15.06.1998 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 1998 года: "Отдам предприятие в хорошие руки. Недорого"

Насколько приемлем он сегодня?Кирилл Янков, директор Московского областного агентства Федеральной службы по делам о несостоятельности: "Зачем вообще понадобилось вводить ускоренную процедуру банкротства? Ведь с чисто формальной точки зрения выигрыш для главного инициатора, государства, здесь исчисляется буквально процентами. Дело в том, что бюджет при получении средств от банкротства должника получает деньги во вторую очередь, после выдачи зарплаты. Поэтому цель здесь не сиюминутная, а дальняя: привести к управлению предприятиями эффективных владельцев. Правда, судя по опыту, долг по налогам (без пеней и штрафов.-- "Профиль") бюджет обычно получает.
Как все это будет происходить на практике? Классическое банкротство предусматривает распродажу активов предприятия -- станков, железа, зданий и т.д. То есть имущественного комплекса. Механизм, предложенный правительством, иной. Создается новое акционерное общество, которому передаются активы банкрота. Акции продаются, а вырученные деньги идут на погашение претензий кредиторов. Такая процедура не противоречит "Закону о банкротстве".
Здесь главная изюминка в том, что новый собственник приобретает полностью освобожденное от всех долгов предприятие. И покупать акции АО-преемника он будет за ту цену, которую даст рынок. То есть именно за те деньги, которых данное предприятие стоит. При этом вовсе не обязательно, что требования всех кредиторов будут удовлетворены: денег от продажи акций может на это и не хватить. Зато в течение короткого срока плохого или даже вороватого владельца может сменить грамотный и экономный.
В чем интерес государства? С чисто фискальной точки зрения, эффект от ускоренного банкротства, повторюсь, равен нулю. Но свой выигрыш здесь есть. Так, правительство теперь получит возможность иметь неискаженную картину по налоговым поступлениям и работе предприятий. Ведь пока все эти нереальные штрафы и пени висят на предприятиях. За из неуплату строго спрашивают, хотя все понимают, что в нынешнем виде абсолютное большинство предприятий их никогда не выплатит. После ускоренного банкротства эти "виртуальные" налоги и соответственно связанные с ними ожидания исчезнут.
По моему опыту, есть спрос на активы 90% предприятий. Другое дело, сколько за эти активы эффективный владелец отдаст? Но это ведь будет определяться не указом, а рынком. Что же касается лоббистов, которые будут препятствовать проведению ускоренного банкротства, то их влияние преувеличено. Если механизм будет поставлен на поток, эффективность лоббистов резко уменьшится. Правда, этот вывод я делаю на основе работы в Московской области, где нет нефтяных, газовых или алмазодобывающих производств.
Я думаю, через ускоренное банкротство надо провести около 20% предприятий по России. Их без этого не вытащить и из цепких рук нынешних владельцев не вырвать. А в этих руках они погибают.
Естественно, эта мера лишь одна из десятка других. Но и сама по себе она может быть эффективной. По моим предположениям, если экономическая ситуация не ухудшится, ускоренное банкротство сможет дать результаты уже через год-полтора".
Алексей Головков, заместитель председателя Государственной думы по бюджету, банкам и финансам: "Такую процедуру давно пора вводить. В российской жизни, когда огромное число предприятий просто не платит государству налоги, введение ускоренного порядка необходимо. Постоянная потенциальная угроза признания предприятия несостоятельным поможет пополнению казны. Ведь признание банкротом в конечном счете ведет к смене собственника.
На сегодняшний день собственники могут не платить налоги и от этого никак не страдать. Все живут в ожидании того, что через год или пять лет, глядишь, и спишут все старые долги.
Новая процедура банкротства не предусматривает разделения предприятий на государственные и частные -- банкротами будут объявляться и те, и другие.
На самом деле суть правительственного решения не в том, чтобы сейчас всех быстро обанкротить. А в том, чтобы старый владелец предприятия либо попытался заплатить налоги, либо расстался с собственностью. Повторяю, лишь реальная угроза потери собственности может привести к честным расчетам производителя с государством.
Разумеется, существует угроза того, что и новый собственник не справится со старыми проблемам. Но альтернатива тут такая: предприятием владеет либо старый и неэффективный хозяин, а может, даже ворующий менеджер, либо новый, который, возможно, будет работать хорошо. Если сегодня можно с уверенностью сказать, что хороший управленческий персонал имеется на четверти предприятий, то за достаточно короткий срок эту цифру необходимо увеличить хотя бы до половины. А то и до двух третей.
По моим сведениям, в Государственной думе уже готовится демарш против введения механизма ускоренного банкротства -- обращение в Конституционный суд с просьбой признать его не соответствующим Основному закону страны. Причем в лоббировании интересов неплательщиков принимают участие представители практически всех фракций парламента, ведь у каждого депутата есть парочка знакомых директоров".
Александр Гончаров, заместитель генерального директора УралАЗа по социальным программам: "Нельзя сегодня решать проблему долгов через банкротство. Государство само должно нам $156 млн. Мы не требуем "живых" денег, мы готовы провести взаимозачет, чтобы предприятие могло начать работать с "чистого листа". В том виде, в каком сейчас предполагается ускоренное банкротство,-- это преднамеренное уничтожение одного из крупнейших отечественных предприятий, которое имеет огромный рыночный потенциал.
В результате УралАЗ будет вытеснен с рынка, потеряет поставщиков и потребителей. Мы готовы на самые решительные действия, вплоть до обращения в международный суд".
Валерий Гартунг, депутат Государственной думы, один из акционеров УралАЗа: "Ускоренное банкротство ничего не даст. В смысле ничего хорошего. Купить завод полностью вряд ли кто сможет: слишком дорого. Иностранный инвестор тоже на УралАЗ не пойдет: зачем ему вкладывать деньги в возрождение конкурента? Завод нужен самим работникам, да еще областным властям. Если его обанкротить, потеряют работу десятки тысяч человек. И наоборот, сохранив производство, сменив руководителей завода, можно сделать Уральский автозавод конкурентоспособным".
Павел Макашин, заместитель председателя правления банка "Павелецкий": "С теоретической точки зрения, решение о массовом введении процедуры ускоренного банкротства вполне правильное. Другое дело, что оно не подкреплено, по крайне мере пока, механизмом реализации.
Фондовый рынок сейчас переживает кризис. В глубокой яме находятся даже "голубые фишки". И в этой ситуации массовое появление на рынке пакетов акций предприятий вряд ли уместно. К тому же у нас нет такого числа квалифицированных оценщиков, которое необходимо для постановки банкротства предприятий на поток. А без реальной цены кто эти производства будет покупать?
Второе препятствие -- отсутствие на рынке свободных денег. На фоне высокой доходности ГКО наивно ждать, что появится прекраснодушный меценат, который вложит деньги в низкодоходный долгосрочный проект. А подъем банкротов -- это именно такие проекты.
Третье препятствие -- нежелание иностранных инвесторов вкладывать деньги в российскую промышленность в массовом порядке. И если после начала процедуры ускоренного банкротства у западных инвесторов такой интерес и появится, то без разработанного бизнес-плана они пакет акций покупать не станут. А кто будет этот бизнес-план составлять?
Словом, до тех пор пока у нас не будет не то что прочных, а стальных гарантий прав акционера и владельца фабрики или завода, ускоренное банкротство само по себе ситуацию радикально не изменит. Даже если будет сто аналогичных постановлений".

