Архивная публикация 2002 года: "Новое богатство России"

С нефтяным бизнесом в основном все ясно. Сегодня московские бизнесмены намерены переключиться на сельское хозяйство, банковское дело и другие сферы. Молодые магнаты выходят на новые рубежи?Гладкие щеки и ангельский вид -- Андрей Мельниченко кажется слишком молодым для роли одного из главных игроков на новом этапе капиталистической революции в России. Тем не менее он активно участвовал в превращении московской Группы МДМ в $3-миллиардный химический, трубопроводный и угольный гигант. А в стране, где рыночной экономике едва исполнилось 10 лет, игроки при всем их ангельском обличье кусаются не хуже волков. "Ему 30 лет, и ему нужен весь мир", -- говорит Лен Блаватник (Len Blavatnik), выходец из России, а ныне -- один из влиятельных граждан США, вкладывающий средства в нефть и алюминий. В свои 45 лет в российском большом бизнесе он уже пожилой человек.

Bona fide магнаты постарше вполне серьезно относятся к маневрам Мельниченко. На что он делает главную ставку? Не на нефть и не на металл, на которых в этой бурной экономике обычно строится бизнес. Нет, его тянет вернуться на землю, ведь именно в ней величие России-матушки. Сельскохозяйственный сектор России на пороге расцвета благодаря недавно принятому закону о частной собственности на сельскохозяйственные угодья. И тут же началась схватка за возможность купить у бывших советских колхозов их лучшие земли. Если несколько компаний смогут применить на этих грандиозных просторах новейшие агротехнологии, то рост урожая зерновых обещает быть колоссальным.

Вот почему Мельниченко, ничего не афишируя, вложил $220 млн. в лучшие российские заводы удобрений. Он считает, что новым владельцам для восстановления плодородия их земель удобрения потребуются в огромных количествах. Ведь по европейским меркам сельхозугодья в России получают в 10 раз меньше удобрений, чем нужно. Как считает Мельниченко, маржа прибыли бизнеса МДМ, связанного с удобрениями, составляет 20% и продолжает расти. "Это относительно легкие деньги", -- говорит он, затягиваясь своими любимыми Philip Morris.

Мельниченко -- равно как и Блаватник, и множество других магнатов, как прежних, так и новых -- активно охотится за следующей "крупной дичью" в российской экономике. И по ходу этой охоты капитал начал вливаться в ранее заброшенные отрасли: сельское хозяйство, природный газ, энергетика, железные дороги и финансовые услуги. Этих инвестиций все еще не так много. Но узкий круг российских бизнесменов-миллиардеров опирается на свое политическое чутье и опыт в проведении сделок, чтобы верно рассчитать, куда нужно начинать вкладывать деньги. И если они сумеют захватить значительные доли новых рынков, то вполне могут перевести немалую часть своих состояний в Россию, а не в швейцарские виллы или банковские счета на Кипре.

Это третий раунд в игре в большие деньги после распада Советского Союза. В первом раунде, начавшемся до краха Советского Союза в 1991 году, коммунистические промышленники "скроили" монстров вроде "Газпрома" и "ЛУКойла" прямо из обломков советских министерств. Активы разворовывались, и из страны вывозились огромные суммы. Во время второго раунда в середине 90-х годов в результате мошеннических приватизационных аукционов нефтяные и металлургические компании достались тем, у кого были связи в правительстве. Куш сорвали самые дерзкие игроки.

Потом случилось чудо: более прозорливые победители поумнели и стали инвестировать в свои нефтяные и металлургические предприятия, наращивая производство и в некоторых случаях даже предоставляя акционерам больше прав. Олигархи едва ли превратились в ангелов. Но даже скромные шаги на пути к законности сделали кое-кого из этих ребят еще богаче и еще влиятельнее, несмотря на их былую репутацию любителей идти к цели кратчайшим путем. Например, состояние такой неоднозначной фигуры, как Михаил Ходорковский, глава НК ЮКОС, теперь оценивается в $7 млрд., потому что западные инвесторы достаточно доверяют показателям его финансовых отчетов и приобретают акции ЮКОСа.

Теперь начинается третий раунд. Дележ нефтяных ресурсов в основном завершен. И теперь к себе манят активы (по западным стандартам -- дешевые) в нереформированных отраслях экономики. Правительство президента Владимира Путина создает условия не только для частной собственности на землю. Оно также намерено покончить с монополией на природный газ, в секторах коммунальных услуг, железных дорог и банков и даже разрешить частные пенсионные фонды. Магнаты предполагают найти средства для инвестиций в эти сектора экономики за счет солидных доходов от уже существующего нефтяного и другого сырьевого бизнеса.

