Архивная публикация 2006 года: "О главном – с любовью"
В минувшую среду в Мраморном зале Кремля Владимир Путин выступил с ежегодным Посланием Федеральному собранию РФ. Сенаторы и депутаты, а также специально приглашенные в этот зал министры и губернаторы сошлись во мнении, что нынешнее обращение президента — выше всяких похвал. Однако больше всего Послание-2006, похоже, понравилось первому вице-спикеру Госдумы Любови Слиске. Еще бы: ведь Путин говорил про любовь. Послание и вправду удалось. Хотя бы потому, что в нем президент озвучил новую для российской государственной традиции тему «сбережения народа». Как известно, обычно государство не опускалось до такого «мелкотемья», тяготея к решению исключительно глобальных задач. Кто знает, может быть, именно поэтому-то и с демографией возникли проблемы?
Впрочем, о планах укрепления национальной безопасности страны Путин также рассказал весьма и весьма подробно. Ясно, что такое Послание не могло не понравиться.
Так случилось: выступление президента произвело в высшей степени благоприятное впечатление на собравшихся в Мраморном зале. «Это Послание ошеломляющее, приятное и очень деловое», — сказал, комментируя услышанное, мэр Москвы Юрий Лужков. «Это самое лучшее Послание, я им просто восхищен», — не сдерживал эмоций губернатор Липецкой области Олег Королев. Оно было «сильным по звучанию и обозначенным задачам», — радовался глава Хакасии Алексей Лебедь. «Оно было отличным — на пять с плюсом, — как обычно, горячился лидер ЛДПРВладимир Жириновский. — Рубль, человек, безопасность — вот та триада, на которой было выстроено это Послание», — сказал он и пообещал к 2016 году завести еще четырех детей.
Но наиболее точную характеристику сумел найти губернатор Краснодарского края Александр Ткачев, который сказал, что это было «мощное по своему посылу Послание».
На этом (в массе своей — мужском) чиновничье-депутатском фоне едва не выпали из общего ряда подобострастно-аналитических комментариев слова первого вице-спикера Госдумы Любови Слиски. Но не затерялись и не выпали. И все потому, что Слиска посчитала нужным обратить внимание на то, сколь «привлекательно» президентом была «подана основная тема, связанная с решением демографических проблем».
Путин, как известно, сказал следующее: «А теперь о главном. Что у нас главное? В Министерстве обороны знают, что у нас главное. Речь действительно пойдет о любви, о женщинах, о детях. О семье. И о самой острой проблеме современной России — о демографии». Было бы странным, если бы упоминание среди приоритетов страны любви оказалось бы не замеченным внимательной Любовью Константиновной.
Другое дело — упоминание в контексте решения демографических проблем Министерства обороны. По поводу того, почему президент упомянул именно ведомство Сергея Иванова, можно лишь гадать. Возможно, Путин имел в виду лишь то, что сам министр — отец двух (правда, уже взрослых) сыновей. И, значит, по идее, свой вклад в решение демографической проблемы уже внес. Поэтому и знает, «что у нас главное».
С другой стороны, отсыл к военному ведомству как экспертному органу в вопросах деторождения, возможно, возник совершенно по иной причине. Кто знает, может быть, за напряженной редакционной работой над текстом президентского Послания скрывались нешуточные политические интриги? И даже велась подковерная борьба за то, что именно должно было быть названо в качестве «главного»?
Если так было на самом деле, все сразу же становится на свои места. Судя по тому, в какой последовательности об этих темах говорил сам президент, в «спорах о главном» победили сторонники первоочередного упоминания демографической проблемы. Можно даже предположить, что эти люди симпатизируют первому вице-премьеру Дмитрию Медведеву, который курирует все без исключения национальные проекты в социальной сфере. Именно в его сферу компетенции, скорее всего, и попадет кураторство над «сбережением народа».
