Архивная публикация 2007 года: "Наши люди в черном"
Комедия Гоголя «Игроки» почти всегда есть в репертуаре московских театров. Но вот нынешней весной вышло сразу две премьеры по этой пьесе: внешне даже похожие, а по сути — совершенно разные.Первым — в самом конце марта — выпустил своих «Игроков» режиссер Алексей Левинский в театре «Около», собрав в спектакле околовских корифеев. Через пару недель Студия театрального искусства Сергея Женовача, где продолжают учиться недавние выпускники гитисовского курса профессора Женовача, выпустила свою версию гоголевского шедевра. Их визитной карточкой до сих пор остается спектакль «Мальчики» по Достоевскому. И вот эти «мальчики» теперь перевоплотились в шулеров и кидал. Почти все роли отданы им, за исключением резонера Глова-старшего, в образе которого продолжает учить молодежь жизни Сергей Качанов — один из педагогов знаменитого курса.
Удивительно близки оказались взгляды художников обоих спектаклей. Ни Виктор Архипов («Около»), ни Александр Боровский (СТИ) не собирались живописать смачные подробности уездного трактира-гостиницы позапрошлого века, где по воле Гоголя компания мошенников караулит своих жертв. В еще не забытых «Игроках» компании Олега Меньшикова, например, на сцене чуть ли не целый малороссийский хутор был выстроен.
А тут — ничего подобного, лаконичная графика игорной залы. Только у Архипова в небольшой квадрат сцены вписан один огромный круглый черный стол. А у Боровского, между приземистых темных колонн, аккуратно расставлены в три ряда девять небольших квадратных игорных столиков, затянутых зеленым сукном. Вокруг и около этих столов — и там, и там — снуют люди в черном: Левинский с Архиповым приодели своих игроков в черные фраки, а Женовач с Боровским — в длинные черные пальто, строгие черные костюмы-тройки и, конечно, черные шляпы. И там, и там — жестко очерченное пространство игры.
Но в какие же разные игры здесь играют!
В театре «Около» целый мир сжался до размеров черной дыры-стола. Игра выжгла в этом мире все. Здесь нет чувств, здесь нет страстей, нет даже азарта. Потрепанные жизнью, усталые люди привычно надевают положенные по правилам игры безукоризненные одежды, свершают положенный ритуалом игры танец (специально для спектакля актеры учились степу), произносят заученные слова, каждая реплика — ставка. Причем ставка на выигрыш — шулера играют только на верное.
Потому слова «честь», «доверие», «сочувствие» к ставке не принимаются. Их карта давно бита. Проигрывает тот, в ком сохранились хотя бы остатки иллюзий. Даже слово «любовь» здесь применимо лишь к удачно крапленой колоде карт, называемой Аделаидой Ивановной. А «красота» — это красота обмана, ловкого хода, удачного передергивания.
Здесь в цене хладнокровие и сообразительность, а потому игру ведет Степан Иванович Утешительный (Алексей Мишаков) — неброский и хваткий, ему результат важнее процесса. Шулер-одиночка Ихарев, в мягком, вкрадчивом исполнении Анатолия Егорова, еще надеялся, что в общей игре есть хоть какие-то правила, что в ней существуют хоть не по закону, так по понятиям. Но их — нет. И он проиграл.
В спектакле Левинского главным игроком стал текст Гоголя. Его фразы актеры элегантно роняют в такт внутреннему ритму игры, любуясь их изощренностью. Они словно поют страшную песню, из которой слова не выкинешь. Но каждое слово — обман. Горький образ мира, в котором очень не хочется узнавать наш собственный мир, да приходится.
Сергей Женовач рассказывает куда более частную историю. Молодчик Ихарев (Андрей Шибаршин) с юношеским максимализмом верит, что лучше прочих сможет превзойти науку игры и искусство плутовства. Он любит жизнь, любит ее изыски: в мечтах и икорка, и наряды, и прогулки по Летнему саду, и столичные театры. Он надеется, что сможет выиграть себе безбедную будущность. То есть Ихарев у Женовача в отличие от Ихарева у Левинского верит, надеется и любит. Только вот с предметом поклонения ошибся. Компания Утешительного (Алексей Вертков), ловко его обыграв, преподала юноше урок, который он хорошенько выучит. И пусть он сгоряча прямо по Гоголю «в отчаянье бьет себя рукой по лбу и в изнеможении упадает на стул», но вывод уже сделал: «Хитри после этого! Употребляй тонкость ума! Изощряй, изыскивай средства!.. Черт побери, не стоит просто ни благородного рвенья, ни трудов! Тут же под боком отыщется плут, который тебя переплутует!» И еще три раза про плута повторит для ясности. А потом схватит Аделаиду Ивановну и швырнет ею в дверь, как и указано в ремарке пьесы.
