Архивная публикация 1999 года: "Период полувозврата"
О том, сколько мы можем отдать на самом деле, рассказывает министр финансов в 1997--1999 годах, а ныне советник председателя правления Сбербанка РФ Михаил ЗАДОРНОВ."Профиль": Михаил Михайлович, насколько, на ваш взгляд, обсуждаемая сейчас на переговорах с Лондонским клубом кредиторов схема реструктуризации "советского" долга отвечает нашим интересам?
Михаил Задорнов: Те условия реструктуризации, с которыми наша делегация поехала на переговоры (40-процентное списание основной суммы долга и реструктуризация оставшейся части в евробонды), абсолютно не устраивают Россию.
Если долг будет переоформлен на таких условиях, очень скоро наступит момент, когда наша страна снова не сможет его обслуживать. В каком году это произойдет -- в 2003 или 2005,-- не принципиально. Но то, что, в случае реализации обозначенной схемы рано или поздно такой момент настанет, для меня очевидно.
"П.": Почему эта схема не устраивает Россию, в чем ее принципиальное отличие от иных вариантов реструктуризации?
М.З.: Сегодняшний уровень платежей (а это $9,5 млрд. в уходящем году и $10 млрд. в следующем) российский бюджет обслуживать не в состоянии. Даже в текущем году для обслуживания внешнего долга был привлечен кредит Центробанка в размере $4,5 млрд. При этом оставшуюся часть правительство выплачивало из бюджета (при этом все выплаты производились лишь собственно по российским, а не по союзным долгам.-- "Профиль"). Но ведь из-за неполучения заложенных в бюджет очередных внешних заимствований нам потребуется и дальше брать кредиты на погашение долга у Центробанка (хотя бы для того, чтобы погасить декабрьский платеж по долгам перед МВФ в размере $790 млн.-- "Профиль").
По оригинальному графику платежей -- то есть без учета списания долгов и их реструктуризации -- мы должны ежегодно погашать кредитов на сумму от $13,5 млрд. до $19 млрд. вплоть до 2008 года. Но очевидно, что годовые платежи в размере $9--10 млрд. являются для нас предельными. Вряд ли в ближайшие годы Россия сможет обслуживать больше без ущерба для экономики страны и для иностранных инвесторов. Ведь последние сами заинтересованы в том, чтобы Россия могла полностью обслуживать переоформленный долг.
"П.": Откуда взялась цифра предельно возможных платежей в размере $9--10 млрд.?
М.З.: Эта цифра базируется на основе 15-летнего прогноза развития нашей экономики. При этом, во-первых, учитывалась относительно благоприятная конъюнктура мировых цен на нефть (а нефть -- товар, цена на который отражает динамику мировой конъюнктуры в целом). Во-вторых, расчеты исходят из того, что увеличиваются доходы бюджета (в этом году примерно до 13,5% ВВП). Доходы бюджета будут расти и дальше -- до 14,5--15% валового внутреннего продукта. Это достаточно реалистичный прогноз. Мы исходили из того, что обязательным является экономический рост хотя бы 4% в год. Но даже с учетом всех этих благоприятных условий больше $10 млрд. в год мы возвращать не сможем.
"П.": Таким образом, без списания части долга мы расплатиться с зарубежными кредиторами не в состоянии. Каким должен быть минимальный размер этого списания?
М.З.: Для страны в целом оптимальным является списание 70% долга, но эта цифра вряд ли достижима. Минимальный показатель списания (при сохранении всех благоприятных факторов) -- 50%. Спишут меньше -- страна будет не в состоянии расплачиваться по долгам.
"П.": И потребуется новая реструктуризация долга?
М.З.: По моему глубокому убеждению, эта реструктуризация должна быть последней для России -- именно поэтому нам необходимо добиться максимально благоприятных условий. Если же Россия вновь не сможет обслуживать свои обязательства, то выход на рынок внешних заимствований для нее будет закрыт. К тому же на уверенности портфельных инвесторов в российском рынке можно будет поставить крест.
