Архивная публикация 2007 года: "Пианистка"
Пианистка Екатерина Сканави считает, что ни трое детей, ни звездный статус мужа — актера Евгения Стычкина — ее музыкальной карьере не помеха. Главное — уметь переключаться и найти разумный баланс в жизни.
— Ваш супруг Евгений Стычкин как-то рассказал, что впервые услышал вашу игру на гастролях в Америке, когда вы уже довольно продолжительное время были вместе. Он что, на ваши концерты не ходит?
— Ходит. Даже если в день концерта играет в театре, обязательно прибегает на него позже. И дети ходят. И на Женины спектакли, и на мои концерты.
— Дома работу обсуждаете?
— Конечно, обсуждаем. Женю кроме работы мало что волнует. Поэтому как же он может не делиться с нами тем, что его волнует. Когда у меня есть время, я и сама хожу на его репетиции и смотрю, как он играет. На премьеры тоже всегда ходим. А сейчас мы в цирк ходим без конца (шоу «Цирк со звездами» на Первом канале. — «Профиль»).
— А какие его работы в кино вам больше всего нравятся?
— Нравится роль в картине Константина Мурзенко «Апрель». Еще нравится пусть и небольшая, но, мне кажется, для Жени очень важная роль (роль Прянчикова. — «Профиль») в фильме Глеба Панфилова «В круге первом».
— Классический пианист — профессия в основном мужская. Она требует, во-первых, больших физических затрат, во-вторых, некой отрешенности. Как удается совмещать ее с семейной жизнью?
— Я думаю, отрешенность требуется от человека любой серьезной профессии. Классическая музыка — вид искусства, требующий одиночества, потому что все время ты работаешь один, сам с собой находишься, сам в себе варишься, в своих переживаниях и исканиях. Конечно, это требует большой сосредоточенности. Поэтому я стараюсь быстро переключаться, когда этого требуют обстоятельства, на то, что нужно моим детям, родителям, мужу. Вообще, наверное, это дело непростое. Поэтому немногие женщины могут с этим справиться: и гастрольный график, и дети, которые ходят в школу и не могут за тобой перемещаться, — все это совместить непросто. Но можно.
— Вам удалось: вы пианистка с мировой музыкальной репутацией, престижными премиями и ангажементами.
— Просто есть некая воспитанная с детства дисциплина и практически физиологическая потребность этим заниматься каждый день. Остановиться уже трудно.
— Музыку каких композиторов любите играть?
— Для своего творчества я, пожалуй, выделила бы Шумана. Я вообще люблю романтиков. Их играешь с детства: Шопена, Шумана, Листа. А вот Бетховен для меня сложен. Русскую музыку я начала играть сравнительно недавно.
— Как вы считаете, когда произошел ваш профессиональный взлет? Когда в 12 лет вы выступили с симфоническим оркестром в Большом зале Консерватории или когда завоевали Гран-при конкурса пианистов имени Марии Каллас в Афинах?
— Нет. Скорее, знаковой точкой отсчета я считаю конкурс пианистов имени Маргариты Лонг в Париже в 1989 году. Мне тогда было 17 лет, я была еще школьницей, хотя и игравшей даже в Большом зале Консерватории. Но в основном мои музицирования не выходили за рамки школьных концертов или классных вечеров. И тут в 17 лет у меня появляется свой собственный менеджер, который мною занимается, притом не где-нибудь, а в самом Париже! Я — сама молодая участница конкурса, получившая приз публики, которая за меня голосовала! В мой день рождения, когда мне исполнялось 18 лет, я играла в зале «Плейель», одном из лучших концертных залов мира, 2-й концерт Сен-Санса с оркестром Французского радио. Вот это был, наверное, поворотный момент.
Притом я была одной из первых, кто поехал на международный конкурс, представляя саму себя. Потому что раньше российские музыканты могли участвовать в международном конкурсе, представляя только государство — Советский Союз, а сам от себя человек не мог вот так поехать и выступить. И вообще, неплохо было в 18 лет пожить в Париже.
