ему не поверили.
Советский Союз не имел дипотношений с ЮАР. Советские граждане могли приезжать в ЮАР только нелегально. Из Москвы было трудно разглядеть, что происходит на Юге Африки. Поэтому надежный агент, да еще военный, был ценным приобретением. Дитер Герхардт снабжал советскую разведку тактико-техническими данными о новых образцах оружия, создаваемого на Западе.
В те годы в ЮАР правил расистский режим, построенный на принципах апартеида. Черные африканцы (74% населения) были лишены политических прав и даже права жить в белых районах. Черным по спецпропускам разрешалось работать в городах, но жить они должны были в своих гетто. В те времена апартеид презирали во всем мире. Сейчас, возможно, многие отнеслись бы к белым властителям ЮАР с большим сочувствием. Лозунги «Россия для русских! Москва для москвичей!» — тоже ведь проявление апартеида. Людей с другим цветом кожи, выходцев с юга либо вовсе не хотят видеть рядом с собой, в городах, и потому не хотят отменять режим прописки или регистрации, либо готовы терпеть их в роли временной рабсилы, которая, отработав свой срок, возвращается восвояси.
В глазах юаровцев тогдашний агент советской разведки не мог рассчитывать на снисхождение. Он не просто нарушил присягу, но и предал белую расу.
Дом на набережной
Рут сотрудничала со следствием. Она надеялась избежать наказания и не хотела лишиться маленького сына — Грегори было всего пять лет. И рассказала больше, чем следовало. О себе и о своем связнике — Шлыкове.
— Вы не обиделись на них? — спросил я Виталия Шлыкова.
— Нет, они боролись за свою жизнь, их ситуация была куда хуже моей. Я оказался в цивилизованной швейцарской тюрьме, а они в южноафриканской… Они, в отличие от меня, не давали присяги.
В отношениях с Дитером Герхардтом радиосвязь была односторонней. Центр передавал указания по радио. Рут следила за сеансами радиосвязи и записывала на магнитофон передачи из Москвы, которые шли на большой скорости. Потом запускала магнитофон на меньшей скорости, тогда можно было услышать морзянку и записать набор цифр. После чего доставался шифровальный блокнот, при воздействии химических препаратов на белой странице проступала таблица, с помощью которой можно было расшифровать текст передачи.
Дитер Герхардт передавал собранные материалы только через связного офицера. Таким связным и был Виталий Шлыков. Дитер пять раз приезжал в Советский Союз, два раза с женой. По фальшивым паспортам. Зачем их приглашали?
— Это были очень ценные агенты, — объясняет Шлыков. — Нам надо было проявить к ним внимание, поддержать их, обещать помощь в случае чего. Ну и провести дополнительную проверку.
— А что, были сомнения относительно их искренности?
— Сомнения есть всегда.
В Москве они жили в семикомнатной квартире (там даже была бильярдная) в знаменитом Доме на набережной. Конспиративную квартиру ГРУ обслуживала экономка, которая им готовила. Им устраивали обширную культурную программу. Рут и Дитер побывали на премьере балета Арама Хачатуряна «Спартак». Сидели в первом ряду. Дитер так и вообще рядом с самим Хачатуряном. Балет произвел на них колоссальное впечатление. После спектакля вернулись на квартиру в Доме на набережной. Пили шампанское...
На допросах Шлыков ни в чем не признавался. Однажды, разозлившись, комиссар Рюммеле «ненавязчиво» поинтересовался у Шлыкова, где он желает быть похороненным, если вдруг умрет в камере. В другой раз обещал сдать его ЮАР, если он будет и дальше запираться. Шлыков повторял себе, что это едва ли возможно. Швейцария — правовое государство, и на такое местные власти не решатся. Но маленький шанс оставался, и это не улучшало настроение. Попасть к южноафриканцам Шлыкову не хотелось...
След Пеньковского
К тому времени Шлыков прослужил в нелегальной разведке четверть века. Это особая профессия. Ему нравилась эта жизнь. Он окончил МГИМО в 1958 году, проявил исключительные способности к иностранным языкам. Сразу получил приглашение и в военную разведку, и в КГБ. Выбрал ГРУ. Получив предложение стать нелегалом, дал согласие.
Сначала Шлыкова готовили к командировке в Канаду. Возможно, на всю жизнь. Но 22 октября 1962 года был арестован полковник военной разведки Олег Владимирович Пеньковский, работавший, как выяснилось, на американцев и британцев.