И, пожалуй, может, и вернется на путь истинный. У Женовача Гоголь суров, но отходчив. Даже благостен. Его бюст стоит у стеночки за колонной, мирно терпя на своих отполированных плечах накинутое заигравшимся юнцом черное пальто. В финале он назидательно отвернется, но потом наверняка простит: молодо-зелено.
Студийцы Женовача обаятельно и обстоятельно играют плутов и шулеров, «присвоив» и «оправдав» (как и положено в хорошем театре) прихотливую красоту гоголевских фраз. Они слышат и чувствуют партнеров. Но они еще слишком защищены от страстей человеческих, чтобы пережить (пусть только на сцене) сладость и ужас азарта, впустить игру в кровь, чтобы ощутить самим и заставить зрителей почувствовать ту пропасть, на грани которой балансируют их герои. Для них «Игроки» — еще одна ступень постижения театрального мастерства. Ведь это лишь их второй профессиональный спектакль. На только что закончившемся фестивале «Золотая маска» сложный спектакль Студии театрального искусства «Захудалый род» получил сразу три маски (за лучший спектакль малой формы, за лучшую режиссуру — Сергей Женовач, спецприз жюри за лучшую женскую роль — Мария Шашлова). Случай редкий, особенно если принять во внимание, сколь достойным в этом году был состав участников. Среди признанных мастеров новый театр выделили как надежду на будущее, как залог того, что такое будущее у нашего театра есть.
Спектакль «Игроки» можно назвать очередным, хоть и не таким крупным выигрышем Студии театрального искусства.
Комедия Гоголя «Игроки» почти всегда есть в репертуаре московских театров. Но вот нынешней весной вышло сразу две премьеры по этой пьесе: внешне даже похожие, а по сути — совершенно разные.Первым — в самом конце марта — выпустил своих «Игроков» режиссер Алексей Левинский в театре «Около», собрав в спектакле околовских корифеев. Через пару недель Студия театрального искусства Сергея Женовача, где продолжают учиться недавние выпускники гитисовского курса профессора Женовача, выпустила свою версию гоголевского шедевра. Их визитной карточкой до сих пор остается спектакль «Мальчики» по Достоевскому. И вот эти «мальчики» теперь перевоплотились в шулеров и кидал. Почти все роли отданы им, за исключением резонера Глова-старшего, в образе которого продолжает учить молодежь жизни Сергей Качанов — один из педагогов знаменитого курса.
Удивительно близки оказались взгляды художников обоих спектаклей. Ни Виктор Архипов («Около»), ни Александр Боровский (СТИ) не собирались живописать смачные подробности уездного трактира-гостиницы позапрошлого века, где по воле Гоголя компания мошенников караулит своих жертв. В еще не забытых «Игроках» компании Олега Меньшикова, например, на сцене чуть ли не целый малороссийский хутор был выстроен.
А тут — ничего подобного, лаконичная графика игорной залы. Только у Архипова в небольшой квадрат сцены вписан один огромный круглый черный стол. А у Боровского, между приземистых темных колонн, аккуратно расставлены в три ряда девять небольших квадратных игорных столиков, затянутых зеленым сукном. Вокруг и около этих столов — и там, и там — снуют люди в черном: Левинский с Архиповым приодели своих игроков в черные фраки, а Женовач с Боровским — в длинные черные пальто, строгие черные костюмы-тройки и, конечно, черные шляпы. И там, и там — жестко очерченное пространство игры.
Но в какие же разные игры здесь играют!
