Архивная публикация 2000 года: "Новые европейские"
Это обычная европейская семья, upper-middle class. Муж и жена в равной степени удачно делают карьеру в банковском бизнесе. Они много работают, мотаются по всему миру и видят друг друга по выходным. Их шестилетнего сына воспитывает няня. У них нет вечной нашей проблемы, где жить. Наконец, они любят друг друга. Все это так нормально. Удивительно лишь то, что Наталья и Игорь Цукановы -- граждане России, а если глядеть из России, такая судьба кажется редкой удачей.Людмила Лунина: Наташа, мне говорили, что вы с отличием окончили Гарвард.
Наталья Цуканова: Ну не совсем так. Вначале я окончила экономический факультет МГУ -- в 1989 году -- и через два года уехала в аспирантуру в Гарвард, где мне пришлось очень серьезно учиться. Я действительно была одной из лучших на курсе. Можно было остаться в Америке -- преподавать, защищать диссертацию, но я вернулась. Работала в Центре приватизации у Максима Бойко. К приватизации сейчас относятся по-разному, но для меня это был колоссальный опыт. Степень MBA я получила во Франции, в Insead -- лучшей европейской школе бизнеса, которую окончила с отличием. С западной точки зрения, мое образование считается очень хорошим.
Л.Л.: Иными словами, нет ничего удивительного, что вы работаете в JPMorgan -- одном из крупнейших инвестиционных банков мира.
Н.Ц.: Конечно, в западных банковских структурах пока очень и очень мало русских. Но в целом, если судить по образованию, которое я получила, действительно, ничего удивительного в этом нет.
Л.Л.: А что входит в круг ваших обязанностей?
Н.Ц.: Я работаю в отделе, который занимается слияниями и поглощениями. Если одна компания хочет купить другую, надо оценить стоимость покупки, уговорить стороны совершить сделку, решить множество сопутствующих проблем. В этой области банковского бизнеса традиционно мало женщин и высокая степень ответственности. Когда идет крупная сделка, приходится работать сутками.
Гигантов, подобных JPMorgan, от силы три-четыре в мире. Я постоянно в командировках. Например, прошедшую неделю начала в Братиславе, во вторник была в Вене, среду и четверг провела в Москве, а в пятницу вернулась в Лондон. Среди моих клиентов есть русские компании, но вообще я работаю с фирмами из самых разных стран, от Америки до Индии.
Л.Л.: А то, что вы из России, роли не играет?
Н.Ц.: Это, конечно, вопрос. Только что я прочитала в газетах о судебном иске, который Наталья Кагаловская подала на Bank of New York. Возможно, у нее были резоны, но тем русским, кто работает на Западе, это сильно затруднит жизнь. Я должна трудиться не просто хорошо, а гораздо лучше других.
Хотя... В нашем банке недавно обсуждали, кого надо рекрутировать. И мой начальник сказал, что при возможности надо подумать о русских, потому что они очень хорошо работают. Было приятно.
Л.Л.: Наташа, а семья вас вообще-то дома видит?
Н.Ц.: На такую работу можно наниматься, только если имеешь полную поддержку семьи.
Мой муж, Игорь Цуканов, президент инвестиционного банка "Группа ЦентрИнвест". Занимаясь инвестиционно-банковским бизнесом много лет, он прекрасно понимает специфику моей работы. Офисы фирмы Игоря располагаются в Москве и Нью-Йорке, так что он, как и я, большую часть недели в разъездах. Общаемся мы друг с другом каждый день по мобильному телефону и через Интернет.
Мы реально живем в разных странах. Шестилетний сын Никита со мной в Лондоне -- в том числе потому, что в Англии хорошая система образования. Всей семьей встречаемся на выходные.
Недавно я читала статью в Wall Street Journal, в которой такие пары, как мы с Игорем, названы "новыми европейцами". Люди имеют международное образование, работают по всему миру. Это достаточно типично.
К нашему разговору присоединяется Игорь Цуканов.
Л.Л.: Ну, если почти вся семья в сборе, можно задать традиционный вопрос: как вы познакомились?
Н.Ц.: Игорь был моим оппонентом на защите диплома в 1989 году.
Игорь Цуканов: Вначале Наташа приятно удивила меня своими познаниями в современной западной экономической теории, о которой в России в то время имели представление два-три человека. Я тогда был аспирантом Института мировой экономики и работал в знаменитом секторе профессора Энтова, откуда вышло немало известных людей -- тот же Максим Бойко.
