29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2007 года: "ПАКТ С АМЕРИКОЙ"

Архивная публикация 2007 года: "ПАКТ С АМЕРИКОЙ"

Первым делом — Вашингтон: Ангела Меркель отдаляется от России и делает ставку на контакты с Соединенными Штатами. Она пытается занять нишу посредника в трансатлантических отношениях, до недавнего времени принадлежавшую британцам. Социал-демократы следуют в фарватере — но с нарастающим недовольством.Гостю полагается приносить с собой подарок — так заведено. Еще до того, как будут сказаны первые слова, по подарку можно судить о намерениях гостя.

Влюбленный рассчитывает на воздействие красных роз, мужчина дарит другому мужчине коробку сигар «Кохиба», арабы доставляют друг другу радость, даря благородного скакуна или дрессированного сокола. Когда путешествуют немецкие канцлеры, они, как правило, дарят тончайший майсенский фарфор, часы фирмы Junghans или ящик немецкого рислинга.

Ангела Меркель решила устроить аттракцион невиданной щедрости: в знак своих глубоких чувств она решила передать американцам то, что, собственно, ни одному немцу за пределами его страны не позволено, — кусочек национального культурного достояния.

В качестве такового избрана изготовленная ровно полтысячелетия назад фрайбургским географом Мартином Вальдзеемюллером карта мира — на ней впервые обозначены контуры нового континента, впервые же названного тем именем, который этот плавильный тигель множества народов носит и по сей день, — Америка. Эта карта, представляющая историческую ценность, в Америке уже с 2001 года. Ее передача главе парламентского большинства демократов в палате представителей Стени Хойеру имела чисто символическое значение. Правительству Герхарда Шредера достаточно было сухого бюрократического акта — разрешения на вывоз исторической достопримечательности. А его преемница решила это событие обставить торжественно, с помпой, чтобы подчеркнуть расположение к Америке.

Она демонстрирует свою особую близость со страной, открывшей немцам путь к демократии. Для Ангелы Меркель Соединенные Штаты — это «сила, принесшая народам свободу». Эту свободу она теперь и намерена сцементировать экономическими отношениями — в урагане глобализации США и Европа ради взаимной выгоды настроены расширять сотрудничество.

В истории Германии, вероятно, никогда доселе не было главы правительства, который бы столь безоговорочно стоял на стороне Америки. Аденауэр оккупантам не очень доверял, воспринимал их присутствие как гарантию свободы, но одновременно и как неудобство. Канцлеры от социал-демократов, Гельмут Шмидт и Вилли Брандт, дружили с Америкой, не отказываясь от врожденного скепсиса.

А вот Меркель считает, что близость с США — это не то, что приходится терпеть, а, напротив, нечто, достойное расширения. Она прилагает все усилия к тому, чтобы превратить пакт с Америкой в бренд своей внешней политики.

Прежде всего в глаза бросается решимость, с которой она следует своему убеждению. Решимость, странным образом контрастирующая с курсом той коалиции, которую она возглавляет в Берлине, и который заключается в том, чтобы по возможности не предпринимать резких шагов.

Госпожа канцлер, однако, развивает во внешней политике активность, выходящую далеко за пределы зачитывания шпаргалок вслух. Тут уже действуют силы, корнями уходящие в убеждения и устремленные к истинным переменам. В отношениях с США г-жа Меркель имеет право претендовать на открытие новой страницы. Но — с оглядкой на своих партнеров по коалиции — этого не делает. Ради того, чтобы этот курс продолжался, ей приходится отказываться от того, чтобы наметившееся улучшение климата использовать в интересах собственной партийно-политической выгоды. Ведь хвастовство поляризует силы, действующие в политическом поле. Поляризация же ведет к тому, что силы соперника мобилизуются. А в случае г-жи Меркель соперник как раз и есть партнер.

Шредер любезничал с Путиным и не упускал возможности продемонстрировать свой антиамериканский настрой. Контраст с ним столь резок, что резче, кажется, и быть не может. И нынешняя Социал-демократическая партия Германии, ведомая скептически настроенным к Америке Куртом Беком и представленная в кабинете другом Шредера Франком-Вальтером Штайнмайером на посту министра иностранных дел, предпочитает общаться с Америкой на гораздо большей дистанции. Уже вступая в должность, глава внешнеполитического ведомства подчеркнул свое намерение «там, где надо, быть и критично-конструктивным партнером» Америки.

