Архивная публикация 2005 года: "Подвижной состав"

Глава Саратовской области Дмитрий Аяцков стал первой жертвой губернаторской реформы, начатой Владимиром Путиным. Похоже, федеральный центр наконец нашел подход к региональным баронам, доставшимся ему в наследство от Бориса Ельцина.Губернатор-сюрприз

21 февраля 2005 года из кабинета президента России вышел полный мужчина. Вид он имел весьма довольный, но причину своей радости от всех утаивал. Мужчиной этим был губернатор Саратовской области Дмитрий Аяцков. Он беседовал с президентом целых два часа, а причину его хорошего расположения духа приближенные лица усмотрели в одном: видно, снова быть Аяцкову губернатором.

Всего через два дня стало понятно, что они ошиблись. Полпред Сергей Кириенко предложил президенту две другие кандидатуры: директора Балаковской АЭС Павла Ипатова и секретаря местного отделения «Единой России», начальника главного управления Центробанка по Саратовской области Юрия Зеленского. Аяцков был так удивлен, что, говорят, ушел в «неочередной отпуск».

Подготовка полпредского списка до конца держала в напряжении всех участников. Еще днем 23 февраля, по сообщениям «Интерфакса», Кириенко рассматривал четыре кандидатуры: упомянутых Ипатова и Зеленского, а также спикера местной думы Сергея Шувалова и федерального инспектора Рината Халикова. Однако к вечеру две последние фамилии из списка исчезли. Саратовские источники подсказывают, что Халиков в конце концов не прошел по «5-му пункту» (он татарин, а область в основном русская), а Шувалову припомнили громкое дело о комбайнах «кейс». Юрий Зеленский, которого в Саратове называют креатурой главного недруга Аяцкова, вице-спикера Госдумы Вячеслава Володина, сам заявил о безоговорочной поддержке Ипатова. В итоге Ипатов остался в одиночестве и был утвержден местным Заксобранием на пост губернатора.

Характерно, что сам новый губернатор оказался среди лидеров гонки в последний момент. Судя по его собственным словам, окончательное решение по его кандидатуре в администрации президента было принято лишь за неделю до оглашения списка полпреда Кириенко.

Среди причин, по которым малоизвестный ранее на федеральном уровне политик оказался фаворитом, называют и его принадлежность к «атомному лобби», и блестящую карьеру в «Росэнергоатоме», и неиссякаемую «вертикальную» активность еще со времен блока «Единство», которая затем продолжилась и в «Единой России». Поговаривали также, что Ипатов имел хорошие шансы занять пост главы «Росэнергоатома», на который, по слухам, претендует сам полпред.

Однако решающим аргументом в пользу назначения Павла Ипатова, надо полагать, стала его непричастность к политическим войнам, которые сотрясали регион последний год. До недавнего времени Ипатов старался держаться в стороне от местных политических баталий, суть которых сводилась к противостоянию Аяцкова и его бывшего зама, а ныне вице-спикера Госдумы Вячеслава Володина.

Директор БалАЭС привлек к себе внимание лишь однажды — когда в 2000—2001 годах в союзе с Аяцковым добился отставки чересчур самостоятельного мэра города Балаково Алексея Саурина. В то же время власть в лице Аяцкова и его окружения и оппозиция, знаменем которой был Володин, взаимным противостоянием себя не только обескровили, но и скомпрометировали в глазах федерального центра. Сделав ставку на «третью силу», Кремль нашел выход из политического кризиса губернского значения — нейтральный Павел Ипатов сейчас устраивает всех.

Неповторимый стиль

Впрочем, наибольшим сюрпризом оказалось не назначение малоизвестного Павла Ипатова, а отсутствие в списке кандидатов Дмитрия Аяцкова. Причем, по всей видимости, готовился этот сюрприз заранее. «Кандидатура Аяцкова не рассматривалась в Кремле с самого начала, — уверен президент Института национальной стратегии Станислав Белковский. — Постоянные утечки, будто выбирать будут между ним и Володиным, который сам возвращаться на малую родину уже не хочет, — типичная чекистская разводка. Аяцков был абсолютно уверен, что попадет в полпредский список, поэтому не предпринимал никаких решительных действий».

И действительно, вплоть до дня оглашения списка кандидатов, по словам собеседников «Профиля» в окружении Аяцкова, «он продолжал надувать щеки и уверял всех, что переназначение ему гарантировано». Последний визит к Путину лишь укрепил его в этой уверенности. Так что окончательный вариант списка, оглашенный Сергеем Кириенко, стал для него полной неожиданностью.