— Дело Пеньковского привело фактически к развалу нелегальной разведки, — вспоминает Шлыков. — Глубокая засылка прекратилась. Люди, которые со мной работали, потеряли свои должности.
Шлыкова стали использовать для встреч с бережно охраняемой агентурой военной разведки за границей. На этой службе он провел два с лишним десятилетия.
— Я считаю, что мне очень повезло, — говорит он. — Это была интересная, осмысленная жизнь. Я был очень свободным человеком, ездил за границу, читал западную литературу.
«Разумеется, я был членом КПСС (с 1959 года), однако принимали меня в партию в соответствии с особой секретной процедурой, без партийных собраний и других формальностей. У меня были, как положено, три поручителя, подписавших рекомендации в партию, но я не знал даже их настоящих имен. После приема в партию ни на какие собрания не ходил, а мой партбилет лежал в сейфе начальника политотдела ГРУ, собственноручно проставлявшего в нем отметки об уплате партийных взносов, вычитавшихся из моего денежного содержания».
... А в Москве коллеги Шлыкова все-таки уговорили начальника ГРУ Ивашутина не оставлять попавшего в тюрьму офицера без помощи. Четыре месяца Шлыков провел в следственном изоляторе, прежде чем комиссар полиции принес документ, который он хранит и по сей день:
«Гражданин М.Николаев, швейцарские власти известили Посольство СССР о том, что Вы находитесь в Швейцарии под арестом. Сообщаем Вам, что Посольство СССР в Швейцарии подтвердило Федеральному департаменту иностранных дел Швейцарии, что Вы являетесь гражданином СССР. В связи с этим Посольство берет Вас под консульскую защиту и подыскивает адвоката, который бы защитил Ваши интересы. Посольство запросило также у швейцарских властей разрешения на встречу с Вами представителя Посольства.
Заведующий Консульским отделом Посольства СССР в Швейцарии Л.Осинкин».
Признание Шлыкова советским гражданином изменило ситуацию. Его перевели в кантональную следственную тюрьму в Цюрихе. Устроили встречу с советскими дипломатами. Только теперь Шлыкову показали ордер на арест, и с этого момента началось официальное следствие. До этого он находился в распоряжении полиции, которая вела дознание.
«Швейцария — ярко выраженное полицейское государство. Хотя на улицах полицейских, кроме регулировщиков, вы и не увидите, как правило, они ходят в штатском. Правда, полицейским государством Швейцария стала по демократически выраженной воле народа… Строго говоря, пока шло дознание, федеральная полиция могла делать со мной что угодно — передать американцам для установления личности, отправить в ЮАР для проведения очной ставки с Герхардтами», — говорит Шлыков.
Орден по секретному приказу
Его приговорили к трем годам тюрьмы — максимум, что могли дать по этим статьям. Срок отбывал в тюрьме Регенсдорф. На Новый год получил от благотворительной организации корзину с едой и бутылку безалкогольного игристого вина. В тюрьме работал в библиотеке, играл в футбол, занимался в тренажерном зале и даже купил радиоприемник, правда, без коротких волн, на которых центр связывается с агентурой.
Шлыков отсидел 20 месяцев, часть срока ему скостили по апелляции адвоката, еще несколько месяцев — за хорошее поведение. Сразу из тюрьмы его отвезли в аэропорт, и он полетел домой.
Следствие по делу Герхардтов продолжалось почти год. Дитера Герхардта в конце 1983 года приговорили к пожизненному заключению, Рут дали десять лет тюрьмы. Она просидела семь, он — девять. Их сын жил у родственников в Швейцарии. Денег не было, никто не помогал. Дитер часто говорил жене: если с нами что-то случится, Москва нас в беде не оставит. Он ошибся. Бывшие агенты никого не интересуют.
Виталия Шлыкова, конечно, интересовал вопрос: кто выдал Герхардтов? Одна из версий — англичане во время войны с Аргентиной за Фолкленды в 1982 году выяснили, что в Москву поступает информация об оперативных планах британского флота, и стали искать «крота». В пригороде Кейптауна находился центр радиоэлектронной разведки Сильвермайн, отсюда следили за кораблями и самолетами на большей части Южной Атлантики и Индийского океана. Контрразведчики проверяли всех офицеров радиоэлектронного центра, а также базы ВМС в Саймонстауне, куда поступала вся развединформация. Так и вышли на Дитера Герхардта.