У г-жи Меркель другой образ мыслей. Ее трансатлантические инстинкты срабатывают безупречно, ее расположение истинно, сослаться она может и на политический расчет, который вполне разумен. Исходная позиция г-жи Меркель в том, что нигде невозможно достичь прогресса, если действовать против Америки, — ни в Европе, ни на Ближнем Востоке. И даже детали отношений между Европой и Азией необходимо согласовывать с друзьями в Белом доме.

Правда, Запад по-прежнему олицетворяет собой 60% глобального экономического потенциала, имея всего лишь 12% мирового населения. Но соотношение меняется. В ближайшие 20 лет европейцы и американцы будут производить менее половины мирового общественного продукта, а население их будет составлять менее 10% всего человечества.

Любимая игра азиатов — «разделяй и властвуй», утверждает Меркель, и противодействовать этому лучше всего, объединяя силы Запада. По ее мнению, США и Европа связаны «общими ценностями» — демократией, свободой, рыночной экономикой.

Поэтому Ангела Меркель вместе с Джорджем Бушем и главой комиссии ЕС Жозе Мануэлем Баррозу провозгласила «новое трансатлантическое экономическое партнерство». Его задачей должно стать объединение двух крупнейших экономических блоков в единую структуру, «по типу близкую к внутреннему рынку». Не исключено, что на этом экономическом фундаменте позже может быть воздвигнуто политическое здание. Но цель, которую преследует Меркель, в том, чтобы осуществить глобализацию — не против Америки, а вместе с нею.

Федеральный канцлер все больше вживается в ту роль, которая прежде казалась навсегда отведенной британцам. Островитяне, в известной мере составляющие ядро нынешнего американского населения, поскольку оттуда на легендарном паруснике «Мэйфлауер» до нового континента добрались первые переселенцы, гордились своими «особыми отношениями» с Соединенными Штатами. При всех правительствах британцы оставляли за собой роль посредника между американцами и Европой и выступали на Старом континенте в роли крупнейших знатоков и толкователей Америки. Без всяких оговорок Тони Блэр последовал за полководцем Бушем на иракскую кампанию.

Но благодарности от американского президента не дождался. Дело было прошлым летом, во время экономического саммита в Санкт-Петербурге, когда Буш по недосмотру не отключил микрофон, стоявший перед ним на столе. В то время как бригады телевизионщиков снимали кадры начала переговоров, было слышно, как Буш небрежно приветствовал своего вассала: «А, это ты, Блэр». Когда же Блэр предложил в ближайшее время съездить с инспекцией на Ближний Восток, Буш со скучающим видом отмахнулся: «По-моему, скоро Конди поедет».

У американского президента были все основания перестать принимать своего партнера всерьез, поскольку англичанин не оправдал ожиданий. При содействии Великобритании Европа успешно раскололась, вместо того чтобы встать в кильватер Соединенных Штатов. Континентальные державы Франция и Англия, фактически имеющие в европейских учреждениях право вето, оказались слишком сильны.

Когда Ангела Меркель стала бороться за пост канцлера Германии, для американцев снова взошло солнце. Еще до начала войны в Ираке, в бытность лидером христианских демократов, Меркель, рискуя собственной политической репутацией, вовсю ругала позицию Шредера. «Шредер выступает не от лица всех немцев» — с таким заголовком вышла статья Меркель в газете Washington Post.

С того момента, как Ангела Меркель стала канцлером, ее обхаживают, как никого из глав иностранных правительств. Например, ей позволили — а это особая привилегия — заночевать в непосредственной близости от Белого дома — в павильоне Блэра. Бывает, что ужинает она в личных покоях президента. Во время одного короткого визита Меркель на день предоставили номер в павильоне Блэра, чтобы ей было где «привести себя в порядок». Даже пресс-служба Белого дома не могла навскидку вспомнить, бывало ли подобное прежде.

Такие протокольные подробности показывают, что Меркель положила конец «трансатлантической войне» (слова, приписываемые заместителю госсекретаря Николасу Бернсу). Она стала новым Блэром, но без подтекста, что она лишь марионетка.

