Архивная публикация 2007 года: "О, дивный новый мир!"
Заявление Путина о программе развития нанотехнологий и принятие закона «О создании российской корпорации нанотехнологий» многие встретили с недоумением: что еще за нанотехнологии, зачем они нужны? Мы энергетическая сверхдержава, нам и так хорошо. А затем, что нано — это пропуск в будущее.Наука и жизнь
Нанотехнологии — это такой уровень работы с веществом, когда трудно провести границу между живым и неживым. В результате мы можем получить самозарождающийся и растущий, саморемонтирующийся агрегат, самостоятельно проходящий стадии обучения и взросления. Он живой или неживой? В этом смысле зарождение биологической жизни на Земле было не чем иным, как появлением наномашин. А из чего они сделаны — из металлокерамики или биомолекул, — не суть важно.
С момента появления первой деревянной ноги мы наблюдаем процесс совершенствования протезов. Руки, ноги, сердце, кости. Дайте срок, будет и протез мозга. Постепенный прогресс био- и нанотехнологий позволит, по всей видимости, создавать протезы, превосходящие по своим параметрам природные прототипы. Возможно, появится мода на замену органов протезами, как бы неправдоподобно это сегодня ни звучало, — есть же сейчас люди с пирсингом в самых неожиданных местах? Так что когда-нибудь в опросниках при приеме на работу может появиться и такой вопрос: укажите процентное соотношение биомеханических устройств в вашем организме.
Новая картина мира. Еще в середине XX века науки дробились с ужасающей скоростью. Их становилось все больше, и казалось, так будет продолжаться всегда. Но вскоре все больше открытий стало совершаться на стыках наук. Достижение наноуровня вновь, как в начале научной эры, приводит нас к пониманию цельности и неделимости природы, к натурфилософии на новом витке развития науки. Это заставляет представителей разных отраслей и наук — физиков, химиков, биологов, материаловедов и машиностроителей — работать вместе. Мы, возможно, наблюдаем стадию их обратного слияния в единую науку о природе — натуральную философию. Наше восприятие мира станет более цельным, а картина мира — более объективной и адекватной.
Наука и техника
Эта новая НТР может затмить первую, которая привела к появлению первых фабрик, а затем и поточного производства. Новые подходы, материалы и машины будут отличаться от фабричных в большей степени, чем те отличались от кустарных, причем по всем параметрам. Большим будет и воздействие на социум, как и последствия такого воздействия.
Энергосбережение. Микромолекулярный подход может поднять КПД механизмов, используемых человеком, на порядки — до уровня, который есть сегодня только у живых существ, у живой клетки, а может, и выше. Что значит энергосбережение для современного мира, долго рассказывать, думаю, не надо. (Хотя наши нефть и газ, увы, будут нужны меньше, чем сегодня.)
Качественно новые материалы. Всем, наверное, известны успехи и открытия, связанные с углеродными нанотрубками. Сейчас созданы и другие материалы. Но это лишь вершина айсберга. Пока мы только коснулись строения вещества на наноуровне. Дальнейшие исследования, скорее всего, приведут не только к созданию новых материалов, не только к конструированию материалов, но и к созданию новых подходов к изучению закономерностей строения вещества, что откроет перед технологией еще более широкие горизонты.
Новые технологии и подходы к массовому производству. Нанотехнологии открывают пути к миниатюризации производства. Не нужны будут гигантские комбинаты. Заводы станут на порядки экологичнее. Индивидуализированную продукцию можно будет производить по цене массовой. В итоге, скорее всего, можно будет создавать продукт практически с любыми характеристиками по желанию индивидуального покупателя.
Стоимость продукции будет намного ниже, чем сегодня, в идеале достигая стоимости биологической продукции. Пара суперкомпьютеров по цене коровы (сложность и вес примерно одинаковы).
