Архивная публикация 2007 года: "Основы ельцинизма"
За годы своего пребывания в большой политике (а это без малого 20 лет) Ельцин сформировал идеологию, которую смело можно назвать «ельцинизмом». Она распространилась на все ключевые сферы жизни страны — политику и экономику, СМИ и даже жизнь простого обывателя. По сути, многое из того, что существует, делается, предпринимается сейчас, есть не более, но и не менее чем чистое порождение Ельцина.Сила и слабость
В политике. Указ Ельцина 1993 года о поэтапной конституционной реформе создал в России президентскую республику. Систему с сильной президентской властью. Наделение республик и других регионов суверенитетом фактически придало стране форму федерации, коя, конечно, существовала с 1918 года, но только на бумаге.
Поэтому можно смело утверждать, что легитимность сегодняшней политической системы заложил именно Ельцин, и нещадно критикующие его покушаются не на первого президента России, а на сами основы российской государственности.
Были и другие черты политического аспекта «ельцинизма». Он был сильным президентом при слабом государстве. Но возможно, именно по причине своей силы не считал возможным усиливать еще и госаппарат и другие институты. Он не мешал им существовать и развиваться, но понимал: если усиливать государство, ослабеют граждане. Ослабеет их свобода, которую он ставил превыше всего.
Он стремился не к сильному государству, он пытался построить эффективное государство. А это, как известно, не всегда одно и то же. Другое дело, что у него не получилось. Однако пока еще далеко не факт, что внешне сильное и монолитное государство (или подаваемое как сильное и монолитное) оказывается эффективным.
Среди других черт: он не боялся политической конкуренции и позволял существовать не то что оппонентам — врагам. Он долго не расставался с людьми, а когда расставался, позволял им существовать дальше. И даже строить свое политическое будущее отдельно от него, на критике себя. Когда Ельцин принял решение избавиться от команды Коржакова, те отправились баллотироваться в депутаты. Были зарегистрированы, а затем успешно избраны.
Как сильная власть, Ельцин не позволял себе вмешиваться в дела граждан. В том числе в их право электорального выбора. Ненавистные ему коммунисты были официальной процветающей партией…
Возможно, именно из-за того, что он был сильной властью, он мог позволить себе не вмешиваться, не опускаться до контроля «низового уровня», не реагировать на критиков и критиканов: оппозицию, СМИ, врагов, завистников, даже претендентов.
Питер как оплот либерализма
Не менее важные принципы «ельцинизма» были заложены в сфере кадровых назначений. В один прекрасный день, еще в свой первый срок, Ельцин понял, что находится в тисках «землячества», пусть и в более широком смысле. Оно стало реакционным, не давало двигаться дальше, сковывало по рукам и ногам.
И тогда Ельцин сделал неожиданный шаг. Он обратил свой взгляд на Питер, не замечаемый десятилетиями советской жизни, чуть ли не с конца 40-х годов, с дела Кузнецова—Вознесенского. И оказалось: Питер — это колыбель российского либерализма.
Феномен Питера как оазиса свободной политической и экономической мысли уже пытались постичь. Именно в Питере стал возможным Собчак, именно из Питера происходят Чубайс и Илларионов, Кудрин и Греф, Геращенко и Игнатьев. Не говоря уже о самом действующем президенте, сформировавшемся как политический деятель именно в эпоху расцвета питерского либерализма.
Есть версия, что советский «Большой брат», десятилетиями «зачищая» периферию и забирая лучших в столицу, все же не слишком тщательно присматривал за тем, что тихо варилось в стенах разных лабораторий, институтов и кафедр. Бдительно следя за выполнением «основных направлений политики партии и правительства», «Брат» придавал излишнее значение тому, что лежит на поверхности: что говорится и о чем рапортуется. И не обеспечил должным вниманием то, что тихонько росло «под пленкой».
Второе объяснение, которое приводят в отношении Питера, это его география. С тоской поглядывая на воды Финского залива, питерцы никогда не забывали, что именно они — «окно в Европу», исток российского западничества, фактор превращения России в европейскую державу.
