Архивная публикация 2006 года: "Новая холодная война"
Мировая экономика переживает бум, и все же, по мнению экспертов, она стоит на глиняных ногах. Погоня за ресурсами коренным образом изменяет соотношение сил между государствами. Началась новая эпоха энергетических конфликтов. Координаты мировой политики не всегда смещаются бомбами и штыками, военными триумфами или капитуляциями. Иногда тектонические изменения надвигаются незаметно.
Так было, например, добрых полвека назад, когда американцы за несколько долларов отдали японцам патенты на компьютерную технику. Да что смогут с этим сделать ослабленные войной, отсталые люди на Дальнем Востоке, думали в США. Усердные японцы, всегда отличавшиеся высокой мотивацией, усовершенствовали технологию и создали мировые концерны, которые вытеснили западные фирмы с рынков развлекательной индустрии и автомобилестроения.
То же произошло и в декабре 1978 года, когда Дэн Сяопин, взяв верх над своими коллегами по ЦК, разрешил, словно между прочим, в одном из постановлений первые эксперименты в области свободной рыночной экономики. Теперь Китайская Народная Республика, превратившаяся в экономическую державу, начинает наступать даже на Соединенные Штаты и Европу.
Подъем и упадок наций — это игра, порой с закрытыми картами и неожиданными, необычными приметами.
Вот так обстоит дело и сейчас, когда началась эпоха новой холодной войны. Это эпоха драматичной борьбы за распределение природных ресурсов, которых становится все меньше, но которые в то же время необходимы в растущих количествах. Это эпоха, в которой международная политика все больше определяется вопросами энергетической безопасности, и по-новому тасуются карты для потенциальных победителей и проигравших. В эти дни США открывают для себя Индию как нового стратегического партнера, а испытывающая особый энергетический голод КНР делает авансы своему давнему сопернику, России. Настало время поразительных альянсов.
Пока неясно, от какого дня историки следующих поколений будут вести отсчет этой эры. Возможно, от того дня, когда в Баку торжественно был открыт самый дорогой в мире нефте- и газопровод, ведущий из Азербайджана через Грузию к турецкому порту Джейхан. Этот проект, продвигавшийся прежде всего Вашингтоном, в высшей степени спорный политически и противоестественный с точки зрения географии, должен был уменьшить влияние Ирана и России. Или отсчет новой эры будет вестись с того дня, когда китайцы с помощью заключенной в Тегеране сделки на $70 млрд. обеспечили себя ресурсами на следующие десятилетия?
Иран угрожает нефтяным оружием. Россия использует свой природный газ в политических целях по отношению к своим соседям и могла бы перекрыть кран Западной Европе. Венесуэла вынашивает мысль полностью отрезать США от своих ресурсов. А террористическая организация «Аль-Каида» недавно впервые совершила попытку взорвать нефтяной объект в Саудовской Аравии.
Эксперты инвестиционного банка Goldman Sachs и консультанты по международной политике из Вашингтона, Лондона и Сингапура в только что опубликованном исследовании называют международный терроризм «угрозой номер два» для мирового хозяйства. По их мнению, лишь одно представляет собой еще более серьезную опасность для экономики: это сырьевой дефицит и связанная с ним высокая цена на нефть.
В эти холодные времена постепенно начинает нервничать даже такая супердержава, как США: президент Джордж Буш, человек американского нефтяного лобби, долгое время пропагандировавший неограниченное использование ископаемых горючих материалов, за короткое время неожиданно совершил крутой поворот. В своем обращении к нации в конце января он заявил, что Америка «подсела на нефть», выразил сожаление по поводу нестабильной ситуации на особенно богатом энергетическими ресурсами Ближнем Востоке и предписал нации лечение воздержанием, чтобы избавиться от зависимости от черного наркотика.
