18.03.2002 01:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2002 года: "Палестина: признание под давлением"

На прошлой неделе США и Россия соревновались во внешнеполитической оригинальности. Они с помощью резолюции ООН создали проблемы для союзного Израиля, а мы устами Сергея Миронова обидели дружественного Арафата. Однако вскоре все выяснилось. Они просто хотят, чтобы им не мешали обижать Саддама Хусейна, а мы собираемся посмотреть на конфликт со стороны.На прошлой неделе Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1397, которую многие наблюдатели назвали "беспрецедентным документом, открывающим новую страницу в истории мирного процесса на Ближнем Востоке". Однако главная сенсация заключалась не в том, что впервые столь авторитетный орган мирового сообщества признал наличие независимого арабского государства -- Палестины. Гораздо более неожиданным стало то, что принятие документа, в котором Совбез ООН призвал "оба государства -- Палестину и Израиль" жить "бок о бок, признавая и уважая безопасность границ друг друга", было инициировано давним партнером израильтян -- Соединенными Штатами Америки. Ранее, используя свое право "вето", США неоднократно торпедировали попытки палестинских доброжелателей, в том числе и России, уравнять статус автономии со статусом сопредельного Израиля. Все это породило разговоры об изменении подхода США к разрешению палестино-израильского конфликта.
Перемена мест слагаемых

Вряд ли кому-нибудь всерьез приходит в голову, что американцы вдруг прониклись сочувствием к "борющемуся за свободу арабскому народу Палестины". Просто после событий 11 сентября во внешней политике США, в том числе и на Ближнем Востоке, появились новые приоритеты.
В последние недели стало очевидно, что арабо-израильский конфликт входит в очередную стадию обострения. И что США, которые исторически претендуют на роль арбитра и "разводящего", с этой ролью определенно не справляются: для того чтобы и дальше сохранять влияние в регионе, им необходимо кардинально поменять, по крайней мере формально, подход к решению проблемы.
Дело в том, что отношение к запутанному и трудноразрешимому конфликту самих израильтян и палестинцев (как и ко всякому такого рода конфликту) постоянно меняется по некой синусоиде. Время, когда на первые роли выходят методы "ястребов", сменяется периодом "голубей". А поскольку ни те, ни другие, проблему не решают, смена подходов может повторяться до бесконечности. Вероятнее всего, сейчас в Белом доме просто решили немного охладить израильских "ястребов" и попытаться хотя бы на время перевести конфликт из "горячей" фазы в "теплую", вернув себе таким образом роль главного арбитра и миротворца в этом конфликте.
Однако всерьез рассчитывать на то, что "новые подходы" будут намного эффективнее старых, вряд ли стоит. Более того, это создает ряд проблем как для Израиля, так и для нынешней палестинской администрации.
Население Израиля как никогда решительно настроено на ужесточение борьбы с арабскими террористами. Поэтому любые (даже символические) уступки Арафату способны, как это было не раз за последнее десятилетие, породить жесточайший политический кризис и смести находящуюся у власти партийную коалицию. Собственно, раскол в правительстве уже произошел. Стоило Ариэлю Шарону заявить о намерении отказаться от принципа "семи дней тишины" как необходимого условия возобновления переговоров, несколько министров тут же покинули кабинет. При этом зазвучали резкие заявления бывших участников коалиции о "недопустимости уступок под давлением террора и насилия".
Очевидно и то, что палестинская администрация давно не контролирует ситуацию в регионе. Это значит, что возобновление переговорного процесса не остудит "горячие головы" в палестинском лагере. Спонтанные вылазки террористов-камикадзе и спланированные акции исламистских радикальных группировок не прекратятся. Поэтому подходы к урегулированию в любой момент могут снова стать диаметрально противоположными.
Однако признание Палестины равноправным соседом Израиля переводит отношения в новую плоскость. Теперь под боком Тель-Авива оказывается не просто "автономия", а почти полноценный субъект международного права. Таким образом, в случае провала очередного этапа поиска "приемлемых решений" Палестина может попасть в число государств, не способных самостоятельно справляться с доморощенными террористами, что автоматически поставит ее в один ряд с Ливией, Йеменом, Филиппинами, Афганистаном. А значит, США получат все основания участвовать в решении ближневосточных проблем уже не в качестве коспонсора мирного урегулирования, а в качестве лидера мирового антитеррористического фронта. Отсюда недалеко до признания Палестины четвертой точкой "оси зла" со всеми вытекающими последствиями.
Багдадский вопрос