Есть еще одна версия. Она связана с загадочной ядерной программой ЮАР. Дитер утверждал, что информировал советскую разведку о готовящемся испытании ядерного взрывного устройства. По его словам, Москва и Вашингтон договорились о совместном нанесении удара по испытательному полигону в пустыне Калахари, чтобы помешать выполнению ядерной программы. Но потом США отказались действовать совместно с Советским Союзом. И Южно-Африканская Республика провела испытание. Американцев же заинтересовал другой вопрос: откуда СССР узнал о ядерной программе ЮАР? И они нашли Герхардта.
Специалисты полагают, что Герхардтов сдал генерал-майор Поляков, самый крупный американский агент внутри советской военной разведки. Но все это не более чем предположения.
— Я выполнял свой долг, — говорит Виталий Шлыков, — и никаких вопросов, кто виноват в провале, задавать не должен был. Для меня эта история закончилась тем, что в присутствии своих замов начальник ГРУ генерал Ивашутин вручил мне орден.
Подлинные причины провала лучшего агента советской военной разведки на Юге Африки остаются загадкой и по сей день.
Когда стало известно, что советский разведчик-нелегал не вернулся с задания, в Москве исходили из худшего. Начальство в Главном разведывательном управлении не сомневалось, что разведчика, задержанного в Швейцарии, выдали на расправу белым расистам в ЮАР. С Южно-Африканской Республикой у Советского Союза не было дипломатических отношений. Тем не менее руководство ГРУ вышло с предложением признать его советским гражданином и тем самым спасти. Начальником Главного разведывательного управления был генерал армии Петр Иванович Ивашутин. Он сказал:
— Какой в этом смысл? Ему уже наверняка все кости переломали в Претории...
Комиссар полиции в туалете
В шпионских энциклопедиях говорится: связник был задержан в Цюрихе возле Музея изобразительных искусств, рядом с горельефом Огюста Родена «Врата Ада», при аресте он предъявил полицейским советский общегражданский паспорт на имя Михаила Васильевича Николаева. На самом деле у советского разведчика был паспорт гражданина США. По нему он пятью днями ранее приехал в Швейцарию на поезде из ФРГ. Советского паспорта у него с собой не было. Он должен был выдавать себя за американца.
«Николаев» — имя из запасной легенды на случай провала. Признание о советском гражданстве позволяло поставить в известность об аресте наше посольство. При этом, разумеется, нельзя было признаваться в работе на разведку. Он и не признался. Швейцарцы и по сей день не знают, кого они тогда задержали. «Николаев» работал с одним из самых ценных агентов военной разведки. С ним мог работать только нелегал, умело выдававший себя за иностранца...
Место встречи с Рут Герхардт, женой агента советской военной разведки, на Хаймплац, возле музея, он выбрал сам. Помимо основного дня встречи определялись два запасных. Всякий раз связному предстояло не меньше 15—20 минут простоять на месте в ожидании агента. Перед творением Родена стоять было проще. Если агент не пришел, можно непринужденно пройти в музей.
На большой и пустынной Хаймплац сразу можно было увидеть, кто еще находится на площади. Кроме того, на площади сходятся разные трамвайные маршруты. Можно было пройти от одной остановки к другой, сесть на трамвай и уехать.
Еще из окна трамвая советский разведчик увидел Рут. А возле общественного туалета стояли двое мужчин — молодой и пожилой. Они нежно шептались, и разведчик принял их за гомосексуалистов. В Швейцарии в ту пору такие люди встречались именно возле общественных туалетов.
Разведчик сделал вид, что просто хочет пересесть на другой трамвай. Мужчины исчезли. Он успокоился. Но дошел до остановки и увидел, что молодой человек прилег на скамейку и делает вид, будто дремлет. Зато пропала стоявшая возле музея женщина, которую советский разведчик принял за Рут. Он понял: это засада. Теперь имело значение только одно: кто его ждет на площади — швейцарцы или южноафриканцы?
Показался трамвай. Уехать он не успел. Его догнали двое «гомосексуалистов». Пожилой показал удостоверение комиссара федеральной полиции Швейцарии Рюммеле. Усадили в машину. И сразу все объяснили: агент, с которым он работал, Дитер Герхардт, а также его жена Рут, арестованы и дали показания. И он тоже арестован по обвинению в шпионаже.