Наташа начала приходить на семинары в наш научный сектор, мы периодически встречались. Однажды в институт приехали два сотрудника из PriceWaterhouse. Меня попросили составить им культурную программу. И я подумал: почему бы Наташе тоже этим не заняться? Мы повезли партнеров в Загорск, а на обратном пути начали общаться друг с другом и про гостей вообще забыли.
Потом я год работал в Америке, потом Наташа уехала в Гарвард. Вернулась она, наверное, из-за меня. Тогда-то мы и поженились.
Л.Л.: А вы не пробовали работать вместе?
И.Ц.: Наташа -- человек, который не любит риск, во всяком случае в финансовой сфере. Когда все активы семьи находятся в одном месте, это рискованно.
Я, как глава инвестиционной компании, конечно, был бы счастлив получить такого сотрудника, как она. Когда в августе 1998-го разразился кризис, я временами подумывал, что Наташа, с ее профессионализмом и умением разбираться в сложных ситуациях, могла бы найти лучшее решение многих проблем. Но очевидно и другое: супругам вместе работать тяжело, да и в коллективе может возникать нежелательное психологическое напряжение.
Н.Ц.: Когда я работала в Центре приватизации, а Игорь уже имел собственный консалтинговый бизнес, мы сталкивались, что называется, по разные стороны баррикад. Однажды мы встретились на реке Оби, на пароме. Я ехала проводить первый ваучерный аукцион -- приватизацию "Юганскнефтегаза" -- и выступала от лица правительства. А Игорь как раз консультировал "Юганскнефтегаз" -- как лучше продаваться. Переговоры шли очень непросто.
Л.Л.: Я не могу понять, у кого из вас карьера складывается лучше?
Н.Ц.: Наши карьеры нельзя сравнивать. Я все-таки работаю наемным работником, а у Игоря свой бизнес, в котором заняты более ста пятидесяти сотрудников в разных странах. У нас разная степень ответственности.
И.Ц.: Я горжусь не только профессиональными успехами жены. Наташа ведь приняла участие в рекламе JPMorgan.
Рекламируют банк его же служащие. Отбор был очень долгим и включал даже кастинг в Париже. В результате мировая рекламная кампания JPMorgan открылась портретом Наташи. Во всех крупнейших мировых газетах и журналах, в аэропортах, по каналам "Евроспорт" и CNN сейчас мелькает ее лицо. Ее теперь узнают не только люди, связанные с финансами, но и лондонские таксисты, например, или продавцы во французских булочных.
Н.Ц.: Ребенок тоже мною гордится. Он включает "Евроспорт" и ждет, пока меня покажут.
И.Ц.: В журнале Economist, где был напечатан страшный фоторепортаж из Чечни (а вы представить не можете, как пагубно эта война сказалась на репутации нашей страны и всех русских, как тяжело сейчас нам вести бизнес на Западе), так вот в журнале этот репортаж перебивала реклама банка с портретом Наташи. И там написано: "Наташа Цуканова" -- в общем, можно понять, что она русская. Значит, Россия -- это не только Чечня.
Л.Л.: Наверное, если бы вы и жили в одной стране, все равно не видели бы друг друга чаще. А как вы проводите выходные?
И.Ц.: Те дни, когда мы вместе, для нас самые важные. Обычно мы ходим втроем в теннисный клуб. Потом следует длинный, на пару часов, ланч в каком-либо ресторане. Можно просто гулять. Лондон такой город, который никогда не надоедает. Наконец, мы идем в гости.
Н.Ц.: Вот только что мне позвонила подруга -- мы условились пообедать семьями через три недели в субботу.
Л.Л.: Вы так надолго вперед планируете жизнь?
Н.Ц.: Иначе невозможно. Я, например, точно знаю, чем будет заниматься Никита все выходные в апреле.
И.Ц.: Чем Наташа меня восхищает -- у нее, помимо работы, еще остаются силы выступать менеджером семейной жизни. Я прихожу домой, и мне ничего не хочется -- только помолчать и отдохнуть. Организация нашего быта, воспитание ребенка, общение с друзьями -- все на ней.
Л.Л.: Нельзя ли поподробнее на счет воспитания сына?
