Архивная публикация 2008 года: "О кадрах и этике власти"
Москва наполнена слухами и гаданиями на тему кадровых перестановок в связи с переездом Владимира Путина в Белый дом.Встречи с высокопоставленными чиновниками и разговоры на эти сюжеты малосодержательны — они сами ничего не знают, ни о себе, ни о других. И это не потому, что они недостаточно информированы. Это потому, что отсутствует информация как предмет распространения. А информация отсутствует потому, что оба ее источника, президенты нынешний и будущий, сами не вполне ясно представляют, как будет функционировать система власти в России. Вертикаль.
С одной стороны, команда Путина сработала его срок четко и обеспечила плавный переход власти к его преемнику. Увольнять вроде бы не за что. С другой — увольнять надо, потому что без обновления кадров все скажут, что так выглядит реальный застой. А застой — это плохо.
Если увольнять с чувством благодарности за службу, то надо увольнять с повышением. А должностей «с повышением» не хватает. По крайней мере, внутри одной ветви власти. А назначать с повышением в «братскую ветвь» — неэтично. Кадры — дело деликатное.
Для обоих президентов ситуация абсолютно новая. Сколько ни готовься к передаче власти, а как это сделать практически, не обидев ни себя, ни друга, не совсем ясно.
Ясно пока одно: работа правительства будет наполнена новым содержанием, равновеликим полномочиям, прописанным в Конституции. Эти полномочия огромны. Если упразднить кураторство со стороны администрации президента над работой департаментов правительства как избыточное опекунство и дубляж функций, то Белый дом обретет новый вес во взаимоотношениях с иными субъектами власти. Здесь заложен потенциальный конфликт представлений об иерархии власти. Путинский Кремль был неизмеримо сильнее Белого дома при любом премьере, а чиновники администрации статуснее. Теперь все будет не так. По крайней мере, первый год. Пока Дмитрий Медведев не наберется опыта и понимания того, какой набор инструментов ему необходим для успешной работы. Вот тогда и начнутся серьезные кадровые подвижки.
Существенным также представляется вопрос об этических основаниях медведевского правления. Являются ли эти основания продолжением этики Путина или продуктом собственного представления о должном и сущем?
Этика эпохи Путина радикально отличалась от этики эпохи Ельцина, как и этика первого российского президента отличалась от этики Михаила Горбачева. Верного, как помним, социалистическим идеалам своего деда.
Предыдущей элите было сказано, что эпоха «И (власть)… И (деньги)» окончилась, и для них наступила эпоха «Или… Или». Большинство оказалось понятливым. А два широко известных случая отказа от принятия этой модели показательны, во-первых, жесткой, по понятиям, реакцией власти и, во-вторых, почти единодушным осуждением элитой «нарушителей конвенции».
Власть Путина отличается для общества еще и тем, что динамическая модель функционирования — от социализма к капитализму, от застоя к развитию, от контроля к свободе — сменилась на модель функциональную. Люди поняли, что «этот бардак» надолго, и начали обустраивать быт, трансформируя его в наличное бытие в онтологическом смысле. Сотни миллиардов, которые тратят люди ежегодно на жилье, мебель, бытовую технику, обустройство дач, выглядят как воплощение бухаринского лозунга: «Обогащайтесь!» Фаза потребительского подъема политически всегда консервативна. От добра добра не ищут…
Ельцин был борцом с системой, Путин — борец за систему. Произошла переориентация добра и зла, сторонников и противников. Именно на этом в том числе споткнулись правые, не сумев осмыслить свое новое качество в новом историческом контексте.
Наше евразийство заиграло архетипическими гранями. Эпоха Ельцина — ориентация на Запад — нашла свое воплощение и в любимом виде спорта — большом теннисе. Эпоха Путина — с симпатией к Востоку — это уже дзюдо и татами. В общественном питании сдвиг тоже характерный: от джанкфуда гамбургеров с кетчупом и майонезом — к суши и сашими с соевым соусом и морскими водорослями. Здоровый образ жизни новой власти проявляется не только в демонстрационной трезвости, но и в образцовой физической форме, которая, вероятно, нужна не только для того, чтобы выдержать непосильный рабочий график, но и для идентификации команды: свой—чужой.
Медведев — органическая часть этой элиты. При этом, как у всякого лидера, — а лидера сверхдержавы в обязательном порядке — у него должна быть своя собственная сверхидея, сверхмиссия. Собственная тем и отличается от групповой, что выработана самим лидером. Здесь, на мой взгляд, и содержится загадка характера взаимоотношений двух на сегодня президентов на ближайшее время. Год-полтора все будет, «как учили». А потом, если будут приняты поправки в Конституцию об увеличении срока президентства, станет ясно, что после Медведева президентом будет Путин, а премьером при нем — Медведев. Ведь Конституцию под действующего президента не меняют.
