Архивная публикация 2009 года: "НЕПРОЩЕННЫЙ"

Единый госэкзамен по-прежнему вызывает недовольство у руководителей многих вузов. И в ближайшие годы интриги и борьба вокруг ЕГЭ будут продолжаться. Первого сентября начинаются занятия в российских вузах. В этом году в аудитории впервые придут студенты, зачисленные в институты и университеты по результатам единого госэкзамена. ЕГЭ наконец перестал быть экспериментом и стал "законом жизни". Означает ли это, что дискуссии вокруг него закончились? Отнюдь. Если среди абитуриентов немало тех, кто оценил преимущества ЕГЭ, то в преподавательской среде, особенно в столицах, госэкзамен по-прежнему вызывает глухое раздражение. Мы попытались подвести итоги первого года ЕГЭ и дать слово как его сторонникам, так и противникам. К числу последних можно отнести и декана философского факультета МГУ, профессора Владимира Миронова. Он считает, что эксперимент с треском провалился.

- Владимир Васильевич, давайте вспомним историю вопроса. Когда впервые в нашей стране заговорили о введении ЕГЭ?
- ЕГЭ начали продвигать более десяти лет назад. Тогда в стране был огромный спрос на высшее образование, обусловленный не только желанием учиться, но и причинами внешнего характера - "уйти" от службы в армии и т.д. Заговорили о необходимости поиска дополнительных средств для вузов помимо бюджетного финансирования. Московский университет всегда настороженно относился к таким идеям: фундаментальное образование не может выжить без ощутимой государственной поддержки. К слову, в большинстве развитых стран, и особенно в Европе, не отказались от бюджетного финансирования высшего образования или осуществляли переход постепенно. Но в нашей стране реформаторами сразу был выдвинут лозунг о том, что образование - это прежде всего сфера услуг, за которые потребитель должен платить. Результатом указанных процессов стало резкое и последовательное сокращение государственного финансирования, когда зарплата даже профессоров опустилась ниже зарплаты дворников.
- И тогда вузы стали открывать платные отделения.
- Да, чтобы компенсировать социальные последствия такой ситуации. Многие блестяще воспользовались ею, и доходы от платного образования стали ощутимой прибавкой к вузовскому бюджету. В стране выросло множество университетов и академий, которые не обеспечивали качественного образования, но умели зарабатывать деньги на популярных профессиях. Вектор образования переместился в рыночные специальности. Наша страна всегда гордилась фундаментальным образованием, но, думаю, никто не открыл физический или биологический факультет. Объем капитала, крутившегося в системе образования, включая и теневой оборот, возрос настолько, что государство решило изъять часть доходов в казну. Но если для коммерческих вузов это была естественная ситуация (любая фирма, нравится ей это или нет, должна делиться доходами с государством), то для государственных это означало потерю существенной части дохода при недостаточном бюджетном финансировании. Это лишь стимулировало теневые процессы в образовании. Были проведены "научные" социологические исследования, смешавшие в одну кучу действительно "черные" доходы и репетиторство, которое при всем моем отрицательном отношении к нему не является теневой сферой в полном смысле слова. Суммы получились умопомрачительные. И тогда под лозунгом борьбы с коррупцией и решили внедрить в вузах единый государственный экзамен. За основу взяли опыт нескольких штатов США. Но там единый тест был лишь формой проверки качества школьного знания, да и в этом качестве провалился.

- А как ЕГЭ связан с проблемой финансирования вузов?
- ЕГЭ был дополнен идеей ГИФО - государственных именных финансовых обязательств. Это, как казалось, был эффективный механизм перераспределения потоков бюджетных денег в вузы. Школьники сдают ЕГЭ, результаты подсчитываются, и те, кто сдал ЕГЭ лучше остальных, получают от государства деньги на обучение и приносят их в вуз. Вообще, сама идея была красива и при достаточном финансировании и системе контроля могла бы дать эффект. Произошла бы дифференциация вузов по качеству, определяемому потоками абитуриентов с бюджетными деньгами. Идея была подорвана, когда в соответствующих документах указали суммы финансирования высших баллов ЕГЭ - порядка 12-15 тыс. рублей на год. А стоимость образования в некоторых ведущих вузах уже тогда превышала 100 тыс. рублей в год. В результате получилось: абитуриенту, имевшему деньги, был не важен результат ЕГЭ, а тем ребятам, которые имеют хороший результат, пришлось бы доплачивать существенную разницу, что потянули бы лишь обеспеченные семьи.
- Допустим, ЕГЭ не удалось превратить в эффективный инструмент перераспределения бюджетных средств, но специалисты Минобрнауки уверяют, что ЕГЭ объективнее обычных экзаменов.
- Объективность ЕГЭ сомнительна. И не только из-за качества заданий или сложности их формализации в гуманитарных дисциплинах. Единый экзамен должен базироваться на относительно едином преподавании в школе, а в школах сегодня преподают по-разному. И соответственно, например, одинаковые оценки знаний оказываются опять же объективно неравными. Есть самый примитивный выход - подогнать всех под одинаковый уровень, который не может быть высоким, а лишь средним или даже ниже. Но нужна ли потеря высокого уровня образования нашему государству? ЕГЭ рассчитан на средний уровень. И если ЕГЭ продлится долго, то уровень школьного образования упадет. Школа не будет давать знания, а будет натаскивать.

