02.07.2007 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2007 года: "Нелегальное небо"

На языке ПВО Москва — «запретная для полетов зона №33». С августа небо прикроют еще плотнее: военные запускают систему слежения за полетами на высоте до 500 м стоимостью $5 млрд. Корреспонденты «Профиля» выясняли, кто и как летает там сейчас, не спрашивая ни у кого разрешения.Когда бывший авиатор смотрит в небо, вид он имеет потерянный, как горнист разбитой армии. Когда в субботу 16 июня под Владимиром на фестивале малой авиации и вертолетного спорта собрались на лужайке вчерашние пилоты частных самолетов, глаза их были красны, выглядели они немного зверски, а в небеса глядели медведем. «Ничего, – шептал один, — мы еще покажем миру, что такое русские летчики». Над головами проплыла дюралюминиевая кастрюля с водой — ее подвесили к шасси легкого вертолета. Рядом в травке гавкнул пес. Так начался фестиваль того, чего нет: малой авиации в России объявлена война. Чиновники в каждом пилоте легкого самолета видят скрытую угрозу: может расслабиться и полететь бомбить Кремль. Кто в этой войне несет потери и какие?

Снижение

Аэродром «Семязино» в 5 километрах западнее Владимира на летных картах выглядит как большой: на языке авиаторов он Semyazino, N5607 Е04018 +9 гр. +169 м, асфальтобетон, 28/F/D/X/T. Если перейти на русский, то это заросшее поле, пустой железный ангар, косой флагшток. Это также ипохондрического типа солдат из соседней войсковой части 77101, лопатой косящий траву, мужчина с головой тыковкой — директор авиаклуба и два глухих обходчика территории, которым в сумме 135 лет. Вместе с тем «Семязино» — idee fixe пилотов легкой авиации. Это один из оставшихся в живых аэродромов, принимающих небольшие Ан-2, Ан-24, Як-40, вертолеты Robinson и «тряпочников» — дельтапланы и парапланы. Больше лететь некуда.

Хроника пикирующего кукурузника

Знаменитое «Мячково» на приколе уже несколько лет. Закрыто после катастрофы Ли-2 и чешского Zlin-43 в июле 2004 года. Zlin-43 рухнул прямо на головы комиссии, приехавшей расследовать падение Ли-2. Местные жители рады. Очевидцы говорят, люди выбегали из домов воодушевленные, многие порывались сфотографироваться на фоне трупов. В случае открытия аэродрома они же твердо обещают расстреливать каждый самолет, взлетевший над их домом. По одной из версий, Zlin-43 как раз и был сбит выстрелом из соседнего коттеджного поселка Заозерье. Жители говорят: достали. По словам бывшего замначальника Российского ГосНИИ гражданской авиации Владимира Герасимова, «Мячково» превратилось в никому не подконтрольный колхоз, в который можно было вступить за бутылку водки».

«Ржевка» под Питером опечатана в полночь 25 сентября прошлого года. Негласно считалась единственным местом, где летают по правилам. Это не спасло: накануне комиссия не обнаружила в «Ржевке» охраны, металлоискателей, а также ведер с песком. Сегодня, как сказал «Профилю» пилот 1-го класса гражданской авиации, заслуженный тренер России по вертолетному спорту Анатолий Уланов, «в «Ржевке» можно снимать «Лангольеры» Стивена Кинга» (сцены в пустом, мертвом аэропорту).

Аэродром «Филин» в Истринском районе Подмосковья — 11 апреля милиция внезапно приняла вертолетную площадку Aviamarket за «партизанский аэродром». Теперь его то закрывают, то открывают. На «Филин» аллергия у военных. Он же притягивает бизнесменов.

Недалеко от города Жуковский на территории бывшего аэродрома малой авиации этой весной устроена свалка самолетов. Она находится на охраняемой территории, и вид ее периодически меняется. Привозят новые самолеты, ржавеющие без дела.

Москва. Небо над Москвой продолжает быть запретной для полетов зоной №33. Так классифицировал ее Генштаб в 2003 году. Границы зоны — внешняя сторона МКАД, закрыто для полетов также Рублево-Успенское направление, значительные куски Шереметьево.