— Кстати, о Париже. Вы учились и в Московской консерватории, и в Парижской. Где лучше?
— Конечно, в Париже есть свои большие преимущества — доступность для тех, кто действительно интересуется, материалов, библиотек, нот, дисков, книг. Сейчас и в нашей Консерватории при новом ректоре (ректор Московской консерватории — профессор Тигран Алиханов. — «Профиль») происходят какие-то положительные изменения. Но все равно нет таких средств. Парижская консерватория — это целый город музыки, где какие хочешь инструменты, и оркестры, и залы. Так же, как и в любом уважающем себя американском университете, есть огромные фонотеки и свободный доступ ко всякого рода теоретической литературе и дискам.
— Бытует мнение, что хороший пианист как маньяк. Он занимается по 10—14 часов в день, с тем чтобы потом дать всего два-три сольных концерта в год. А вы сколько часов в день проводите за роялем?
— Я не занимаюсь по 10—14 часов в день и даю больше чем два-три концерта в год. Какой-то разумный баланс найден в моей жизни. Количество занятий напрямую зависит от того, что мне нужно играть, когда и сколько у меня осталось времени. А так часа три в день я стараюсь играть.
— О чем вы думаете перед выходом на сцену?
— Ни о чем. Стараешься от всего отрешиться, от того, что происходит в зале, — ничего не видеть, не слышать, попасть в какую-то правильную энергетическую волну.
— Вы выступаете по всему миру, играете в престижных залах Вены, Парижа, Амстердама, США, Канады. А российская публика от зарубежной чем отличается?
— Не только публика — каждый зал и каждый вечер различаются. Хотя бы потому, что никогда два раза в одном и том же месте не собираются одни и те же люди. Соответственно каждый раз разные люди сидят в зале, посылают тебе разные токи и по-разному тебя воспринимают. И ты тоже совершенно не такая, как вчера, и не такая, какой будешь завтра.
Что касается российской публики, во-первых, российской назвать ее довольно сложно, потому что в Москве одна публика, в Санкт-Петербурге другая, в Туле — третья. Даже если брать публику московскую, она варьируется от концерта к концерту. Есть Дом музыки, куда ходит публика, совершенно отличная от той, что в Консерватории. Даже в самой Консерватории публика различается в Большом зале, Малом и Рахманиновском.
— Вы часто выступаете в благотворительных концертах.
— Я с удовольствием это делала бы чаще, если бы действительно могла помочь. Но, к сожалению, классическая музыка нерентабельна, она непонятна широкой публике, а значит, и доход от подобных акций небольшой.
Например, концерт, который проводят Чулпан Хаматова и Дина Корзун в театре «Современник» 1 июня. Чулпан позвала меня и в этом году, и я, конечно, приму участие. Но, к сожалению, в том контексте, в котором проходит концерт, классическая музыка выглядит как «не пришей ушанке хвост». До тебя поет Земфира, после тебя выходит Гарик Сукачев. Посредине ты играешь классику, играешь и понимаешь, что это никому не нужно. Напоминает обязательный атрибут из сборных концертов советского времени ко Дню милиции, когда танцует народный коллектив, потом играет вокально-инструментальный ансамбль и еще кто-то наяривает полонез Шопена. Да, конечно, благодаря этой акции было собрано 400 тыс. рублей для больных детей. Но я говорю о том, что с удовольствием играла бы целый сольный благотворительный концерт. И я бы с удовольствием перечисляла те средства, которые получаю за концерт в Москве, на благотворительность. Однако 1,5 тыс. рублей за концерт в Москве — не слишком весомый вклад в благородное дело.
— Из современных музыкантов вы кого-то для себя выделяете?