"П.": Таким образом, 50-процентное прощение долгов -- это тот рубеж, который отделяет нас от суверенного дефолта?
М.З.: Никто сейчас не будет банкротить ни Россию, ни ВЭБ. А разговоры про дефолт -- это распространенный прием в такого рода переговорах. Поэтому не надо забывать, что всегда есть такой запасной вариант реструктуризации, который был использован на переговорах с Парижским клубом: долг реструктурируется только на два года, а затем применительно к оставшейся сумме может быть рассмотрен вопрос о более глубокой реструктуризации. Делать это нужно после президентских выборов, когда будут ясны среднесрочные перспективы развития страны. Причем позиция России на этих переговорах должна базироваться на среднесрочной экономической программе, в рамках которой задаются определенные макроэкономические параметры, структурные реформы ясны. Такая конструкция проговаривалась на переговорах с международными финансовыми организациями. Поэтому, я думаю, она может встретить поддержку.
"П.": А почему иностранные кредиторы вообще должны идти нам навстречу? Какая им от этого выгода?
М.З.: Во-первых, они прекрасно понимают, что всю сумму долга Россия выплатить сегодня не в состоянии и в обозримом будущем кардинальных улучшений в этом плане ожидать не стоит. А во-вторых, им выгодна реструктуризация долга в евробонды. Ведь наш долг Лондонскому клубу на сегодняшний день оформлен в бумагах Внешэкономбанка. И потому, строго говоря, не является государственным долгом. Еврооблигации же -- это ценные бумаги, имеющие четкую государственную гарантию, которые никто никогда не реструктурировал (единственное исключение -- Эквадор, который сделал это два месяца назад, произведя фурор на финансовых рынках). Таким образом, переоформление бумаг ВЭБа в евробонды, выплаты по которым реструктурировать практически невозможно, являются очень привлекательным условием для кредиторов.
О том, сколько мы можем отдать на самом деле, рассказывает министр финансов в 1997--1999 годах, а ныне советник председателя правления Сбербанка РФ Михаил ЗАДОРНОВ."Профиль": Михаил Михайлович, насколько, на ваш взгляд, обсуждаемая сейчас на переговорах с Лондонским клубом кредиторов схема реструктуризации "советского" долга отвечает нашим интересам?
Михаил Задорнов: Те условия реструктуризации, с которыми наша делегация поехала на переговоры (40-процентное списание основной суммы долга и реструктуризация оставшейся части в евробонды), абсолютно не устраивают Россию.
Если долг будет переоформлен на таких условиях, очень скоро наступит момент, когда наша страна снова не сможет его обслуживать. В каком году это произойдет -- в 2003 или 2005,-- не принципиально. Но то, что, в случае реализации обозначенной схемы рано или поздно такой момент настанет, для меня очевидно.
"П.": Почему эта схема не устраивает Россию, в чем ее принципиальное отличие от иных вариантов реструктуризации?
М.З.: Сегодняшний уровень платежей (а это $9,5 млрд. в уходящем году и $10 млрд. в следующем) российский бюджет обслуживать не в состоянии. Даже в текущем году для обслуживания внешнего долга был привлечен кредит Центробанка в размере $4,5 млрд. При этом оставшуюся часть правительство выплачивало из бюджета (при этом все выплаты производились лишь собственно по российским, а не по союзным долгам.-- "Профиль"). Но ведь из-за неполучения заложенных в бюджет очередных внешних заимствований нам потребуется и дальше брать кредиты на погашение долга у Центробанка (хотя бы для того, чтобы погасить декабрьский платеж по долгам перед МВФ в размере $790 млн.-- "Профиль").