Собака Олейника

Но и там, где летать можно, на самом деле как бы не рекомендуется. Накануне авиашоу в Семязино корреспондент «Профиля» с интересом наблюдал за приоритетами местных властей. В пятницу в 15.00 посреди поля председатель совета РОСТО по Владимирской области Николай Олейник отчитывал первого вице-президента Федерации вертолетного спорта Ирину Грушину. Женщина мужественно решала вопрос поставок на чемпионат пирожков с яйцом.

— Какие там пирожки с яйцом, вы что творите! — негодует человек из облсовета РОСТО. — Получается, одни вертолеты? А выставка собаководства? Куда я псов дену? Они же обосс...ся тут от вашего вертолетного слалома...

Господин Олейник предлагает перенести два вертолета (больше их на семязинском чемпионате и не будет) как можно дальше от зрителей, вглубь летного поля. Оттуда их как раз не будет видно никому. На чемпионате по вертолетному спорту главное — служебные собаки.

— Я только сегодня узнала, что выставка собак запланирована именно на этом месте, — объясняла Ирина Грушина. — Это так странно. Зачем мне на авиашоу собаки?

Оказалось, владимирский мэр Александр Рыбаков уважает служебное собаководство. И заместитель мэра Вера Гуськова тоже — только ей нравятся пудели и той-терьеры. «Собаки, — уверенно сообщили нам в пресс-службе городской администрации, — один из ключевых моментов авиапраздника».

На следующий день зрители с интересом наблюдали картину авиационного праздника — вдалеке едва различимый легкий вертолет Robinson R44 перетаскивает с места на место подвешенную кастрюлю с водой (упражнение «Развозка грузов»). На переднем плане большая немецкая овчарка гоняется за мужчиной в ватнике (упражнение «Враг на границе»).

Заслуженные мастера спорта и пилоты смотреть на это не хотят. Они укрываются в штабной палатке. В конце праздника многие от отчаяния падают со стульев на владимирскую землю.

Владимирец Станислав Зеленов быстрее всех в мире принимал и передавал радиограммы. Он — шестикратный абсолютный чемпион мира по скоростной радиотелеграфии. На аэродроме «Семязино» ему приходится так же быстро выносить из палатки пилотов малой авиации и складывать коренастых мужчин у радиобудки ядовито-синего цвета. Зеленов рассказал «Профилю», что в его время малой авиацией были по-настоящему увлечены.

— До 1990 года летать можно было относительно свободно, — вспоминал спортсмен. — Все испортилось, когда в 2004-м Федерации легкой авиации запретили регистрировать самолеты и выдавать удостоверения пилотов-любителей. Я тогда тоже летал — так вот, многие или спились, или стали «партизанить».

Господин Зеленов уверял, что ему можно верить:

— У меня одних именных часов 19 штук, — тут он закатал рукав белой рубашки. — И половина из них — за радиосвязь с пилотами-любителями.

На фестиваль должен был приехать министр связи Леонид Рейман. В связи с массовым «падежом» бывших пилотов президента Федерации вертолетного спорта Реймана хоть и ждали, но надеялись, что пронесет.

Пронесло. Рейман не приехал.

Цена вопроса

Сколько стоит чемпионат малой авиации в Семязино? По словам начальника авиаклуба «Владимир» (Семязино) Михаила Шпагина, Федерация вертолетного спорта заплатила ему 80 тыс. рублей. Хотела ограничиться суммой в 60 тыс., но Шпагин объяснил первому вице-президенту федерации Ирине Грушиной, что «тогда хватит только на вертолетное топливо». «Мне, — заявил мужчина, — нужно и обходчикам заплатить (они у меня глухие), и выделить деньги на пирожки, минералку, шашлык». Банкет для чиновников горадминистрации (прибыл один замглавы города Андрей Шохин) и пилотов (прибыли все) в штабной палатке — отдельная статья расходов. Администрация Владимира обещала перечислить еще 40 тыс. рублей. Но, по словам Шпагина, транша пока нет. Итого — 120 тыс. Так дешево соревнования авиаторов еще не стоили.

Круг почетного ада

Крылья ФЛА подрезала Федеральная аэронавигационная служба, с августа 2004 года запретив выдавать удостоверения пилотов-любителей. По словам пресс-секретаря службы Андрея Прянишникова, сделано это было после катастроф легких самолетов в «Мячково».