— Слава Богу, в моей жизни происходят интересные творческие встречи. Я играла и с западными музыкантами, которые, к сожалению, в России не так хорошо известны, как во всем мире, например с греческим скрипачом Леонидасом Кавакосом, с прекрасным норвежским виолончелистом Трулсом Мёрком. Из ныне живущих мне очень близка аргентинская пианистка Марта Аргерих. Она — особый случай. Талант огромный, свобода, независимость от чьих-либо вкусов, живет как хочет, играет когда хочет и с кем хочет. Ей невозможно навязать никакие рамки, в том числе жесткого бизнеса, который так или иначе затрагивает классических музыкантов. Еще есть пианист Раду Лупу, который в свое время учился в Москве, тоже замечательный, совсем другого направления и совсем другого артистического склада.
— Стычкин—вы — «звездная пара». Как считаете, кто из вас больше знаменит?
— Знаменит, конечно, Женя. Так и должно быть, и правильно, что так. Актеры всегда все на виду. А сейчас, после шоу «Цирк со звездами», Женя говорит, что вообще невозможно стало выходить на улицу.
— У вас и у мужа очень известные родители (Катя Сканави — дочь пианиста, профессора Московской консерватории Владимира Сканави и кинокритика Нины Зархи, внучка классика советского кино Александра Зархи, поставившего «Анну Каренину», и известного математика Марка Сканави. Мама Евгения Стычкина — балерина Большого театра Ксения Рябинкина, отец — легендарный ооновский переводчик Алексей Стычкин, знаменитый коллекционер искусства. — «Профиль»). Ни одного «простого» человека в семье. Есть какие-нибудь традиции, которые вы сохраняете?
— У меня семья была совершенно «безбытная». Бытом и повседневной жизнью никогда не интересовались, были окружены творческими горящими людьми. Будем считать, что эта традиция передалась и нам. А по части того, какое блюдо на какой праздник готовить, этого у нас нет.
— За восемь лет совместной жизни вы стали родителями трижды. Кто из вас наиболее строгий родитель?
— Когда Женя дома, то он. Когда его нет, то мне приходится.
— Вы — пианистка с плотным гастрольным графиком по всему миру. Стычкин — востребованный актер. Бесконечные съемки, спектакли, репетиции, расписанные на год вперед концерты. Но все-таки, когда удается всем вместе собраться, что больше всего любите делать?
— Любим сидеть вместе у камина и молчать. Смотришь на детей, проходит какое-то время, и ты понимаешь, что давно так вместе не сидели. И, конечно, путешествовать. Разные страны, разные культуры. Правда, очень редко я это делаю без того, чтобы нужно было работать, все время приходится совмещать с концертами. Каждый раз, когда куда-то еду, думаю: «Боже, ну почему я просто так не соберусь и не поеду сама?» Дети подрастут, и, думаю, мы будем ездить больше. Пока все вместе были на Гавайях, в Индии были недавно. К сожалению, мы очень мало ездим по нашей стране. Я решила, что это какой-то пробел. Осенью собралась, посадила троих детей в машину и отправилась путешествовать. Мы добрались до Сергиева Посада, сняли там гостиницу. Заходим в номер. Мой сын Лева смотрит из окна, а там вид прямо на Лавру, и говорит: «Да, мы заехали в глубокую Русь!»
Катя Сканави, ученица блистательного пианиста и педагога Владимира Крайнева, окончила Центральную музыкальную школу при Московской государственной консерватории, лауреат Международного конкурса пианистов имени Маргариты Лонг в Париже (III премия и приз зрительских симпатий, 1989), Международного конкурса пианистов имени Марии Каллас в Афинах (Гран-при, 1994), Х Международного конкурса имени Вэна Клайберна в Форт-Уорте (1997). Пианистка принимала участие в крупнейших фестивалях: Гидона Кремера в Локенхаузе (Австрия), Пабло Казальса в Прадо (Испания), Ставангере (Норвегия), Шлезвиг-Гольштейне (Германия). Записи Екатерины Сканави с произведениями Шопена, Шумана, фортепьянных концертов Листа и Сен-Санса (фирма Lyrinx, Франция) получили высочайшую оценку критики.