Новые ближневосточные инициативы США имеют и еще один "антитеррористический аспект". США открыто заявляют о желании окончательно разобраться с режимом Саддама Хусейна. Но формальных оснований для этого гораздо меньше, чем для операции в Афганистане. Нужно не только задобрить "международную общественность", но и обеспечить хотя бы нейтральную реакцию арабского мира. И с этой точки зрения признание палестинской государственности -- очень грамотный пиар-ход, который наверняка ослабит антиамериканские настроения в регионе.
Другой вопрос, насколько эффективной может быть антитеррористическая операция в Ираке. Аналитики сходятся во мнении, что новой победоносной "Бури в пустыне" ожидать не стоит. В отличие от Афганистана, где немаловажную роль в борьбе с талибами сыграл Северный альянс, в Ираке Вашингтону придется полностью взять на себя ведение боевых действий против регулярной армии Саддама. Что же касается нанесения ракетно-бомбовых ударов по Ираку, то опыт таких действий у США уже был. Правда, американцы и, в первую очередь, руководившие во время "Бури в пустыне" войсками США нынешний вице-президент Чейни и госсекретарь Пауэлл вряд ли могут обольщаться насчет эффективности таких способов борьбы с режимом Хусейна. Ведь опыт десятилетней давности показал, что бомбардировки Ирака если и способны оказать некоторое давление на багдадского лидера, то уж никак не в состоянии поколебать его влияние в стране и тем более привести к смене власти в Багдаде.
Аналитики полагают, что с технической точки зрения наиболее предпочтительным для США способом решения "проблемы Саддама" является физическое устранение иракского лидера, возможное лишь в случае успешных действий американских спецслужб. Однако идея устранения Хусейна, несмотря на свою заманчивость для американцев, отнюдь не безупречна. Нет никаких гарантий, что вместо одного "старого врага" США не получат новых, более опасных противников. Понятно, что в случае ликвидации Хусейна ни одно даже мало-мальски лояльное к Америке правительство и дня не удержится у власти в Ираке. Вариант "иракского Хамида Карзая" явно не пройдет. Однако похоже, что администрация Джорджа Буша выбрала тактику решения проблем по мере их поступления и не отягощает себя просчитыванием ситуации на несколько шагов вперед.
Сам себе спикер

Российская реакция на очередное арабо-израильское обострение была не менее сенсационной, чем американская. В начале недели спикер Совета Федерации Сергей Миронов в ходе поездки в Израиль демонстративно отказался от традиционной для такого рода визитов встречи с Ясиром Арафатом. На дипломатическом языке это означало фактический отказ от прежнего курса поддержки палестинского лидера и присоединение к линии США на безоговорочную поддержку Израиля. Именно так и был истолкован демарш спикера, который не в первый раз озвучивает довольно экстравагантные инициативы. Правда, Сергей Миронов тут же заявил, что это его "личное, сугубо частное мнение". Что выглядело по крайней мере странно хотя бы потому, что он в тот момент находился фактически в служебной командировке и, по сведениям "Профиля", отпуска на основной работе не брал.
Однако официальная реакция последовала незамедлительно. Внешнеполитическое ведомство призвало общественное мнение поверить в неизменность взглядов России на ближневосточный конфликт и считать слова спикера просто гражданской позицией.
На следующий день, как нельзя кстати, у главы российского МИДа Игоря Иванова появился шанс еще раз озвучить свою точку зрения. Он назвал резолюцию ООН 1397 "чрезвычайно важной". Россия фактически дала международной общественности понять, что американцы, инициировав "пропалестинскую" резолюцию, по сути, позаимствовали у Москвы тезис о необходимости "симметричного" отношения к противоборствующим сторонам конфликта и о "поиске мирных путей разрешения конфликта". Таким образом, новый "проарабский" курс Вашингтона -- по крайней мере, на уровне дипломатической риторики -- в точности воспроизвел российское видение путей снижения напряженности в регионе.
В принципе такое поведение вполне вписывается в нынешний внешнеполитический курс Москвы. С одной стороны, она может "в душе гордиться" тем, что США убедились в правильности предложенной ею позиции. С другой стороны, ей придется смириться с потерей почетного, но весьма хлопотного и неэффективного коспонсорства в процессе ближневосточного урегулирования и фактически признать за США роль основного арбитра в регионе. Это, конечно, несколько болезненно для имиджа и самолюбия России. С другой стороны, в позиции стороннего наблюдателя есть и свои плюсы. Ведь совершенно очевидно, что ситуация рано или поздно вновь обострится, и тогда весь груз ответственности ляжет на США, а Россия получит большую свободу маневра.
На самом деле, нынешний конфликт Израиля и Палестины в обозримом будущем неразрешим. Ведь радикального развития событий в виде "войны до победного конца" мировая общественность не допустит, а дипломатическими средствами такие проблемы не урегулируются по определению. Более того, ситуация в регионе вполне может обостриться еще больше в случае реализации планов США по укрощению режима Саддама Хусейна. И тогда Москва действительно будет вынуждена определяться. Впрочем, как и большинство других союзников и противников США. Ведь ожидать от администрации Джорджа Буша желания прислушаться к мнению других стран вряд ли стоит.