Противовесом к той сердечности, с которой госпожа канцлер общается с Америкой, выглядит отчужденность, которую она испытывает к русским. Уже первые встречи главы немецкого правительства с московским президентом не обошлись без некоторой напряженности.

Не успев вступить в должность, г-жа Меркель провела видимую черту между предшественником Шредером и собой, заявив, что с Россией Германию объединяют пока «не столько общих ценностей, как с Америкой». На место «дружбы», о которой Шредер говорил при каждом удобном случае, Меркель быстро поставила понятие «стратегическое партнерство».

Будучи родом из Восточной Германии, Меркель остро улавливает, когда от бывшего «Большого брата» снова начинает попахивать диктатурой и когда ущемляются гражданские права. Убийство журналистки Анны Политковской и жестокий разгон демонстраций, как это случилось недавно в Москве и Петербурге, лишь укрепили ее недоверие. Путина страшно раздражает, когда г-жа Меркель называет недостойными условия содержания в тюрьме олигарха Михаила Ходорковского или давление, оказываемое государством на неправительственные организации. А делает это она часто, не допуская больших перерывов.

У Путина и Меркель разные биографии. Оба стали свидетелями падения Берлинской стены в 1989 году и начинающегося развала Советского Союза в одной стране, которая называлась ГДР. Правда, находясь по разные стороны баррикады. Меркель тогда была физиком, работала в Академии наук в Восточном Берлине и только начинала участвовать в движении за гражданские права. Она упивалась новыми свободами и писала листовки. А Путин был подполковником советской разведки КГБ и сжигал в своем дрезденском кабинете документы секретной службы с таким ражем, что «печка чуть не взорвалась». Для Меркель конец советской сверхдержавы стал началом новой жизни, для Путина — катастрофой.

Меркель старательно избегает обхаживаний повелителя Кремля. Когда в октябре Путин предложил Германии эксклюзивное сотрудничество в освоении и эксплуатации огромного Штокмановского газового месторождения в Баренцевом море, г-жа канцлер холодно отклонила предложение, сославшись на общую европейскую энергетическую политику, каковая находится в резком противоречии с идеей балтийского трубопровода, которую Шредер и Путин как бы изобрели сами, ни с кем не посоветовавшись.

Один из лидеров пропутинской партии «Единая Россия» на частной вечеринке раздраженно спросил, «чьи интересы представляет федеральный канцлер — Германии или Польши».

Меркель тщательно следит, чтобы германское население понимало ее действия, тем более что восторги по поводу Америки, особенно на фоне иракской войны, сильно ослабли. Когда ей кажется слишком рискованным принять сторону Америки и противопоставить себя России, как, например, сейчас, во время споров об элементах системы противоракетной обороны, она ищет спасения в расплывчатых формулировках.

За этими попытками сохранить равновесие участливо следят намучившиеся с Бушем британцы. Особые отношения, ехидно отметил Economist, предполагают и «большую опасность, что Америка однажды может захотеть от немцев более серьезной поддержки, чем они могут предоставить». Английский журнал даже предупреждает Меркель, что и слишком много дружбы может оказаться некстати: «Даже эта политическая акробатка может потерять равновесие, ежели объятия друга окажутся слишком цепкими».

Итоги новой трансатлантической дружбы пока выглядят для обеих сторон обнадеживающе. Всюду многообещающие новые проекты, хотя пока нет прорывов.

Взять, к примеру, Ближний Восток. После долгих колебаний Вашингтон в начале года реанимировал ближневосточный квартет, состоящий из США, ЕС, России и ООН. Ему отводилась роль форума, где рождаются новые мирные инициативы. Однако американское правительство не было готово ни к большей гибкости в обращении с палестинцами, ни к оказанию большего давления на израильтян.

Возьмем другой пример — Иран. Под давлением Германии США пошли даже на то, чтобы предложить муллам ряд новых вариантов ограничения их атомной программы. Но в главном вопросе — признании Ирана в качестве региональной державы — США по-прежнему ни на какие уступки не идут.

По вопросам изменения климата результаты при самом благожелательном рассмотрении приходится признать отвратительными. В Европейском союзе Ангела Меркель добилась такой важной цели, как сокращение выбросов двуоокиси углерода. Но по другую сторону Атлантики ее устремления никаких симпатий не встречают.