- Сторонники ЕГЭ ссылаются на мировой опыт и на необходимость приведения нашего образования к мировому образовательному стандарту.
- Это еще один лозунг, который далек от истины. Не существует единого мирового стандарта образования. Чиновники заявляют: во всем мире образование платное. Но это - миф, уж для Европы точно. Во Франции, Скандинавии - бесплатное образование, в Финляндии это закреплено Конституцией, в Германии начали вводить платное образование, но этот вопрос решает каждая земля, и большинство из земель на это не пошло. В тех землях, где плату ввели, она незначительна по сравнению с московскими ценами и составляет не более 1000 евро в год. А в тех странах, где развито платное образование (Канада, США, Англия), есть благоприятная система кредитов. Я могу по пальцам пересчитать страны, где есть ЕГЭ. Единый экзамен в Египте является единственной формой отбора в вузы, но невозможно представить себе, чтобы в Оксфорд и Кембридж принимали по результатам ЕГЭ. Это абсурд. В Германии, чтобы поступить в вуз, сначала надо окончить гимназию, куда попадают не более 30% школьников. Абитуриент там тот, кто сдал гимназические экзамены, дающие право записываться в университет без экзаменов. Человек проходит жесткий отбор по баллам в зависимости от профиля вуза, и, если у вас даже средний балл по биологии или математике, вы не сможете подать документы на медицинский факультет. А если у вас высокий балл по профильным предметам, но низковата общая сумма баллов, вы также не осуществите своего желания. А подавая документы на престижные специальности, вы еще можете оказаться в очереди - на один-три года.
{PAGE}
- Как вы считаете, нужно ли ограничить количество вузов, куда абитуриент может подавать документы?
- Безусловно. Нужно ввести ограничения хотя бы по группам специальностей - гуманитарные, экономические, технические, физико-математические и т.д. Как можно подавать документы в 20-30 мест - от политологии до физического факультета? Нарушен главный принцип поступления - осознанная мотивация. Даже если образование в таком варианте и рассматривается некоторыми как образовательный рынок, то он похож, скорее, на закрываемый Черкизон. Я много занимался вопросами ЕГЭ, будучи проректором МГУ по академической политике, но даже я, всегда критически относящийся к этой системе, не ожидал того, что случилось в этом году. В тех странах, где есть нечто похожее на ЕГЭ, существует специальная электронная база с информацией о том, куда человек собирается поступать. Затем в течение определенного времени он должен точно сказать, какой вуз он выбрал, туда он подает документы и больше никуда не идет.

- В этом году выявилась еще одна проблема - вдруг резко возросло число льготников, которые заняли большинство бюджетных мест. Как обстоит дело с этим в МГУ?
- У меня на факультете на отделении PR 5 бюджетных мест. На них было подано более 1000 заявлений. И мы с трудом, только в последнюю волну зачислений, заполнили бюджетные места. В первые волны зачисления к поступлению были рекомендованы только льготники, которые подали документы в несколько вузов на разные специальности. Раньше льготники сдавали экзамены вместе со всеми, если они получали хотя бы "удовлетворительно", то их зачисляли. Сейчас положительный результат ЕГЭ в соединении с магическим документом о льготе становится автоматическим пропуском в вузы, в том числе для людей с посредственными способностями. Конечно, я не имею в виду реальных льготников, и хорошо, что в нашей стране им помогают, но тогда государство, предварительно проверив соответствующие документы, могло бы централизованно выделить под них бюджетные места по отдельной квоте по специальностям и вузам, которые им подходят.
- Но хотя бы для проверки школьных знаний ЕГЭ, по-вашему, годится?
- И здесь он не может быть единственной формой отбора. Эксперимент еще до этого года был провален методологически. В нем долго не участвовали крупные вузы, например МГУ, а значит, эксперимент во многом носил политизированный региональный характер, опирался часто на опыт слабых вузов. Когда к эксперименту присоединились остальные вузы, стало понятно, что вот только сейчас эксперимент начался по-настоящему. Необходимо разделить вузы на несколько категорий, где ведущим вузам, например ряду классических университетов, предоставить возможность самим определять и условия приема, и организацию обучения, и аттестацию. В этом году дополнительные испытания мы могли устанавливать только на 4-5 факультетах, в частности на мехмате, на факультете государственного управления.
- То есть ЕГЭ не решил ни одну из поставленных перед ним задач?
- Думаю, для ведущих вузов нет, а для других они могли бы быть решены проще и без таких затрат. Но мы породили и новые проблемы, их Дмитрий Медведев 10 августа в Красной Поляне обозначил как "фантастические результаты", имея в виду результаты ЕГЭ в ряде регионов, которые, опять же по его словам, не случайность, а спланированная работа. То есть - опять коррупция, но перемещенная на уровень региональных чиновников. Или другая проблема: как можно было отсечь от образования ребят, которые, например, вернулись из армии и были вынуждены поступать через ЕГЭ. Они ведь фактически уходили в армию из иного правового пространства. Надеюсь, ЕГЭ - временное явление и останется он в памяти народной, как и другие события такого рода, в виде анекдотов.