В целом эти секторы обеспечивают примерно 30% от $300-миллиардного российского ВВП. То есть "приз" в игре составляет около $90 млрд. Неудивительно, что охотники за состояниями используют все свои связи, чтобы повлиять на ход едва начавшихся реформ. "Политическое влияние по-прежнему имеет очень существенное значение", -- отмечает 38-летний нефтяной барон Михаил Фридман, глава московской "Альфа-Групп" с интересами в газовой отрасли и банковских услугах мелким клиентам.

Бизнесу есть где развернуться. Раньше большие деньги в этом сумасшедшем месте можно было сделать только одним гарантированным способом: сначала продать сырье за границу за доллары или твердую европейскую валюту, а после перевести полученное в оффшорный банк. С собственной экономикой возиться было совершенно невыгодно по причине ее тяжкой болезни.

Однако четыре года спустя после финансового кризиса, практически разорившего страну, при политической стабильности, которую вроде бы обеспечивает авторитарное путинское правление, россияне начинают чувствовать себя увереннее. Несмотря на то, что российский фондовый рынок именно сейчас получил несколько довольно ощутимых ударов, биржевой индекс за год вырос на 27%. Инфляция находится на относительно низком уровне в 17%, что намного меньше трехзначных показателей десятилетней давности. Вполне можно вести свое дело в рублях, не опасаясь потерять всю прибыль из-за гиперинфляции или дефолта. Те, кто преуспели в создании законных, хорошо капитализированных и прозрачных фирм, могли бы стать игроками мирового масштаба по типу НК ЮКОС. "Россияне начинают верить России, -- говорит Питер Уэстин (Peter Westin), старший экономист из московской ИК Aton Capital Group. -- Деньги возвращаются". В прошлом году Кипр, русская оффшорная гавань, лидировал среди источников иностранных инвестиций в Россию: $2 млрд., 15% от общего объема.

Разумеется, нетронутые ресурсы России так грандиозны, что олигархи будут по-прежнему испытывать сильное искушение вести себя как атаманы банды грабителей. Путин пытается держать ситуацию под контролем, что не удалось его предшественнику, ослабевшему Борису Ельцину. В частных беседах с крупнейшими олигархами он подчеркивает: пожалуйста, продолжайте и дальше делать большие деньги, но прекратите давать взятки или как-то еще содействовать коррупции. "Правила игры стали намного яснее", -- говорит московский олигарх Владимир Потанин, автор печально знаменитой программы займов под залог акций, позволившей ему в середине 90-х годов приобрести крупнейшее в мире предприятие по производству никеля -- ГМК "Норильский никель" -- почти даром. Сейчас 41-летний Потанин хочет сделать еще одно состояние на производстве продуктов питания, земле и средствах массовой информации.

Даже если Путину удастся удержать коррупцию в узде на следующем этапе приватизации, ему еще придется обуздывать монополистские инстинкты своих магнатов. Антимонопольное законодательство в России очень слабое. И самые алчные игроки могут попытаться полностью захватить рынки железных дорог и электроэнергии, чтобы выжать из них максимальные прибыли. Олигархи говорят, что российская экономика все еще слишком нестабильна, чтобы вести себя с ней по-иному. "Если у нас не будет сильной позиции на рынке, мы проиграем", -- говорит 34-летний Олег Дерипаска, который вместе со своим партнером контролирует 70% производства алюминия в России.

Этот захватнический настрой объясняет, почему, несмотря на наличие в России образованного и понимающего в цифрах населения, мало кто из крупных бизнесменов планирует разбогатеть при помощи высокотехнологичных проектов. В сфере высоких технологий основные активы -- это "мозги", отмечает московский металлургический олигарх Олег Киселев. "Люди могут просто взять и уехать в Соединенные Штаты", когда российский инвестор уже вложил деньги в их подготовку, говорит он. Поэтому киселевский холдинг "Металлоинвест" покупает 320 000 гектаров сельскохозяйственных угодий в центральной России. Уж землица из России-матушки никогда никуда не уедет.

Как бы там ни было, игра уже идет вовсю. Главный джэкпот -- газовые скважины и газопроводы страны. В центре схватки -- "Газпром", монопольно владеющий всей сетью газопроводов и производящий 90% добываемого в стране газа. Правительству принадлежат 38% его акций. Ожидается, что оно скоро допустит к трубопроводам "Газпрома" других производителей газа, в основном нефтяные компании, у которых есть инвестиции в газовые месторождения. Это намного повысит прибыльность газового бизнеса. Благодаря трубам "Газпрома" любой русский газодобытчик сможет поставлять газ в любую точку России и Европы.