И только что выкованный пакт с Америкой не обошелся без осложнений на старте. Далеко идущие замыслы касательно зоны свободной торговли с участием США и ЕС, то есть создание некоего внутреннего рынка в Европе, пришлось пока отставить. «Блестящая идея», — высказалась по поводу этой концепции Меркель на заседании комитета бундестага по вопросам Европы. Но элиты по обе стороны Атлантики считают, что задача слишком масштабна.

Американцы не были готовы отказаться от таможенных мер по защите собственного сельского хозяйства, а советники Меркель опасаются, что замысел двух крупнейших экономических блоков мира решать вопросы только между собой может окончательно сорвать переговоры о либерализации мировой торговли, так называемый Доха-раунд. Комиссия ЕС тоже заупрямилась. Комиссар по вопросам торговли Петер Мандельсон отверг идею кооперации одних лишь западных стран как протекционистскую.

В итоге госпоже канцлеру пришлось поумерить амбиции. Теперь уж не до отмены таможенных барьеров — хорошо бы устранить так называемые нетарифные ограничения торговли, которые тоже мешают свободному потоку товаров. Например, обе экономические зоны по разным технологиям выдают лицензии на химические и косметические продукты, автомобили проходят различные испытания на безопасность, фирмы рассчитывают свои доходы по разным методикам, хотя акции их торгуются на биржах по обе стороны Атлантики.

Вот с этим в будущем должно быть покончено. Ценой скрупулезных переговоров советник канцлера по экономическим вопросам Йенс Вайдман подготовил со своими партнерами в Брюсселе и Вашингтоне документ под названием «Новое трансатлантическое экономическое партнерство». <...>

Цель этого соглашения — унификация технологий лицензирования, которые по меньшей мере должны получать взаимное признание. Регулирующим инстанциям в Европе и США предписано усилить сотрудничество, а также углубить кооперацию при разработке перспективных технологий в энергетическом секторе.

Не подлежит сомнению, что от этого замысла пользу получит промышленность по обе стороны океана. Предприятия смогут сэкономить миллиарды, расширятся возможности для капиталовложений. В любом случае клиенту будет польза.

Обуреваемые смесью великодушия и желания польстить, американцы все заслуги и авторство в изобретении этой идеи приписали канцлеру. У них даже выражение такое возникло — «инициатива Меркель».

Однако надежды Буша на то, что его обаяние побудит канцлера Меркель стать его соратницей по войне на много фронтов против террора, не оправдались. В вопросах иракской политики Меркель недалеко ушла от курса своего предшественника. Немцы не посылают в другие страны своих солдат, а чужих согласны готовить только не на собственной территории, то есть фактически не готовить вовсе.

Осторожность г-жи канцлер в обращении с милитаристскими замыслами мирового полицейского, США, основаны не только на опросах общественного мнения, показывающих однозначное и отрицательное отношение немцев к войне. В поле зрения всегда пребывает еще и Социал-демократическая партия. А этот партнер по коалиции на всякое сближение с Вашингтоном смотрит с большим недоверием. В среде социал-демократов многие только и ждут возможности объявить себя самих ангелами мира, а Меркель — поджигательницей войны.

Сама же госпожа канцлер с большим скепсисом наблюдает за своим министром иностранных дел. Штайнмайер, правда, не пользуется грубоватым разговорным тоном своего бывшего начальника Герхарда Шредера, однако в окружении г-жи Меркель считается бесспорным, что он продолжает дружить с Шредером. Сведения о том, что между ними произошел разлад, консультанты Ангелы Меркель считают дезинформацией, распространяемой МИДом с ясной целью: скрыть, насколько тесные контакты существуют на самом деле.

Когда Штайнмайер где-то выступает, в ведомстве канцлера с напряжением ожидают стенограммы. В особо ответственных случаях, как это было во время доклада Штайнмайера на сессии НАТО, глава ведомства канцлера Томас де Мезьер просит заранее дать ему текст выступления, чем вызывает гнев у министра иностранных дел.

Штайнмайер знает образ мыслей глав правительств не понаслышке. Как и Шредер, Ангела Меркель следит за тем, чтобы всем было ясно, в том числе и в вопросах внешней политики, кто повар, а кто официант. Вот только говорить это открытым текстом она избегает.