Достигнув миниатюризации производства и минимума стоимости продукции при максимуме ее сложности и индивидуализированности (подстройке под заказчика), мы получим фундамент для постиндустриального общества. Если техника будет иметь предельно высокую степень автоматизации производства, сопоставимую с таковой у живого существа, то практически все статьи затрат, кроме стоимости сырья, информации, технологий, результатов исследований, будут исключены (страны третьего мира потеряют свое единственное конкурентное преимущество — дешевую рабочую силу, в ней отпадет необходимость, а значит, на их территорию перестанут переноситься заводы).{PAGE}
Новый подход грозит революционными преобразованиями буквально во всем. Поэтому, учитывая даже неполный список примеров, приведенный выше, можно сказать, что страны, отставшие в области нанотехнологий, окажутся в положении народов доиндустриальной эры, столкнувшихся с представителями индустриальной.
Нанотехнологические страны станут производить товары так дешево, что никакое удешевление рабочей силы не позволит остальным странам и близко подойти к этим показателям. К тому же товары нано-стран будет невозможно воспроизвести на любом, самом продвинутом оборудовании индустриальной эры. Разрыв здесь окажется на порядки большим, чем между дикарями и индустриальной державой. И опять повторится ситуация, когда за бесценок, за «стеклянные бусы», станут выменивать реальные ценности. Так что вряд ли нанотехнологии приведут к раю на земле. В рамках доминирующей на планете капиталистической системы произойдет, скорее всего, монополизация рынков в пользу успешных держав, за счет чего они будут выкачивать сверхприбыли — и ничего более.
Вновь обретенное качественное технологическое превосходство, как и в прошлые эпохи, может спровоцировать экспансию и стать основанием для наступления новой имперской эры. А значит — новый передел мира.
Из вышеприведенного напрашивается только один вывод: у России нет выбора — модернизироваться, развивать био- и нанотехнологии или нет. Сегодня это вопрос не желания, а выживания.
Наука побеждать
Но даже если отвлечься от проблем глобальной конкуренции, в данной области огромные перспективы в первую очередь для частного бизнеса. Международный рынок нанотехнологической продукции постоянно растет. Прогнозируется, что к 2008 году он достигнет $700 млрд (данные US NanoBusiness Alliance), к 2015-му — $1 трлн. Наибольшая доля здесь принадлежит Соединенным Штатам, по итогам 2005 года это 27%. У Японии — более 24%, у стран Западной Европы — 25%. И у России, соответственно и у отечественных компаний, есть хорошие шансы вписаться в этот только открывающийся рынок. Особенно учитывая то, что развитие в этом направлении объявлено национальным приоритетом.
Правда, хотя государством сегодня и выделены гигантские деньги на развитие нанотехнологий, это только первый шаг. Как показывает международный опыт, реальное опережающее развитие возможно только тогда, когда в эту сферу придет частный бизнес, организуя конкурентную среду. Развитие именно в этом направлении и должно стать приоритетным для нано-корпораций. Особенно в направлении «расшивки» хорошо известного узкого места — коммерциализации имеющихся разработок. Реально нет структур, которые бы переводили существующие наработки в конкурентоспособный востребованный товар. Опытно-экспериментальные заводы, которые занимались внедрением инноваций в советское время, либо стали частными структурами, имеющими сегодня свои интересы, которые мало пересекаются с интересами науки, либо разорились. Поэтому в экспериментально-внедренческой сфере у нас пробел. И для того, чтобы занять достойное место на рынке нанотехнологической продукции, России нужно не столько финансировать науку (судя по отзывам ученых, у нас и сейчас есть огромный задел), сколько развивать структуры по коммерциализации разработок. Это нужно в первую очередь для того, чтобы на следующем этапе процесс стал самоподдерживающимся. Тогда пока гипотетические коммерческие структуры инновационного сектора (который у нас сейчас в загоне — сегодня мы предпочитаем торговать, а не производить, тем более инновационный продукт) будут вынуждены для поддержания темпов, чтобы не отстать от конкурентов, начать вкладываться в науку. Но сегодня эти структуры — именно то, что только предстоит создать. Нужно выращивать частные крупные компании, лидеров инновационного рынка в мировом масштабе. Тогда вокруг этих больших компаний начнут формироваться и компании малого бизнеса. Сегодня их у нас почти нет.