Он одобрительно отозвался о «гибридных автомобилях», о биодизеле, об использовании энергии ветра и солнца. Однако прежде всего президент США намерен расширить использование атомной энергии, предложить странам третьего мира «глобальное партнерство в области атомной энергетики» и ядерные реакторы малой мощности с американской гарантией на поставку топливных стержней. Критики утверждают, что это не что иное, как новая форма империализма, позволяющая сделать другие страны зависимыми.
Визит Джорджа Буша в Индию в начале марта, во всяком случае, является событием историческим: Вашингтон предлагает Дели привилегированное партнерство в области энергетики с поставкой туда ядерного топлива и предоставлением новейших технологий строительства реакторов, несмотря на то, что Индия не подписала Договор о нераспространении ядерного оружия и, следовательно, к ней нужно было бы относиться как к «ядерному парии».
Коль скоро американцы проявляют так много инициативы, европейцам тоже не хотелось бы стоять в хвосте. Комиссар Евросоюза Бенита Ферреро-Вальднер недавно заявила, что «ЕС ставит тему энергетической безопасности на центральное место в своей внешней политике». По ее словам, в последнее время прозвучали «тревожные сигналы», которые делают это необходимым.
Европа сейчас чуть ли не отчаянно ищет пути к совместной политике в области ресурсов. Президент французского концерна «Суэз» Жерар Местрале убеждает: «Если мы будем действовать сообща, то сможем оказывать давление на любого поставщика». Но от энергетической зависимости до энергетического союза ведет тернистый путь, что еще раз продемонстрировал недавний саммит ЕС в Брюсселе: по большей части он ограничился лишь заявлениями о намерениях. Все новшества для каждого государства начинаются с собственной внутренней политики. Этой цели служит и германский «энергетический саммит» под председательством федерального канцлера.
Почему же новая холодная война в некоторых аспектах так напоминает Cold War после Второй мировой войны? Что объединяет эти эпохи? Какие у них различия? Где и как изменилась расстановка сил?
Вначале первой холодной войны была бомба, и был разлад. После победы над гитлеровской Германией союзники по Второй мировой войне рассорились, Трумэн и Сталин испытывали друг к другу глубокое недоверие. Было очевидно, что Москва намерена беззастенчиво закреплять за собой все, что она получила в результате войны, и агрессивно расширять сферу своего влияния средствами, которые лишь ненамного «не дотягивали» до военных.
После того как американские ученые 16 июля 1945 года провели успешные ядерные испытания в пустыне штата Нью-Мексико, а чуть позже сбросили на Хиросиму и Нагасаки самые страшные в истории человечества бомбы, военно-политическая ситуация сперва изменилась в пользу США. Военное руководство проекта в секретных документах уже приблизительно подсчитывало «необходимое количество атомных бомб для разрушения стратегических объектов в России». Прилагался список городов, включая столицу СССР Москву.
Лишь когда в августе 1949 года Советский Союз тоже провел испытание атомной бомбы, отсталая сталинская империя вновь сравнялась с мировыми державами (хотя из-за жесткой идеологии, бюрократической окостенелости и начавшегося сверхвооружения она уже носила в себе зародыш распада). Так установилось равновесие страха, которое основывалось на угрозе вероятного взаимного уничтожения, но, по крайней мере, исключало «горячий» вооруженный конфликт между крупнейшими державами.
The Cold War — это название для эпохи прижилось с подачи американского автора Герберта Своупа.
Холодная война заморозила развитие истории в некоторых регионах мира. Западной Европе, включая ФРГ, она гарантировала долгий мирный период. Правда, для многих других, по словам Джорджа Оруэлла, это было время «отвратительно стабильного мира». Ведь идеологическое противостояние супердержав привело к образованию блоков и ясно очерченных сфер интересов.
Повезло тем, кто жил по правильную сторону железного занавеса и имел возможность устроить свою жизнь в процветающем демократическом обществе, ориентированном на рыночную экономику. Плохо было тем, кто попытался — как венгры в 1956 году или чехи и словаки в 1968-м — вырваться из смирительной рубашки Большого брата и после кровавого подавления восстания еще болезненнее ощутил свои оковы.