Андрей НИКОЛАЕВ, проректор по финансово-экономической деятельности и перспективному развитию РГГУ:
"Сама идея ЕГЭ хороша и достойна поддержки. Однозначно хвалить или однозначно хулить этот экзамен нельзя. Это как вопрос с цифровыми и пленочными фотоаппаратами - что же лучше? Если помните, были и противники цифровых фотоаппаратов, но как мы можем сравнивать эти две вещи. Две разные технологии - так и с ЕГЭ. Много, конечно, недоработано. Несовершенны контрольные материалы. Но мы наконец пришли к объективному оцениванию знаний - раньше школа решала, что и как оценивать, чему учить. Но теперь у нас единая аттестация знаний, и это несомненный плюс эксперимента. Конечно, есть два слабых звена. ЕГЭ как оценка знаний в школе нужен, но он не должен быть одновременно вступительным экзаменом. Все-таки вуз предъявляет иные требования к абитуриенту. Другая проблема - огромное число льготников, которым в этом году достаточно принести ЕГЭ с любым количеством баллов. В этом году в наш университет их поступило в шесть раз больше, чем в прошлом. Да, мы говорим об обществе равных возможностей, тогда для инвалидов необходимо выделить определенные квоты, но не зачислять всех. Волны зачисления - идея сама по себе не плохая, но недоработанная. Что происходит после третьей волны? В этом году у нас поступало 4 тыс. абитуриентов на 50 бюджетных мест. В первую волну поступления все места уже заполнены абитуриентами с высокими баллами и льготниками, но практика показывает, что подлинники из этих 50 абитуриентов подадут не более 20 человек. Ясность не наступает и в третью волну, за бортом оказываются абитуриенты с очень хорошими результатами ЕГЭ, приходится объявлять дополнительный набор. Уверен, недоработки будут устранены и под них подведут соответствующую нормативную базу".
Михаил ЭСКИНДАРОВ, ректор Финансовой академии при Правительстве РФ:
"ЕГЭ нужен: прежняя система сдачи выпускных и вступительных экзаменов устарела. Мы проводим его впервые, первый год не показательный, поэтому можно ожидать корректировки механизма проведения ЕГЭ. В этом году абитуриенты могли подавать результаты ЕГЭ во все вузы и внутри вуза сразу на все факультеты. Будущие студенты соревнуются, кто сколько специальностей охватил. Большая работа по профориентации свелась к нулю. Потеряли свое значение профильные школы, которые открывались при крупных вузах. Для выпускников таких школ необходимо ввести дополнительный экзамен в виде ЕГЭ по профильному предмету, к примеру по экономике - для профильных экономических школ. Проводить для них отдельный конкурс. В этом году без конкурса могли поступать 153 льготные категории граждан. Мы должны понимать, что многим из них, при условии, что их справки не подделка, нужно создать специальные условия для обучения, начислять более высокую стипендию, решать вопрос с проездом к месту обучения. В сентябре мы проведем тестирование всех поступивших к нам и выясним возможности каждого из них. Главное достижение ЕГЭ: он позволил объективно оценивать знания. Мы ушли от пресловутого субъективизма, которым грешила старая система. ЕГЭ снимает с вузов пятно коррупции. Но пока мы не создадим единый региональный центр сдачи ЕГЭ или даже федеральный, мы не сможем сказать, что мы изжили коррупцию. Необходимо ввести уголовную ответственность за попытки вмешательства в результаты ЕГЭ. Так, в Египте это уголовно наказуемо - нарушитель получает до 20 лет тюрьмы".