Как все это будет происходить на практике? Классическое банкротство предусматривает распродажу активов предприятия -- станков, железа, зданий и т.д. То есть имущественного комплекса. Механизм, предложенный правительством, иной. Создается новое акционерное общество, которому передаются активы банкрота. Акции продаются, а вырученные деньги идут на погашение претензий кредиторов. Такая процедура не противоречит "Закону о банкротстве".

Здесь главная изюминка в том, что новый собственник приобретает полностью освобожденное от всех долгов предприятие. И покупать акции АО-преемника он будет за ту цену, которую даст рынок. То есть именно за те деньги, которых данное предприятие стоит. При этом вовсе не обязательно, что требования всех кредиторов будут удовлетворены: денег от продажи акций может на это и не хватить. Зато в течение короткого срока плохого или даже вороватого владельца может сменить грамотный и экономный.

В чем интерес государства? С чисто фискальной точки зрения, эффект от ускоренного банкротства, повторюсь, равен нулю. Но свой выигрыш здесь есть. Так, правительство теперь получит возможность иметь неискаженную картину по налоговым поступлениям и работе предприятий. Ведь пока все эти нереальные штрафы и пени висят на предприятиях. За из неуплату строго спрашивают, хотя все понимают, что в нынешнем виде абсолютное большинство предприятий их никогда не выплатит. После ускоренного банкротства эти "виртуальные" налоги и соответственно связанные с ними ожидания исчезнут.

По моему опыту, есть спрос на активы 90% предприятий. Другое дело, сколько за эти активы эффективный владелец отдаст? Но это ведь будет определяться не указом, а рынком. Что же касается лоббистов, которые будут препятствовать проведению ускоренного банкротства, то их влияние преувеличено. Если механизм будет поставлен на поток, эффективность лоббистов резко уменьшится. Правда, этот вывод я делаю на основе работы в Московской области, где нет нефтяных, газовых или алмазодобывающих производств.

Я думаю, через ускоренное банкротство надо провести около 20% предприятий по России. Их без этого не вытащить и из цепких рук нынешних владельцев не вырвать. А в этих руках они погибают.