Однако некоторые государства третьего мира не могли предложить своим гражданам даже этот ужасный статус-кво. Вашингтон и Москва были не особенно разборчивы при выборе союзников и в последнюю очередь заботились о правах человека: они безоговорочно поддерживали своих союзников, жестоких диктаторов, соответственно, правого или левого толка.
США и СССР ни разу не пошли на более серьезную, прямую конфронтацию. Однако обширные части Африки, Азии и Латинской Америки не находились в состоянии «замороженного мира», а были охвачены «горячими» столкновениями. Проигравшими этой эры были жители отсталых регионов: большие страны корыстно использовали их, в частности, как поставщиков дешевой энергии.
Показательно отношение США к Саудовской Аравии: на протяжении десятилетий Вашингтон снабжал коррумпированных принцев самым современным оружием. В обмен на дешевое топливо американцы инвестировали в эту страну миллиарды. И никого не интересовало, доходил ли этот долларовый дождь до широких слоев населения или же власть имущие и вовсе использовали его для разгрома демократических движений.
Хотя человечество так и не научилось любить ядерное оружие, но за период холодной войны оно осознало, что его нужно бояться. Даже во время чрезвычайно напряженного Карибского кризиса 1962 года до нажатия «красной кнопки» все-таки было довольно далеко.
По сути, холодная война представляла собой борьбу двух конкурирующих мировоззрений. США и их союзники взяли курс на активное подавление коммунизма, Советский Союз цеплялся за свой вариант теории двух лагерей, причем главная задача заключалась в борьбе с западными «империалистами» и расширении собственной сферы влияния.
Перемены повлек за собой лишь распад СССР в 1991 году. Напрягавший последние силы, загнавший себя гонкой вооружений и изолированный от новых технологий Советский Союз был вынужден перед лицом своих граждан и всего мира раскрыть свое истинное положение.
СССР ушел из мировой истории не с ужасным взрывом, а с тихим вздохом, и произошло это, в частности, благодаря Михаилу Горбачеву. Холодная война, эпоха перманентного, но предсказуемого противостояния, сначала сменилась фазой «дикого мира». Но в этот переходный период скоро выяснилось, что американская модель демократии не переносится на другие страны сама собой, что угрозы для мира во всем мире не улетучились, а лишь переместились и что ведущие страны третьего мира уже никто больше не может заставить играть за чью-то команду по чужой указке.
Экономические реформы в ленинистско-коммунистическом Китае и спустя десятилетие в демократическо-социалистической Индии высвободили огромные силы, которые изменили и продолжают изменять расстановку сил в мире ХХI века, где все более усиливается глобализация.
«Дикий мир» после холодной войны, период с 1991 по 2001 год, был лишь интермедией, во время которой актеры позиционировались на мировой сцене. Европа искала свою идентичность и возможный собственный путь, открывая дверь в Евросоюз для бывших коммунистических стран Восточной Европы. Неустойчивая, униженная Россия начала поиск новых альянсов и пробовала строить государственный капитализм с признаками демократии. Полные сил Соединенные Штаты настроились на неопределенный срок мирового господства в качестве единственной супердержавы, «незаменимой», по словам бывшего государственного секретаря Мадлен Олбрайт, при улаживании любых кризисов. Поэтому они продолжали вооружаться, и военный бюджет США на 2007 год соответствует расходам на вооружение всех остальных государств мира, вместе взятых.
Однако Америке не удалось остановить распространение ядерного оружия. В 1998 году Индия и Пакистан успешно провели испытание своих ядерных зарядов, в 2005 году Северная Корея объявила себя ядерной державой. Сомнительные тенденции наблюдались и на самой родине бомбы: в нарушение положений Договора о нераспространении ядерного оружия Вашингтон намеревался форсировать разработку «мини-бомб». Таким образом, порог использования самого ужасного из всех видов оружия опускался все ниже.