Пианистка Екатерина Сканави считает, что ни трое детей, ни звездный статус мужа — актера Евгения Стычкина — ее музыкальной карьере не помеха. Главное — уметь переключаться и найти разумный баланс в жизни.
— Ваш супруг Евгений Стычкин как-то рассказал, что впервые услышал вашу игру на гастролях в Америке, когда вы уже довольно продолжительное время были вместе. Он что, на ваши концерты не ходит?
— Ходит. Даже если в день концерта играет в театре, обязательно прибегает на него позже. И дети ходят. И на Женины спектакли, и на мои концерты.
— Дома работу обсуждаете?
— Конечно, обсуждаем. Женю кроме работы мало что волнует. Поэтому как же он может не делиться с нами тем, что его волнует. Когда у меня есть время, я и сама хожу на его репетиции и смотрю, как он играет. На премьеры тоже всегда ходим. А сейчас мы в цирк ходим без конца (шоу «Цирк со звездами» на Первом канале. — «Профиль»).
— А какие его работы в кино вам больше всего нравятся?
— Нравится роль в картине Константина Мурзенко «Апрель». Еще нравится пусть и небольшая, но, мне кажется, для Жени очень важная роль (роль Прянчикова. — «Профиль») в фильме Глеба Панфилова «В круге первом».
— Классический пианист — профессия в основном мужская. Она требует, во-первых, больших физических затрат, во-вторых, некой отрешенности. Как удается совмещать ее с семейной жизнью?
— Я думаю, отрешенность требуется от человека любой серьезной профессии. Классическая музыка — вид искусства, требующий одиночества, потому что все время ты работаешь один, сам с собой находишься, сам в себе варишься, в своих переживаниях и исканиях. Конечно, это требует большой сосредоточенности. Поэтому я стараюсь быстро переключаться, когда этого требуют обстоятельства, на то, что нужно моим детям, родителям, мужу. Вообще, наверное, это дело непростое. Поэтому немногие женщины могут с этим справиться: и гастрольный график, и дети, которые ходят в школу и не могут за тобой перемещаться, — все это совместить непросто. Но можно.
— Вам удалось: вы пианистка с мировой музыкальной репутацией, престижными премиями и ангажементами.
— Просто есть некая воспитанная с детства дисциплина и практически физиологическая потребность этим заниматься каждый день. Остановиться уже трудно.
— Музыку каких композиторов любите играть?
— Для своего творчества я, пожалуй, выделила бы Шумана. Я вообще люблю романтиков. Их играешь с детства: Шопена, Шумана, Листа. А вот Бетховен для меня сложен. Русскую музыку я начала играть сравнительно недавно.
— Как вы считаете, когда произошел ваш профессиональный взлет? Когда в 12 лет вы выступили с симфоническим оркестром в Большом зале Консерватории или когда завоевали Гран-при конкурса пианистов имени Марии Каллас в Афинах?
— Нет. Скорее, знаковой точкой отсчета я считаю конкурс пианистов имени Маргариты Лонг в Париже в 1989 году. Мне тогда было 17 лет, я была еще школьницей, хотя и игравшей даже в Большом зале Консерватории. Но в основном мои музицирования не выходили за рамки школьных концертов или классных вечеров. И тут в 17 лет у меня появляется свой собственный менеджер, который мною занимается, притом не где-нибудь, а в самом Париже! Я — сама молодая участница конкурса, получившая приз публики, которая за меня голосовала! В мой день рождения, когда мне исполнялось 18 лет, я играла в зале «Плейель», одном из лучших концертных залов мира, 2-й концерт Сен-Санса с оркестром Французского радио. Вот это был, наверное, поворотный момент.
Притом я была одной из первых, кто поехал на международный конкурс, представляя саму себя. Потому что раньше российские музыканты могли участвовать в международном конкурсе, представляя только государство — Советский Союз, а сам от себя человек не мог вот так поехать и выступить. И вообще, неплохо было в 18 лет пожить в Париже.