Поскольку тема укрепления нацбезопасности была упомянута сразу вслед за «демографическим блоком», можно предположить, что и сам Путин всерьез считает решение демографической проблемы наиболее приоритетным направлением работы. В чем (видимо, лично) и убедил министра обороны, до этого, скорее всего, отстаивавшего первенство «военной тематики». Конечно, после этого Иванов уже не мог не знать, «что у нас главное», — и в этом Путин оказался прав.
В остальном же интересы обоих потенциальных преемников президента были полностью учтены и даже диалектически взаимосвязаны. С одной стороны, было заявлено, что Минобороны что-то такое знает про наше «самое главное». То есть имеет непосредственное отношение к деторождению. С другой стороны, было указано на то, что от этого самого деторождения напрямую зависит боеспособность страны. Получается, что, как ни крути, ни Медведев без Иванова, ни Иванов без Медведева с решением стоящих перед ними задач не справятся. Собственно, это и называется — «система сдержек и противовесов»: лучшего способа сохранить единство команды человечество пока еще не изобрело.
Впрочем, стопроцентного единства достичь все-таки не удалось. Спикеры обеих палат парламента — Сергей Миронов и Борис Грызлов, сидевшие во время оглашения Послания за спиной президента и, казалось бы, имевшие возможность лучше, чем кто бы то ни было, разобраться в масштабных замыслах главы государства, продемонстрировали полнейший плюрализм мнений по поводу того, что именно имел в виду президент.
В целом Миронов по традиции образно отозвался о Послании: «В лице президента и в его Послании государство от полуоборота полностью повернулось к нашему многонациональному народу».
И только потом выяснилось: спикер Совета Федерации уверен, что одним из первых шагов «полностью повернувшегося к народу» государства должно стать «распечатывание» Стабилизационного фонда. «Нужно тратить деньги Стабфонда, и пусть правительство не боится, что это подстегнет инфляцию», — сказал Миронов. Грызлов же, как оказалось, напротив, придерживается прямо противоположного мнения. В частности, он заявил, что «в 2007 году мы не будем распечатывать Стабилизационный фонд», и вообще «я не согласен» с теми, кто призывает воспользоваться средствами фонда для реализации идеи главы государства в области демографии.
Впрочем, что такое заочная полемика двух спикеров по сравнению с заочной полемикой двух руководителей Чечни — президента республики Алу Алханова и главы республиканского правительства Рамзана Кадырова?! Сущие пустяки, да и только. На минувшей неделе их подковерный конфликт продолжал тлеть: в СМИпросочилась информация о том, что в республике сторонниками Кадырова инициирован соцопрос на тему, кто из двух лидеров Чечни «милее» ее гражданам. Сторонники Алханова уверены, что результаты опроса будут подтасованы в пользу чеченского премьера.
Впрочем, о Чечне в Послании Путин не сказал ни слова. Как пояснил Алханов, ситуация в республике нормализовалась настолько, что выделять этот субъект РФ из ряда прочих нет уже никакого смысла: все проблемы решаются в рабочем порядке. Получается, что Путин не упомянул Чечню из скромности.
Еще одна тема, о которой Путин умолчал — и тоже, скорее всего, из скромности, — это наши успехи на идеологическом поприще. А за отчетный период удалось немало.
Не успели наши кремлевские идеологи завершить кропотливую работу по формулированию основных признаков суверенной демократии (изыскания ведутся под научно-методическим руководством замглавы президентской администрации Владислава Суркова), как наши западные коллеги — причем без какого бы то ни было соблюдения авторских прав (а еще члены ВТО!) взяли наши важнейшие тезисы на свое «двухстандартное» вооружение.
В итоге, выступая недавно в Вильнюсе, вице-президент США Ричард Чейни охотно поведал лидерам «новых демократий» Восточной Европы о том, что в совсем недалеком будущем и «Россия присоединится ко всем нам на пути к процветанию и величию». Впрочем, Чейни поспешил уточнить, что после присоединения РФ сам «союз процветания и величия» будет называться не иначе, как «сообщество суверенных демократий». А значит, и он поверил, что круче нашей модели демократии не сыскать на всем белом свете.