Тем не менее на протяжении нескольких лет все выглядело так, будто «дикий мир» сможет развиться до состояния перманентного отсутствия войны. Все изменилось 11 сентября 2001 года, когда террористы «Аль-Каиды» нанесли удар в самое сердце Америки, когда во Всемирном торговом центре в Нью-Йорке, в Пентагоне и в Питсбурге погибли около 3000 человек. «Дикий мир» превратился в горячую войну, которая расценивалась как наказание Афганистану за предоставление Усаме бен Ладену и его террористам убежища и материально-технического снабжения.
Но господа в Белом доме хотели еще большего: Джордж Буш, а в первую очередь его заместитель Ричард Чейни и известный подстрекатель — министр обороны Дональд Рамсфельд использовали готовность американского населения и международной «коалиции» желающих поддержать США, подогретую ложной информацией о предполагаемом наличии оружия массового поражения в Ираке, чтобы начать военные действия также против этой страны и диктатора Саддама Хусейна.
То, что мировое сообщество не благословило этот шаг, в Вашингтоне волновало немногих. Минувшие события заставили американцев болезненно осознать физическую уязвимость США, но прежде всего ненадежность их партнеров в области энергетики, потенциальную враждебность целого региона мира. Когда начался военный поход США против Ирака, речь шла о свержении диктатора, о стратегических интересах Америки и ее военных базах, о попытке «взрастить» демократию на Ближнем Востоке. Но прежде всего это была война за нефть.
Ирак располагает огромными сырьевыми резервами. Тот, кто господствует над страной на берегах Тигра и Евфрата, может оказывать решающее влияние на положение в этом уязвимом регионе, который благодаря его мощным ресурсам называют «мировой бензоколонкой».
Но уже несколько месяцев всем ясно, что военная кампания провалилась. Оккупационную власть США цветами никто не встречал. Она оказалась неспособной обеспечить даже такие важнейшие условия жизни, как снабжение водой и электроэнергией, из-за чего ее все больше ненавидит население. Ирак стал новым центром террористической деятельности «Аль-Каиды», жертвами которой пали гораздо больше иракцев, чем американцев.
Теперь большинство американцев отвергает войну, многих огорчает негативный образ США, создаваемый в мире из-за инцидентов в лагерях для пленных в Гуантанамо и Абу-Грейбе. Кстати, в истории США периоды готовности осуществить интервенцию в любую точку мира всегда сменялись периодами домашнего самолюбования. Возможно, в скором времени God’s own country вновь сфокусирует внимание на самой себе. На второе военное приключение, например в Иране, с очень высокой долей вероятности американцы не пойдут. В частности, и потому, что большинство из них сильнее беспокоит рост цен на бензин (на 50% за последние 48 месяцев), чем рост вооружений в какой-то далекой стране.
Большие проблемы остаются: это распространение ядерного оружия, радикальный исламизм, терроризм. Вырвать людей из-под влияния радикальных совратителей позволят лишь улучшение условий жизни, включение в глобальную мировую торговлю на свободных, а не протекционистских условиях, а в первую очередь — личный шанс для каждого добиться успеха в жизни. Подобные социальные перемены являются предпосылкой для создания гражданского общества и гораздо более важны для сосуществования людей на демократических основах, чем, к примеру, свободные выборы. Этого можно достичь лишь с помощью производства, поставок и справедливого распределения товаров потребления. А предпосылкой для этого является незатрудненный доступ к полезным ископаемым, ко всем видам ресурсов, от нефти до урана и возобновляемых видов энергии.
Таким образом, на первый план вышла огромная проблема, которая теперь господствует над другими, с которыми она тесно связана. Все ведущие силы — США, Европа, Россия и поднимающиеся Китай и Индия отдают своей сырьевой безопасности политический приоритет номер один. Они усиленно пытаются протянуть сеть нефте- и газопроводов через пустыни, степи и по дну морей. Все ищут расположения тех, кто владеет природными ресурсами. В ход идут мошенничество, взятки, спекуляция. Но в обозримом будущем эта борьба, вероятно, не перейдет порога военных столкновений.
Переходный период «дикого мира» после распада Советского Союза вступил в другую стадию: началась эпоха новой холодной войны.
