Архивная публикация 2003 года: "Не звони мне, не звони"

Есть люди, из которых, как советовал классик, нужно делать гвозди. Другие своей неистощимой энергией могли бы заменить мощнейший агрегат, производящий электричество: вероятно, они специально скроены создателем таким образом, чтобы без перебоев светить всегда и везде. Другое дело, что можно увидеть при таком освещении.Марина устроилась редактором в издательство, выпускающее книжки о здоровом образе жизни. Всюду, где появлялась эту чудная женщина (химия под барашек, перламутровая помада с фиолетовым оттенком, туфли-лодочки из кожзаменителя на шпильке), жизнь начинала вертеться с тройной скоростью. Так что Марина оказалась в издательстве очень вовремя: члены коллектива готовились отметить юбилей одной выдающейся сотрудницы.

У почетной работницы издательства Ольги Афанасьевны Пыжиковой приближалось пятидесятилетие. Ольга Афанасьевна была женщиной пышной, и если был бы жив старина Рубенс, он бы такую точно не пропустил и увековечил на полотнах. Но она жила в другую эпоху, и единственным портретом являлась распечатанная на компьютере увеличенная фотография, иллюстрирующая счастливый отдых в Гаграх. Женщина в купальнике была изображена под развесистой пальмой, которая по вине пляжного фотографа, росла у нее прямо из головы. Увеличенное черно-белое фотоизображение висело над столом Пыжиковой и производило на посетителей завораживающее действие, подобное тому, которое звук дудочки факира производит на змей.

Ольга Афанасьевна имела обыкновение пить чай из блюдечка, предварительно обмакнув в него сухарик с изюмом. У нее были муж, двое взрослых сыновей, попугай и пудель, фотографии которых хранились в бумажнике. Пыжикова считалась в женском коллективе мудрой и опытной хранительницей домашнего очага.

К предстоящему юбилею Марина приготовила список неотложных дел. Неотложные дела требовали, чтобы Марина прекратила работу над редактированием нового авторского проекта, что она с легкой душой и сделала.

Список неотложных дел начинался со слов "Праздничный букет".

"Букет из бордовых роз. Из роз... и... и... - Марина нервничала, кусала кончик авторучки. - И, - озарило Марину, - пальмовые ветви! Как символ оплота женственности!"

И все это в корзине с красным бантом. И надпись золотом на ленте: "Дорогой Ольге Афанасьевне от благодарных, нет, восхищенных коллег". Мысли Марины стремительно летели вскачь.

Следующим в списке шел "Торт".

Так, значит, бисквитная основа, кремовый слой, сверху там всякие розочки, цветочки, можно пару хорошеньких зверюшек из марципана. И цифра "50", отлитая из шоколада.

Марина не мгновенье задумалась: удобно ли будет вот так, воочию напоминать имениннице и собравшимся о возрасте?

"Ничего, скушают, - быстро решила Марина, имея в виду и торт, и уведомление о возрасте. - Главное, чтобы бисквит получился мягким, а не рыхлым, как на дне рождения этой дуры Таньки из типографии".

Марина отвлеклась от составления списка и погрузилась в воспоминания о том, на чьем дне рождении был самый удачный торт. Полчаса спустя она вернулась к "неотложным делам".

Следующим в списке значился пункт "Подарок".

Подарить было решено кухонный комбайн. "Не очень оригинально, конечно, но в большом хозяйстве пригодится", - подумала Марина.

Главным же пунктом виртуозного плана Марины были поздравления, записанные на кассету от знаменитых людей, с которыми Ольге Афанасьевне довелось работать на ее длинном и достойном трудовом пути.

Марина позвонила приятельнице Верочке, которая славилась тем, что имела телефонную книжку с номерами известных людей. Каким образом телефонные номера попадали в заветную книжку, оставалось загадкой, но Верка заслужила репутацию женщины, у которой есть все. Эта репутация давала ей право со всеми разговаривать снизу вверх и с набитым ртом.

- Привет, дорогая, - тепло сказала Марина. - Как дела? Как настроение? Жуткая погода на улице, магнитные бури, - услужливо оповестила она собеседницу.

- По делу небось набираешь? - зевнув, поинтересовалась Вера.

- У нас тут один праздник на работе намечается. Одну правильную тетку надо с юбилеем поздравить. Не посмотришь, может, у тебя есть телефон этого... ну, как его... - Марина набрала побольше воздуха, - Зубрина.

- Левки, что ли? - звучно откусив, видимо, яблоко, переспросила Вера.

Марина, отдав должное легкости, с которой Вера обращается со знаменитостью мирового масштаба, подтвердила: да-да, ей действительно позарез нужен телефон Льва Зубрина, мирового светила, врача, который, по слухам, стоял у постели умирающих генсеков и оперировал звезд советской эстрады.

- Да-да, Верочка, не была бы ты так любезна, благодарность моя не знала бы предела, - не унималась Марина.