По оригинальному графику платежей -- то есть без учета списания долгов и их реструктуризации -- мы должны ежегодно погашать кредитов на сумму от $13,5 млрд. до $19 млрд. вплоть до 2008 года. Но очевидно, что годовые платежи в размере $9--10 млрд. являются для нас предельными. Вряд ли в ближайшие годы Россия сможет обслуживать больше без ущерба для экономики страны и для иностранных инвесторов. Ведь последние сами заинтересованы в том, чтобы Россия могла полностью обслуживать переоформленный долг.
"П.": Откуда взялась цифра предельно возможных платежей в размере $9--10 млрд.?
М.З.: Эта цифра базируется на основе 15-летнего прогноза развития нашей экономики. При этом, во-первых, учитывалась относительно благоприятная конъюнктура мировых цен на нефть (а нефть -- товар, цена на который отражает динамику мировой конъюнктуры в целом). Во-вторых, расчеты исходят из того, что увеличиваются доходы бюджета (в этом году примерно до 13,5% ВВП). Доходы бюджета будут расти и дальше -- до 14,5--15% валового внутреннего продукта. Это достаточно реалистичный прогноз. Мы исходили из того, что обязательным является экономический рост хотя бы 4% в год. Но даже с учетом всех этих благоприятных условий больше $10 млрд. в год мы возвращать не сможем.
"П.": Таким образом, без списания части долга мы расплатиться с зарубежными кредиторами не в состоянии. Каким должен быть минимальный размер этого списания?
М.З.: Для страны в целом оптимальным является списание 70% долга, но эта цифра вряд ли достижима. Минимальный показатель списания (при сохранении всех благоприятных факторов) -- 50%. Спишут меньше -- страна будет не в состоянии расплачиваться по долгам.
"П.": И потребуется новая реструктуризация долга?
М.З.: По моему глубокому убеждению, эта реструктуризация должна быть последней для России -- именно поэтому нам необходимо добиться максимально благоприятных условий. Если же Россия вновь не сможет обслуживать свои обязательства, то выход на рынок внешних заимствований для нее будет закрыт. К тому же на уверенности портфельных инвесторов в российском рынке можно будет поставить крест.
"П.": Таким образом, 50-процентное прощение долгов -- это тот рубеж, который отделяет нас от суверенного дефолта?
М.З.: Никто сейчас не будет банкротить ни Россию, ни ВЭБ. А разговоры про дефолт -- это распространенный прием в такого рода переговорах. Поэтому не надо забывать, что всегда есть такой запасной вариант реструктуризации, который был использован на переговорах с Парижским клубом: долг реструктурируется только на два года, а затем применительно к оставшейся сумме может быть рассмотрен вопрос о более глубокой реструктуризации. Делать это нужно после президентских выборов, когда будут ясны среднесрочные перспективы развития страны. Причем позиция России на этих переговорах должна базироваться на среднесрочной экономической программе, в рамках которой задаются определенные макроэкономические параметры, структурные реформы ясны. Такая конструкция проговаривалась на переговорах с международными финансовыми организациями. Поэтому, я думаю, она может встретить поддержку.
"П.": А почему иностранные кредиторы вообще должны идти нам навстречу? Какая им от этого выгода?
М.З.: Во-первых, они прекрасно понимают, что всю сумму долга Россия выплатить сегодня не в состоянии и в обозримом будущем кардинальных улучшений в этом плане ожидать не стоит. А во-вторых, им выгодна реструктуризация долга в евробонды. Ведь наш долг Лондонскому клубу на сегодняшний день оформлен в бумагах Внешэкономбанка. И потому, строго говоря, не является государственным долгом. Еврооблигации же -- это ценные бумаги, имеющие четкую государственную гарантию, которые никто никогда не реструктурировал (единственное исключение -- Эквадор, который сделал это два месяца назад, произведя фурор на финансовых рынках). Таким образом, переоформление бумаг ВЭБа в евробонды, выплаты по которым реструктурировать практически невозможно, являются очень привлекательным условием для кредиторов.
ДЕНИС СОЛОВЬЕВ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
