Архивная публикация 2011 года: "Неравный обмен"

Какие экспонаты из российских музеев, вывезенные для зарубежных выставок, могут не вернуться на родину? Культурный обмен между Россией и США приостановлен на неопределенный срок. Это значит, что в ближайшее время ни один российский музей не сможет показать свои экспонаты в США, а американцы - привезти что-нибудь к нам. Причина - прошлогоднее решение вашингтонского судьи Ламберта о праве организации американских хасидов "Агудас Хасидей Хабад" на книги и рукописи, составляющие так называемую Библиотеку Шнеерсона, которые, по определению судьи, хранятся в Российской государственной библиотеке и Российском военном архиве "незаконно".

НАРОДУ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ
Судьбы сокровищ многовековой российской культуры, хранящихся в музеях, у советских граждан не вызывали ни тревоги, ни вопросов. Все они принадлежат народу, и не важно, каким образом та или иная картина, произведение прикладного искусства или скульптура попали в хранилище ГМИИ им. Пушкина, Эрмитажа или Кремля. При Советском Союзе национализация предметов искусства, принадлежащих ранее частным владельцам, считалась естественным процессом. После 1991 года эти позиции были пересмотрены, и потомки эмигрантов, покинувших Россию до или сразу после революции, попытались понять, есть ли у них шансы вернуть что-то из богатств предков.
История с требованием выдать архив общины любавичских хасидов, оставленный в Москве в далеком 1915 году раввином Иосифом Шнеерсоном, длится очень давно, с начала 1990-х. Были и пикеты около Ленинки, и даже попытки прорваться в библиотеку (в одной из атак был пущен в ход газовый баллончик). В 1991 году Высший арбитражный суд РСФСР даже признал требования хасидов обоснованными. Но Библиотеку Шнеерсона не выдали ни тогда, ни сейчас. И вряд ли когда-то выдадут, тем более что попала она в Румянцевскую библиотеку (как в начале XX века называлась Ленинка) совершенно законно - как бесхозное имущество. Заведующая отделом организации выставочной работы Российской государственной библиотеки Татьяна Новокрещенова заверяет: "Библиотека Шнеерсона находится у нас, мы ее не собираемся никуда отдавать. Время от времени хасидская община требует показать эту коллекцию. Мы не против. Если они обращаются, мы организуем выставки. Такая выставка, в частности, у нас прошла меньше года тому назад. Она была организована в Центре восточной литературы. И всякий человек, который нуждался в подтверждении того, что Библиотека Шнеерсона в отличной сохранности, мог в этом убедиться".
Наши музеи отказываются везти свои экспонаты в Штаты, опасаясь претензий третьих лиц в связи с делом Библиотеки Шнеерсона. В связи с этим спецпредставитель президента по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой пообещал принять до конца этого года "межправительственное соглашение с США по дополнительной защите культурных ценностей при государственном обмене".
Из-за дела Библиотеки Шнеерсона Третьяковская галерея не смогла принять участие в недавней выставке американского Метрополитен-музея под названием "Комната с видами", посвященной видам интерьеров в европейском искусстве. "Мы туда планировали представить вещи очень редкие, первой половины XIX века, работы Алексея Венецианова, которые крайне редко просят на международные выставки", - рассказывает заместитель генерального директора Государственной Третьяковской галереи по экспозиционно-выставочной деятельности Андрей Воробьев. Нарушились и планы Музеев Кремля, и Пушкинского музея.

ДОРОГИЕ РИСКИ

Музеи, архивы, научные учреждения России, библиотеки активно участвуют в культурном обмене. "Единовременно за рубежом находится 3-5 тыс.российских экспонатов, - рассказывает начальник отдела государственного контроля за вывозом и ввозом культурных ценностей Росохранкультуры (которая с 8 сентября стала частью Министерства культуры РФ) Татьяна Петрова. - Обычно от 17 до 20 стран единовременно охвачены примерно 40 нашими выставочными проектами. Это не значит, конечно, что 5 тыс. огромных картин, каких-то масштабных экспонатов мы самолетами и паровозами регулярно посылаем за рубеж. Это количество единиц, а они очень разные. Иногда речь идет о монетах в кладе, экспонатах для выставок декоративно-прикладного искусства, где много мелких предметов из фарфора, золота, металла".
Решение о временном вывозе культурных ценностей из музеев, архивов, библиотек, согласно закону, "может быть принято только с согласия Министерства культуры Российской Федерации, Государственной архивной службы России или соответствующего органа исполнительной власти, в ведении которого находится учреждение, ходатайствующее о временном вывозе культурных ценностей". Во-первых, только в Минкультуре или подобной организации есть специалисты, которые в состоянии грамотно проанализировать договор с принимающей стороной, провести переговоры, учесть все риски. Во-вторых, именно на уровне Министерства культуры происходит координация действий с Министерством иностранных дел и посольствами России в зарубежных странах, если проблемы все-таки возникают.
Музеи, куда едут российские культурные ценности, рисковать не хотят. Не только потому, что материально отвечают за принятые временно на хранение богатства. Но и потому, что не желают терять лицо. Стоит один раз оскандалиться - и все, больше никто не поверит и не привезет в этот музей выставку. Они тщательно готовятся к приему. В том числе финансово - оплачивают страховку, компенсацию за выдачу произведений, тратят деньги на выпуск буклетов и пиар-компанию… А главное - собирают серьезные бумаги: ведь к ходатайству о временном вывозе культурных ценностей необходимо приложить договор с принимающей стороной о целях и условиях вывоза, документ, подтверждающий коммерческое страхование культурных ценностей с обеспечением всех страховых рисков, либо документ о государственной гарантии финансового покрытия всех рисков от принимающей страны и, наконец, документально подтвержденные гарантии принимающей стороны и гарантии государственных органов страны назначения в отношении сохранности и возврата ценностей. Кроме того, зарубежные музеи обязаны представить российской стороне facility report ("отчет о возможностях"), который включает данные о температурном режиме, влажности в помещении, мерах по борьбе с грызунами, наличии сигнализации и охраны и многие другие пункты.