Перемена мест слагаемых

Вряд ли кому-нибудь всерьез приходит в голову, что американцы вдруг прониклись сочувствием к "борющемуся за свободу арабскому народу Палестины". Просто после событий 11 сентября во внешней политике США, в том числе и на Ближнем Востоке, появились новые приоритеты.

В последние недели стало очевидно, что арабо-израильский конфликт входит в очередную стадию обострения. И что США, которые исторически претендуют на роль арбитра и "разводящего", с этой ролью определенно не справляются: для того чтобы и дальше сохранять влияние в регионе, им необходимо кардинально поменять, по крайней мере формально, подход к решению проблемы.

Дело в том, что отношение к запутанному и трудноразрешимому конфликту самих израильтян и палестинцев (как и ко всякому такого рода конфликту) постоянно меняется по некой синусоиде. Время, когда на первые роли выходят методы "ястребов", сменяется периодом "голубей". А поскольку ни те, ни другие, проблему не решают, смена подходов может повторяться до бесконечности. Вероятнее всего, сейчас в Белом доме просто решили немного охладить израильских "ястребов" и попытаться хотя бы на время перевести конфликт из "горячей" фазы в "теплую", вернув себе таким образом роль главного арбитра и миротворца в этом конфликте.

Однако всерьез рассчитывать на то, что "новые подходы" будут намного эффективнее старых, вряд ли стоит. Более того, это создает ряд проблем как для Израиля, так и для нынешней палестинской администрации.

Население Израиля как никогда решительно настроено на ужесточение борьбы с арабскими террористами. Поэтому любые (даже символические) уступки Арафату способны, как это было не раз за последнее десятилетие, породить жесточайший политический кризис и смести находящуюся у власти партийную коалицию. Собственно, раскол в правительстве уже произошел. Стоило Ариэлю Шарону заявить о намерении отказаться от принципа "семи дней тишины" как необходимого условия возобновления переговоров, несколько министров тут же покинули кабинет. При этом зазвучали резкие заявления бывших участников коалиции о "недопустимости уступок под давлением террора и насилия".

Очевидно и то, что палестинская администрация давно не контролирует ситуацию в регионе. Это значит, что возобновление переговорного процесса не остудит "горячие головы" в палестинском лагере. Спонтанные вылазки террористов-камикадзе и спланированные акции исламистских радикальных группировок не прекратятся. Поэтому подходы к урегулированию в любой момент могут снова стать диаметрально противоположными.

Однако признание Палестины равноправным соседом Израиля переводит отношения в новую плоскость. Теперь под боком Тель-Авива оказывается не просто "автономия", а почти полноценный субъект международного права. Таким образом, в случае провала очередного этапа поиска "приемлемых решений" Палестина может попасть в число государств, не способных самостоятельно справляться с доморощенными террористами, что автоматически поставит ее в один ряд с Ливией, Йеменом, Филиппинами, Афганистаном. А значит, США получат все основания участвовать в решении ближневосточных проблем уже не в качестве коспонсора мирного урегулирования, а в качестве лидера мирового антитеррористического фронта. Отсюда недалеко до признания Палестины четвертой точкой "оси зла" со всеми вытекающими последствиями.

Багдадский вопрос

Новые ближневосточные инициативы США имеют и еще один "антитеррористический аспект". США открыто заявляют о желании окончательно разобраться с режимом Саддама Хусейна. Но формальных оснований для этого гораздо меньше, чем для операции в Афганистане. Нужно не только задобрить "международную общественность", но и обеспечить хотя бы нейтральную реакцию арабского мира. И с этой точки зрения признание палестинской государственности -- очень грамотный пиар-ход, который наверняка ослабит антиамериканские настроения в регионе.

