Архивная публикация 2003 года: "Неприкрытая правда"
Весна -- время снимать одежду. Хельмут Ньютон и Николай Бахарев делают это по-разному. В результате получается похоже.Москву уже не удивишь просто фотографиями в стиле ню. Москва за короткий период увидела так много разного, что научилась выбирать. Характерно, что и саму столицу в последнее время выбирают лучшие из лучших. Те, кто, снимая с человека все, оставляют потаенным гораздо больше. Еще не успели забыть дерзкого и классного Дэвида Лашапеля, как в Московский Дом фотографии привезли выставку Хельмута Ньютона "Ретроспектива", на открытие которой приехал сам мэтр.
Ньютону 83 года. Его фотографии, как ни пафосно это прозвучит, не стареют. То есть если не смотреть на дату под снимком, то разницы между работами начала этого века и середины прошлого, не увидишь. И как Ньютон был модным, когда снимал Энди Уорхолла и Сальвадора Дали, так остался модным и сейчас, снимая Клаудию Шиффер.
Строго говоря, сам Ньютон с возрастом тоже не меняется. Не признает, например, цифровых фотокамер, считая компьютерную обработку фотоснимков жульничеством, -- он по-прежнему сам проявляет и печатает снимки традиционным серебряно-желатиновым методом. Хотя и говорит, что снимать роскошные автомобили для него сейчас интересней, чем роскошных женщин (последняя фотосессия была сделана для компании "Фольксваген"), но, скорее всего, лукавит. Потому что с самого начала Ньютон не "делал красиво". Он совершенно не уверен, что красота спасет мир. Хотя бы потому, что до сих пор спасает мир совсем другое: баланс между желанием владеть всем миром и опасностью потерять все. Так что Ньютон, заставляющий безликих моделей и знаменитых актеров принимать довольно неестественные позы, на самом деле был совершенно честен. Вызывающей страстности предпочитал холодную отстраненность, отточенные формы -- формам естественным. На первый взгляд его снимки очень жесткие и даже отталкивающие, а на второй -- нежные и завораживающие. Его натуральность красоты была востребована теми, кто отстаивает красоту безупречную: журнал Vogue, к примеру, -- вечный и верный партнер Ньютона.
Ньютон говорит, что его интересует власть, -- будь то власть политическая или сексуальная. По его признанию, в своем творчестве он насмехается над массовой культурой, создавшей конвейер, призванный регулировать и направлять желание. Его фирменный прием -- зеркальное отражение: смотреть на себя со стороны -- профессиональная обязанность красивых мира сего. На зеркало Ньютона нельзя пенять, потому что в нем отражается грубая и влекущая правда.
Параллельно в галерее "Риджина" и в Манеже открылись две выставки фотографа из Новокузнецка Николая Бахарева. Слесаря по профессии и пляжного фотографа по призванию, его, в свою очередь, интересует власть простоты. Объектом его съемок были провинциальные девушки без эпиляции, в позах, подсмотренных в гламурных журналах. Дешевый черно-белый антигламур и декорации в виде плюшевого ковра с лебедями и пачки сигарет "Мальборо" в качестве символа приобщения к роскошной жизни выглядят куда более привлекательными, чем тонны глянцевого фото. Он снимал ненакачанные тела шахтеров, толстых купальщиц в бесформенных хлопчато-бумажных купальниках, людей, ничего не знающих о том, как надо вести себя перед камерой, и, соответственно, делающих то, что им хотелось. А хотелось им только одного -- показать то, что внутри. В смысле, не под одеждой, а именно внутри. Для вернисажа в Манеже Бахарев снимал столичный бомонд -- все прилично, все одеты, причем в очень дорогую одежду, но совершенно беззащитны и обнажены, так же как и никому не известные новокузнецкие девушки.
Ньютона и Бахарева сравнивать, конечно, нельзя. Но двух людей с разных полюсов объединяет одно: востребованное умение сказать ровно то и столько, что и сколько каждый зритель захочет услышать.