И затем, когда подошло время и сложились обстоятельства, Питер выстрелил лучшими образцами либеральной политической и экономической мысли. Именно поэтому Питер можно назвать оплотом «ельцинизма» — его выходцы, рекруты «ельцинского призыва», заложили основы демократического процесса и новых экономических отношений.
Так смелый отказ Ельцина от принципа «только своих» позволил совершить стране рывок в рыночные отношения, сопровождаемые открытым состязательным процессом в политике. Именно Ельцин породил Питер как политическое явление.
Семантика рынка
«Ельцинизм» в экономике был заложен, по сути, тремя решениями, которые определяют облик российской рыночной модели до сего дня. Это решение об отпуске цен; указ 1991 года о свободе торговли (именно уход государства из экономики позволил накормить людей, начать им зарабатывать и осознать себя не только однообразной советской общностью). Наконец, именно при нем перестали «сажать за валюту». Граждане узнали, что в мире есть не только рубль, а обретя право иметь доллары, они обрели возможность выезжать.
Не будучи знатоком экономики, Ельцин чутьем понимал, что полноценная свобода возможна только при сочетании политических и экономических факторов. Что требуется уход государства из экономики, открытие границ, открытие миру. Чтобы люди сами планировали свою жизнь и могли нести ответственность за нее.
Правда, порождением «ельцинизма» стало и слово «олигарх», прочно укрепившееся в лексиконе вместе с соответствующим явлением. Оно используется и по сей день, хотя семантика его уже не так точна, как прежде. Если следовать каноническому определению греческого исходника, то «олигархия — это образ правления, где вся высшая власть сосредоточена в руках небольшого числа вельмож, знати». Получается, что по факту олигархами нужно называть сегодня глав госкорпораций, вертикально интегрированных холдингов и нескольких особо приближенных особ. Семантика исказилась, суть осталась и укрепилась.
Непуганые
Еще одним фактором «ельцинизма», одним из базовых, пожалуй, стало искоренение страха. Он сам не боялся и учил не бояться других. При нем, в сущности, впервые за полторы сотни лет российского государства ушел испуг как главный фактор национальной политики и во многом национальной жизни. Свобода означает ответственность. Не страх. Будь взрослым, а не трясущимся. Будь дисциплинированным, но не подобострастным. Будь зрячим, а не слепым.
Понимая, сколь сильное и эффективное средство управления страх, Ельцин все же пытался убедить страну, что есть и другие качества, на которых можно строить жизнь. И политическую, и экономическую, и просто тихую обывательскую. Немногие, правда, его поняли. Еще меньше захотело этому последовать.
Тогда Ельцин попытался если не искоренить, то хотя бы переместить страх на другие слои. На те, которым действительно пристало хоть чего-нибудь опасаться, — прежде всего, на чиновников и ведомства. Именно чиновники должны были опасаться, что к ним может возникнуть слишком много вопросов. У граждан, избирателей, налогоплательщиков. Работать госслужащему нужно все же с оглядкой. Так Ельцин перенес страх с людей на государство. Правда, в этом он сильнее всего недоработал.
И все-таки «ельцинизм» породил первое непоротое (и непуганое) поколение.
Преемничество
Ельцин заложил принципы двух сроков президентства и неожиданных решений, включая большинство кадровых назначений и собственный уход, когда все спекулировали на том, что будут делать с Конституцией или союзом с Белоруссией. Именно Ельцин стал автором того, что первый срок так не похож на второй. (На втором всегда намного тяжелее, много искушений и поводов для злости — и требуется больше сил, чтобы подавить в себе сомнения.) Затем процесс обрел цикличность. А кадровые решения! Сколько их ни ждали, ни пытались предречь, они никогда не происходили тогда, когда их ждали, и никогда не оказывались такими, какими ждали.
В этом вопросе Путина можно назвать твердым последователем принципов «ельцинизма».
Как и в других.
Ельцин выдвинул Питер — Путин его увековечил.
Ельцин дал возможность стране работать — Путин научил ее зарабатывать.
Ельцин показал нам мир — Путин показал миру нас.
Ельцин дал нам свободу — Путин научил ценить ее.