Такая вот этика власти.
Москва наполнена слухами и гаданиями на тему кадровых перестановок в связи с переездом Владимира Путина в Белый дом.Встречи с высокопоставленными чиновниками и разговоры на эти сюжеты малосодержательны — они сами ничего не знают, ни о себе, ни о других. И это не потому, что они недостаточно информированы. Это потому, что отсутствует информация как предмет распространения. А информация отсутствует потому, что оба ее источника, президенты нынешний и будущий, сами не вполне ясно представляют, как будет функционировать система власти в России. Вертикаль.
С одной стороны, команда Путина сработала его срок четко и обеспечила плавный переход власти к его преемнику. Увольнять вроде бы не за что. С другой — увольнять надо, потому что без обновления кадров все скажут, что так выглядит реальный застой. А застой — это плохо.
Если увольнять с чувством благодарности за службу, то надо увольнять с повышением. А должностей «с повышением» не хватает. По крайней мере, внутри одной ветви власти. А назначать с повышением в «братскую ветвь» — неэтично. Кадры — дело деликатное.
Для обоих президентов ситуация абсолютно новая. Сколько ни готовься к передаче власти, а как это сделать практически, не обидев ни себя, ни друга, не совсем ясно.
Ясно пока одно: работа правительства будет наполнена новым содержанием, равновеликим полномочиям, прописанным в Конституции. Эти полномочия огромны. Если упразднить кураторство со стороны администрации президента над работой департаментов правительства как избыточное опекунство и дубляж функций, то Белый дом обретет новый вес во взаимоотношениях с иными субъектами власти. Здесь заложен потенциальный конфликт представлений об иерархии власти. Путинский Кремль был неизмеримо сильнее Белого дома при любом премьере, а чиновники администрации статуснее. Теперь все будет не так. По крайней мере, первый год. Пока Дмитрий Медведев не наберется опыта и понимания того, какой набор инструментов ему необходим для успешной работы. Вот тогда и начнутся серьезные кадровые подвижки.
Существенным также представляется вопрос об этических основаниях медведевского правления. Являются ли эти основания продолжением этики Путина или продуктом собственного представления о должном и сущем?
Этика эпохи Путина радикально отличалась от этики эпохи Ельцина, как и этика первого российского президента отличалась от этики Михаила Горбачева. Верного, как помним, социалистическим идеалам своего деда.
Предыдущей элите было сказано, что эпоха «И (власть)… И (деньги)» окончилась, и для них наступила эпоха «Или… Или». Большинство оказалось понятливым. А два широко известных случая отказа от принятия этой модели показательны, во-первых, жесткой, по понятиям, реакцией власти и, во-вторых, почти единодушным осуждением элитой «нарушителей конвенции».
Власть Путина отличается для общества еще и тем, что динамическая модель функционирования — от социализма к капитализму, от застоя к развитию, от контроля к свободе — сменилась на модель функциональную. Люди поняли, что «этот бардак» надолго, и начали обустраивать быт, трансформируя его в наличное бытие в онтологическом смысле. Сотни миллиардов, которые тратят люди ежегодно на жилье, мебель, бытовую технику, обустройство дач, выглядят как воплощение бухаринского лозунга: «Обогащайтесь!» Фаза потребительского подъема политически всегда консервативна. От добра добра не ищут…
Ельцин был борцом с системой, Путин — борец за систему. Произошла переориентация добра и зла, сторонников и противников. Именно на этом в том числе споткнулись правые, не сумев осмыслить свое новое качество в новом историческом контексте.
Наше евразийство заиграло архетипическими гранями. Эпоха Ельцина — ориентация на Запад — нашла свое воплощение и в любимом виде спорта — большом теннисе. Эпоха Путина — с симпатией к Востоку — это уже дзюдо и татами. В общественном питании сдвиг тоже характерный: от джанкфуда гамбургеров с кетчупом и майонезом — к суши и сашими с соевым соусом и морскими водорослями. Здоровый образ жизни новой власти проявляется не только в демонстрационной трезвости, но и в образцовой физической форме, которая, вероятно, нужна не только для того, чтобы выдержать непосильный рабочий график, но и для идентификации команды: свой—чужой.
Медведев — органическая часть этой элиты. При этом, как у всякого лидера, — а лидера сверхдержавы в обязательном порядке — у него должна быть своя собственная сверхидея, сверхмиссия. Собственная тем и отличается от групповой, что выработана самим лидером. Здесь, на мой взгляд, и содержится загадка характера взаимоотношений двух на сегодня президентов на ближайшее время. Год-полтора все будет, «как учили». А потом, если будут приняты поправки в Конституцию об увеличении срока президентства, станет ясно, что после Медведева президентом будет Путин, а премьером при нем — Медведев. Ведь Конституцию под действующего президента не меняют.
Такая вот этика власти.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