В минувшую среду в Мраморном зале Кремля Владимир Путин выступил с ежегодным Посланием Федеральному собранию РФ. Сенаторы и депутаты, а также специально приглашенные в этот зал министры и губернаторы сошлись во мнении, что нынешнее обращение президента — выше всяких похвал. Однако больше всего Послание-2006, похоже, понравилось первому вице-спикеру Госдумы Любови Слиске. Еще бы: ведь Путин говорил про любовь. Послание и вправду удалось. Хотя бы потому, что в нем президент озвучил новую для российской государственной традиции тему «сбережения народа». Как известно, обычно государство не опускалось до такого «мелкотемья», тяготея к решению исключительно глобальных задач. Кто знает, может быть, именно поэтому-то и с демографией возникли проблемы?
Впрочем, о планах укрепления национальной безопасности страны Путин также рассказал весьма и весьма подробно. Ясно, что такое Послание не могло не понравиться.
Так случилось: выступление президента произвело в высшей степени благоприятное впечатление на собравшихся в Мраморном зале. «Это Послание ошеломляющее, приятное и очень деловое», — сказал, комментируя услышанное, мэр Москвы Юрий Лужков. «Это самое лучшее Послание, я им просто восхищен», — не сдерживал эмоций губернатор Липецкой области Олег Королев. Оно было «сильным по звучанию и обозначенным задачам», — радовался глава Хакасии Алексей Лебедь. «Оно было отличным — на пять с плюсом, — как обычно, горячился лидер ЛДПРВладимир Жириновский. — Рубль, человек, безопасность — вот та триада, на которой было выстроено это Послание», — сказал он и пообещал к 2016 году завести еще четырех детей.
Но наиболее точную характеристику сумел найти губернатор Краснодарского края Александр Ткачев, который сказал, что это было «мощное по своему посылу Послание».
На этом (в массе своей — мужском) чиновничье-депутатском фоне едва не выпали из общего ряда подобострастно-аналитических комментариев слова первого вице-спикера Госдумы Любови Слиски. Но не затерялись и не выпали. И все потому, что Слиска посчитала нужным обратить внимание на то, сколь «привлекательно» президентом была «подана основная тема, связанная с решением демографических проблем».
Путин, как известно, сказал следующее: «А теперь о главном. Что у нас главное? В Министерстве обороны знают, что у нас главное. Речь действительно пойдет о любви, о женщинах, о детях. О семье. И о самой острой проблеме современной России — о демографии». Было бы странным, если бы упоминание среди приоритетов страны любви оказалось бы не замеченным внимательной Любовью Константиновной.
Другое дело — упоминание в контексте решения демографических проблем Министерства обороны. По поводу того, почему президент упомянул именно ведомство Сергея Иванова, можно лишь гадать. Возможно, Путин имел в виду лишь то, что сам министр — отец двух (правда, уже взрослых) сыновей. И, значит, по идее, свой вклад в решение демографической проблемы уже внес. Поэтому и знает, «что у нас главное».
С другой стороны, отсыл к военному ведомству как экспертному органу в вопросах деторождения, возможно, возник совершенно по иной причине. Кто знает, может быть, за напряженной редакционной работой над текстом президентского Послания скрывались нешуточные политические интриги? И даже велась подковерная борьба за то, что именно должно было быть названо в качестве «главного»?
Если так было на самом деле, все сразу же становится на свои места. Судя по тому, в какой последовательности об этих темах говорил сам президент, в «спорах о главном» победили сторонники первоочередного упоминания демографической проблемы. Можно даже предположить, что эти люди симпатизируют первому вице-премьеру Дмитрию Медведеву, который курирует все без исключения национальные проекты в социальной сфере. Именно в его сферу компетенции, скорее всего, и попадет кураторство над «сбережением народа».
