Архивная публикация 2009 года: "НОВЫЙ РУССКИЙ ПОСТМОДЕРНИЗМ"
Президент пишет критическую статью о собственном президентстве. Премьер делает ряд неожиданно либеральных заявлений. Все критикуют сложившееся положение, и никто ничего не делает для его изменения. Короче, они там наверху поняли наконец, как избежать социального взрыва. Хотя на самом деле это стало понятно уже давно. Мне случалось уже обозначать их преобладающую интонацию словами "Ну да. И что?". Сегодня это стало чуть откровенней, только и всего. Для широких масс - суверенная демократия, документальные фильмы про коварный зарубеж и травля правозащитников. Для своих - журнал "Русский пионер" и его светские мероприятия, на которых все друг другу подмигивают. Именно по этой причине прекратились анекдоты: анекдот рассказывается там, где есть лицемерие. Где, как при Брежневе, говорят одно, думают другое, а делают третье. Сейчас все говорят вслух, и это определяющая разница. Причем продолжают делать все то же самое, вследствие чего катастрофа воспринимается как норма.
Главный российский идеолог пишет восторженный автобиографический роман и критику на него - несправедливо мягкую, но, по крайней мере, далекую от апологетики. Президент пишет критическую статью о собственном президентстве. Министр внутренних дел признает, что его ведомство насквозь коррумпировано. Руководитель боевой подготовки вооруженных сил не отрицает, что намеревался поучаствовать при помощи десантного подразделения в решении проблем своих родственников, хотя, слава богу, не поучаствовал, пронесло. Премьер делает ряд неожиданно либеральных заявлений. Все критикуют сло-жившееся положение, и никто ничего не делает для его изменения - оно, видимо, не может быть другим. Совестью нации назначаются галерист и шоуменша. Долго я думал - какой же клапан для выпуска пара они найдут, чтобы в очередной раз не взорвать котел? Кому именно разрешат говорить правду о текущем моменте? Ну вот, они разрешили - себе.
В 90-е годы иногда казалось, что постмодернизм сдох. И действительно, в окружающей действительности его стало как будто поменьше. Вытеснился реализмом, несколько даже суконным. Но потом оказалось - ничего, живехонек. Просто его, как все самое лучшее, забрали наверх. Взя-ли, так сказать, на небеса. Из искусства он ушел во власть - примерно как Гельман из галеристов в общественные деятели, как Колеров в политтехнологи. Мы живем в эпоху постмодернизма, когда вертикаль спущена вниз, а наверху радостно обходятся без нее. Правил нет. Постмодерн - это ведь относительность всех истин; по крайней мере, так получалось в российском его варианте. Обесцененные слова, отмененные правила, ничем не наполненные видимости. Что мы и имеем в лице современной российской политической элиты, которая все про себя понимает. В ней самые ярые и отвязные борцы с либерализмом называют себя в ЖЖ "кремлевскими пропагандонами", не подозревая, как много истины в этой шутке. Или подозревая. Какая разница!
Мы оказались пионерами в осуществлении этого типа власти. Такой свободой не пользуется ни один европейский, ни тем более американский лидер. Обама сколько угодно критикует американскую администрацию - но предыдущую. В ситуации, когда все настолько плохо у самого лидера, он обычно уходит в отставку. У нас эта практика отсутствует: он честно, с некоторым даже вызовом говорит о себе гадости, далеко опережая самых резких критиков. Общество аплодирует его храбрости - в самом деле, позволить себе такую отвагу может только тот, кому уж точно ничего за это не будет. Этим первое время шокировал Путин: на встречах за закрытыми дверями стремительно срезал особо зарвавшихся фарисеев. Да что вы, говорил он, неужели я не знаю, как у вас на самом деле все обстоит? Какие спонсоры у вашего театра, в каких конвертах вы получаете зарплату, насколько правовое у нас государство... Все он понимает лучше, чем мы. Только, в отличие от нас, искренне убежден, что сделать ничего нельзя. У них там профессия такая, в органах, - думать обо всех плохо. Что любого можно купить или сломать; что все в душе их боятся; что мир состоит из ничтожеств, трусов, конформистов... По совести говоря, мы очень мало сделали, чтобы их разубедить. Вот они и построили государство, в котором все говорят о себе плохо и поступают соответственно. Иногда думается, что лицемерие было бы лучше. По крайней мере, на фасаде нашего общего дома не так явственно читалось бы "Оставь надежду всяк сюда входящий".