Первым делом — Вашингтон: Ангела Меркель отдаляется от России и делает ставку на контакты с Соединенными Штатами. Она пытается занять нишу посредника в трансатлантических отношениях, до недавнего времени принадлежавшую британцам. Социал-демократы следуют в фарватере — но с нарастающим недовольством.Гостю полагается приносить с собой подарок — так заведено. Еще до того, как будут сказаны первые слова, по подарку можно судить о намерениях гостя.

Влюбленный рассчитывает на воздействие красных роз, мужчина дарит другому мужчине коробку сигар «Кохиба», арабы доставляют друг другу радость, даря благородного скакуна или дрессированного сокола. Когда путешествуют немецкие канцлеры, они, как правило, дарят тончайший майсенский фарфор, часы фирмы Junghans или ящик немецкого рислинга.

Ангела Меркель решила устроить аттракцион невиданной щедрости: в знак своих глубоких чувств она решила передать американцам то, что, собственно, ни одному немцу за пределами его страны не позволено, — кусочек национального культурного достояния.

В качестве такового избрана изготовленная ровно полтысячелетия назад фрайбургским географом Мартином Вальдзеемюллером карта мира — на ней впервые обозначены контуры нового континента, впервые же названного тем именем, который этот плавильный тигель множества народов носит и по сей день, — Америка. Эта карта, представляющая историческую ценность, в Америке уже с 2001 года. Ее передача главе парламентского большинства демократов в палате представителей Стени Хойеру имела чисто символическое значение. Правительству Герхарда Шредера достаточно было сухого бюрократического акта — разрешения на вывоз исторической достопримечательности. А его преемница решила это событие обставить торжественно, с помпой, чтобы подчеркнуть расположение к Америке.

Она демонстрирует свою особую близость со страной, открывшей немцам путь к демократии. Для Ангелы Меркель Соединенные Штаты — это «сила, принесшая народам свободу». Эту свободу она теперь и намерена сцементировать экономическими отношениями — в урагане глобализации США и Европа ради взаимной выгоды настроены расширять сотрудничество.

В истории Германии, вероятно, никогда доселе не было главы правительства, который бы столь безоговорочно стоял на стороне Америки. Аденауэр оккупантам не очень доверял, воспринимал их присутствие как гарантию свободы, но одновременно и как неудобство. Канцлеры от социал-демократов, Гельмут Шмидт и Вилли Брандт, дружили с Америкой, не отказываясь от врожденного скепсиса.

А вот Меркель считает, что близость с США — это не то, что приходится терпеть, а, напротив, нечто, достойное расширения. Она прилагает все усилия к тому, чтобы превратить пакт с Америкой в бренд своей внешней политики.

Прежде всего в глаза бросается решимость, с которой она следует своему убеждению. Решимость, странным образом контрастирующая с курсом той коалиции, которую она возглавляет в Берлине, и который заключается в том, чтобы по возможности не предпринимать резких шагов.

Госпожа канцлер, однако, развивает во внешней политике активность, выходящую далеко за пределы зачитывания шпаргалок вслух. Тут уже действуют силы, корнями уходящие в убеждения и устремленные к истинным переменам. В отношениях с США г-жа Меркель имеет право претендовать на открытие новой страницы. Но — с оглядкой на своих партнеров по коалиции — этого не делает. Ради того, чтобы этот курс продолжался, ей приходится отказываться от того, чтобы наметившееся улучшение климата использовать в интересах собственной партийно-политической выгоды. Ведь хвастовство поляризует силы, действующие в политическом поле. Поляризация же ведет к тому, что силы соперника мобилизуются. А в случае г-жи Меркель соперник как раз и есть партнер.

Шредер любезничал с Путиным и не упускал возможности продемонстрировать свой антиамериканский настрой. Контраст с ним столь резок, что резче, кажется, и быть не может. И нынешняя Социал-демократическая партия Германии, ведомая скептически настроенным к Америке Куртом Беком и представленная в кабинете другом Шредера Франком-Вальтером Штайнмайером на посту министра иностранных дел, предпочитает общаться с Америкой на гораздо большей дистанции. Уже вступая в должность, глава внешнеполитического ведомства подчеркнул свое намерение «там, где надо, быть и критично-конструктивным партнером» Америки.