Впрочем, Аяцков понимал, что в Кремле к нему относятся прохладно (в частности, по словам коллег-губернаторов, его постоянно часами «мариновали» в приемной президента), но всячески старался исправить ситуацию. Например, он одним из первых среди региональных лидеров подключился к административной реформе и затеял реорганизацию областного правительства. Однако саратовская админреформа закончилась не лучше федеральной: чиновники нынешнего кабинета уже полгода ходят в исполняющих обязанности. Облдума так и не утвердила в должностях вице-губернатора и зампредов правительства, предчувствуя перемены.

Визит Путина в область в октябре прошлого года также сыграл против бывшего губернатора. Положительных впечатлений у обоих наверняка осталось мало. Исключение составили, пожалуй, только многочисленные экзотические животные (вплоть до верблюдов), пасущиеся по саратовским степям и лугам, с которыми губернатор охотно знакомил главу государства.

Главная неприятность вышла с отчетом губернатора перед президентом. Хронически дефицитный бюджет области вдруг преобразился в профицитный, что шокировало местных экономистов. Только позже выяснилось, что губернатор имел в виду временный текущий профицит. Нужно ли говорить, что этот нехитрый фокус Аяцкову не помог.

Губернатор — голый!

Несмотря на все детективные перипетии, связанные с рассмотрением кандидатуры на пост саратовского губернатора, закат Аяцкова не был внезапным. За последние два года он утратил многие рычаги контроля над областью, и прежде всего — над местным бизнесом.

В немалой степени этому способствовало поведение самого Аяцкова. Вплоть до последнего времени он жил по принципу «Все вокруг колхозное, все вокруг мое!», не отдавая себе отчета, что пора зафиксировать прибыль и припасти что-нибудь лично для себя.

В «золотые» годы бывшего губернатора (1997—2002) его окружение контролировало алкогольный, зерновой, частично энергетический и строительный рынки области, дорожное строительство, а также многое другое. В копилку «семьи» шли и комиссионные с продажи крупных предприятий москвичам и иностранцам, обязательная муниципальная «дань» от большинства районных глав. Однако после того, как позиции Аяцкова в Москве пошатнулись, пользоваться этими благами становилось все труднее. Первое серьезное наступление на Аяцкова было предпринято еще три года назад. Все началось с потери контроля над местным Заксобранием. В 2002 году местные депутаты, половина которых уже «дружили» с Володиным и местным лидером коммунистов Владимиром Рашкиным, сильно ограничили поток бюджетных средств на «семейные» предприятия. Почувствовав неладное, близкие к Аяцкову бизнесмены, в частности президент концерна «Агроросс», «банкир» аяцковской «семьи» Роман Пипия, стали выводить бизнес из области либо перебегать к Володину, позиции которого в Москве крепли день ото дня.

В результате к началу борьбы за губернаторское кресло Аяцков оказался у разбитого корыта. Сейчас список предприятий, над которыми Аяцков теоретически может сохранить контроль после потери губернаторства, выглядит весьма скромно. Его сводный брат Владимир Титаев возглавляет Саратовский облпотребсоюз (одна из «черных дыр», где успешно «осваивались» бюджетные деньги), но без бюджетных дотаций эта структура теряет всякую привлекательность.

Зять Аяцкова, Станислав Невейницын, — управляющий «Саратовэнерго» (впрочем, его замена — вопрос времени), а дочь Екатерина — хозяйка завода «Саратоврезинотехника», в одном из корпусов которого открыли рынок. Еще есть родня, проживающая в сельской местности и контролирующая фермерские хозяйства, базары и бензоколонки.

На фоне бизнеса конкурентов и бывших сподвижников это жалкие крохи. Например, Вячеслава Володина в области поддерживает группа компаний «Букет», которая владеет основными пищевыми предприятиями области. Самый крупный актив концерна — «Саратовский жиркомбинат». Так называемая энгельсская группа во главе с мэром города Энгельса Михаилом Лысенко и предпринимателем Леонидом Фейтлихером контролирует, среди прочего, местный банковский (крупнейший в области Экспресс-Волга банк), коммуникационный (компании «Оверта», «Конверсия-связь») и строительный бизнес. Лысенко никогда с Аяцковым открыто не враждовал, однако отношения у них были натянутые.