— В «Мячково» по летному полю бродили коровы, — сообщил «Профилю» Андрей Прянишников. — Коровы на взлетной полосе, видимо, не смущали ФЛА. Но мы сочли это перебором. А процедура выдачи летных удостоверений вовсе была превращена в личный бизнес: ФЛА регистрировала и хлам, и полусгнивший мусор. За литр водки можно было получить разрешение на полет на стиральной машине.

Сегодня на стиральной машине уже не полетишь. «Кругом почетного ада» называют пилоты-любители процесс выдачи разрешения на полет.

Вот как выглядит ад.

Подав заявку за день на АДП — аэродромный диспетчерский пульт, пилот за два часа до вылета должен снова напомнить диспетчеру о запросе. Потом пройти медосмотр. Потом — производственно-диспетчерскую службу, где выдают сводно-загрузочную ведомость (в большой авиации она нужна для расчета центровки, для чего ее требуют в малой — тайна). Затем — штурманский кабинет, где проверяют знание маршрута и умение управлять самолетом. Дальше — метеослужба. Затем снова АДП. Здесь разрешения могут и не дать. Вовсе без объяснения причин.

Летчик-профессионал, попросивший не называть его, в беседе с корреспондентом «Профиля» объяснил, что все это — наследство СССР.

— Проблема в том, что в наследство от Советского Союза нам досталось небо, принадлежащее военным, — говорит авиатор. — Гражданская авиация отправлена в резервацию воздушных трасс. Грубо говоря, мне, собираясь на своем «жигуленке» на дачу, надо за неделю подать заявку на выезд в ГАИ. Причем заявка может не пройти. А останавливаться по пути можно, только если об этом заранее заявить.

По словам нашего собеседника, в странах, «где уже закончился ледниковый период, существует неконтролируемое воздушное пространство, где полет ведется под личную ответственность».

Партизан «ВВС»

«Партизаны» — это те, кто, плюнув на бюрократические хождения по кругам ада, летает, как и где хочет. «Партизанить» на сленге авиаторов — летать без заявки, не пользуясь радиосвязью и ниже 300 м.

Пилот-любитель Владимир Старостин (мужчина имеет подобающие позывные — «ВВС», которые не использует, так как «партизан») живет в Рузе. Стажировку в 1982 году прошел оператором в авиационном полку Новосибирской армии ПВО, на аэродроме «Жана-Семей» в Семипалатинске. Хорошо помнит ресторан «Океан». А также танцы на мясокомбинате с женщинами из цеха по убою скота. Его часть шефствовала над предприятием.

— Стада овец гнали из Монголии мимо взлетной полосы, — говорит «ВВС», — пыль столбом. Мясокомбинат работал на госрезерв, отсюда и кожмех был славный. Лановому мы шубейку тогда организовали после его выступлений.

Когда стажировка закончилась, бросил женщин из убойного цеха, переехал в Рузу.

В Рузе на улице Почтовой хранит свой летающий агрегат. Это красного цвета самодельная каракатица, напоминающая каркас самолета. Но вроде летает.

— Мне не надо думать о том, выпустил ли я шасси, — говорит Владимир, — они у меня не убираются. Мне не нужно контролировать закрылки, потому что их нет. В общем, летаю на самом безопасном виде транспорта.

«ВВС» делает это не потому, что он плохой. Пять лет с 2000 года он шаркал башмаками по лестничным проемам здания рузской администрации, пять лет сидел на казенных стульях в приемных авиационных чиновников. В желудке образовались язвы, в голове — устойчивая идиосинкразия к начальству, отношения со старыми друзьями испортились вместе с характером.

«Партизанская» база

— Теперь я свободен, — объясняет Владимир Старостин. — Я знаю, что если меня собьет ПВО, то хотя бы помру в воздухе, а не в приемной в очереди к заведующему сводно-загрузочными листками.

— Куда вы летаете? Можете долететь, скажем, из Рузы до Тушино?

— Я человек отважный, но не олигофрен. Ни в Тушино, ни на Рублевку, ни к Кремлю не летаю — и не летает никто. Летаю в Колюбакино — там перпендикулярно шоссе в поле отходит приличная грунтовка. На нее сажусь. Еще автобусная остановка «По требованию» рядом. Вот это и есть мое требование. И мое право. Хочу в будущем высадиться на Социалистической или Революционной улице в центре Рузы. Но только когда пойму, что надоело жить. Летал над речкой Гродянкой — в общем, по хозяйственным делам на садовый участок.