- Записываешь? - прервала приятельница и, почавкивая, продиктовала заветные семь цифр.

- Чем могу? Чем могу? - вопрошала благодарная Марина.

- Брось, ну чем ты мне можешь помочь, - отрезала Вера, обозначив тем самым непреодолимую дистанцию между ней и какой-то суетливой редакторшей.

Лев Зубрин в свое время пересекался с Ольгой Афанасьевной на кафедре мединститута. Говорили, что великий доктор имел к ней не только профессиональный интерес, угощал "Птичьим молоком" в "Праге", и все такое.

Марина выпила кружку растворимого кофе, накрасила фиолетовым перламутром ротик и решительно набрала номер.

- Будьте любезны, Зубрина, - попросила Марина.

- У аппарата, - ответили ей.

- Здравствуйте, - сказала она полушепотом. - Вас беспокоят из издательства "На здоровье". Дело в том, что у Ольги Афанасьевны Пыжиковой на следующей неделе большой юбилей. Пятьдесят лет, - уточнила Марина.

- Поздравляю, - бодро сказал Зубрин.

- Благодарю вас, - оживилась Марина. - Но только не могли бы вы повторить поздравления перед видеокамерой?

- То есть? - уточнил Зубрин.

- Ну, мы хотим, чтобы все, кто знал Ольгу Афанасьевну, сказали несколько добрых слов на камеру, а кассету мы вручим ей в торжественной обстановке.

- Милая девушка, - прохладно сказал Зубрин. - Боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Всего доброго.

- Секундочку, - закричала Марина. - Вы Зубрин?

- Зубрин, - подтвердил Зубрин.

- И вы не помните Ольгу Афанасьевну Пыжикову? - с вызовом спросила Марина.

- Нет, к сожалению, - ответил Зубрин и повесил трубку.

Марина вскочила из-за стола.

- Нет, ну вы подумайте, не помнит он ее! - закричала она. - Не помнит он ее, ишь ты, мировая знаменитость!

В течение часа все сотрудницы издательства были оповещены о наглядном примере мужского невежества и неблагородства.

- Нет, ну вы подумайте, замуж ей предлагал, развестись обещал, а сейчас он ее не помнит, - обсуждали в столовой.

- Ольга Афанасьевна, золотая наша, да другой был бы счастлив, а этот, видишь ли, не помнит, - возмущались в курилке.

- Я всегда говорила, верить мужикам нельзя. А то вот так вот год пройдет, а они уже и не помнят, - сокрушалась Марина, окруженная плотным кольцом сочувствующих коллег. - Только умоляю вас, Ольге Афанасьевне ни слова, - заламывала она руки.

На следующий день Пыжикова была встречена скорбными взглядами сотрудников.

- Милая наша Ольга Афанасьевна, вы - незабываемая женщина, а мужики... что с них взять, - безысходно махали руками женщины.

- Не расстраивайтесь, Ольгочка Афанасьевна, у вас замечательный муж, замечательные дети, замечательные попугай и пудель, - убеждали Пыжикову в лифте.

- Вы наша гордость, а у мужиков память короткая, плюньте, - попросила секретарь директора.

Ольга Афанасьевна потребовала объяснений.

- Даже не знаю, как вам и сказать, - замялась Марина. После чего в подробностях пересказала Пыжиковой свой разговор с Зубриным. Повествование начиналось со слов "мы хотели сделать вам сюрприз".

- И так прямо и сказал: "В гробу я видел вашу Ольгу Афанасьевну", - закончила рассказ девушка.

Ольга Афанасьевна села за стол, посмотрела на фотографию из Гагр, подперла толстым кулачком голову и тихо всхлипнула. "Неужели Лева все забыл? Неужели забыл, как мы ездили в Гагры, как гуляли по зимнему Ленинграду? У нас был такой красивый роман. Конечно, у нас были семьи, но любовь оправдывает все".

Всю неделю перед юбилеем Пыжикова проходила бледная, с кругами под глазами. Праздничные звонки и телеграммы и даже премия в размере двойного оклада не могли вывести ее из печали. Она равнодушно поблагодарила коллег за корзину с розами и пальмовыми ветвями и даже не притронулась к вкуснейшему бисквитному торту, увенчанному шоколадными цифрами. К разрывающемуся от поздравлений телефону подходила Марина, которая успела стать лучшей подругой Пыжиковой.

- Кто ее спрашивает? - строго осведомлялась она.

При фамилии "Зубрин" лицо Марины приобрело черты бронзового памятника, и она попросила абонента "никогда больше сюда не звонить".

- Для вас ее нет никогда, - ледяным голосом сказала она и повесила трубку.

На следующее утро на столе у Марины зазвонил телефон.

- Марин, помнишь, ты у меня телефон какого-то врача спрашивала? - звонко откусывая сушку, поинтересовалась Вера, - Я, кажется, перепутала, не того Зубрина дала. Этот не врач, он режиссер какой-то. Ну чего, будешь номер записывать?