Президент пишет критическую статью о собственном президентстве. Премьер делает ряд неожиданно либеральных заявлений. Все критикуют сложившееся положение, и никто ничего не делает для его изменения. Короче, они там наверху поняли наконец, как избежать социального взрыва. Хотя на самом деле это стало понятно уже давно. Мне случалось уже обозначать их преобладающую интонацию словами "Ну да. И что?". Сегодня это стало чуть откровенней, только и всего. Для широких масс - суверенная демократия, документальные фильмы про коварный зарубеж и травля правозащитников. Для своих - журнал "Русский пионер" и его светские мероприятия, на которых все друг другу подмигивают. Именно по этой причине прекратились анекдоты: анекдот рассказывается там, где есть лицемерие. Где, как при Брежневе, говорят одно, думают другое, а делают третье. Сейчас все говорят вслух, и это определяющая разница. Причем продолжают делать все то же самое, вследствие чего катастрофа воспринимается как норма.
Главный российский идеолог пишет восторженный автобиографический роман и критику на него - несправедливо мягкую, но, по крайней мере, далекую от апологетики. Президент пишет критическую статью о собственном президентстве. Министр внутренних дел признает, что его ведомство насквозь коррумпировано. Руководитель боевой подготовки вооруженных сил не отрицает, что намеревался поучаствовать при помощи десантного подразделения в решении проблем своих родственников, хотя, слава богу, не поучаствовал, пронесло. Премьер делает ряд неожиданно либеральных заявлений. Все критикуют сло-жившееся положение, и никто ничего не делает для его изменения - оно, видимо, не может быть другим. Совестью нации назначаются галерист и шоуменша. Долго я думал - какой же клапан для выпуска пара они найдут, чтобы в очередной раз не взорвать котел? Кому именно разрешат говорить правду о текущем моменте? Ну вот, они разрешили - себе.
В 90-е годы иногда казалось, что постмодернизм сдох. И действительно, в окружающей действительности его стало как будто поменьше. Вытеснился реализмом, несколько даже суконным. Но потом оказалось - ничего, живехонек. Просто его, как все самое лучшее, забрали наверх. Взя-ли, так сказать, на небеса. Из искусства он ушел во власть - примерно как Гельман из галеристов в общественные деятели, как Колеров в политтехнологи. Мы живем в эпоху постмодернизма, когда вертикаль спущена вниз, а наверху радостно обходятся без нее. Правил нет. Постмодерн - это ведь относительность всех истин; по крайней мере, так получалось в российском его варианте. Обесцененные слова, отмененные правила, ничем не наполненные видимости. Что мы и имеем в лице современной российской политической элиты, которая все про себя понимает. В ней самые ярые и отвязные борцы с либерализмом называют себя в ЖЖ "кремлевскими пропагандонами", не подозревая, как много истины в этой шутке. Или подозревая. Какая разница!
Мы оказались пионерами в осуществлении этого типа власти. Такой свободой не пользуется ни один европейский, ни тем более американский лидер. Обама сколько угодно критикует американскую администрацию - но предыдущую. В ситуации, когда все настолько плохо у самого лидера, он обычно уходит в отставку. У нас эта практика отсутствует: он честно, с некоторым даже вызовом говорит о себе гадости, далеко опережая самых резких критиков. Общество аплодирует его храбрости - в самом деле, позволить себе такую отвагу может только тот, кому уж точно ничего за это не будет. Этим первое время шокировал Путин: на встречах за закрытыми дверями стремительно срезал особо зарвавшихся фарисеев. Да что вы, говорил он, неужели я не знаю, как у вас на самом деле все обстоит? Какие спонсоры у вашего театра, в каких конвертах вы получаете зарплату, насколько правовое у нас государство... Все он понимает лучше, чем мы. Только, в отличие от нас, искренне убежден, что сделать ничего нельзя. У них там профессия такая, в органах, - думать обо всех плохо. Что любого можно купить или сломать; что все в душе их боятся; что мир состоит из ничтожеств, трусов, конформистов... По совести говоря, мы очень мало сделали, чтобы их разубедить. Вот они и построили государство, в котором все говорят о себе плохо и поступают соответственно. Иногда думается, что лицемерие было бы лучше. По крайней мере, на фасаде нашего общего дома не так явственно читалось бы "Оставь надежду всяк сюда входящий".
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