И.Ц.: В России считается нормой, когда ребенка воспитывает мама, когда она одновременно и первый учитель. А на Западе есть институт нянь. Профессиональные няни имеют специальные лицензии, их послужной список легко проверить. Если найти хорошую няню, отдать ребенка в хорошую школу, правильно организовать его жизнь -- то и ребенок будет нормальный. Наша няня проводит с Никитой пять дней в неделю, она фактически член семьи.
Н.Ц.: Это сложный вопрос -- как совместить карьеру и воспитание ребенка. И я думаю, что абсолютно правильное решение найти невозможно. Никита в курсе наших дел, он очень хорошо понимает, чем мы заняты. Он ведь тоже новое поколение -- говорит сразу на трех языках: с нами по-русски, в школе -- по-английски, с няней -- по-французски. Мы хотим, чтобы он не потерял свое identity. Знаете, как дети русских эмигрантов,-- уже во втором поколении забывают язык. А вот итальянцы, французы, в какой бы стране ни жили, знают язык, чтят традиции, даже женятся в основном на своих.
Л.Л.: А кто в вашей семье лидер?
Н.Ц.: Игорь, конечно. Я типичная "вторая половина" -- что муж ни попросит, все сделаю. Когда мы женились, Игорь поставил несколько условий, в частности, я должна была научиться играть в теннис и кататься на горных лыжах. Вот недавно мы три дня катались на лыжах -- и если он говорил ехать по дикому склону, я ехала, хоть и страшно было.
Он шутит, что в отдельных сферах жизни, может, и есть кто-то лучше меня, но зато я лидер в многоборье.
И.Ц.: Наташа мою требовательность преувеличивает. Просто она, как умная женщина, разделила интересы мужа, чтобы проводить вместе с ним как можно больше времени.
Л.Л.: А у вас остались какие-то материальные мечты? Например, купить дом в Калифорнии?
Н.Ц.: Это очень прозаическая мечта. Если нам когда-нибудь захочется купить там дом, я просто возьму в банке кредит и потом энное число лет, как и все законопослушные граждане, буду выплачивать по нему проценты. Мы ведь не из тех русских, которые приносят на сделки чемоданы денег и за недвижимость платят кэшем.
Л.Л.: А если брать мечты, так сказать, нематериального свойства?
Н.Ц.: Если бы у нас было очень много денег, я бы занялась благотворительностью.
Л.Л.: Вы шутите. Кому как не вам знать, что пожертвованные деньги чаще всего воруют.
И.Ц.: Смотря как жертвовать. Наташа, работая в международной консалтинговой фирме Boston Consulting Group, вместе со своими коллегами придумала и организовала для Третьяковской галереи схему привлечения спонсоров. По-моему, это вообще первая в России профессионально организованная система частного финансирования музея. Спонсорами могут быть и физические лица, и крупные корпорации. Одни покупают картины, другие помогают организовать вечер для прессы, третьи бесплатно оказывают, скажем, юридические услуги. У ГТГ сейчас около 70 спонсоров. Их пожертвования составляют 25% бюджета. Если такую же систему построить для МГУ, я думаю, это будет богатейший университет.
Л.Л.: А почему именно для МГУ?
И.Ц.: Просто это наша с Наташей alma mater, да и наиболее известный в стране вуз. Надо с чего-то начать, создать модель и потом ее тиражировать. Финансирование двух-трех первоклассных университетов с соответствующими бизнес-школами не будет слишком обременительно для российского бизнеса.
МГУ сейчас в плачевном состоянии. Лучшие кадры уехали работать за границу. На экономическом факультете преподают те же люди, что и в 1984 году, когда я заканчивал университет. Вместо марксизма-ленинизма они читают социологию, но от смены названия суть не изменилась. Это, конечно, полный абсурд. При наличии частного финансирования и независимого попечительского совета, который по конкурсу отбирал бы преподавателей из России и международных университетов, такое было бы невозможно.
Н.Ц.: Когда-нибудь, когда жизнь станет спокойнее, я этим обязательно займусь.
Л.Л.: А в правительстве вы не хотите поработать?
Н.Ц.: Конечно. Если нас позовут
И.Ц.: Я думаю, в России необходимо создать мощный управленческий аппарат не из людей, которые озабочены своим финансовым положением и интересами своих спонсоров, а из тех, кому деньги вообще не нужны. И мы с Наташей на такое правительство с удовольствием поработаем.