— Вам не страшно?

— Я — «отмороженный таксист». «Отмороженный таксист» на реплику «Надо отобрать у тебя права» отвечает: «Если нечего отбирать, то ничем не напугаешь». Не страшно мне.

По большому счету — что мне будет за нарушение режима воздушного пространства? Не ПВО же за мной на «воронке» приезжать будет. Вот когда будет налажено соответствующее взаимодействие ПВО и МВД, тогда вопрос будет уместен.

— А сейчас ПВО не может связаться с МВД? Или нет между ними любви? Или военные вас «секут», а командир отмахивается: «Да черт с ним, пусть летит, не буду я звонить никому»?

— Все равно же не поймают, а высылать «вертушку» или перехватчик при засветке цели никто не будет: дорого и бесперспективно. Высылать автобус с ментами тоже грустно, так как меня надо «снять с неба», а не застукать чинящим на площадке свой летательный аппарат.

— Как вы начинаете полет? Не из гаража ведь?

— Как-как… пристегнул самолет к ж...е и полетел. Вот вся моя малая авиация. Двадцать метров в грязи от гаража до поля. Он хоть и ультралегкий, но толкаем его иногда всем колхозом. Как летали мы, так и будем летать. Полян в России-матушке много. На всех часовых не поставят. Честное слово, я хотел бы летать по разумным и понятным правилам, да, видно, не судьба.

По оценкам руководителя департамента транспорта и связи Москвы Леонида Липсица, сегодня в Московской области летают более 2 тыс. незарегистрированных ЛА. Как сообщил «Профилю» один из диспетчеров, сегодня «партизанщина» в Подмосковье — это уже система.

— Размах ее достиг такого уровня, — объясняет он, — что кое-где уже пошла самоорганизация. Я, по крайней мере, знаю, где они летают, могу им позвонить и попросить неофициально. Кроме того, предупреждаю своих. А вот если разогнать, то хрен его знает, где они всплывут в следующий раз.

«Партизаны» и власти предпочитают сегодня модель скрытого невмешательства в дела друг друга. «Отмороженный таксист» мирно летает над Колюбакино, а диспетчеры закрывают на это глаза. До тех пор, пока «партизан» не свернет на Социалистическую улицу.

Молчание ПВО

Кошмарный сон командующего ПВО Москвы: «воздушного партизана» захватывают боевики, выбрасывают на летное поле. Аккуратно под завязку набивают его Robinson, или Як, или Ан взрывчаткой, контейнерами со спорами возбудителя сибирской язвы, капсулами с мухами-мутантами, пораженными «раствором Мэнникона» против гена русскости, личинками с рицином в самораспадающихся пакетах. Пилот-камикадзе берет курс на Москву.

На Кремль.

Авиация — она хоть и малая, но большая проблема для ПВО. Две недели корреспондент «Профиля» пытался связаться через источники в ФЭУ (Финансово-экономическом управлении ВВС) с человеком, контролирующим московское небо, — командующим войсками Командования специального назначения (КСпН) генерал-полковником Юрием Соловьевым. В КСпН нет своей пресс-службы, поэтому на генерал-полковника выходили через порученца. Затем другой порученец стал готовить для Соловьева досье на корреспондента «Профиля». Следом нам сообщили, что в Главкомате ВВС нет Интернета (это запрещено). При этом наш порученец заверил, что «Соловьев — очень контактный человек». Позже выяснилось, что порученец не мог связаться с нами, так как в Главкомате были усилены средства радиоэлектронной борьбы. В общем, история тяжелая, мутная, вязкая. Но кое-что узнать удалось. Это пять четких, как нейронные связи в голове военного, пунктов:

1. Кроме Командования специального назначения (КСпН) небом Москвы занимается и так называемый Первый корпус. Местонахождение — недалеко от Главкомата ВВС (условное наименование — п. Северный).

2. По его данным, сегодня в Московском регионе поднимаются в воздух 500 различных летательных аппаратов. Помимо этого над головами летают мотодельтапланы и самодельные машины. Их около 2 тыс.

3. В воздухе Подмосковья царит полная вакханалия из-за неучтенных аппаратов.

4. Приоритеты: камикадзе сбивать в любом случае. Пусть даже над городом. Но не над Кремлем, Белым домом, Ново-Огарево.

