Архивная публикация 2003 года: "Нет такой партии"

И вряд ли сильно удивится. А также не особенно расстроится и не очень обрадуется. Потому что нет среди нынешних партий ни одной по-настоящему "своей" хотя бы для трети избирателей. Все они "как неродные".

Это не значит, что наше население политически раздроблено, что сто с лишним миллионов людей рассредоточились по десяткам узких "кружков по интересам". Слишком фантастическая картина для аморфной и слабо структурированной во всех смыслах России. Нет, более или менее четко осознали свои интересы и соответственно им определились в политическом выборе от силы процентов тридцать россиян. И заняли - такая уж страна - известные края политического спектра. Но помимо этих "сознательных" у нас существуют очень большие группы людей, реально объединенных общими взглядами, общей судьбой, общими интересами, общим положением в сложившейся социальной иерархии, - и при этом они решительно никем, никакой влиятельной политической силой во власти не представлены.

А если и представлены, то чисто номинально - самозванцами. Так, крестьянство, которое в России, несмотря на обвальную урбанизацию, все-таки существует, вроде бы имеет своих представителей во власти. Однако приглядишься к деятельности этих представителей и сразу поймешь, что они отстаивают интересы прошлогоднего снега - обанкротившейся колхозно-совхозной системы, а, скажем, фермеры или наемные работники крупных агрохолдингов, которых на российских просторах все больше и больше, в сферу их попечения никак не входят. И значит, никакого парламентского лобби у миллионов сельских тружеников и предпринимателей реально нет. Еще один пример "наличия отсутствия": хотя бы одна приличная клерикальная партия! Говоря "приличная", имею в виду не угрюмых фундаменталистов и не ту карикатуру, какую представляют собой "религиозные" партии из нынешнего списка. Я имею в виду классическую христианскую демократию, которая после Второй мировой войны пол-Европы вытащила из материальной и нравственной разрухи. Как-никак, Россия - страна с тысячелетними христианскими традициями, причем, по некоторым оптимистическим утверждениям, переживающая - после десятилетий подавления церкви - религиозное возрождение. В любом случае здесь живут миллионы искренне верующих людей, которые, возможно, готовы были бы объединиться вокруг какой-нибудь внятной программы. Более того, даже и программа такая есть: в 2000 году юбилейный архиерейский собор принял "Основы социальной концепции Русской православной церкви". Вполне себе симпатичные "основы", а партии, которая могла бы их отстаивать и которая могла бы привлечь к себе всех, у кого с души воротит от общего цинизма политической жизни, все равно нет. Может быть, дело в социально-политической робости Русской православной церкви, а может быть, в ее вековой привычке держаться за государство. Очень жаль, потому что наличие такого типа политической силы в нашем парламенте совсем бы не помешало.

Эпоха политических протезов Но все-таки самая большая "дыра" в нашем официальном политическом спектре зияет на месте, которое должна занимать солидная, влиятельная, с понятной массам программой социал-демократическая партия.

И это великого удивления достойно, потому что Россия - золотая страна именно для такого типа партии, ведь подавляющее большинство ее населения - наемные работники с невысоким доходом, не обремененные ни крупной собственностью, ни особыми предпринимательскими амбициями. Они не нищие, они трудятся и кое-что зарабатывают и поэтому некоторые прелести капитализма (прежде всего - товарное изобилие) успели оценить. Назад, в безрадостную коммунистическую казарму, им уже не хочется, и за КПРФ они не голосуют. Но и к совершенно свободному (и, значит, рискованному) плаванию в бурных рыночных волнах они не очень готовы, поэтому правых тоже не жалуют. В плане идеологическом социальная справедливость им ближе, чем свобода, а ценности коллективизма роднее, чем буржуазный индивидуализм. Экономически эти люди очень сильно зависимы - либо от государства, либо от частного капитала, а социально практически не защищены ни от первого, ни от второго, хотя государство и пытается (естественно, крайне неуклюже) выступать в роли защитника трудящихся от самого себя. Словом, эти десятки миллионов - классический электорат социал-демократов, которых у нас нет. То есть у нас есть пара-другая крошечных партий, созданных отставными политиками, которые безуспешно пытаются "косить" под социал-демократов, но это очевидное недоразумение. И есть несколько "сверху" созданных (и потому производящих обманчивое впечатление влиятельности) политических образований, состоящих из чиновников разного ранга, каковые не прочь поэксплуатировать идею "социально ориентированной рыночной экономики" и прочие произвольно выдернутые из социал-демократических программ положения. Беда в том, что реальную, а не самозваную социал-демократическую партию нельзя измыслить и сконструировать в кабинете, хотя все детали этого "конструктора", казалось бы, давно известны.

При такой кабинетной сборке все равно получится пулемет, то есть, прошу прощения, очередная тусовка политиканов или назначенцев. "Стрелять" (то есть реально влиять) этот продукт интеллектуального производства не будет. Настоящая социал-демократия может прорасти только "снизу", как политическое оформление более или менее широкого рабочего движения. Ну, чтоб не зацикливаться на слове "рабочее", напоминающем о ленинском Союзе борьбы за освобождение рабочего класса, определим это движение шире - как движение трудящихся (даже если они не полные пролетарии, а мелкие предприниматели) за свои права. Социально-экономические, понятное дело. Труд в современной России ценится чрезвычайно дешево, и фронт борьбы, увы, широчайший, однако на этом фронте вот уже который год не только "без перемен", но как бы даже и вовсе (со стороны "трудящихся") никого не видно. Оно конечно, шумят коммунисты, но коммунисты, как давно уже понятно, - партия трудящихся, которые не очень любят и умеют трудиться (а также бывших трудящихся этого же типа), и потому требуют несбыточного, не особенно погружаясь в рутину повседневных производственных отношений. Делать это должны вроде бы профсоюзы, но профсоюзы у нас остались, кажется, только в бюджетной сфере, и занимаются они, похоже, тем же самым, чем привыкли при советской власти - организацией досуга трудящихся и распределением жалких остатков былой халявы (льготных путевок и прочих по нынешним временам экзотических вещей). Если (в последнее время все реже и реже) социальный протест все-таки прорывается наружу, то отнюдь не с помощью профсоюзов. И выглядят почти все протестные акции последних лет - митинги, забастовки и голодовки - как жесты отчаяния, демонстрация слабости.

Нет в них фирменного социал-демократического прагматизма, а есть нечленораздельный вопль: "Спасите, совсем подыхаем!" Между тем потенциально миллионы недовольных своим благосостоянием людей, да если еще они твердо знают свои права, - великая сила. Нужен только некий "политический фермент", чтобы многочисленные ее источники связать воедино и эффективно ее канализировать. Людей, которые таким "ферментом" станут, будут просто на руках носить, а партия, которую они создадут, будет для большинства поистине "своя" и "народная". Но в России по-прежнему "настоящих буйных мало", что свидетельствует о глубине и тяжести депрессии, испытанной нацией при катастрофическом переходе из одного мира в другой. Значит, продолжается эпоха политических протезов: раз естественным путем, "снизу", никакие ростки не пробиваются, власть просто вынуждена конструировать протезы - искусственные партии и движения и чуть ли не самое "гражданское общество". А протезы такая штука - рано или поздно носитель к ним привыкает и вдруг обнаруживает, что с ними даже в каком-то смысле удобно: не болят, легко поддаются ремонту, управляемы и взаимозаменяемы. Так что когда народная органика все-таки очнется, власть испытает сильный соблазн: а не придавить ли ее в зародыше?