Это обычная европейская семья, upper-middle class. Муж и жена в равной степени удачно делают карьеру в банковском бизнесе. Они много работают, мотаются по всему миру и видят друг друга по выходным. Их шестилетнего сына воспитывает няня. У них нет вечной нашей проблемы, где жить. Наконец, они любят друг друга. Все это так нормально. Удивительно лишь то, что Наталья и Игорь Цукановы -- граждане России, а если глядеть из России, такая судьба кажется редкой удачей.Людмила Лунина: Наташа, мне говорили, что вы с отличием окончили Гарвард.
Наталья Цуканова: Ну не совсем так. Вначале я окончила экономический факультет МГУ -- в 1989 году -- и через два года уехала в аспирантуру в Гарвард, где мне пришлось очень серьезно учиться. Я действительно была одной из лучших на курсе. Можно было остаться в Америке -- преподавать, защищать диссертацию, но я вернулась. Работала в Центре приватизации у Максима Бойко. К приватизации сейчас относятся по-разному, но для меня это был колоссальный опыт. Степень MBA я получила во Франции, в Insead -- лучшей европейской школе бизнеса, которую окончила с отличием. С западной точки зрения, мое образование считается очень хорошим.
Л.Л.: Иными словами, нет ничего удивительного, что вы работаете в JPMorgan -- одном из крупнейших инвестиционных банков мира.
Н.Ц.: Конечно, в западных банковских структурах пока очень и очень мало русских. Но в целом, если судить по образованию, которое я получила, действительно, ничего удивительного в этом нет.
Л.Л.: А что входит в круг ваших обязанностей?
Н.Ц.: Я работаю в отделе, который занимается слияниями и поглощениями. Если одна компания хочет купить другую, надо оценить стоимость покупки, уговорить стороны совершить сделку, решить множество сопутствующих проблем. В этой области банковского бизнеса традиционно мало женщин и высокая степень ответственности. Когда идет крупная сделка, приходится работать сутками.
Гигантов, подобных JPMorgan, от силы три-четыре в мире. Я постоянно в командировках. Например, прошедшую неделю начала в Братиславе, во вторник была в Вене, среду и четверг провела в Москве, а в пятницу вернулась в Лондон. Среди моих клиентов есть русские компании, но вообще я работаю с фирмами из самых разных стран, от Америки до Индии.
Л.Л.: А то, что вы из России, роли не играет?
Н.Ц.: Это, конечно, вопрос. Только что я прочитала в газетах о судебном иске, который Наталья Кагаловская подала на Bank of New York. Возможно, у нее были резоны, но тем русским, кто работает на Западе, это сильно затруднит жизнь. Я должна трудиться не просто хорошо, а гораздо лучше других.
Хотя... В нашем банке недавно обсуждали, кого надо рекрутировать. И мой начальник сказал, что при возможности надо подумать о русских, потому что они очень хорошо работают. Было приятно.
Л.Л.: Наташа, а семья вас вообще-то дома видит?
Н.Ц.: На такую работу можно наниматься, только если имеешь полную поддержку семьи.
Мой муж, Игорь Цуканов, президент инвестиционного банка "Группа ЦентрИнвест". Занимаясь инвестиционно-банковским бизнесом много лет, он прекрасно понимает специфику моей работы. Офисы фирмы Игоря располагаются в Москве и Нью-Йорке, так что он, как и я, большую часть недели в разъездах. Общаемся мы друг с другом каждый день по мобильному телефону и через Интернет.
Мы реально живем в разных странах. Шестилетний сын Никита со мной в Лондоне -- в том числе потому, что в Англии хорошая система образования. Всей семьей встречаемся на выходные.
Недавно я читала статью в Wall Street Journal, в которой такие пары, как мы с Игорем, названы "новыми европейцами". Люди имеют международное образование, работают по всему миру. Это достаточно типично.
К нашему разговору присоединяется Игорь Цуканов.
Л.Л.: Ну, если почти вся семья в сборе, можно задать традиционный вопрос: как вы познакомились?
Н.Ц.: Игорь был моим оппонентом на защите диплома в 1989 году.
Игорь Цуканов: Вначале Наташа приятно удивила меня своими познаниями в современной западной экономической теории, о которой в России в то время имели представление два-три человека. Я тогда был аспирантом Института мировой экономики и работал в знаменитом секторе профессора Энтова, откуда вышло немало известных людей -- тот же Максим Бойко.