Другой вопрос, насколько эффективной может быть антитеррористическая операция в Ираке. Аналитики сходятся во мнении, что новой победоносной "Бури в пустыне" ожидать не стоит. В отличие от Афганистана, где немаловажную роль в борьбе с талибами сыграл Северный альянс, в Ираке Вашингтону придется полностью взять на себя ведение боевых действий против регулярной армии Саддама. Что же касается нанесения ракетно-бомбовых ударов по Ираку, то опыт таких действий у США уже был. Правда, американцы и, в первую очередь, руководившие во время "Бури в пустыне" войсками США нынешний вице-президент Чейни и госсекретарь Пауэлл вряд ли могут обольщаться насчет эффективности таких способов борьбы с режимом Хусейна. Ведь опыт десятилетней давности показал, что бомбардировки Ирака если и способны оказать некоторое давление на багдадского лидера, то уж никак не в состоянии поколебать его влияние в стране и тем более привести к смене власти в Багдаде.

Аналитики полагают, что с технической точки зрения наиболее предпочтительным для США способом решения "проблемы Саддама" является физическое устранение иракского лидера, возможное лишь в случае успешных действий американских спецслужб. Однако идея устранения Хусейна, несмотря на свою заманчивость для американцев, отнюдь не безупречна. Нет никаких гарантий, что вместо одного "старого врага" США не получат новых, более опасных противников. Понятно, что в случае ликвидации Хусейна ни одно даже мало-мальски лояльное к Америке правительство и дня не удержится у власти в Ираке. Вариант "иракского Хамида Карзая" явно не пройдет. Однако похоже, что администрация Джорджа Буша выбрала тактику решения проблем по мере их поступления и не отягощает себя просчитыванием ситуации на несколько шагов вперед.

Сам себе спикер

Российская реакция на очередное арабо-израильское обострение была не менее сенсационной, чем американская. В начале недели спикер Совета Федерации Сергей Миронов в ходе поездки в Израиль демонстративно отказался от традиционной для такого рода визитов встречи с Ясиром Арафатом. На дипломатическом языке это означало фактический отказ от прежнего курса поддержки палестинского лидера и присоединение к линии США на безоговорочную поддержку Израиля. Именно так и был истолкован демарш спикера, который не в первый раз озвучивает довольно экстравагантные инициативы. Правда, Сергей Миронов тут же заявил, что это его "личное, сугубо частное мнение". Что выглядело по крайней мере странно хотя бы потому, что он в тот момент находился фактически в служебной командировке и, по сведениям "Профиля", отпуска на основной работе не брал.

Однако официальная реакция последовала незамедлительно. Внешнеполитическое ведомство призвало общественное мнение поверить в неизменность взглядов России на ближневосточный конфликт и считать слова спикера просто гражданской позицией.

На следующий день, как нельзя кстати, у главы российского МИДа Игоря Иванова появился шанс еще раз озвучить свою точку зрения. Он назвал резолюцию ООН 1397 "чрезвычайно важной". Россия фактически дала международной общественности понять, что американцы, инициировав "пропалестинскую" резолюцию, по сути, позаимствовали у Москвы тезис о необходимости "симметричного" отношения к противоборствующим сторонам конфликта и о "поиске мирных путей разрешения конфликта". Таким образом, новый "проарабский" курс Вашингтона -- по крайней мере, на уровне дипломатической риторики -- в точности воспроизвел российское видение путей снижения напряженности в регионе.

В принципе такое поведение вполне вписывается в нынешний внешнеполитический курс Москвы. С одной стороны, она может "в душе гордиться" тем, что США убедились в правильности предложенной ею позиции. С другой стороны, ей придется смириться с потерей почетного, но весьма хлопотного и неэффективного коспонсорства в процессе ближневосточного урегулирования и фактически признать за США роль основного арбитра в регионе. Это, конечно, несколько болезненно для имиджа и самолюбия России. С другой стороны, в позиции стороннего наблюдателя есть и свои плюсы. Ведь совершенно очевидно, что ситуация рано или поздно вновь обострится, и тогда весь груз ответственности ляжет на США, а Россия получит большую свободу маневра.

На самом деле, нынешний конфликт Израиля и Палестины в обозримом будущем неразрешим. Ведь радикального развития событий в виде "войны до победного конца" мировая общественность не допустит, а дипломатическими средствами такие проблемы не урегулируются по определению. Более того, ситуация в регионе вполне может обостриться еще больше в случае реализации планов США по укрощению режима Саддама Хусейна. И тогда Москва действительно будет вынуждена определяться. Впрочем, как и большинство других союзников и противников США. Ведь ожидать от администрации Джорджа Буша желания прислушаться к мнению других стран вряд ли стоит.

ВЛАДИМИР РУДАКОВ

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».