— Кстати, о Париже. Вы учились и в Московской консерватории, и в Парижской. Где лучше?
— Конечно, в Париже есть свои большие преимущества — доступность для тех, кто действительно интересуется, материалов, библиотек, нот, дисков, книг. Сейчас и в нашей Консерватории при новом ректоре (ректор Московской консерватории — профессор Тигран Алиханов. — «Профиль») происходят какие-то положительные изменения. Но все равно нет таких средств. Парижская консерватория — это целый город музыки, где какие хочешь инструменты, и оркестры, и залы. Так же, как и в любом уважающем себя американском университете, есть огромные фонотеки и свободный доступ ко всякого рода теоретической литературе и дискам.
— Бытует мнение, что хороший пианист как маньяк. Он занимается по 10—14 часов в день, с тем чтобы потом дать всего два-три сольных концерта в год. А вы сколько часов в день проводите за роялем?
— Я не занимаюсь по 10—14 часов в день и даю больше чем два-три концерта в год. Какой-то разумный баланс найден в моей жизни. Количество занятий напрямую зависит от того, что мне нужно играть, когда и сколько у меня осталось времени. А так часа три в день я стараюсь играть.
— О чем вы думаете перед выходом на сцену?
— Ни о чем. Стараешься от всего отрешиться, от того, что происходит в зале, — ничего не видеть, не слышать, попасть в какую-то правильную энергетическую волну.
— Вы выступаете по всему миру, играете в престижных залах Вены, Парижа, Амстердама, США, Канады. А российская публика от зарубежной чем отличается?
— Не только публика — каждый зал и каждый вечер различаются. Хотя бы потому, что никогда два раза в одном и том же месте не собираются одни и те же люди. Соответственно каждый раз разные люди сидят в зале, посылают тебе разные токи и по-разному тебя воспринимают. И ты тоже совершенно не такая, как вчера, и не такая, какой будешь завтра.
Что касается российской публики, во-первых, российской назвать ее довольно сложно, потому что в Москве одна публика, в Санкт-Петербурге другая, в Туле — третья. Даже если брать публику московскую, она варьируется от концерта к концерту. Есть Дом музыки, куда ходит публика, совершенно отличная от той, что в Консерватории. Даже в самой Консерватории публика различается в Большом зале, Малом и Рахманиновском.
— Вы часто выступаете в благотворительных концертах.
— Я с удовольствием это делала бы чаще, если бы действительно могла помочь. Но, к сожалению, классическая музыка нерентабельна, она непонятна широкой публике, а значит, и доход от подобных акций небольшой.
Например, концерт, который проводят Чулпан Хаматова и Дина Корзун в театре «Современник» 1 июня. Чулпан позвала меня и в этом году, и я, конечно, приму участие. Но, к сожалению, в том контексте, в котором проходит концерт, классическая музыка выглядит как «не пришей ушанке хвост». До тебя поет Земфира, после тебя выходит Гарик Сукачев. Посредине ты играешь классику, играешь и понимаешь, что это никому не нужно. Напоминает обязательный атрибут из сборных концертов советского времени ко Дню милиции, когда танцует народный коллектив, потом играет вокально-инструментальный ансамбль и еще кто-то наяривает полонез Шопена. Да, конечно, благодаря этой акции было собрано 400 тыс. рублей для больных детей. Но я говорю о том, что с удовольствием играла бы целый сольный благотворительный концерт. И я бы с удовольствием перечисляла те средства, которые получаю за концерт в Москве, на благотворительность. Однако 1,5 тыс. рублей за концерт в Москве — не слишком весомый вклад в благородное дело.
— Из современных музыкантов вы кого-то для себя выделяете?