Наташа начала приходить на семинары в наш научный сектор, мы периодически встречались. Однажды в институт приехали два сотрудника из PriceWaterhouse. Меня попросили составить им культурную программу. И я подумал: почему бы Наташе тоже этим не заняться? Мы повезли партнеров в Загорск, а на обратном пути начали общаться друг с другом и про гостей вообще забыли.
Потом я год работал в Америке, потом Наташа уехала в Гарвард. Вернулась она, наверное, из-за меня. Тогда-то мы и поженились.
Л.Л.: А вы не пробовали работать вместе?
И.Ц.: Наташа -- человек, который не любит риск, во всяком случае в финансовой сфере. Когда все активы семьи находятся в одном месте, это рискованно.
Я, как глава инвестиционной компании, конечно, был бы счастлив получить такого сотрудника, как она. Когда в августе 1998-го разразился кризис, я временами подумывал, что Наташа, с ее профессионализмом и умением разбираться в сложных ситуациях, могла бы найти лучшее решение многих проблем. Но очевидно и другое: супругам вместе работать тяжело, да и в коллективе может возникать нежелательное психологическое напряжение.
Н.Ц.: Когда я работала в Центре приватизации, а Игорь уже имел собственный консалтинговый бизнес, мы сталкивались, что называется, по разные стороны баррикад. Однажды мы встретились на реке Оби, на пароме. Я ехала проводить первый ваучерный аукцион -- приватизацию "Юганскнефтегаза" -- и выступала от лица правительства. А Игорь как раз консультировал "Юганскнефтегаз" -- как лучше продаваться. Переговоры шли очень непросто.
Л.Л.: Я не могу понять, у кого из вас карьера складывается лучше?
Н.Ц.: Наши карьеры нельзя сравнивать. Я все-таки работаю наемным работником, а у Игоря свой бизнес, в котором заняты более ста пятидесяти сотрудников в разных странах. У нас разная степень ответственности.
И.Ц.: Я горжусь не только профессиональными успехами жены. Наташа ведь приняла участие в рекламе JPMorgan.
Рекламируют банк его же служащие. Отбор был очень долгим и включал даже кастинг в Париже. В результате мировая рекламная кампания JPMorgan открылась портретом Наташи. Во всех крупнейших мировых газетах и журналах, в аэропортах, по каналам "Евроспорт" и CNN сейчас мелькает ее лицо. Ее теперь узнают не только люди, связанные с финансами, но и лондонские таксисты, например, или продавцы во французских булочных.
Н.Ц.: Ребенок тоже мною гордится. Он включает "Евроспорт" и ждет, пока меня покажут.
И.Ц.: В журнале Economist, где был напечатан страшный фоторепортаж из Чечни (а вы представить не можете, как пагубно эта война сказалась на репутации нашей страны и всех русских, как тяжело сейчас нам вести бизнес на Западе), так вот в журнале этот репортаж перебивала реклама банка с портретом Наташи. И там написано: "Наташа Цуканова" -- в общем, можно понять, что она русская. Значит, Россия -- это не только Чечня.
Л.Л.: Наверное, если бы вы и жили в одной стране, все равно не видели бы друг друга чаще. А как вы проводите выходные?
И.Ц.: Те дни, когда мы вместе, для нас самые важные. Обычно мы ходим втроем в теннисный клуб. Потом следует длинный, на пару часов, ланч в каком-либо ресторане. Можно просто гулять. Лондон такой город, который никогда не надоедает. Наконец, мы идем в гости.
Н.Ц.: Вот только что мне позвонила подруга -- мы условились пообедать семьями через три недели в субботу.
Л.Л.: Вы так надолго вперед планируете жизнь?
Н.Ц.: Иначе невозможно. Я, например, точно знаю, чем будет заниматься Никита все выходные в апреле.
И.Ц.: Чем Наташа меня восхищает -- у нее, помимо работы, еще остаются силы выступать менеджером семейной жизни. Я прихожу домой, и мне ничего не хочется -- только помолчать и отдохнуть. Организация нашего быта, воспитание ребенка, общение с друзьями -- все на ней.
Л.Л.: Нельзя ли поподробнее на счет воспитания сына?