5. На август намечен старт системы слежения за полетами над столицей на высоте до 500 м. Цена вопроса — $5 млрд. Источник — Минобороны. Как выглядит: 8 станций наблюдения за воздушным пространством. Контроль за всей полусферой над столицей.

А звезды тем не менее...

Система стоимостью $5 млрд. ударит в первую очередь по Карлсону, Бабе Яге, Деду Морозу. Авиагруппа столичных «тряпочников» «Парамир» запускает этих господ на мотопарапланах в московское небо — поздравлять детей с днем рождения. Баба Яга пролетает за окнами детской. Из ступы ее валятся конфеты, мешки с подарками. За спиной Яги — мотор, желтый пропеллер, в руках метла. Пилот мотопараплана — мастер спорта России, рекордсмен мира по беспосадочной дальности перелета (класс PL1) Александр Богданов — отвечает за сказочную бабулю. И пока равнодушно смотрит на планы военных. «Яга, — говорит он, — пережила уже всех главкомов мира». Как и Баба Яга, ничего не боится фронтмен группы «Земляне» Сергей Скачков, с которым корреспондент «Профиля» нелегально слетал на вертолете Robinson R44 к Новому Иерусалиму.

«И снится нам не рокот космодрома», — пели «Земляне». Барабанные перепонки Скачкова если и фиксируют теперь рокот, то это рев авиационного поршневого двигателя Licoming 0-540 мощностью 260 «лошадей». И никаких космодромов: легкая авиация захватила его ум. В булочную пока на калифорнийском вертолете не летает. Но уже закатал в асфальт китайские розы и культурный делириум на своей даче на Клязьминском водохранилище. Вертолетная площадка готова. До получения пилотского удостоверения осталась ерунда: чуть реже петь и сдать оставшиеся полетные часы.

Четырехместный Robinson R44 идет за $545 тыс. Его двухместный брат — за $325 тыс. Ничего для них не нужно: площадка шириной в два диаметра винта, небольшой ангар, разрешения. Курс обучения — $18 тыс.

— Черного рынка разрешительных бумаг не существует, — говорит пилот-инструктор Robinson Нина Абулова. — Оформление бумаг — дело затратное, но авиация вообще не из дешевых увлечений. С ветром в кармане никто ею не займется. Ну а «партизанщина» для состоятельных людей неактуальна, потому что денег, видимо, хватит на все разрешительные процедуры. Их возят совершенно легально.

Например, дорога в Питер занимает меньше 3 часов. Дозаправка — прямо на дорожных бензоколонках.

…На Скачкове хорошо смотрится шлем, на задних сиденьях — дети Маша и Сережа. На земле ручкой делают Гена Мартов — гитарист «Землян» и мужчина с романтическим лицом — второй солист группы Юра Белов. «Борт 03049, полет разрешаю, заходите по давлению семь сорок семь». Скачков нажимает красную кнопку — pull vent. Через минуту разогрева мы уже в воздухе. Набираем высоту, зависаем и секунды две камнем падаем вниз. Такое землянское «па». Пролетаем над головами святых отцов Нового Иерусалима и на предельно малой высоте выбираемся на Новорязанку. С заправки машут руками: давайте к нам. В этом есть смысл: им выгодно заправлять легкие вертолеты.

Но маршруты частной авиации не всегда так безобидны.

— Самый распространенный клич новых владельцев Robinson: «Брат, а полетели на Рублевку», — рассказывает пилот аэроклуба «Филин» Владимир Жиделев. — Могу сказать, что летать туда может только камикадзе: если не собьет ПВО, то махом лишат лицензии. Но все равно требуют! У нас ведь не боятся ни черта, ни ладана.

Кроме Рублевки закрыты для полетов полигон Кубинка (здесь вас собьет скоростной самолет), Тульская десантная дивизия, «Шереметьево», обнинские реакторы, ПВО под Можайском, по МКАД летать можно только с внешней стороны и по часовой стрелке.

Так что пока в московском небе две малые авиации. Легальная летает «по часовой стрелке». Нелегальная — «против». В августе ее спустят с небес на землю.

...Ранним утром, примерно в 8, в день соревнований в Семязино распахнулась входная дверь одного из гостевых домиков. С диким криком: «Бл... Евге-е-е-ньич!» из домика выбежал молодой парашютист и скрылся с рюкзаком в овраге. Никто его больше не видел.