В полицейском участке его попросили раздеться и обыскали. Сняли нательный пояс с деньгами, которые он должен был передать Рут, — 125 тыс. швейцарских франков ($100 тыс.). На стол выложили оба американских паспорта, советские въездную и выездную визы, билет до Вены, счет из гостиницы и квитанцию на багаж, оставленный на вокзале.
Запасная легенда
Советский разведчик перешел к запасной легенде. «Я заявил, что являюсь советским гражданином Николаевым Михаилом Васильевичем, проживавшим до выезда на Запад в Москве. Советский Союз покинул, чтобы осесть на Западе, американские паспорта приобрел на черном рынке, чтобы облегчить выезд. Найденные у меня деньги принадлежат мне. С ними я намеревался начать новую жизнь на Западе. В том, что я являюсь советским гражданином и назвал свое подлинное имя, можно убедиться, обратившись с запросом в консульство СССР. Более того, теперь, когда я арестован и обвиняюсь в шпионаже, что я считаю полным абсурдом, я прошу или освободить меня, или разрешить мне вернуться в Советский Союз, поставив о моем желании в известность советское консульство».
Прежде нелегалам запрещалось признавать, что они советские граждане. Так в свое время поступали и Рудольф Фишер (Абель) и Конон Молодый (Гордон Лонсдейл). Это лишало их всякой помощи со стороны СССР. Чтобы связаться с ними, придумывали сложные комбинации. Скажем, для Абеля придумали несуществующего родственника, роль которого играл будущий генерал госбезопасности Юрий Дроздов. А вызволением нелегалов занимались специальные люди, например, восточногерманский адвокат Фогель.
Во время предыдущих командировок он тоже должен был до конца настаивать, что является американцем. И только в ту, роковую поездку получил запасную легенду. Повезло.
Из полицейского участка его повезли в следственный изолятор в городке Бюлах рядом с Цюрихом. Одноэтажное здание, пятнадцать камер. Советского разведчика заперли в камере № 15. В этом же изоляторе уже в наши дни держали Виталия Калоева, когда арестовали по обвинению в убийстве диспетчера швейцарской компании «Скайгард», по вине которого погиб самолет с детьми из Башкирии.
Начальник тюрьмы напоил советского разведчика чаем и отвел в камеру. Швейцарской тюрьмы он не боялся. Цивилизованная страна, пытать или вводить психотропные вещества не станут. Тем более что шпионажем против самой Швейцарии он не занимался.
Швейцарцы, конечно, подозревали, что поймали крупную рыбу. Но полиция по настоятельной просьбе ЮАР помалкивала об этой истории. Ни одна его фотография в газетах не появилась.
Инициативник из ЮАР
Дитера Герхардта арестовали за три недели до поездки Виталия Шлыкова в Цюрих. Его вины в провале нет.
Коммодор военно-морских сил ЮАР Дитер Феликс Герхардт служил в министерстве обороны, затем на главной военно-морской базе Саймонстаун. Он был «инициативником». В 1964 году молодой южноафриканский офицер пришел в посольство СССР в Лондоне и попросил о встрече с консулом. Его приняли. Он предложил работать на советскую разведку. Его выставили, опасаясь, что это подстава британской контрразведки. Но он вновь и вновь приходил, пока ему не поверили.
Советский Союз не имел дипотношений с ЮАР. Советские граждане могли приезжать в ЮАР только нелегально. Из Москвы было трудно разглядеть, что происходит на Юге Африки. Поэтому надежный агент, да еще военный, был ценным приобретением. Дитер Герхардт снабжал советскую разведку тактико-техническими данными о новых образцах оружия, создаваемого на Западе.
В те годы в ЮАР правил расистский режим, построенный на принципах апартеида. Черные африканцы (74% населения) были лишены политических прав и даже права жить в белых районах. Черным по спецпропускам разрешалось работать в городах, но жить они должны были в своих гетто. В те времена апартеид презирали во всем мире. Сейчас, возможно, многие отнеслись бы к белым властителям ЮАР с большим сочувствием. Лозунги «Россия для русских! Москва для москвичей!» — тоже ведь проявление апартеида. Людей с другим цветом кожи, выходцев с юга либо вовсе не хотят видеть рядом с собой, в городах, и потому не хотят отменять режим прописки или регистрации, либо готовы терпеть их в роли временной рабсилы, которая, отработав свой срок, возвращается восвояси.
В глазах юаровцев тогдашний агент советской разведки не мог рассчитывать на снисхождение. Он не просто нарушил присягу, но и предал белую расу.