Естественно, эта мера лишь одна из десятка других. Но и сама по себе она может быть эффективной. По моим предположениям, если экономическая ситуация не ухудшится, ускоренное банкротство сможет дать результаты уже через год-полтора".

Алексей Головков, заместитель председателя Государственной думы по бюджету, банкам и финансам: "Такую процедуру давно пора вводить. В российской жизни, когда огромное число предприятий просто не платит государству налоги, введение ускоренного порядка необходимо. Постоянная потенциальная угроза признания предприятия несостоятельным поможет пополнению казны. Ведь признание банкротом в конечном счете ведет к смене собственника.

На сегодняшний день собственники могут не платить налоги и от этого никак не страдать. Все живут в ожидании того, что через год или пять лет, глядишь, и спишут все старые долги.

Новая процедура банкротства не предусматривает разделения предприятий на государственные и частные -- банкротами будут объявляться и те, и другие.

На самом деле суть правительственного решения не в том, чтобы сейчас всех быстро обанкротить. А в том, чтобы старый владелец предприятия либо попытался заплатить налоги, либо расстался с собственностью. Повторяю, лишь реальная угроза потери собственности может привести к честным расчетам производителя с государством.

Разумеется, существует угроза того, что и новый собственник не справится со старыми проблемам. Но альтернатива тут такая: предприятием владеет либо старый и неэффективный хозяин, а может, даже ворующий менеджер, либо новый, который, возможно, будет работать хорошо. Если сегодня можно с уверенностью сказать, что хороший управленческий персонал имеется на четверти предприятий, то за достаточно короткий срок эту цифру необходимо увеличить хотя бы до половины. А то и до двух третей.

По моим сведениям, в Государственной думе уже готовится демарш против введения механизма ускоренного банкротства -- обращение в Конституционный суд с просьбой признать его не соответствующим Основному закону страны. Причем в лоббировании интересов неплательщиков принимают участие представители практически всех фракций парламента, ведь у каждого депутата есть парочка знакомых директоров".

Александр Гончаров, заместитель генерального директора УралАЗа по социальным программам: "Нельзя сегодня решать проблему долгов через банкротство. Государство само должно нам $156 млн. Мы не требуем "живых" денег, мы готовы провести взаимозачет, чтобы предприятие могло начать работать с "чистого листа". В том виде, в каком сейчас предполагается ускоренное банкротство,-- это преднамеренное уничтожение одного из крупнейших отечественных предприятий, которое имеет огромный рыночный потенциал.

В результате УралАЗ будет вытеснен с рынка, потеряет поставщиков и потребителей. Мы готовы на самые решительные действия, вплоть до обращения в международный суд".

Валерий Гартунг, депутат Государственной думы, один из акционеров УралАЗа: "Ускоренное банкротство ничего не даст. В смысле ничего хорошего. Купить завод полностью вряд ли кто сможет: слишком дорого. Иностранный инвестор тоже на УралАЗ не пойдет: зачем ему вкладывать деньги в возрождение конкурента? Завод нужен самим работникам, да еще областным властям. Если его обанкротить, потеряют работу десятки тысяч человек. И наоборот, сохранив производство, сменив руководителей завода, можно сделать Уральский автозавод конкурентоспособным".

Павел Макашин, заместитель председателя правления банка "Павелецкий": "С теоретической точки зрения, решение о массовом введении процедуры ускоренного банкротства вполне правильное. Другое дело, что оно не подкреплено, по крайне мере пока, механизмом реализации.

Фондовый рынок сейчас переживает кризис. В глубокой яме находятся даже "голубые фишки". И в этой ситуации массовое появление на рынке пакетов акций предприятий вряд ли уместно. К тому же у нас нет такого числа квалифицированных оценщиков, которое необходимо для постановки банкротства предприятий на поток. А без реальной цены кто эти производства будет покупать?

Второе препятствие -- отсутствие на рынке свободных денег. На фоне высокой доходности ГКО наивно ждать, что появится прекраснодушный меценат, который вложит деньги в низкодоходный долгосрочный проект. А подъем банкротов -- это именно такие проекты.

Третье препятствие -- нежелание иностранных инвесторов вкладывать деньги в российскую промышленность в массовом порядке. И если после начала процедуры ускоренного банкротства у западных инвесторов такой интерес и появится, то без разработанного бизнес-плана они пакет акций покупать не станут. А кто будет этот бизнес-план составлять?

Словом, до тех пор пока у нас не будет не то что прочных, а стальных гарантий прав акционера и владельца фабрики или завода, ускоренное банкротство само по себе ситуацию радикально не изменит. Даже если будет сто аналогичных постановлений".

ПАВЕЛ ЗАГРЕБЕЛЬНЫЙ

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».