Мировая экономика переживает бум, и все же, по мнению экспертов, она стоит на глиняных ногах. Погоня за ресурсами коренным образом изменяет соотношение сил между государствами. Началась новая эпоха энергетических конфликтов. Координаты мировой политики не всегда смещаются бомбами и штыками, военными триумфами или капитуляциями. Иногда тектонические изменения надвигаются незаметно.
Так было, например, добрых полвека назад, когда американцы за несколько долларов отдали японцам патенты на компьютерную технику. Да что смогут с этим сделать ослабленные войной, отсталые люди на Дальнем Востоке, думали в США. Усердные японцы, всегда отличавшиеся высокой мотивацией, усовершенствовали технологию и создали мировые концерны, которые вытеснили западные фирмы с рынков развлекательной индустрии и автомобилестроения.
То же произошло и в декабре 1978 года, когда Дэн Сяопин, взяв верх над своими коллегами по ЦК, разрешил, словно между прочим, в одном из постановлений первые эксперименты в области свободной рыночной экономики. Теперь Китайская Народная Республика, превратившаяся в экономическую державу, начинает наступать даже на Соединенные Штаты и Европу.
Подъем и упадок наций — это игра, порой с закрытыми картами и неожиданными, необычными приметами.
Вот так обстоит дело и сейчас, когда началась эпоха новой холодной войны. Это эпоха драматичной борьбы за распределение природных ресурсов, которых становится все меньше, но которые в то же время необходимы в растущих количествах. Это эпоха, в которой международная политика все больше определяется вопросами энергетической безопасности, и по-новому тасуются карты для потенциальных победителей и проигравших. В эти дни США открывают для себя Индию как нового стратегического партнера, а испытывающая особый энергетический голод КНР делает авансы своему давнему сопернику, России. Настало время поразительных альянсов.
Пока неясно, от какого дня историки следующих поколений будут вести отсчет этой эры. Возможно, от того дня, когда в Баку торжественно был открыт самый дорогой в мире нефте- и газопровод, ведущий из Азербайджана через Грузию к турецкому порту Джейхан. Этот проект, продвигавшийся прежде всего Вашингтоном, в высшей степени спорный политически и противоестественный с точки зрения географии, должен был уменьшить влияние Ирана и России. Или отсчет новой эры будет вестись с того дня, когда китайцы с помощью заключенной в Тегеране сделки на $70 млрд. обеспечили себя ресурсами на следующие десятилетия?
Иран угрожает нефтяным оружием. Россия использует свой природный газ в политических целях по отношению к своим соседям и могла бы перекрыть кран Западной Европе. Венесуэла вынашивает мысль полностью отрезать США от своих ресурсов. А террористическая организация «Аль-Каида» недавно впервые совершила попытку взорвать нефтяной объект в Саудовской Аравии.
Эксперты инвестиционного банка Goldman Sachs и консультанты по международной политике из Вашингтона, Лондона и Сингапура в только что опубликованном исследовании называют международный терроризм «угрозой номер два» для мирового хозяйства. По их мнению, лишь одно представляет собой еще более серьезную опасность для экономики: это сырьевой дефицит и связанная с ним высокая цена на нефть.
В эти холодные времена постепенно начинает нервничать даже такая супердержава, как США: президент Джордж Буш, человек американского нефтяного лобби, долгое время пропагандировавший неограниченное использование ископаемых горючих материалов, за короткое время неожиданно совершил крутой поворот. В своем обращении к нации в конце января он заявил, что Америка «подсела на нефть», выразил сожаление по поводу нестабильной ситуации на особенно богатом энергетическими ресурсами Ближнем Востоке и предписал нации лечение воздержанием, чтобы избавиться от зависимости от черного наркотика.
Он одобрительно отозвался о «гибридных автомобилях», о биодизеле, об использовании энергии ветра и солнца. Однако прежде всего президент США намерен расширить использование атомной энергии, предложить странам третьего мира «глобальное партнерство в области атомной энергетики» и ядерные реакторы малой мощности с американской гарантией на поставку топливных стержней. Критики утверждают, что это не что иное, как новая форма империализма, позволяющая сделать другие страны зависимыми.