Дом на набережной
Рут сотрудничала со следствием. Она надеялась избежать наказания и не хотела лишиться маленького сына — Грегори было всего пять лет. И рассказала больше, чем следовало. О себе и о своем связнике — Шлыкове.
— Вы не обиделись на них? — спросил я Виталия Шлыкова.
— Нет, они боролись за свою жизнь, их ситуация была куда хуже моей. Я оказался в цивилизованной швейцарской тюрьме, а они в южноафриканской… Они, в отличие от меня, не давали присяги.
В отношениях с Дитером Герхардтом радиосвязь была односторонней. Центр передавал указания по радио. Рут следила за сеансами радиосвязи и записывала на магнитофон передачи из Москвы, которые шли на большой скорости. Потом запускала магнитофон на меньшей скорости, тогда можно было услышать морзянку и записать набор цифр. После чего доставался шифровальный блокнот, при воздействии химических препаратов на белой странице проступала таблица, с помощью которой можно было расшифровать текст передачи.
Дитер Герхардт передавал собранные материалы только через связного офицера. Таким связным и был Виталий Шлыков. Дитер пять раз приезжал в Советский Союз, два раза с женой. По фальшивым паспортам. Зачем их приглашали?
— Это были очень ценные агенты, — объясняет Шлыков. — Нам надо было проявить к ним внимание, поддержать их, обещать помощь в случае чего. Ну и провести дополнительную проверку.
— А что, были сомнения относительно их искренности?
— Сомнения есть всегда.
В Москве они жили в семикомнатной квартире (там даже была бильярдная) в знаменитом Доме на набережной. Конспиративную квартиру ГРУ обслуживала экономка, которая им готовила. Им устраивали обширную культурную программу. Рут и Дитер побывали на премьере балета Арама Хачатуряна «Спартак». Сидели в первом ряду. Дитер так и вообще рядом с самим Хачатуряном. Балет произвел на них колоссальное впечатление. После спектакля вернулись на квартиру в Доме на набережной. Пили шампанское...
На допросах Шлыков ни в чем не признавался. Однажды, разозлившись, комиссар Рюммеле «ненавязчиво» поинтересовался у Шлыкова, где он желает быть похороненным, если вдруг умрет в камере. В другой раз обещал сдать его ЮАР, если он будет и дальше запираться. Шлыков повторял себе, что это едва ли возможно. Швейцария — правовое государство, и на такое местные власти не решатся. Но маленький шанс оставался, и это не улучшало настроение. Попасть к южноафриканцам Шлыкову не хотелось...
След Пеньковского
К тому времени Шлыков прослужил в нелегальной разведке четверть века. Это особая профессия. Ему нравилась эта жизнь. Он окончил МГИМО в 1958 году, проявил исключительные способности к иностранным языкам. Сразу получил приглашение и в военную разведку, и в КГБ. Выбрал ГРУ. Получив предложение стать нелегалом, дал согласие.
Сначала Шлыкова готовили к командировке в Канаду. Возможно, на всю жизнь. Но 22 октября 1962 года был арестован полковник военной разведки Олег Владимирович Пеньковский, работавший, как выяснилось, на американцев и британцев.
— Дело Пеньковского привело фактически к развалу нелегальной разведки, — вспоминает Шлыков. — Глубокая засылка прекратилась. Люди, которые со мной работали, потеряли свои должности.
Шлыкова стали использовать для встреч с бережно охраняемой агентурой военной разведки за границей. На этой службе он провел два с лишним десятилетия.
— Я считаю, что мне очень повезло, — говорит он. — Это была интересная, осмысленная жизнь. Я был очень свободным человеком, ездил за границу, читал западную литературу.
«Разумеется, я был членом КПСС (с 1959 года), однако принимали меня в партию в соответствии с особой секретной процедурой, без партийных собраний и других формальностей. У меня были, как положено, три поручителя, подписавших рекомендации в партию, но я не знал даже их настоящих имен. После приема в партию ни на какие собрания не ходил, а мой партбилет лежал в сейфе начальника политотдела ГРУ, собственноручно проставлявшего в нем отметки об уплате партийных взносов, вычитавшихся из моего денежного содержания».