При участии Алексея Волина
За годы своего пребывания в большой политике (а это без малого 20 лет) Ельцин сформировал идеологию, которую смело можно назвать «ельцинизмом». Она распространилась на все ключевые сферы жизни страны — политику и экономику, СМИ и даже жизнь простого обывателя. По сути, многое из того, что существует, делается, предпринимается сейчас, есть не более, но и не менее чем чистое порождение Ельцина.Сила и слабость
В политике. Указ Ельцина 1993 года о поэтапной конституционной реформе создал в России президентскую республику. Систему с сильной президентской властью. Наделение республик и других регионов суверенитетом фактически придало стране форму федерации, коя, конечно, существовала с 1918 года, но только на бумаге.
Поэтому можно смело утверждать, что легитимность сегодняшней политической системы заложил именно Ельцин, и нещадно критикующие его покушаются не на первого президента России, а на сами основы российской государственности.
Были и другие черты политического аспекта «ельцинизма». Он был сильным президентом при слабом государстве. Но возможно, именно по причине своей силы не считал возможным усиливать еще и госаппарат и другие институты. Он не мешал им существовать и развиваться, но понимал: если усиливать государство, ослабеют граждане. Ослабеет их свобода, которую он ставил превыше всего.
Он стремился не к сильному государству, он пытался построить эффективное государство. А это, как известно, не всегда одно и то же. Другое дело, что у него не получилось. Однако пока еще далеко не факт, что внешне сильное и монолитное государство (или подаваемое как сильное и монолитное) оказывается эффективным.
Среди других черт: он не боялся политической конкуренции и позволял существовать не то что оппонентам — врагам. Он долго не расставался с людьми, а когда расставался, позволял им существовать дальше. И даже строить свое политическое будущее отдельно от него, на критике себя. Когда Ельцин принял решение избавиться от команды Коржакова, те отправились баллотироваться в депутаты. Были зарегистрированы, а затем успешно избраны.
Как сильная власть, Ельцин не позволял себе вмешиваться в дела граждан. В том числе в их право электорального выбора. Ненавистные ему коммунисты были официальной процветающей партией…
Возможно, именно из-за того, что он был сильной властью, он мог позволить себе не вмешиваться, не опускаться до контроля «низового уровня», не реагировать на критиков и критиканов: оппозицию, СМИ, врагов, завистников, даже претендентов.
Питер как оплот либерализма
Не менее важные принципы «ельцинизма» были заложены в сфере кадровых назначений. В один прекрасный день, еще в свой первый срок, Ельцин понял, что находится в тисках «землячества», пусть и в более широком смысле. Оно стало реакционным, не давало двигаться дальше, сковывало по рукам и ногам.
И тогда Ельцин сделал неожиданный шаг. Он обратил свой взгляд на Питер, не замечаемый десятилетиями советской жизни, чуть ли не с конца 40-х годов, с дела Кузнецова—Вознесенского. И оказалось: Питер — это колыбель российского либерализма.
Феномен Питера как оазиса свободной политической и экономической мысли уже пытались постичь. Именно в Питере стал возможным Собчак, именно из Питера происходят Чубайс и Илларионов, Кудрин и Греф, Геращенко и Игнатьев. Не говоря уже о самом действующем президенте, сформировавшемся как политический деятель именно в эпоху расцвета питерского либерализма.
Есть версия, что советский «Большой брат», десятилетиями «зачищая» периферию и забирая лучших в столицу, все же не слишком тщательно присматривал за тем, что тихо варилось в стенах разных лабораторий, институтов и кафедр. Бдительно следя за выполнением «основных направлений политики партии и правительства», «Брат» придавал излишнее значение тому, что лежит на поверхности: что говорится и о чем рапортуется. И не обеспечил должным вниманием то, что тихонько росло «под пленкой».
Второе объяснение, которое приводят в отношении Питера, это его география. С тоской поглядывая на воды Финского залива, питерцы никогда не забывали, что именно они — «окно в Европу», исток российского западничества, фактор превращения России в европейскую державу.