У г-жи Меркель другой образ мыслей. Ее трансатлантические инстинкты срабатывают безупречно, ее расположение истинно, сослаться она может и на политический расчет, который вполне разумен. Исходная позиция г-жи Меркель в том, что нигде невозможно достичь прогресса, если действовать против Америки, — ни в Европе, ни на Ближнем Востоке. И даже детали отношений между Европой и Азией необходимо согласовывать с друзьями в Белом доме.

Правда, Запад по-прежнему олицетворяет собой 60% глобального экономического потенциала, имея всего лишь 12% мирового населения. Но соотношение меняется. В ближайшие 20 лет европейцы и американцы будут производить менее половины мирового общественного продукта, а население их будет составлять менее 10% всего человечества.

Любимая игра азиатов — «разделяй и властвуй», утверждает Меркель, и противодействовать этому лучше всего, объединяя силы Запада. По ее мнению, США и Европа связаны «общими ценностями» — демократией, свободой, рыночной экономикой.

Поэтому Ангела Меркель вместе с Джорджем Бушем и главой комиссии ЕС Жозе Мануэлем Баррозу провозгласила «новое трансатлантическое экономическое партнерство». Его задачей должно стать объединение двух крупнейших экономических блоков в единую структуру, «по типу близкую к внутреннему рынку». Не исключено, что на этом экономическом фундаменте позже может быть воздвигнуто политическое здание. Но цель, которую преследует Меркель, в том, чтобы осуществить глобализацию — не против Америки, а вместе с нею.

Федеральный канцлер все больше вживается в ту роль, которая прежде казалась навсегда отведенной британцам. Островитяне, в известной мере составляющие ядро нынешнего американского населения, поскольку оттуда на легендарном паруснике «Мэйфлауер» до нового континента добрались первые переселенцы, гордились своими «особыми отношениями» с Соединенными Штатами. При всех правительствах британцы оставляли за собой роль посредника между американцами и Европой и выступали на Старом континенте в роли крупнейших знатоков и толкователей Америки. Без всяких оговорок Тони Блэр последовал за полководцем Бушем на иракскую кампанию.

Но благодарности от американского президента не дождался. Дело было прошлым летом, во время экономического саммита в Санкт-Петербурге, когда Буш по недосмотру не отключил микрофон, стоявший перед ним на столе. В то время как бригады телевизионщиков снимали кадры начала переговоров, было слышно, как Буш небрежно приветствовал своего вассала: «А, это ты, Блэр». Когда же Блэр предложил в ближайшее время съездить с инспекцией на Ближний Восток, Буш со скучающим видом отмахнулся: «По-моему, скоро Конди поедет».

У американского президента были все основания перестать принимать своего партнера всерьез, поскольку англичанин не оправдал ожиданий. При содействии Великобритании Европа успешно раскололась, вместо того чтобы встать в кильватер Соединенных Штатов. Континентальные державы Франция и Англия, фактически имеющие в европейских учреждениях право вето, оказались слишком сильны.

Когда Ангела Меркель стала бороться за пост канцлера Германии, для американцев снова взошло солнце. Еще до начала войны в Ираке, в бытность лидером христианских демократов, Меркель, рискуя собственной политической репутацией, вовсю ругала позицию Шредера. «Шредер выступает не от лица всех немцев» — с таким заголовком вышла статья Меркель в газете Washington Post.

С того момента, как Ангела Меркель стала канцлером, ее обхаживают, как никого из глав иностранных правительств. Например, ей позволили — а это особая привилегия — заночевать в непосредственной близости от Белого дома — в павильоне Блэра. Бывает, что ужинает она в личных покоях президента. Во время одного короткого визита Меркель на день предоставили номер в павильоне Блэра, чтобы ей было где «привести себя в порядок». Даже пресс-служба Белого дома не могла навскидку вспомнить, бывало ли подобное прежде.

Такие протокольные подробности показывают, что Меркель положила конец «трансатлантической войне» (слова, приписываемые заместителю госсекретаря Николасу Бернсу). Она стала новым Блэром, но без подтекста, что она лишь марионетка.