... А в Москве коллеги Шлыкова все-таки уговорили начальника ГРУ Ивашутина не оставлять попавшего в тюрьму офицера без помощи. Четыре месяца Шлыков провел в следственном изоляторе, прежде чем комиссар полиции принес документ, который он хранит и по сей день:
«Гражданин М.Николаев, швейцарские власти известили Посольство СССР о том, что Вы находитесь в Швейцарии под арестом. Сообщаем Вам, что Посольство СССР в Швейцарии подтвердило Федеральному департаменту иностранных дел Швейцарии, что Вы являетесь гражданином СССР. В связи с этим Посольство берет Вас под консульскую защиту и подыскивает адвоката, который бы защитил Ваши интересы. Посольство запросило также у швейцарских властей разрешения на встречу с Вами представителя Посольства.
Заведующий Консульским отделом Посольства СССР в Швейцарии Л.Осинкин».
Признание Шлыкова советским гражданином изменило ситуацию. Его перевели в кантональную следственную тюрьму в Цюрихе. Устроили встречу с советскими дипломатами. Только теперь Шлыкову показали ордер на арест, и с этого момента началось официальное следствие. До этого он находился в распоряжении полиции, которая вела дознание.
«Швейцария — ярко выраженное полицейское государство. Хотя на улицах полицейских, кроме регулировщиков, вы и не увидите, как правило, они ходят в штатском. Правда, полицейским государством Швейцария стала по демократически выраженной воле народа… Строго говоря, пока шло дознание, федеральная полиция могла делать со мной что угодно — передать американцам для установления личности, отправить в ЮАР для проведения очной ставки с Герхардтами», — говорит Шлыков.
Орден по секретному приказу
Его приговорили к трем годам тюрьмы — максимум, что могли дать по этим статьям. Срок отбывал в тюрьме Регенсдорф. На Новый год получил от благотворительной организации корзину с едой и бутылку безалкогольного игристого вина. В тюрьме работал в библиотеке, играл в футбол, занимался в тренажерном зале и даже купил радиоприемник, правда, без коротких волн, на которых центр связывается с агентурой.
Шлыков отсидел 20 месяцев, часть срока ему скостили по апелляции адвоката, еще несколько месяцев — за хорошее поведение. Сразу из тюрьмы его отвезли в аэропорт, и он полетел домой.
Следствие по делу Герхардтов продолжалось почти год. Дитера Герхардта в конце 1983 года приговорили к пожизненному заключению, Рут дали десять лет тюрьмы. Она просидела семь, он — девять. Их сын жил у родственников в Швейцарии. Денег не было, никто не помогал. Дитер часто говорил жене: если с нами что-то случится, Москва нас в беде не оставит. Он ошибся. Бывшие агенты никого не интересуют.
Виталия Шлыкова, конечно, интересовал вопрос: кто выдал Герхардтов? Одна из версий — англичане во время войны с Аргентиной за Фолкленды в 1982 году выяснили, что в Москву поступает информация об оперативных планах британского флота, и стали искать «крота». В пригороде Кейптауна находился центр радиоэлектронной разведки Сильвермайн, отсюда следили за кораблями и самолетами на большей части Южной Атлантики и Индийского океана. Контрразведчики проверяли всех офицеров радиоэлектронного центра, а также базы ВМС в Саймонстауне, куда поступала вся развединформация. Так и вышли на Дитера Герхардта.
Есть еще одна версия. Она связана с загадочной ядерной программой ЮАР. Дитер утверждал, что информировал советскую разведку о готовящемся испытании ядерного взрывного устройства. По его словам, Москва и Вашингтон договорились о совместном нанесении удара по испытательному полигону в пустыне Калахари, чтобы помешать выполнению ядерной программы. Но потом США отказались действовать совместно с Советским Союзом. И Южно-Африканская Республика провела испытание. Американцев же заинтересовал другой вопрос: откуда СССР узнал о ядерной программе ЮАР? И они нашли Герхардта.
Специалисты полагают, что Герхардтов сдал генерал-майор Поляков, самый крупный американский агент внутри советской военной разведки. Но все это не более чем предположения.
— Я выполнял свой долг, — говорит Виталий Шлыков, — и никаких вопросов, кто виноват в провале, задавать не должен был. Для меня эта история закончилась тем, что в присутствии своих замов начальник ГРУ генерал Ивашутин вручил мне орден.
Подлинные причины провала лучшего агента советской военной разведки на Юге Африки остаются загадкой и по сей день.
Читайте на смартфоне наши Telegram-каналы: Профиль-News, и журнал Профиль. Скачивайте полностью бесплатное мобильное приложение журнала "Профиль".