УГРОЗА НЕВОЗВРАТА
Экспонаты были под угрозой невозврата много раз. Самую нашумевшую претензию Российской Федерации в свое время предъявил внук российского мецената Сергея Щукина Андре-Марк Делок-Фурко. Даже не в "лихие девяностые", а в 2003 году он потребовал денежную компенсацию за картины, похищенные в период с 1918-го по 1920 год из коллекции Щукина. Момент для этого был выбран подходящий. 25 щукинских полотен находилось в Лос-Анджелесе (США) в составе выставки "Старые мастера - импрессионисты и модернисты: французская живопись из собрания Пушкинского музея в Москве". За десять лет до этого дочь Щукина Ирина написала президенту России Борису Ельцину письмо с той же просьбой о компенсации. Однако ничего у потомков Щукина не вышло. Суды им отказывали в исках. Более того, с внуком знаменитого мецената у Пушкинского музея в конечном итоге произошло официальное примирение. В 2004 году директор Пушкинского музея Ирина Антонова пригласила Делок-Фурко в Москву на открытие выставки картин из коллекции его деда, а тот подарил музею шесть картин, купленных Щукиным в эмиграции.
В гораздо более сложной ситуации оказался тот же Пушкинский музей, когда в 2005 году швейцарская фирма Noga попыталась наложить арест на 54 шедевра французских импрессионистов, которые экспонировались в тот момент в Швейцарии, в городе Мартиньи. Таким образом Noga надеялась решить проблему с возвратомроссийского государственного долга. Комментируя возвращение картин, Ирина Антонова сказала тогда журналистам: "Первостепенная задача теперь - привлечь к заключению договоров с другими странами лучшие юридические силы. Теперь мы еще более тщательно будем проверять все договора". В том же 2005 году Пушкинский музей не выпустил полотно Анри Руссо на выставку в Лондон, через два года импрессионисты и модернисты не поехали в лондонскую Королевскую академию искусств. А все потому, что Великобритания не могла предоставить российской стороне необходимых гарантий, которые требуются, согласно нашему закону "О вывозе и ввозе культурных ценностей" от 1993 года.
Музейные работники всегда готовы к форс-мажорным ситуациям. Андрей Воробьев приводит недавний пример. "Выставка Шагала проходила в Сеуле, в Южной Корее. Причем Шагал - это очень дорогой художник, у него очень высокие страховые оценки, и вообще мы его выдаем в самых исключительных случаях. У нас его немного, но это лучшие станковые живописные работы. В тот момент, когда мы приняли решение о временном вывозе, произошел инцидент на пограничном острове, когда Северная Корея обстреляла Южную. А картины были уже в таможенной зоне аэропорта "Шереметьево-2". Мы консультировались с Министерством культуры РФ, Министерством иностранных дел РФ. Все разрешения от них были получены до этого инцидента. В результате мы сами принимали окончательное решение".
{PAGE}
Кстати, Третьяковская галерея находится в несколько более выгодном положении по сравнению с другими музеями - тут нет перемещенных ценностей. Но возникла другая сложная ситуация, связанная уже не с вывозом, а с ввозом культурных ценностей из-за рубежа. Касается она знаменитого советского грека, коллекционера Георгия Дионисовича Костаки. К концу 1970-х годов Костаки собрал уникальную коллекцию работ русских авангардистов. Уезжая на историческую родину в Грецию в 1977 году, Георгий Дионисович оставил в России 80% картин, вывез только часть работ, которая затем осела в музеях Парижа, Нью-Йорка, Кельна, Лондона, Женевы… "В 2013 году будет юбилей Георгия Костаки, 100 лет. И мы бы хотели полотна из коллекции объединить и сделать выставку в Москве. В том числе - привезти какие-то вещи из Греции. Но, к сожалению, наследники, род-ственники коллекционера бо-ятся, что Российская Федерация не сможет предоставить государственные гарантии. У них есть опасения, что картины могут уже не вернуться обратно. Всем партнерам, го-сударственным чиновникам, которые хотят помочь в организации этой выставки, мы ставим главную задачу: необходимо получить государственные гарантии нашей страны на отсутствие всяческих судебных притязаний на зарубежную часть коллекции Костаки", - объясняет Андрей Воробьев.
Так что необходимость меж-правительственных соглашений о дополнительной защите культурных ценностей при государственном обмене назрела давно. Иначе на каждого Модильяни или Пикассо, хранящегося в российских запасниках, может найтись свой владелец.