Весна -- время снимать одежду. Хельмут Ньютон и Николай Бахарев делают это по-разному. В результате получается похоже.Москву уже не удивишь просто фотографиями в стиле ню. Москва за короткий период увидела так много разного, что научилась выбирать. Характерно, что и саму столицу в последнее время выбирают лучшие из лучших. Те, кто, снимая с человека все, оставляют потаенным гораздо больше. Еще не успели забыть дерзкого и классного Дэвида Лашапеля, как в Московский Дом фотографии привезли выставку Хельмута Ньютона "Ретроспектива", на открытие которой приехал сам мэтр.
Ньютону 83 года. Его фотографии, как ни пафосно это прозвучит, не стареют. То есть если не смотреть на дату под снимком, то разницы между работами начала этого века и середины прошлого, не увидишь. И как Ньютон был модным, когда снимал Энди Уорхолла и Сальвадора Дали, так остался модным и сейчас, снимая Клаудию Шиффер.
Строго говоря, сам Ньютон с возрастом тоже не меняется. Не признает, например, цифровых фотокамер, считая компьютерную обработку фотоснимков жульничеством, -- он по-прежнему сам проявляет и печатает снимки традиционным серебряно-желатиновым методом. Хотя и говорит, что снимать роскошные автомобили для него сейчас интересней, чем роскошных женщин (последняя фотосессия была сделана для компании "Фольксваген"), но, скорее всего, лукавит. Потому что с самого начала Ньютон не "делал красиво". Он совершенно не уверен, что красота спасет мир. Хотя бы потому, что до сих пор спасает мир совсем другое: баланс между желанием владеть всем миром и опасностью потерять все. Так что Ньютон, заставляющий безликих моделей и знаменитых актеров принимать довольно неестественные позы, на самом деле был совершенно честен. Вызывающей страстности предпочитал холодную отстраненность, отточенные формы -- формам естественным. На первый взгляд его снимки очень жесткие и даже отталкивающие, а на второй -- нежные и завораживающие. Его натуральность красоты была востребована теми, кто отстаивает красоту безупречную: журнал Vogue, к примеру, -- вечный и верный партнер Ньютона.
Ньютон говорит, что его интересует власть, -- будь то власть политическая или сексуальная. По его признанию, в своем творчестве он насмехается над массовой культурой, создавшей конвейер, призванный регулировать и направлять желание. Его фирменный прием -- зеркальное отражение: смотреть на себя со стороны -- профессиональная обязанность красивых мира сего. На зеркало Ньютона нельзя пенять, потому что в нем отражается грубая и влекущая правда.
Параллельно в галерее "Риджина" и в Манеже открылись две выставки фотографа из Новокузнецка Николая Бахарева. Слесаря по профессии и пляжного фотографа по призванию, его, в свою очередь, интересует власть простоты. Объектом его съемок были провинциальные девушки без эпиляции, в позах, подсмотренных в гламурных журналах. Дешевый черно-белый антигламур и декорации в виде плюшевого ковра с лебедями и пачки сигарет "Мальборо" в качестве символа приобщения к роскошной жизни выглядят куда более привлекательными, чем тонны глянцевого фото. Он снимал ненакачанные тела шахтеров, толстых купальщиц в бесформенных хлопчато-бумажных купальниках, людей, ничего не знающих о том, как надо вести себя перед камерой, и, соответственно, делающих то, что им хотелось. А хотелось им только одного -- показать то, что внутри. В смысле, не под одеждой, а именно внутри. Для вернисажа в Манеже Бахарев снимал столичный бомонд -- все прилично, все одеты, причем в очень дорогую одежду, но совершенно беззащитны и обнажены, так же как и никому не известные новокузнецкие девушки.
Ньютона и Бахарева сравнивать, конечно, нельзя. Но двух людей с разных полюсов объединяет одно: востребованное умение сказать ровно то и столько, что и сколько каждый зритель захочет услышать.
НАТАЛЬЯ ЩЕРБАНЕНКО
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