Противовесом к той сердечности, с которой госпожа канцлер общается с Америкой, выглядит отчужденность, которую она испытывает к русским. Уже первые встречи главы немецкого правительства с московским президентом не обошлись без некоторой напряженности.

Не успев вступить в должность, г-жа Меркель провела видимую черту между предшественником Шредером и собой, заявив, что с Россией Германию объединяют пока «не столько общих ценностей, как с Америкой». На место «дружбы», о которой Шредер говорил при каждом удобном случае, Меркель быстро поставила понятие «стратегическое партнерство».

Будучи родом из Восточной Германии, Меркель остро улавливает, когда от бывшего «Большого брата» снова начинает попахивать диктатурой и когда ущемляются гражданские права. Убийство журналистки Анны Политковской и жестокий разгон демонстраций, как это случилось недавно в Москве и Петербурге, лишь укрепили ее недоверие. Путина страшно раздражает, когда г-жа Меркель называет недостойными условия содержания в тюрьме олигарха Михаила Ходорковского или давление, оказываемое государством на неправительственные организации. А делает это она часто, не допуская больших перерывов.

У Путина и Меркель разные биографии. Оба стали свидетелями падения Берлинской стены в 1989 году и начинающегося развала Советского Союза в одной стране, которая называлась ГДР. Правда, находясь по разные стороны баррикады. Меркель тогда была физиком, работала в Академии наук в Восточном Берлине и только начинала участвовать в движении за гражданские права. Она упивалась новыми свободами и писала листовки. А Путин был подполковником советской разведки КГБ и сжигал в своем дрезденском кабинете документы секретной службы с таким ражем, что «печка чуть не взорвалась». Для Меркель конец советской сверхдержавы стал началом новой жизни, для Путина — катастрофой.

Меркель старательно избегает обхаживаний повелителя Кремля. Когда в октябре Путин предложил Германии эксклюзивное сотрудничество в освоении и эксплуатации огромного Штокмановского газового месторождения в Баренцевом море, г-жа канцлер холодно отклонила предложение, сославшись на общую европейскую энергетическую политику, каковая находится в резком противоречии с идеей балтийского трубопровода, которую Шредер и Путин как бы изобрели сами, ни с кем не посоветовавшись.

Один из лидеров пропутинской партии «Единая Россия» на частной вечеринке раздраженно спросил, «чьи интересы представляет федеральный канцлер — Германии или Польши».

Меркель тщательно следит, чтобы германское население понимало ее действия, тем более что восторги по поводу Америки, особенно на фоне иракской войны, сильно ослабли. Когда ей кажется слишком рискованным принять сторону Америки и противопоставить себя России, как, например, сейчас, во время споров об элементах системы противоракетной обороны, она ищет спасения в расплывчатых формулировках.

За этими попытками сохранить равновесие участливо следят намучившиеся с Бушем британцы. Особые отношения, ехидно отметил Economist, предполагают и «большую опасность, что Америка однажды может захотеть от немцев более серьезной поддержки, чем они могут предоставить». Английский журнал даже предупреждает Меркель, что и слишком много дружбы может оказаться некстати: «Даже эта политическая акробатка может потерять равновесие, ежели объятия друга окажутся слишком цепкими».

Итоги новой трансатлантической дружбы пока выглядят для обеих сторон обнадеживающе. Всюду многообещающие новые проекты, хотя пока нет прорывов.

Взять, к примеру, Ближний Восток. После долгих колебаний Вашингтон в начале года реанимировал ближневосточный квартет, состоящий из США, ЕС, России и ООН. Ему отводилась роль форума, где рождаются новые мирные инициативы. Однако американское правительство не было готово ни к большей гибкости в обращении с палестинцами, ни к оказанию большего давления на израильтян.

Возьмем другой пример — Иран. Под давлением Германии США пошли даже на то, чтобы предложить муллам ряд новых вариантов ограничения их атомной программы. Но в главном вопросе — признании Ирана в качестве региональной державы — США по-прежнему ни на какие уступки не идут.

По вопросам изменения климата результаты при самом благожелательном рассмотрении приходится признать отвратительными. В Европейском союзе Ангела Меркель добилась такой важной цели, как сокращение выбросов двуоокиси углерода. Но по другую сторону Атлантики ее устремления никаких симпатий не встречают.