Вот откуда гиперактивность ЮКОСа в вопросе о газовых месторождениях. В этом году компания заплатила всего $121 млн. за 100-процентный контроль над обанкротившимся газодобывающим предприятием "Роспан", запасы месторождений которого составляют 550 млрд. кубометров газа и по рыночной стоимости оцениваются в $9 млрд. За этим последовала стычка с конкурентом, Тюменской нефтяной компанией, которая возмутилась методами ЮКОСа.

НК ЮКОС позднее продала Тюменской нефтяной компании 44% акций "Роспана", но на этом не остановилась. Ходорковский, возможно, нацелился на сам "Газпром". "Вполне можно представить себе такое развитие событий, когда "Газпром" оказывается на грани банкротства", -- говорит он с дьявольской усмешкой. Это может произойти, если кредиторы "Газпрома" заартачатся и не согласятся на масштабное рефинансирование и без того погрязшей в долгах компании. В этом случае в роли спасателей на горизонте возникнут российские нефтяные компании с их кучей свободных денег и выдвинут условия, среди которых, очень вероятно, будет и контроль над лучшими месторождениями. Пресс-секретарь "Газпрома" назвал предположения о банкротстве "фантазиями".

Олигархов интересуют не только газовые месторождения. Россия располагает 406 млн. гектаров земель сельскохозяйственного назначения, что в 13 раз больше, чем во Франции. Земли много, и она достаточно дешевая, чтобы привлечь игроков типа Киселева из "Металлоинвеста". Будучи председателем российской телекомпании ТВС и главой группы компаний, лоббирующей в Кремле вопросы сельского хозяйства, бывший преподаватель московского Института стали и сплавов нашел выходы на самый верх.

Цены и в самом деле привлекательные: "Металлоинвест" платит $30 за гектар за участки в центре России, говорит Киселев. По его прогнозам, через несколько лет цена достигнет $1000 за гектар. Есть и те, кто настроен скептически. Как говорит Григорий Беренштейн, менеджер по инвестициям, руководящий московской Agribusiness Management Co., в которой участвуют крупные американские компании, включая Archer Daniels Midland Co., российский рынок земли выйдет на уровень $1000 за гектар не ранее, чем через 10 лет. Однако внутренний рынок продовольствия предоставляет колоссальные возможности для роста. На сегодня $50 млрд. из $70 млрд. рынка продуктов питания -- это импорт, в основном зерна, мясных и молочных продуктов. "Можете представить себе, если [русским] достанется хотя бы половина этого рынка? -- спрашивает Киселев. -- Очень выгодное дело".

В гонку за землю вступают и другие крупные московские игроки, включая потанинский "Интеррос", инвестирующий $100 млн. в свой новый холдинг "Агрос". Конечно, добиться впечатляющих успехов можно, только если российский класс новых землевладельцев вложит деньги в современную агротехнику. Помимо этого предстоит дорогостоящий и чреватый политическими осложнениями процесс консолидации многочисленных небольших коллективов в большие производительные предприятия. За лучшие участки земли инвесторам, возможно, придется выдать премию местным коммунистическим лидерам и властям, контролирующим землю.

Посему 36-летний Игорь Потапенко, президент московской компании "Разгуляй-Укррос", ищет другие пути, обращая внимание, например, на зерновые элеваторы, мелькомбинаты, сахаро- и мясоперерабатывающие заводы. Эти предприятия обеспечат солидный доход при любом уровне производительности поставщиков, не обременяя хозяина землевладением. Компания Потапенко (ежегодный оборот $435 млн.) уже купила 20 элеваторов по $1,5--2 млн. и намерена приобрести еще 10. Хорошие связи в правительстве тоже не помешают: в число ее основных клиентов входят министерства обороны и внутренних дел.

Активы в энергетике тоже дешевы. По оценкам московской Prosperity Capital Management, электростанции в России сейчас можно купить за $50 000 за киловатт против $400 000 за киловатт в Германии или Польше. А в связи с планами правительства демонополизировать этот сектор открываются исключительно большие возможности. Электростанциями и сетью линий электропередачи сейчас владеет главным образом РАО "ЕЭС России", на 53% принадлежащее государству.

Дума пока не приняла ключевых аспектов плана реструктуризации РАО "ЕЭС России", опасаясь, что от резкого роста тарифов могут пострадать потребители. Тем не менее серьезные игроки уже вовсю включились в игру. Впереди всех -- опять -- ЮКОС Ходорковского, приобретшая значительные пакеты акций нескольких региональных электростанций. Дерипаска, Блаватник и московский промышленник Виктор Вексельберг тоже покупают местные электростанции. Им нужна "кровь" для их энергоемкого алюминиевого производства. Теперь у всех игроков хорошие карты. Но под давлением Путина, не желающего повторения хаотичного разграбления основных фондов, РАО "ЕЭС России" 15 июля заявило, что откладывает реструктуризацию региональных электростанций до одобрения Думой нового закона.