Поскольку тема укрепления нацбезопасности была упомянута сразу вслед за «демографическим блоком», можно предположить, что и сам Путин всерьез считает решение демографической проблемы наиболее приоритетным направлением работы. В чем (видимо, лично) и убедил министра обороны, до этого, скорее всего, отстаивавшего первенство «военной тематики». Конечно, после этого Иванов уже не мог не знать, «что у нас главное», — и в этом Путин оказался прав.
В остальном же интересы обоих потенциальных преемников президента были полностью учтены и даже диалектически взаимосвязаны. С одной стороны, было заявлено, что Минобороны что-то такое знает про наше «самое главное». То есть имеет непосредственное отношение к деторождению. С другой стороны, было указано на то, что от этого самого деторождения напрямую зависит боеспособность страны. Получается, что, как ни крути, ни Медведев без Иванова, ни Иванов без Медведева с решением стоящих перед ними задач не справятся. Собственно, это и называется — «система сдержек и противовесов»: лучшего способа сохранить единство команды человечество пока еще не изобрело.
Впрочем, стопроцентного единства достичь все-таки не удалось. Спикеры обеих палат парламента — Сергей Миронов и Борис Грызлов, сидевшие во время оглашения Послания за спиной президента и, казалось бы, имевшие возможность лучше, чем кто бы то ни было, разобраться в масштабных замыслах главы государства, продемонстрировали полнейший плюрализм мнений по поводу того, что именно имел в виду президент.
В целом Миронов по традиции образно отозвался о Послании: «В лице президента и в его Послании государство от полуоборота полностью повернулось к нашему многонациональному народу».
И только потом выяснилось: спикер Совета Федерации уверен, что одним из первых шагов «полностью повернувшегося к народу» государства должно стать «распечатывание» Стабилизационного фонда. «Нужно тратить деньги Стабфонда, и пусть правительство не боится, что это подстегнет инфляцию», — сказал Миронов. Грызлов же, как оказалось, напротив, придерживается прямо противоположного мнения. В частности, он заявил, что «в 2007 году мы не будем распечатывать Стабилизационный фонд», и вообще «я не согласен» с теми, кто призывает воспользоваться средствами фонда для реализации идеи главы государства в области демографии.
Впрочем, что такое заочная полемика двух спикеров по сравнению с заочной полемикой двух руководителей Чечни — президента республики Алу Алханова и главы республиканского правительства Рамзана Кадырова?! Сущие пустяки, да и только. На минувшей неделе их подковерный конфликт продолжал тлеть: в СМИпросочилась информация о том, что в республике сторонниками Кадырова инициирован соцопрос на тему, кто из двух лидеров Чечни «милее» ее гражданам. Сторонники Алханова уверены, что результаты опроса будут подтасованы в пользу чеченского премьера.
Впрочем, о Чечне в Послании Путин не сказал ни слова. Как пояснил Алханов, ситуация в республике нормализовалась настолько, что выделять этот субъект РФ из ряда прочих нет уже никакого смысла: все проблемы решаются в рабочем порядке. Получается, что Путин не упомянул Чечню из скромности.
Еще одна тема, о которой Путин умолчал — и тоже, скорее всего, из скромности, — это наши успехи на идеологическом поприще. А за отчетный период удалось немало.
Не успели наши кремлевские идеологи завершить кропотливую работу по формулированию основных признаков суверенной демократии (изыскания ведутся под научно-методическим руководством замглавы президентской администрации Владислава Суркова), как наши западные коллеги — причем без какого бы то ни было соблюдения авторских прав (а еще члены ВТО!) взяли наши важнейшие тезисы на свое «двухстандартное» вооружение.
В итоге, выступая недавно в Вильнюсе, вице-президент США Ричард Чейни охотно поведал лидерам «новых демократий» Восточной Европы о том, что в совсем недалеком будущем и «Россия присоединится ко всем нам на пути к процветанию и величию». Впрочем, Чейни поспешил уточнить, что после присоединения РФ сам «союз процветания и величия» будет называться не иначе, как «сообщество суверенных демократий». А значит, и он поверил, что круче нашей модели демократии не сыскать на всем белом свете.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