— Слава Богу, в моей жизни происходят интересные творческие встречи. Я играла и с западными музыкантами, которые, к сожалению, в России не так хорошо известны, как во всем мире, например с греческим скрипачом Леонидасом Кавакосом, с прекрасным норвежским виолончелистом Трулсом Мёрком. Из ныне живущих мне очень близка аргентинская пианистка Марта Аргерих. Она — особый случай. Талант огромный, свобода, независимость от чьих-либо вкусов, живет как хочет, играет когда хочет и с кем хочет. Ей невозможно навязать никакие рамки, в том числе жесткого бизнеса, который так или иначе затрагивает классических музыкантов. Еще есть пианист Раду Лупу, который в свое время учился в Москве, тоже замечательный, совсем другого направления и совсем другого артистического склада.
— Стычкин—вы — «звездная пара». Как считаете, кто из вас больше знаменит?
— Знаменит, конечно, Женя. Так и должно быть, и правильно, что так. Актеры всегда все на виду. А сейчас, после шоу «Цирк со звездами», Женя говорит, что вообще невозможно стало выходить на улицу.
— У вас и у мужа очень известные родители (Катя Сканави — дочь пианиста, профессора Московской консерватории Владимира Сканави и кинокритика Нины Зархи, внучка классика советского кино Александра Зархи, поставившего «Анну Каренину», и известного математика Марка Сканави. Мама Евгения Стычкина — балерина Большого театра Ксения Рябинкина, отец — легендарный ооновский переводчик Алексей Стычкин, знаменитый коллекционер искусства. — «Профиль»). Ни одного «простого» человека в семье. Есть какие-нибудь традиции, которые вы сохраняете?
— У меня семья была совершенно «безбытная». Бытом и повседневной жизнью никогда не интересовались, были окружены творческими горящими людьми. Будем считать, что эта традиция передалась и нам. А по части того, какое блюдо на какой праздник готовить, этого у нас нет.
— За восемь лет совместной жизни вы стали родителями трижды. Кто из вас наиболее строгий родитель?
— Когда Женя дома, то он. Когда его нет, то мне приходится.
— Вы — пианистка с плотным гастрольным графиком по всему миру. Стычкин — востребованный актер. Бесконечные съемки, спектакли, репетиции, расписанные на год вперед концерты. Но все-таки, когда удается всем вместе собраться, что больше всего любите делать?
— Любим сидеть вместе у камина и молчать. Смотришь на детей, проходит какое-то время, и ты понимаешь, что давно так вместе не сидели. И, конечно, путешествовать. Разные страны, разные культуры. Правда, очень редко я это делаю без того, чтобы нужно было работать, все время приходится совмещать с концертами. Каждый раз, когда куда-то еду, думаю: «Боже, ну почему я просто так не соберусь и не поеду сама?» Дети подрастут, и, думаю, мы будем ездить больше. Пока все вместе были на Гавайях, в Индии были недавно. К сожалению, мы очень мало ездим по нашей стране. Я решила, что это какой-то пробел. Осенью собралась, посадила троих детей в машину и отправилась путешествовать. Мы добрались до Сергиева Посада, сняли там гостиницу. Заходим в номер. Мой сын Лева смотрит из окна, а там вид прямо на Лавру, и говорит: «Да, мы заехали в глубокую Русь!»
Катя Сканави, ученица блистательного пианиста и педагога Владимира Крайнева, окончила Центральную музыкальную школу при Московской государственной консерватории, лауреат Международного конкурса пианистов имени Маргариты Лонг в Париже (III премия и приз зрительских симпатий, 1989), Международного конкурса пианистов имени Марии Каллас в Афинах (Гран-при, 1994), Х Международного конкурса имени Вэна Клайберна в Форт-Уорте (1997). Пианистка принимала участие в крупнейших фестивалях: Гидона Кремера в Локенхаузе (Австрия), Пабло Казальса в Прадо (Испания), Ставангере (Норвегия), Шлезвиг-Гольштейне (Германия). Записи Екатерины Сканави с произведениями Шопена, Шумана, фортепьянных концертов Листа и Сен-Санса (фирма Lyrinx, Франция) получили высочайшую оценку критики.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