Визит Джорджа Буша в Индию в начале марта, во всяком случае, является событием историческим: Вашингтон предлагает Дели привилегированное партнерство в области энергетики с поставкой туда ядерного топлива и предоставлением новейших технологий строительства реакторов, несмотря на то, что Индия не подписала Договор о нераспространении ядерного оружия и, следовательно, к ней нужно было бы относиться как к «ядерному парии».
Коль скоро американцы проявляют так много инициативы, европейцам тоже не хотелось бы стоять в хвосте. Комиссар Евросоюза Бенита Ферреро-Вальднер недавно заявила, что «ЕС ставит тему энергетической безопасности на центральное место в своей внешней политике». По ее словам, в последнее время прозвучали «тревожные сигналы», которые делают это необходимым.
Европа сейчас чуть ли не отчаянно ищет пути к совместной политике в области ресурсов. Президент французского концерна «Суэз» Жерар Местрале убеждает: «Если мы будем действовать сообща, то сможем оказывать давление на любого поставщика». Но от энергетической зависимости до энергетического союза ведет тернистый путь, что еще раз продемонстрировал недавний саммит ЕС в Брюсселе: по большей части он ограничился лишь заявлениями о намерениях. Все новшества для каждого государства начинаются с собственной внутренней политики. Этой цели служит и германский «энергетический саммит» под председательством федерального канцлера.
Почему же новая холодная война в некоторых аспектах так напоминает Cold War после Второй мировой войны? Что объединяет эти эпохи? Какие у них различия? Где и как изменилась расстановка сил?
Вначале первой холодной войны была бомба, и был разлад. После победы над гитлеровской Германией союзники по Второй мировой войне рассорились, Трумэн и Сталин испытывали друг к другу глубокое недоверие. Было очевидно, что Москва намерена беззастенчиво закреплять за собой все, что она получила в результате войны, и агрессивно расширять сферу своего влияния средствами, которые лишь ненамного «не дотягивали» до военных.
После того как американские ученые 16 июля 1945 года провели успешные ядерные испытания в пустыне штата Нью-Мексико, а чуть позже сбросили на Хиросиму и Нагасаки самые страшные в истории человечества бомбы, военно-политическая ситуация сперва изменилась в пользу США. Военное руководство проекта в секретных документах уже приблизительно подсчитывало «необходимое количество атомных бомб для разрушения стратегических объектов в России». Прилагался список городов, включая столицу СССР Москву.
Лишь когда в августе 1949 года Советский Союз тоже провел испытание атомной бомбы, отсталая сталинская империя вновь сравнялась с мировыми державами (хотя из-за жесткой идеологии, бюрократической окостенелости и начавшегося сверхвооружения она уже носила в себе зародыш распада). Так установилось равновесие страха, которое основывалось на угрозе вероятного взаимного уничтожения, но, по крайней мере, исключало «горячий» вооруженный конфликт между крупнейшими державами.
The Cold War — это название для эпохи прижилось с подачи американского автора Герберта Своупа.
Холодная война заморозила развитие истории в некоторых регионах мира. Западной Европе, включая ФРГ, она гарантировала долгий мирный период. Правда, для многих других, по словам Джорджа Оруэлла, это было время «отвратительно стабильного мира». Ведь идеологическое противостояние супердержав привело к образованию блоков и ясно очерченных сфер интересов.
Повезло тем, кто жил по правильную сторону железного занавеса и имел возможность устроить свою жизнь в процветающем демократическом обществе, ориентированном на рыночную экономику. Плохо было тем, кто попытался — как венгры в 1956 году или чехи и словаки в 1968-м — вырваться из смирительной рубашки Большого брата и после кровавого подавления восстания еще болезненнее ощутил свои оковы.