РАО "ЕЭС России" -- идеал менеджмента по сравнению с железнодорожной монополией, ведь железными дорогами ведает насквозь коррумпированное Министерство путей сообщения. МПС само признает, что ежегодных его инвестиций в $3,2 млрд. явно не хватит на реконструкцию 84 000 км путей. И все же "мы бы не отказались от своей доли здесь", говорит Блаватник, который вместе с Вексельбергом считает, что эта отрасль может давать до $20 млрд. в год. А правительство тем временем готовится к весьма сложному, по всей видимости, процессу приватизации. Сибирско-Уральская алюминиевая компания Вексельберга уже планирует строительство собственного подвижного состава. Ставка делается на то, что бум в добыче и поставках алюминия, нефти и других полезных ископаемых приведет к росту железнодорожных перевозок.

Как и в случае с железными дорогами, действия олигархов в банковской сфере зависят от демонтажа монополии государства. Именно на это надеется Фридман с его "Альфа-Групп". Сейчас на долю Альфа-банка Фридмана приходится всего 2,3% рублевых вкладов населения России против 72% в принадлежащем Центробанку Сберегательном банке, пользующемся исключительным правом государственных гарантий по вкладам. Но в марте Путин добился отставки бывшего главы Центробанка Виктора Геращенко, главного противника реформ. Сейчас Центробанк разрабатывает систему, которая, при соответствующем контроле, позволит гарантировать все вклады во всех банках. "Я полагаю, что меньше чем через пять лет за Сбербанком останется всего 40% рынка", -- говорит зампред Центробанка Олег Вьюгин.

Чувствуя новые возможности, Фридман вкладывает $50 млн. в новую филиальную сеть, построенную по образцу немецкого Bank 24 -- подразделения Deutsche Bank. Эти филиалы будут ориентироваться на растущий российский средний класс, особенно в Москве, предлагая займы, кредитные карты и электронное банковское обслуживание.

МДМ-Банк Мельниченко подходит к делу с другой стороны. Он приобретает более десятка региональных банков, включая те, что специализируются на выплате государственных пенсий и пособий. Цель -- получить опыт и установить связи с Государственным пенсионным фондом, что может вывести МДМ-Банк в лидеры к 2004 году. Именно тогда правительственные пенсионные средства могут быть переданы в управление частным менеджерам. Предполагается рост этого сектора с $4,5 млрд. в 2004 году по крайней мере до $20 млрд. через три года.

Кроме того, есть еще страхование. Общий объем страховых премий при страховании жизни и прочих видов страхования соответствует 1,5% ВВП России против 10% в некоторых развитых странах. Здесь имеется "огромный потенциал", считает 34-летний Рубен Варданян, президент московской ИК "Тройка Диалог". Его ставка: покупка 49% акций "Росгосстраха", бывшего страхового монополиста советской поры, на $40 млн.

С кабинетами без компьютеров и плохо подготовленным персоналом "Росгосстрах", гендиректором которого теперь является Варданян, может, и не похож на лакомый кусок. Но у него есть сеть из 2000 отделений по всей стране. Стабильность экономики, как отмечает Варданян, ведет к тому, что все больше россиян покупают полис страхования жизни, дающий самую высокую прибыль, да и страхование машин стало по новому закону обязательным. За следующие 15 лет рынок страхования жизни будет, по прогнозам, расти на 44% ежегодно, а прочих страховых услуг -- на 15%, считает аналитик московской United Financial Group Илан Рубин (Ilan Rubin).

Безусловно, все олигархи могут остаться ни с чем, если российская экономика войдет в пике по типу дефолта 1998 года. И как признает даже Мельниченко, антимонопольное законодательство рано или поздно начнет работать. Скорее рано, чем поздно. Как говорит российский министр по антимонопольной политике Илья Южанов, "мы намерены более активно заняться" теми, кто подминает рынок под себя, подобно Мельниченко, который контролирует 70% поставок угля на российские электростанции.

И все же такие безбрежные возможности открываются перед охотниками за состояниями потому, что Россия считается непредсказуемой страной. Если бы не связанные с этим опасения и настороженность, то вряд ли ее активы оценивались бы так дешево. "Контролируемый хаос" -- лучшая обстановка для сколачивания крупных капиталов, говорит Ходорковский. И молодые российские капиталисты жаждут новых трофеев.

Пол Старобин (Paul Starobin) c Кэтрин Белтон (Catherine Belton) в Москве. -- Business Week.

Ведущие российские бизнесмены

Охота за $90 млрд.

Есть возможность побороться за 30% от $300-миллиардного ВВП России. В число главных призов входят:

Источники: Business Week, Prosperity Capital Management, Russian State Statistics Committee, World Bank. -- Business Week.