Поэтому нанотехнологии открывают самые широкие горизонты для частного бизнеса — особенно если учесть, что во всем мире самыми быстрорастущими и богатыми компаниями после начала эпохи технического прогресса практически всегда становились компании инновационного сектора. Наиболее успешные — у всех на слуху: автомобильная компания Форда, который изобрел дешевый автомобиль и поточную сборку на конвейере, Нewlett-Рackard, Microsoft, IBM, Apple и многие другие. Так что у российских Гейтсов и Джобсов есть беспрецедентная возможность осуществить «великую российскую мечту» — создать инновационную компанию мирового уровня с нуля.
Заявление Путина о программе развития нанотехнологий и принятие закона «О создании российской корпорации нанотехнологий» многие встретили с недоумением: что еще за нанотехнологии, зачем они нужны? Мы энергетическая сверхдержава, нам и так хорошо. А затем, что нано — это пропуск в будущее.Наука и жизнь
Нанотехнологии — это такой уровень работы с веществом, когда трудно провести границу между живым и неживым. В результате мы можем получить самозарождающийся и растущий, саморемонтирующийся агрегат, самостоятельно проходящий стадии обучения и взросления. Он живой или неживой? В этом смысле зарождение биологической жизни на Земле было не чем иным, как появлением наномашин. А из чего они сделаны — из металлокерамики или биомолекул, — не суть важно.
С момента появления первой деревянной ноги мы наблюдаем процесс совершенствования протезов. Руки, ноги, сердце, кости. Дайте срок, будет и протез мозга. Постепенный прогресс био- и нанотехнологий позволит, по всей видимости, создавать протезы, превосходящие по своим параметрам природные прототипы. Возможно, появится мода на замену органов протезами, как бы неправдоподобно это сегодня ни звучало, — есть же сейчас люди с пирсингом в самых неожиданных местах? Так что когда-нибудь в опросниках при приеме на работу может появиться и такой вопрос: укажите процентное соотношение биомеханических устройств в вашем организме.
Новая картина мира. Еще в середине XX века науки дробились с ужасающей скоростью. Их становилось все больше, и казалось, так будет продолжаться всегда. Но вскоре все больше открытий стало совершаться на стыках наук. Достижение наноуровня вновь, как в начале научной эры, приводит нас к пониманию цельности и неделимости природы, к натурфилософии на новом витке развития науки. Это заставляет представителей разных отраслей и наук — физиков, химиков, биологов, материаловедов и машиностроителей — работать вместе. Мы, возможно, наблюдаем стадию их обратного слияния в единую науку о природе — натуральную философию. Наше восприятие мира станет более цельным, а картина мира — более объективной и адекватной.
Наука и техника
Эта новая НТР может затмить первую, которая привела к появлению первых фабрик, а затем и поточного производства. Новые подходы, материалы и машины будут отличаться от фабричных в большей степени, чем те отличались от кустарных, причем по всем параметрам. Большим будет и воздействие на социум, как и последствия такого воздействия.
Энергосбережение. Микромолекулярный подход может поднять КПД механизмов, используемых человеком, на порядки — до уровня, который есть сегодня только у живых существ, у живой клетки, а может, и выше. Что значит энергосбережение для современного мира, долго рассказывать, думаю, не надо. (Хотя наши нефть и газ, увы, будут нужны меньше, чем сегодня.)
Качественно новые материалы. Всем, наверное, известны успехи и открытия, связанные с углеродными нанотрубками. Сейчас созданы и другие материалы. Но это лишь вершина айсберга. Пока мы только коснулись строения вещества на наноуровне. Дальнейшие исследования, скорее всего, приведут не только к созданию новых материалов, не только к конструированию материалов, но и к созданию новых подходов к изучению закономерностей строения вещества, что откроет перед технологией еще более широкие горизонты.
Новые технологии и подходы к массовому производству. Нанотехнологии открывают пути к миниатюризации производства. Не нужны будут гигантские комбинаты. Заводы станут на порядки экологичнее. Индивидуализированную продукцию можно будет производить по цене массовой. В итоге, скорее всего, можно будет создавать продукт практически с любыми характеристиками по желанию индивидуального покупателя.
Стоимость продукции будет намного ниже, чем сегодня, в идеале достигая стоимости биологической продукции. Пара суперкомпьютеров по цене коровы (сложность и вес примерно одинаковы).