И затем, когда подошло время и сложились обстоятельства, Питер выстрелил лучшими образцами либеральной политической и экономической мысли. Именно поэтому Питер можно назвать оплотом «ельцинизма» — его выходцы, рекруты «ельцинского призыва», заложили основы демократического процесса и новых экономических отношений.
Так смелый отказ Ельцина от принципа «только своих» позволил совершить стране рывок в рыночные отношения, сопровождаемые открытым состязательным процессом в политике. Именно Ельцин породил Питер как политическое явление.
Семантика рынка
«Ельцинизм» в экономике был заложен, по сути, тремя решениями, которые определяют облик российской рыночной модели до сего дня. Это решение об отпуске цен; указ 1991 года о свободе торговли (именно уход государства из экономики позволил накормить людей, начать им зарабатывать и осознать себя не только однообразной советской общностью). Наконец, именно при нем перестали «сажать за валюту». Граждане узнали, что в мире есть не только рубль, а обретя право иметь доллары, они обрели возможность выезжать.
Не будучи знатоком экономики, Ельцин чутьем понимал, что полноценная свобода возможна только при сочетании политических и экономических факторов. Что требуется уход государства из экономики, открытие границ, открытие миру. Чтобы люди сами планировали свою жизнь и могли нести ответственность за нее.
Правда, порождением «ельцинизма» стало и слово «олигарх», прочно укрепившееся в лексиконе вместе с соответствующим явлением. Оно используется и по сей день, хотя семантика его уже не так точна, как прежде. Если следовать каноническому определению греческого исходника, то «олигархия — это образ правления, где вся высшая власть сосредоточена в руках небольшого числа вельмож, знати». Получается, что по факту олигархами нужно называть сегодня глав госкорпораций, вертикально интегрированных холдингов и нескольких особо приближенных особ. Семантика исказилась, суть осталась и укрепилась.
Непуганые
Еще одним фактором «ельцинизма», одним из базовых, пожалуй, стало искоренение страха. Он сам не боялся и учил не бояться других. При нем, в сущности, впервые за полторы сотни лет российского государства ушел испуг как главный фактор национальной политики и во многом национальной жизни. Свобода означает ответственность. Не страх. Будь взрослым, а не трясущимся. Будь дисциплинированным, но не подобострастным. Будь зрячим, а не слепым.
Понимая, сколь сильное и эффективное средство управления страх, Ельцин все же пытался убедить страну, что есть и другие качества, на которых можно строить жизнь. И политическую, и экономическую, и просто тихую обывательскую. Немногие, правда, его поняли. Еще меньше захотело этому последовать.
Тогда Ельцин попытался если не искоренить, то хотя бы переместить страх на другие слои. На те, которым действительно пристало хоть чего-нибудь опасаться, — прежде всего, на чиновников и ведомства. Именно чиновники должны были опасаться, что к ним может возникнуть слишком много вопросов. У граждан, избирателей, налогоплательщиков. Работать госслужащему нужно все же с оглядкой. Так Ельцин перенес страх с людей на государство. Правда, в этом он сильнее всего недоработал.
И все-таки «ельцинизм» породил первое непоротое (и непуганое) поколение.
Преемничество
Ельцин заложил принципы двух сроков президентства и неожиданных решений, включая большинство кадровых назначений и собственный уход, когда все спекулировали на том, что будут делать с Конституцией или союзом с Белоруссией. Именно Ельцин стал автором того, что первый срок так не похож на второй. (На втором всегда намного тяжелее, много искушений и поводов для злости — и требуется больше сил, чтобы подавить в себе сомнения.) Затем процесс обрел цикличность. А кадровые решения! Сколько их ни ждали, ни пытались предречь, они никогда не происходили тогда, когда их ждали, и никогда не оказывались такими, какими ждали.
В этом вопросе Путина можно назвать твердым последователем принципов «ельцинизма».
Как и в других.
Ельцин выдвинул Питер — Путин его увековечил.
Ельцин дал возможность стране работать — Путин научил ее зарабатывать.
Ельцин показал нам мир — Путин показал миру нас.
Ельцин дал нам свободу — Путин научил ценить ее.
При участии Алексея Волина
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