Однако некоторые государства третьего мира не могли предложить своим гражданам даже этот ужасный статус-кво. Вашингтон и Москва были не особенно разборчивы при выборе союзников и в последнюю очередь заботились о правах человека: они безоговорочно поддерживали своих союзников, жестоких диктаторов, соответственно, правого или левого толка.
США и СССР ни разу не пошли на более серьезную, прямую конфронтацию. Однако обширные части Африки, Азии и Латинской Америки не находились в состоянии «замороженного мира», а были охвачены «горячими» столкновениями. Проигравшими этой эры были жители отсталых регионов: большие страны корыстно использовали их, в частности, как поставщиков дешевой энергии.
Показательно отношение США к Саудовской Аравии: на протяжении десятилетий Вашингтон снабжал коррумпированных принцев самым современным оружием. В обмен на дешевое топливо американцы инвестировали в эту страну миллиарды. И никого не интересовало, доходил ли этот долларовый дождь до широких слоев населения или же власть имущие и вовсе использовали его для разгрома демократических движений.
Хотя человечество так и не научилось любить ядерное оружие, но за период холодной войны оно осознало, что его нужно бояться. Даже во время чрезвычайно напряженного Карибского кризиса 1962 года до нажатия «красной кнопки» все-таки было довольно далеко.
По сути, холодная война представляла собой борьбу двух конкурирующих мировоззрений. США и их союзники взяли курс на активное подавление коммунизма, Советский Союз цеплялся за свой вариант теории двух лагерей, причем главная задача заключалась в борьбе с западными «империалистами» и расширении собственной сферы влияния.
Перемены повлек за собой лишь распад СССР в 1991 году. Напрягавший последние силы, загнавший себя гонкой вооружений и изолированный от новых технологий Советский Союз был вынужден перед лицом своих граждан и всего мира раскрыть свое истинное положение.
СССР ушел из мировой истории не с ужасным взрывом, а с тихим вздохом, и произошло это, в частности, благодаря Михаилу Горбачеву. Холодная война, эпоха перманентного, но предсказуемого противостояния, сначала сменилась фазой «дикого мира». Но в этот переходный период скоро выяснилось, что американская модель демократии не переносится на другие страны сама собой, что угрозы для мира во всем мире не улетучились, а лишь переместились и что ведущие страны третьего мира уже никто больше не может заставить играть за чью-то команду по чужой указке.
Экономические реформы в ленинистско-коммунистическом Китае и спустя десятилетие в демократическо-социалистической Индии высвободили огромные силы, которые изменили и продолжают изменять расстановку сил в мире ХХI века, где все более усиливается глобализация.
«Дикий мир» после холодной войны, период с 1991 по 2001 год, был лишь интермедией, во время которой актеры позиционировались на мировой сцене. Европа искала свою идентичность и возможный собственный путь, открывая дверь в Евросоюз для бывших коммунистических стран Восточной Европы. Неустойчивая, униженная Россия начала поиск новых альянсов и пробовала строить государственный капитализм с признаками демократии. Полные сил Соединенные Штаты настроились на неопределенный срок мирового господства в качестве единственной супердержавы, «незаменимой», по словам бывшего государственного секретаря Мадлен Олбрайт, при улаживании любых кризисов. Поэтому они продолжали вооружаться, и военный бюджет США на 2007 год соответствует расходам на вооружение всех остальных государств мира, вместе взятых.
Однако Америке не удалось остановить распространение ядерного оружия. В 1998 году Индия и Пакистан успешно провели испытание своих ядерных зарядов, в 2005 году Северная Корея объявила себя ядерной державой. Сомнительные тенденции наблюдались и на самой родине бомбы: в нарушение положений Договора о нераспространении ядерного оружия Вашингтон намеревался форсировать разработку «мини-бомб». Таким образом, порог использования самого ужасного из всех видов оружия опускался все ниже.