Достигнув миниатюризации производства и минимума стоимости продукции при максимуме ее сложности и индивидуализированности (подстройке под заказчика), мы получим фундамент для постиндустриального общества. Если техника будет иметь предельно высокую степень автоматизации производства, сопоставимую с таковой у живого существа, то практически все статьи затрат, кроме стоимости сырья, информации, технологий, результатов исследований, будут исключены (страны третьего мира потеряют свое единственное конкурентное преимущество — дешевую рабочую силу, в ней отпадет необходимость, а значит, на их территорию перестанут переноситься заводы).{PAGE}
Новый подход грозит революционными преобразованиями буквально во всем. Поэтому, учитывая даже неполный список примеров, приведенный выше, можно сказать, что страны, отставшие в области нанотехнологий, окажутся в положении народов доиндустриальной эры, столкнувшихся с представителями индустриальной.
Нанотехнологические страны станут производить товары так дешево, что никакое удешевление рабочей силы не позволит остальным странам и близко подойти к этим показателям. К тому же товары нано-стран будет невозможно воспроизвести на любом, самом продвинутом оборудовании индустриальной эры. Разрыв здесь окажется на порядки большим, чем между дикарями и индустриальной державой. И опять повторится ситуация, когда за бесценок, за «стеклянные бусы», станут выменивать реальные ценности. Так что вряд ли нанотехнологии приведут к раю на земле. В рамках доминирующей на планете капиталистической системы произойдет, скорее всего, монополизация рынков в пользу успешных держав, за счет чего они будут выкачивать сверхприбыли — и ничего более.
Вновь обретенное качественное технологическое превосходство, как и в прошлые эпохи, может спровоцировать экспансию и стать основанием для наступления новой имперской эры. А значит — новый передел мира.
Из вышеприведенного напрашивается только один вывод: у России нет выбора — модернизироваться, развивать био- и нанотехнологии или нет. Сегодня это вопрос не желания, а выживания.
Наука побеждать
Но даже если отвлечься от проблем глобальной конкуренции, в данной области огромные перспективы в первую очередь для частного бизнеса. Международный рынок нанотехнологической продукции постоянно растет. Прогнозируется, что к 2008 году он достигнет $700 млрд (данные US NanoBusiness Alliance), к 2015-му — $1 трлн. Наибольшая доля здесь принадлежит Соединенным Штатам, по итогам 2005 года это 27%. У Японии — более 24%, у стран Западной Европы — 25%. И у России, соответственно и у отечественных компаний, есть хорошие шансы вписаться в этот только открывающийся рынок. Особенно учитывая то, что развитие в этом направлении объявлено национальным приоритетом.
Правда, хотя государством сегодня и выделены гигантские деньги на развитие нанотехнологий, это только первый шаг. Как показывает международный опыт, реальное опережающее развитие возможно только тогда, когда в эту сферу придет частный бизнес, организуя конкурентную среду. Развитие именно в этом направлении и должно стать приоритетным для нано-корпораций. Особенно в направлении «расшивки» хорошо известного узкого места — коммерциализации имеющихся разработок. Реально нет структур, которые бы переводили существующие наработки в конкурентоспособный востребованный товар. Опытно-экспериментальные заводы, которые занимались внедрением инноваций в советское время, либо стали частными структурами, имеющими сегодня свои интересы, которые мало пересекаются с интересами науки, либо разорились. Поэтому в экспериментально-внедренческой сфере у нас пробел. И для того, чтобы занять достойное место на рынке нанотехнологической продукции, России нужно не столько финансировать науку (судя по отзывам ученых, у нас и сейчас есть огромный задел), сколько развивать структуры по коммерциализации разработок. Это нужно в первую очередь для того, чтобы на следующем этапе процесс стал самоподдерживающимся. Тогда пока гипотетические коммерческие структуры инновационного сектора (который у нас сейчас в загоне — сегодня мы предпочитаем торговать, а не производить, тем более инновационный продукт) будут вынуждены для поддержания темпов, чтобы не отстать от конкурентов, начать вкладываться в науку. Но сегодня эти структуры — именно то, что только предстоит создать. Нужно выращивать частные крупные компании, лидеров инновационного рынка в мировом масштабе. Тогда вокруг этих больших компаний начнут формироваться и компании малого бизнеса. Сегодня их у нас почти нет.