В театре «Около» целый мир сжался до размеров черной дыры-стола. Игра выжгла в этом мире все. Здесь нет чувств, здесь нет страстей, нет даже азарта. Потрепанные жизнью, усталые люди привычно надевают положенные по правилам игры безукоризненные одежды, свершают положенный ритуалом игры танец (специально для спектакля актеры учились степу), произносят заученные слова, каждая реплика — ставка. Причем ставка на выигрыш — шулера играют только на верное.
Потому слова «честь», «доверие», «сочувствие» к ставке не принимаются. Их карта давно бита. Проигрывает тот, в ком сохранились хотя бы остатки иллюзий. Даже слово «любовь» здесь применимо лишь к удачно крапленой колоде карт, называемой Аделаидой Ивановной. А «красота» — это красота обмана, ловкого хода, удачного передергивания.
Здесь в цене хладнокровие и сообразительность, а потому игру ведет Степан Иванович Утешительный (Алексей Мишаков) — неброский и хваткий, ему результат важнее процесса. Шулер-одиночка Ихарев, в мягком, вкрадчивом исполнении Анатолия Егорова, еще надеялся, что в общей игре есть хоть какие-то правила, что в ней существуют хоть не по закону, так по понятиям. Но их — нет. И он проиграл.
В спектакле Левинского главным игроком стал текст Гоголя. Его фразы актеры элегантно роняют в такт внутреннему ритму игры, любуясь их изощренностью. Они словно поют страшную песню, из которой слова не выкинешь. Но каждое слово — обман. Горький образ мира, в котором очень не хочется узнавать наш собственный мир, да приходится.
Сергей Женовач рассказывает куда более частную историю. Молодчик Ихарев (Андрей Шибаршин) с юношеским максимализмом верит, что лучше прочих сможет превзойти науку игры и искусство плутовства. Он любит жизнь, любит ее изыски: в мечтах и икорка, и наряды, и прогулки по Летнему саду, и столичные театры. Он надеется, что сможет выиграть себе безбедную будущность. То есть Ихарев у Женовача в отличие от Ихарева у Левинского верит, надеется и любит. Только вот с предметом поклонения ошибся. Компания Утешительного (Алексей Вертков), ловко его обыграв, преподала юноше урок, который он хорошенько выучит. И пусть он сгоряча прямо по Гоголю «в отчаянье бьет себя рукой по лбу и в изнеможении упадает на стул», но вывод уже сделал: «Хитри после этого! Употребляй тонкость ума! Изощряй, изыскивай средства!.. Черт побери, не стоит просто ни благородного рвенья, ни трудов! Тут же под боком отыщется плут, который тебя переплутует!» И еще три раза про плута повторит для ясности. А потом схватит Аделаиду Ивановну и швырнет ею в дверь, как и указано в ремарке пьесы.
И, пожалуй, может, и вернется на путь истинный. У Женовача Гоголь суров, но отходчив. Даже благостен. Его бюст стоит у стеночки за колонной, мирно терпя на своих отполированных плечах накинутое заигравшимся юнцом черное пальто. В финале он назидательно отвернется, но потом наверняка простит: молодо-зелено.
Студийцы Женовача обаятельно и обстоятельно играют плутов и шулеров, «присвоив» и «оправдав» (как и положено в хорошем театре) прихотливую красоту гоголевских фраз. Они слышат и чувствуют партнеров. Но они еще слишком защищены от страстей человеческих, чтобы пережить (пусть только на сцене) сладость и ужас азарта, впустить игру в кровь, чтобы ощутить самим и заставить зрителей почувствовать ту пропасть, на грани которой балансируют их герои. Для них «Игроки» — еще одна ступень постижения театрального мастерства. Ведь это лишь их второй профессиональный спектакль. На только что закончившемся фестивале «Золотая маска» сложный спектакль Студии театрального искусства «Захудалый род» получил сразу три маски (за лучший спектакль малой формы, за лучшую режиссуру — Сергей Женовач, спецприз жюри за лучшую женскую роль — Мария Шашлова). Случай редкий, особенно если принять во внимание, сколь достойным в этом году был состав участников. Среди признанных мастеров новый театр выделили как надежду на будущее, как залог того, что такое будущее у нашего театра есть.
Спектакль «Игроки» можно назвать очередным, хоть и не таким крупным выигрышем Студии театрального искусства.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