И.Ц.: В России считается нормой, когда ребенка воспитывает мама, когда она одновременно и первый учитель. А на Западе есть институт нянь. Профессиональные няни имеют специальные лицензии, их послужной список легко проверить. Если найти хорошую няню, отдать ребенка в хорошую школу, правильно организовать его жизнь -- то и ребенок будет нормальный. Наша няня проводит с Никитой пять дней в неделю, она фактически член семьи.
Н.Ц.: Это сложный вопрос -- как совместить карьеру и воспитание ребенка. И я думаю, что абсолютно правильное решение найти невозможно. Никита в курсе наших дел, он очень хорошо понимает, чем мы заняты. Он ведь тоже новое поколение -- говорит сразу на трех языках: с нами по-русски, в школе -- по-английски, с няней -- по-французски. Мы хотим, чтобы он не потерял свое identity. Знаете, как дети русских эмигрантов,-- уже во втором поколении забывают язык. А вот итальянцы, французы, в какой бы стране ни жили, знают язык, чтят традиции, даже женятся в основном на своих.
Л.Л.: А кто в вашей семье лидер?
Н.Ц.: Игорь, конечно. Я типичная "вторая половина" -- что муж ни попросит, все сделаю. Когда мы женились, Игорь поставил несколько условий, в частности, я должна была научиться играть в теннис и кататься на горных лыжах. Вот недавно мы три дня катались на лыжах -- и если он говорил ехать по дикому склону, я ехала, хоть и страшно было.
Он шутит, что в отдельных сферах жизни, может, и есть кто-то лучше меня, но зато я лидер в многоборье.
И.Ц.: Наташа мою требовательность преувеличивает. Просто она, как умная женщина, разделила интересы мужа, чтобы проводить вместе с ним как можно больше времени.
Л.Л.: А у вас остались какие-то материальные мечты? Например, купить дом в Калифорнии?
Н.Ц.: Это очень прозаическая мечта. Если нам когда-нибудь захочется купить там дом, я просто возьму в банке кредит и потом энное число лет, как и все законопослушные граждане, буду выплачивать по нему проценты. Мы ведь не из тех русских, которые приносят на сделки чемоданы денег и за недвижимость платят кэшем.
Л.Л.: А если брать мечты, так сказать, нематериального свойства?
Н.Ц.: Если бы у нас было очень много денег, я бы занялась благотворительностью.
Л.Л.: Вы шутите. Кому как не вам знать, что пожертвованные деньги чаще всего воруют.
И.Ц.: Смотря как жертвовать. Наташа, работая в международной консалтинговой фирме Boston Consulting Group, вместе со своими коллегами придумала и организовала для Третьяковской галереи схему привлечения спонсоров. По-моему, это вообще первая в России профессионально организованная система частного финансирования музея. Спонсорами могут быть и физические лица, и крупные корпорации. Одни покупают картины, другие помогают организовать вечер для прессы, третьи бесплатно оказывают, скажем, юридические услуги. У ГТГ сейчас около 70 спонсоров. Их пожертвования составляют 25% бюджета. Если такую же систему построить для МГУ, я думаю, это будет богатейший университет.
Л.Л.: А почему именно для МГУ?
И.Ц.: Просто это наша с Наташей alma mater, да и наиболее известный в стране вуз. Надо с чего-то начать, создать модель и потом ее тиражировать. Финансирование двух-трех первоклассных университетов с соответствующими бизнес-школами не будет слишком обременительно для российского бизнеса.
МГУ сейчас в плачевном состоянии. Лучшие кадры уехали работать за границу. На экономическом факультете преподают те же люди, что и в 1984 году, когда я заканчивал университет. Вместо марксизма-ленинизма они читают социологию, но от смены названия суть не изменилась. Это, конечно, полный абсурд. При наличии частного финансирования и независимого попечительского совета, который по конкурсу отбирал бы преподавателей из России и международных университетов, такое было бы невозможно.
Н.Ц.: Когда-нибудь, когда жизнь станет спокойнее, я этим обязательно займусь.
Л.Л.: А в правительстве вы не хотите поработать?
Н.Ц.: Конечно. Если нас позовут
И.Ц.: Я думаю, в России необходимо создать мощный управленческий аппарат не из людей, которые озабочены своим финансовым положением и интересами своих спонсоров, а из тех, кому деньги вообще не нужны. И мы с Наташей на такое правительство с удовольствием поработаем.
ЛЮДМИЛА ЛУНИНА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