Тем не менее на протяжении нескольких лет все выглядело так, будто «дикий мир» сможет развиться до состояния перманентного отсутствия войны. Все изменилось 11 сентября 2001 года, когда террористы «Аль-Каиды» нанесли удар в самое сердце Америки, когда во Всемирном торговом центре в Нью-Йорке, в Пентагоне и в Питсбурге погибли около 3000 человек. «Дикий мир» превратился в горячую войну, которая расценивалась как наказание Афганистану за предоставление Усаме бен Ладену и его террористам убежища и материально-технического снабжения.
Но господа в Белом доме хотели еще большего: Джордж Буш, а в первую очередь его заместитель Ричард Чейни и известный подстрекатель — министр обороны Дональд Рамсфельд использовали готовность американского населения и международной «коалиции» желающих поддержать США, подогретую ложной информацией о предполагаемом наличии оружия массового поражения в Ираке, чтобы начать военные действия также против этой страны и диктатора Саддама Хусейна.
То, что мировое сообщество не благословило этот шаг, в Вашингтоне волновало немногих. Минувшие события заставили американцев болезненно осознать физическую уязвимость США, но прежде всего ненадежность их партнеров в области энергетики, потенциальную враждебность целого региона мира. Когда начался военный поход США против Ирака, речь шла о свержении диктатора, о стратегических интересах Америки и ее военных базах, о попытке «взрастить» демократию на Ближнем Востоке. Но прежде всего это была война за нефть.
Ирак располагает огромными сырьевыми резервами. Тот, кто господствует над страной на берегах Тигра и Евфрата, может оказывать решающее влияние на положение в этом уязвимом регионе, который благодаря его мощным ресурсам называют «мировой бензоколонкой».
Но уже несколько месяцев всем ясно, что военная кампания провалилась. Оккупационную власть США цветами никто не встречал. Она оказалась неспособной обеспечить даже такие важнейшие условия жизни, как снабжение водой и электроэнергией, из-за чего ее все больше ненавидит население. Ирак стал новым центром террористической деятельности «Аль-Каиды», жертвами которой пали гораздо больше иракцев, чем американцев.
Теперь большинство американцев отвергает войну, многих огорчает негативный образ США, создаваемый в мире из-за инцидентов в лагерях для пленных в Гуантанамо и Абу-Грейбе. Кстати, в истории США периоды готовности осуществить интервенцию в любую точку мира всегда сменялись периодами домашнего самолюбования. Возможно, в скором времени God’s own country вновь сфокусирует внимание на самой себе. На второе военное приключение, например в Иране, с очень высокой долей вероятности американцы не пойдут. В частности, и потому, что большинство из них сильнее беспокоит рост цен на бензин (на 50% за последние 48 месяцев), чем рост вооружений в какой-то далекой стране.
Большие проблемы остаются: это распространение ядерного оружия, радикальный исламизм, терроризм. Вырвать людей из-под влияния радикальных совратителей позволят лишь улучшение условий жизни, включение в глобальную мировую торговлю на свободных, а не протекционистских условиях, а в первую очередь — личный шанс для каждого добиться успеха в жизни. Подобные социальные перемены являются предпосылкой для создания гражданского общества и гораздо более важны для сосуществования людей на демократических основах, чем, к примеру, свободные выборы. Этого можно достичь лишь с помощью производства, поставок и справедливого распределения товаров потребления. А предпосылкой для этого является незатрудненный доступ к полезным ископаемым, ко всем видам ресурсов, от нефти до урана и возобновляемых видов энергии.
Таким образом, на первый план вышла огромная проблема, которая теперь господствует над другими, с которыми она тесно связана. Все ведущие силы — США, Европа, Россия и поднимающиеся Китай и Индия отдают своей сырьевой безопасности политический приоритет номер один. Они усиленно пытаются протянуть сеть нефте- и газопроводов через пустыни, степи и по дну морей. Все ищут расположения тех, кто владеет природными ресурсами. В ход идут мошенничество, взятки, спекуляция. Но в обозримом будущем эта борьба, вероятно, не перейдет порога военных столкновений.
Переходный период «дикого мира» после распада Советского Союза вступил в другую стадию: началась эпоха новой холодной войны.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