Поэтому нанотехнологии открывают самые широкие горизонты для частного бизнеса — особенно если учесть, что во всем мире самыми быстрорастущими и богатыми компаниями после начала эпохи технического прогресса практически всегда становились компании инновационного сектора. Наиболее успешные — у всех на слуху: автомобильная компания Форда, который изобрел дешевый автомобиль и поточную сборку на конвейере, Нewlett-Рackard, Microsoft, IBM, Apple и многие другие. Так что у российских Гейтсов и Джобсов есть беспрецедентная возможность осуществить «великую российскую мечту» — создать инновационную компанию мирового уровня с нуля.
| Нанотехнологии в политике Очень трогательно. Я бы сказал, умилительно до слез это стремление к нанотехнологиям. Когда нам говорят о нанотехнологиях в промышленности и науке, мы-то знаем, что на самом деле имеется в виду: нанотехнологии в политике. Это действительно гениальное изобретение. Потому что, как только удастся создать партию, например, смоделированную, сконструированную и произведенную способом нанотехнологий, очень многие политические проблемы будут полностью решены. Во-первых, партия абсолютно не будет заметна, во-вторых, партия не будет пытаться влиять ни на какие процессы (все-таки в России сейчас эти процессы партийного строительства достаточно масштабны). Затем по нанотехнологиям, конечно, необходимо формировать будущую Государственную думу. Она будет особенно продуктивна. Колоссальная экономия. А уж президент, созданный с применением нанотехнологии, — со своими нанорешениями, нанопостановлениями, нанозакончиками (я уже не говорю о нанонизации налогов) — вполне поместится под ноготь у того, кто будет обладать реальной властью на данный момент в стране. Затем применение нанотехнологий, например, при создании маленьких имиджей у маленьких политиков для маленьких ситуаций, при решении всяких маленьких конфликтов приведет к необычайно эффектным результатам, поскольку жизнь будет продолжаться, идти своим нормальным путем и где-то, практически невидимая, карликовая, будет происходить некая политика. Что на самом деле великолепно. Нас, нормальных людей, что раздражает? Нас раздражает любая попытка этой грязной, омерзительной, вонючей, продажной шлюхи по имени «политика» коснуться нашей жизни. Ладно, когда дуболомный государственный аппарат с его налогами, приставами, дурацкими системами льгот или страхования пытается приблизиться к нашей жизни — это отвратительно, конечно, но неизбежно. А вот когда к жизни пытается приблизиться так называемая политика — это омерзительней в десятки тысяч раз. А если вся политическая жизнь, я надеюсь, близкого будущего будет построена по принципу нанотехнологий, у политики, вероятно, останется возможность приближаться. Но у нас, так называемых россиян, останется возможность не замечать ее как таковую. А я-то, наивный, не понимал, зачем управление делами президента закупило такое количество электронных микроскопов! Теперь понятно, что картина политического будущего России будет абсолютно идиллической. Легко представить, как Сурков, склонившись над микроскопом, с помощью лабораторной иглы на маленьком лабораторном стеклышке делит созданную по принципу нанотехнологии оппозицию на две половинки и докладывает президенту: мерзкая оппозиция полностью замутила стеклышко №18. «Ну так кокните стеклышко», — отвечает президент. И вопрос совершенно безболезненно для всех решается. Понятно, что можно будет создать чудесные карликовые оппозиционные партии, для которых в отделах милиции придется ставить микроскопы, чтобы разглядеть этих оппозиционирующих оппозиционеров, — они будут очень технологичными, очень продуктивными. Но очень маленькими. Политика, политики, Дума — все должно быть нано: невидимое, незаметное, никак не влияющее на жизнь. И главное: не мешающее реальной власти управлять. Применение нанотехнологий в политике, безусловно, позволит России выйти в лидеры во всем мире. Поскольку чем меньше будет политики, тем нормальней будет жизнь. |
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