Наконец, строительный и земельный рынок Саратова остался под мэром Юрием Аксененко, давним врагом Аяцкова, и главным федеральным инспектором Ринатом Халиковым. Кроме того, Аксененко «ведет» практически все городские рынки и розничную торговлю города.

С такими возможностями Аяцков в качестве главы области был никому не интересен. «Откупиться» от притязаний Москвы ему было нечем, а в самой области практически не осталось ни одной сколько-нибудь значимой фигуры, для которой Аяцков по-прежнему оставался бы единственным гарантом сохранности бизнеса и существующей системы распределения благ.

В итоге Аяцков оказался единственным лоббистом своей кандидатуры. За него, конечно, заступились (об этом рассказал сам Сергей Кириенко после консультаций с местными депутатами), но как-то вяло — ведь это было просто личным мнением каждого, не связанным с насущными интересами.

Следующий

Не исключено, что со временем похожие проблемы могут возникнуть у другого регионального барона — президента Башкортостана Муртазы Рахимова. Он оказался в центре внимания СМИ на позапрошлой неделе, после того, как объявил о раскрытии «заговора» связанных с башкирским ТЭК депутатов местного Госсобрания. Целью заговора, по словам представителей башкирского президента, было свержение спикера Константина Толкачева. Заявление Рахимова выглядело довольно странно, поскольку ТЭК республики («Башнефть», «Башнефтехим» и «Башкирэнерго») контролирует родной сын президента Башкирии Урал Рахимов. Заговорили даже о серьезном охлаждении отношений между отцом и сыном.

Однако, по некоторым данным, скандал стал лишь отголоском борьбы за башкирскую нефтянку, которая началась сразу после переизбрания Рахимова на новый срок в декабре 2003 года. По словам собеседника «Профиля» из окружения башкирского президента, основным условием поддержки Кремля, обеспечившей Рахимову победу на выборах, была передача республиканского ТЭК под контроль федерального центра. Речь шла как минимум о назначении в руководство ТЭК человека, одобренного администрацией президента.

Вскоре, однако, выяснилось, что Муратаза Рахимов это обещание выполнять не спешит. Рассказывают даже, что он предложил Кремлю оставить в покое семейный бизнес и взять деньгами. В Москве не скрывали разочарования таким поворотом событий. Готовясь к неприятностям, Рахимов попытался укрепить свои позиции внутри республики. Именно с этим, по мнению источника, была связана подготовка назначения сына президента Урала Рахимова спикером Госсобрания.

Все, как водится, испортили внутренние распри. По словам собеседника «Профиля», усиление Рахимова-сына очень многими приближенными Рахимова-отца рассматривалось как реальная угроза их благополучию (у Урала Рахимова сложные отношения с окружением президента). Поэтому они поспешили «слить» своего начальника.

«Мы узнали о грядущей смене спикера в субботу,— рассказывает собеседник «Профиля», — а уже во вторник, когда работа с депутатами шла полным ходом, Рахимову позвонили из Кремля и велели от всего отречься».

Президенту Башкирии пришлось подчиниться и устроить публичное разоблачение заговора во главе с собственным сыном. А затем подписать указ, отменяющий решение о продаже акций нефтяных предприятий структурам, которые контролирует Урал Рахимов. Скорее всего, этим дело не ограничится. Как заверил «Профиль» сам Муртаза Рахимов, в руководстве башкирским ТЭК теперь грядут серьезные перестановки (главой государственной Башкирской топливной компании, в которую теперь должны возвратиться башкирские нефтяные активы, также является Рахимов-младший). При этом руководитель Башкирии уверен, что ему ставить ранее положенного срока (то есть 2008 года) перед президентом РФ вопрос о доверии «нет необходимости».

Возможно, эта уверенность связана с подписанием указа, который может инициировать процесс деприватизации предприятий ТЭК Башкирии. С другой стороны, у Рахимова нет никаких резонов искушать судьбу — особенно имея перед глазами пример Дмитрия Аяцкова. Могут ведь и отказать в доверии. А в 2008 году, возможно, федеральному центру будет уже не до республики и ее президента.

Впрочем, в любом случае без контроля над башкирским ТЭК Рахимов будет уже не тот. Похоже, рецепт борьбы с самыми неуправляемыми губернаторами, которые до сих пор могут сопротивляться построению путинской вертикали, уже найден и испытан. Региональные «тяжеловесы» любят говорить о себе как о единственных гарантах стабильности в своих регионах. Однако без монопольного контроля над местной экономикой от их незаменимости мало что остается.

В подготовке материала принимал участие Сергей Лаврентьев