И только что выкованный пакт с Америкой не обошелся без осложнений на старте. Далеко идущие замыслы касательно зоны свободной торговли с участием США и ЕС, то есть создание некоего внутреннего рынка в Европе, пришлось пока отставить. «Блестящая идея», — высказалась по поводу этой концепции Меркель на заседании комитета бундестага по вопросам Европы. Но элиты по обе стороны Атлантики считают, что задача слишком масштабна.

Американцы не были готовы отказаться от таможенных мер по защите собственного сельского хозяйства, а советники Меркель опасаются, что замысел двух крупнейших экономических блоков мира решать вопросы только между собой может окончательно сорвать переговоры о либерализации мировой торговли, так называемый Доха-раунд. Комиссия ЕС тоже заупрямилась. Комиссар по вопросам торговли Петер Мандельсон отверг идею кооперации одних лишь западных стран как протекционистскую.

В итоге госпоже канцлеру пришлось поумерить амбиции. Теперь уж не до отмены таможенных барьеров — хорошо бы устранить так называемые нетарифные ограничения торговли, которые тоже мешают свободному потоку товаров. Например, обе экономические зоны по разным технологиям выдают лицензии на химические и косметические продукты, автомобили проходят различные испытания на безопасность, фирмы рассчитывают свои доходы по разным методикам, хотя акции их торгуются на биржах по обе стороны Атлантики.

Вот с этим в будущем должно быть покончено. Ценой скрупулезных переговоров советник канцлера по экономическим вопросам Йенс Вайдман подготовил со своими партнерами в Брюсселе и Вашингтоне документ под названием «Новое трансатлантическое экономическое партнерство». <...>

Цель этого соглашения — унификация технологий лицензирования, которые по меньшей мере должны получать взаимное признание. Регулирующим инстанциям в Европе и США предписано усилить сотрудничество, а также углубить кооперацию при разработке перспективных технологий в энергетическом секторе.

Не подлежит сомнению, что от этого замысла пользу получит промышленность по обе стороны океана. Предприятия смогут сэкономить миллиарды, расширятся возможности для капиталовложений. В любом случае клиенту будет польза.

Обуреваемые смесью великодушия и желания польстить, американцы все заслуги и авторство в изобретении этой идеи приписали канцлеру. У них даже выражение такое возникло — «инициатива Меркель».

Однако надежды Буша на то, что его обаяние побудит канцлера Меркель стать его соратницей по войне на много фронтов против террора, не оправдались. В вопросах иракской политики Меркель недалеко ушла от курса своего предшественника. Немцы не посылают в другие страны своих солдат, а чужих согласны готовить только не на собственной территории, то есть фактически не готовить вовсе.

Осторожность г-жи канцлер в обращении с милитаристскими замыслами мирового полицейского, США, основаны не только на опросах общественного мнения, показывающих однозначное и отрицательное отношение немцев к войне. В поле зрения всегда пребывает еще и Социал-демократическая партия. А этот партнер по коалиции на всякое сближение с Вашингтоном смотрит с большим недоверием. В среде социал-демократов многие только и ждут возможности объявить себя самих ангелами мира, а Меркель — поджигательницей войны.

Сама же госпожа канцлер с большим скепсисом наблюдает за своим министром иностранных дел. Штайнмайер, правда, не пользуется грубоватым разговорным тоном своего бывшего начальника Герхарда Шредера, однако в окружении г-жи Меркель считается бесспорным, что он продолжает дружить с Шредером. Сведения о том, что между ними произошел разлад, консультанты Ангелы Меркель считают дезинформацией, распространяемой МИДом с ясной целью: скрыть, насколько тесные контакты существуют на самом деле.

Когда Штайнмайер где-то выступает, в ведомстве канцлера с напряжением ожидают стенограммы. В особо ответственных случаях, как это было во время доклада Штайнмайера на сессии НАТО, глава ведомства канцлера Томас де Мезьер просит заранее дать ему текст выступления, чем вызывает гнев у министра иностранных дел.

Штайнмайер знает образ мыслей глав правительств не понаслышке. Как и Шредер, Ангела Меркель следит за тем, чтобы всем было ясно, в том числе и в вопросах внешней политики, кто повар, а кто официант. Вот только говорить это открытым текстом она избегает.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама