Архивная публикация 2009 года: "ПОЛИТИКА ПРОТИВ ДЕНЕГ: КТО СИЛЬНЕЕ?"
Ангела Меркель и Йозеф Аккерман ведут ожесточенный поединок, решая, за кем последнее слово: за политикой или за миром финансов. Ангела Меркель - человек уравновешенный. Но когда она услышала, что Йозеф Аккерман ратует за создание нового фонда для спасения финансовой отрасли, ее терпению пришел конец. Ангела Меркель возмутилась.
Нечасто случается, чтобы она на кого-то нападала прилюдно. Даже в избирательной кампании она к такому приему прибегала лишь изредка. Но главе Deutsche Bank она решила спуску не давать. И по прошествии четырех дней нанесла удар.
Две недели назад госпожа канцлер выступала перед руководством газеты Sueddeutsche Zeitung. В ходе беседы она произнесла: "Кое-кто, работающий в финансовом секторе, снова, мягко говоря, многовато себе позволяет". Речь шла о Йозефе Аккермане, в этом она не оставила сомнений.
В Германии разворачивается борьба за власть между самыми могущественными в стране силами. Канцлер ведет поединок с главой Deutsche Bank в выступлениях, беседах с доверенными лицами, средствами политики и используя лобби. Схватка ведется как внутри страны, так и на международной арене. Обсуждаются фонды, создаваемые для спасения разных отраслей экономики, сложности с выдачей кредитов, бонусы, получаемые менеджерами.
По сути, решается кардинальный вопрос: кто правит миром - политики или главы компаний и концернов? Поступает все больше сигналов, свидетельствующих о том, что банки снова принялись за рискованные операции, стремятся получать гигантские прибыли и определять судьбы мира. Уже поползли слухи о новом кризисе. Потому Меркель желает поставить банки под контроль, а Аккерман пытается этого не допустить. В этом - суть главного противостояния наших дней.
Одна из проблем - сложности с предоставлением кредитов. Сегодня банки неохотно дают средства клиентам, не обладающим безупречной репутацией и наивысшей платежеспособностью. Страдают от этого предприятия реального сектора экономики - промышленность и торговля.
Меркель как раз создает союз против Аккермана и его коллег. Она пытается расколоть корпорацию "АО Германия", натравив реальный сектор на банкиров. Такова ныне "расстановка сил перед битвой", заявила она в позапрошлый вторник на конгрессе Федерального объединения союзов германских работодателей. Меркель удивлена, что лидеры реальной экономики как-то не сильно рвутся на баррикады. Она предпочла бы видеть настоящих бойцов.
Аккерман уверен, что государству следовало бы заниматься своим дырявым бюджетом, а не поучать его, как вести бизнес. Он невысокого мнения о политиках. Им требуется довольно много времени, чтобы понять, как все взаимосвязано в банковском бизнесе. Ему не доводилось встречать среди них людей, разбирающихся в финансовых хитросплетениях до мельчайших деталей. Более других преуспел в этом бывший министр финансов, Пеер Штайнбрюк. О канцлере Меркель Аккерман сказал, что она очень "заинтересована в социальной солидарности". Хорошо это на его взгляд или плохо, он не уточнил.
Его удивляет, что политики критикуют частные банки, в то время как в особенно плачевной ситуации оказались сейчас как раз земельные банки, находящиеся под контролем государства. У него уникальный талант мило улыбаться, отпуская едкие замечания.
Правда, осенью 2008 года он оказался в незавидном положении: когда речь шла о спасении Hypo Real Estate, ему пришлось просить Штайнбрюка и Меркель о помощи государственными деньгами. Иначе и Deutsche Bank улетел бы в пропасть. То есть политики выручали и Аккермана. Стал ли он с учетом этого опыта относиться к ним хотя бы чуть более кротко и смиренно? Нет. Понятия смирения и кротости ему ничего не говорят. У него не укладывается в голове, почему он вообще должен пресмыкаться перед Берлином.
Ангела Меркель заметила, что Аккерман любит ерничать насчет того, что политики обычно не обладают достаточно детальными знаниями. Ей известно, что уж в уме-то ей никто не отказывает. Потому она особенно болезненно реагирует на любую попытку выставить ее недалекой и мало знающей.
Она вообще не считает, что федеральный канцлер должен разбираться во всевозможных финансовых инструментах. Она мыслит крупными категориями. Например, социальной солидарности. Здесь она не спорит с Аккерманом. Только у нее не сложилось впечатления, что и банки задумываются над этим.
А если бы задумывались, Аккерман не выдвигал бы идеи создать еще один фонд спасения с использованием государственных средств. И кому пришлось бы объяснять гражданам, что они снова должны предоставлять собранные в форме налогов средства в качестве гарантии под сделки банкиров? Госпоже Меркель, а не Аккерману. Тому бы оставалось тихо наслаждаться новой формой страховки.
Так демократический строй функционировать не может, считает Меркель. Она чувствует, что ее пытаются одурачить. Правда, облекает эту мысль в обтекаемые формулировки.
В этой дуэли сошлись две яркие индивидуальности, каждая из которых о себе очень высокого мнения.
Аккерман, 61-летний швейцарец, успешно провел свой Deutsche Bank через кризис. В то время как вокруг рушились финансовые империи, его компания опять стала получать солидные прибыли.
Ангела Меркель, пятидесяти пяти лет, родом из Восточной Германии, добилась повторного избрания на пост канцлера. Хотя первые недели прошли очень неудачно, ей доставляет удовольствие управлять страной в той коалиции, к которой она всегда стремилась.
Стандартный берлинский ужин у Аккермана проходит в здании Deutsche Bank на Унтер ден Линден, в красивом зале, украшенном множеством произведений искусства, с изысканной кухней и французским красным вином. Он жертвует пятью часами своего времени. После десерта - сигары.
Стандартный ужин у Ангелы Меркель организуют в ведомстве канцлера, в холодном зале, похожем на демонстрационный холл в IKEA, с нечитаными книгами на полках, непритязательной едой, итальянским красным вином. Она выделяет на трапезу три часа. Курить запрещено.
Аккерман улыбается практически беспрестанно. Он - воплощенная любезность. Терпелив. Гибко входит в беседу. Стабильно учтив, даже когда подвергается нападкам. Но в оценках суров. Элегантно и как бы мимоходом он может объявить полмира болванами. Даже три четверти мира.
Меркель в беседе более прямая, более энергичная. Аккерман старается в верности своей позиции и своих аргументов убедить, госпожа канцлер выдвигает утверждения, не подлежащие сомнению. Она приправляет свою речь сарказмом, нередко остроумным, иногда и едким. И словечками из уличного сленга: "делать ноги", "туфта".
Сегодняшних дуэлянтов долго связывали прекрасные отношения. Аккерман обаятелен, а Меркель ценит мужской шарм старой школы. В первые месяцы кризиса он был ей очень полезным советником.
Они часто беседовали. Судьбоносный разговор состоялся 29 сентября 2008 года. Был уже почти час ночи. Той ночи, когда нужно было спасать Hypo Real Estate. Переговоры зашли в тупик. Банки соглашались оплатить только семь миллиардов евро из невозвратных кредитов Hypo Real Estate.
Меркель позвонила по мобильному телефону Аккерману. Она потребовала десять миллиардов.
Слишком много, ответил Аккерман.
Девять миллиардов, сказала Меркель.
Такой был покер - на грани пропасти. Если бы они не договорились, через несколько часов могла рухнуть глобальная финансовая система. Они сошлись на восьми с половиной миллиардах.
До того они были хорошей командой. Это существенно для понимания того, что происходит между ними сейчас. Они были хорошей командой, но Аккерман все испортил.
В октябре 2008 года на закрытой встрече своих менеджеров он сказал, что ему было бы стыдно принять государственные деньги на нужды Deutsche Bank. Прочитав такое, Меркель пришла в негодование. С этим человеком она только что договорилась, что на спасение банков государством будет выделено 480 млрд евро, а он тут же говорит об этом с нескрываемым презрением. Он опорочил их совместный проект.
{PAGE}
На своем жизненном пути Аккерман много раз приводил общественность в смятение. Не осталось не замеченным и то, что сразу после острой фазы кризиса он поставил перед своим банком цель: добиться доходности в 25%, будто ничто не изменилось, как если бы продолжалась прежняя рисковая игра. И вот он требует создания еще одного фонда во спасение и вновь из государственных средств, будто бы он и не произносил фразы, что постыдился бы принять деньги от государства.
Если в бескрайней пустыне есть малюсенькая, почти невидимая лужица, Аккерман ни за что не промахнется, прямиком к ней прошагает и непременно в нее наступит. Потому он - опаснейший противник для социальной солидарности, самого важного для Меркель проекта на второй срок ее пребывания на посту канцлера. Новый министр внутренних дел, Томас де Мезьер, собирается даже объявить солидарность целью деятельности всего своего министерства. Смысл в том, чтобы никто слишком далеко не удалялся от центра общества ни вниз, ни вверх. А Аккерман выглядит как некто, живущий в заоблачных высотах, чуть ниже солнца. <...>
В доказательство своей популярности банкир приводит результаты опросов. Его имя знают 93% немцев, 20% считают его обаятельным - а до этого многим политикам далеко, как не преминул он подчеркнуть. За рубежом его принимают в высшей степени почтительно, на что и Меркель уже обратила внимание. Куда бы она ни приехала, там, как правило, уже побывал Аккерман.
Ее беда в том, что она не может использовать Аккермана в своей политике даже в образе врага. Поскольку всем памятна неприятная история, случившаяся в апреле 2008 года. Меркель устроила в ведомстве канцлера ужин в честь Аккермана - небольшой прием человек на 30. Аккерман считает, что это была пирушка по случаю его дня рождения, хотя и с небольшим опозданием. А Меркель упорно утверждает, что это был всего лишь ужин, пришедшийся на время, близкое к его дню рождения.
Разболтал это сам Аккерман. Да еще как раз во время избирательной кампании. Кто-то из телевизионщиков снимал материал для передачи, посвященной канцлеру. Причем Аккерман хотел сделать для Ангелы Меркель что-нибудь полезное. Меркель считает, что этот шаг - не шедевр политической коммуникации. Тем более что в той избирательной кампании атаковала она лишь единственного своего противника - группу банкиров и капитанов индустрии. Получается, избиратели напрасно верили ей.
Шум, поднятый СМИ вокруг той истории с ужином, был Аккерману весьма неприятен. Он даже стал следить за рейтингом Меркель в прессе и, обнаружив через несколько недель, что популярность ее не падает, вздохнул с облегчением.
Мир видится Аккерману пространством, в котором Deutsche Bank делает свой бизнес. Когда в одном интервью его спросили о деловой морали, он стал говорить об "этике риска". В его понимании этично то, что позволяет выживать Deutsche Bank. Он не возражает, чтобы его считали мерзавцем, лишь бы у банка дела шли хорошо. А вот чтобы он слыл славным и милым в ущерб своему банку - это для него немыслимо. Сильный Deutsche Bank - это хорошо для Германии. И Меркель тоже так считает, уверяет Аккерман.
Верно. Ангела Меркель такого же мнения. Она с уважением относится к заслугам Аккермана в этой области. Но это не все.
Ангеле Меркель мир видится пространством, на котором почти 7 млрд людей должны уживаться друг с другом. Она наслаждается властью. Но ей не чуждо понятие о благоденствии для всех. Высокие бонусы Аккерман считает необходимыми, чтобы привлекать в Deutsche Bank самых лучших специалистов. А с точки зрения Меркель они вредны для духа солидарности в обществе, ибо позволяют горстке людей получать астрономические доходы. И они, считает канцлер, порождают близорукое мышление, ориентированное только на прибыльность. Мышление, ставшее одной из причин финансового кризиса.
Больше всего ее тревожит возможность повторного кризиса. Тогда люди спросят: что вы, политики, собственно, сделали, чтобы его не допустить? Ответить пришлось бы: ничего. На жаргоне Меркель: ни фига. Правда, она, вероятно, ответила бы уклончиво: кое-что делалось, но пока мы не добились ни фига. Государства "Двадцатки" собирались кое-что предпринять - установить пределы бонусов, увеличить объемы обязательных собственных капиталов банков. Но законов пока нет. Сила Аккермана и в том, что политики слабы.
Люди его калибра разъезжают сейчас по миру и сладкими речами стараются предотвратить принятие жестких законов. Их преимущество в том, что пользу могут принести только единые законы, действующие по всему миру. Так что достаточно иметь всего пару союзников. И их Аккерман, скорее всего, найдет среди американцев и англичан, сильно зависящих от собственных финансовых систем.
Вот в такую борьбу ввязалась Меркель. Кто определяет важнейшие для нынешнего времени законы? Аккерман и прочие банкиры? Или Меркель и ее союзники, например французский президент Николя Саркози? Недавно президент Германии Хорст Кёлер цитировал экономиста Александра Рюстова, считавшего, что необходимо "государство, стоящее над экономикой". Нужна демократия - она "основа всего", говорит Меркель.
Седьмого февраля у Йозефа Аккермана будет день рождения. Ужин в ведомстве канцлера не планируется.
Ангела Меркель и Йозеф Аккерман ведут ожесточенный поединок, решая, за кем последнее слово: за политикой или за миром финансов. Ангела Меркель - человек уравновешенный. Но когда она услышала, что Йозеф Аккерман ратует за создание нового фонда для спасения финансовой отрасли, ее терпению пришел конец. Ангела Меркель возмутилась.
Нечасто случается, чтобы она на кого-то нападала прилюдно. Даже в избирательной кампании она к такому приему прибегала лишь изредка. Но главе Deutsche Bank она решила спуску не давать. И по прошествии четырех дней нанесла удар.
Две недели назад госпожа канцлер выступала перед руководством газеты Sueddeutsche Zeitung. В ходе беседы она произнесла: "Кое-кто, работающий в финансовом секторе, снова, мягко говоря, многовато себе позволяет". Речь шла о Йозефе Аккермане, в этом она не оставила сомнений.
В Германии разворачивается борьба за власть между самыми могущественными в стране силами. Канцлер ведет поединок с главой Deutsche Bank в выступлениях, беседах с доверенными лицами, средствами политики и используя лобби. Схватка ведется как внутри страны, так и на международной арене. Обсуждаются фонды, создаваемые для спасения разных отраслей экономики, сложности с выдачей кредитов, бонусы, получаемые менеджерами.
По сути, решается кардинальный вопрос: кто правит миром - политики или главы компаний и концернов? Поступает все больше сигналов, свидетельствующих о том, что банки снова принялись за рискованные операции, стремятся получать гигантские прибыли и определять судьбы мира. Уже поползли слухи о новом кризисе. Потому Меркель желает поставить банки под контроль, а Аккерман пытается этого не допустить. В этом - суть главного противостояния наших дней.
Одна из проблем - сложности с предоставлением кредитов. Сегодня банки неохотно дают средства клиентам, не обладающим безупречной репутацией и наивысшей платежеспособностью. Страдают от этого предприятия реального сектора экономики - промышленность и торговля.
Меркель как раз создает союз против Аккермана и его коллег. Она пытается расколоть корпорацию "АО Германия", натравив реальный сектор на банкиров. Такова ныне "расстановка сил перед битвой", заявила она в позапрошлый вторник на конгрессе Федерального объединения союзов германских работодателей. Меркель удивлена, что лидеры реальной экономики как-то не сильно рвутся на баррикады. Она предпочла бы видеть настоящих бойцов.
Аккерман уверен, что государству следовало бы заниматься своим дырявым бюджетом, а не поучать его, как вести бизнес. Он невысокого мнения о политиках. Им требуется довольно много времени, чтобы понять, как все взаимосвязано в банковском бизнесе. Ему не доводилось встречать среди них людей, разбирающихся в финансовых хитросплетениях до мельчайших деталей. Более других преуспел в этом бывший министр финансов, Пеер Штайнбрюк. О канцлере Меркель Аккерман сказал, что она очень "заинтересована в социальной солидарности". Хорошо это на его взгляд или плохо, он не уточнил.
Его удивляет, что политики критикуют частные банки, в то время как в особенно плачевной ситуации оказались сейчас как раз земельные банки, находящиеся под контролем государства. У него уникальный талант мило улыбаться, отпуская едкие замечания.
Правда, осенью 2008 года он оказался в незавидном положении: когда речь шла о спасении Hypo Real Estate, ему пришлось просить Штайнбрюка и Меркель о помощи государственными деньгами. Иначе и Deutsche Bank улетел бы в пропасть. То есть политики выручали и Аккермана. Стал ли он с учетом этого опыта относиться к ним хотя бы чуть более кротко и смиренно? Нет. Понятия смирения и кротости ему ничего не говорят. У него не укладывается в голове, почему он вообще должен пресмыкаться перед Берлином.
Ангела Меркель заметила, что Аккерман любит ерничать насчет того, что политики обычно не обладают достаточно детальными знаниями. Ей известно, что уж в уме-то ей никто не отказывает. Потому она особенно болезненно реагирует на любую попытку выставить ее недалекой и мало знающей.
Она вообще не считает, что федеральный канцлер должен разбираться во всевозможных финансовых инструментах. Она мыслит крупными категориями. Например, социальной солидарности. Здесь она не спорит с Аккерманом. Только у нее не сложилось впечатления, что и банки задумываются над этим.
А если бы задумывались, Аккерман не выдвигал бы идеи создать еще один фонд спасения с использованием государственных средств. И кому пришлось бы объяснять гражданам, что они снова должны предоставлять собранные в форме налогов средства в качестве гарантии под сделки банкиров? Госпоже Меркель, а не Аккерману. Тому бы оставалось тихо наслаждаться новой формой страховки.
Так демократический строй функционировать не может, считает Меркель. Она чувствует, что ее пытаются одурачить. Правда, облекает эту мысль в обтекаемые формулировки.
В этой дуэли сошлись две яркие индивидуальности, каждая из которых о себе очень высокого мнения.
Аккерман, 61-летний швейцарец, успешно провел свой Deutsche Bank через кризис. В то время как вокруг рушились финансовые империи, его компания опять стала получать солидные прибыли.
Ангела Меркель, пятидесяти пяти лет, родом из Восточной Германии, добилась повторного избрания на пост канцлера. Хотя первые недели прошли очень неудачно, ей доставляет удовольствие управлять страной в той коалиции, к которой она всегда стремилась.
Стандартный берлинский ужин у Аккермана проходит в здании Deutsche Bank на Унтер ден Линден, в красивом зале, украшенном множеством произведений искусства, с изысканной кухней и французским красным вином. Он жертвует пятью часами своего времени. После десерта - сигары.
Стандартный ужин у Ангелы Меркель организуют в ведомстве канцлера, в холодном зале, похожем на демонстрационный холл в IKEA, с нечитаными книгами на полках, непритязательной едой, итальянским красным вином. Она выделяет на трапезу три часа. Курить запрещено.
Аккерман улыбается практически беспрестанно. Он - воплощенная любезность. Терпелив. Гибко входит в беседу. Стабильно учтив, даже когда подвергается нападкам. Но в оценках суров. Элегантно и как бы мимоходом он может объявить полмира болванами. Даже три четверти мира.
Меркель в беседе более прямая, более энергичная. Аккерман старается в верности своей позиции и своих аргументов убедить, госпожа канцлер выдвигает утверждения, не подлежащие сомнению. Она приправляет свою речь сарказмом, нередко остроумным, иногда и едким. И словечками из уличного сленга: "делать ноги", "туфта".
Сегодняшних дуэлянтов долго связывали прекрасные отношения. Аккерман обаятелен, а Меркель ценит мужской шарм старой школы. В первые месяцы кризиса он был ей очень полезным советником.
Они часто беседовали. Судьбоносный разговор состоялся 29 сентября 2008 года. Был уже почти час ночи. Той ночи, когда нужно было спасать Hypo Real Estate. Переговоры зашли в тупик. Банки соглашались оплатить только семь миллиардов евро из невозвратных кредитов Hypo Real Estate.
Меркель позвонила по мобильному телефону Аккерману. Она потребовала десять миллиардов.
Слишком много, ответил Аккерман.
Девять миллиардов, сказала Меркель.
Такой был покер - на грани пропасти. Если бы они не договорились, через несколько часов могла рухнуть глобальная финансовая система. Они сошлись на восьми с половиной миллиардах.
До того они были хорошей командой. Это существенно для понимания того, что происходит между ними сейчас. Они были хорошей командой, но Аккерман все испортил.
В октябре 2008 года на закрытой встрече своих менеджеров он сказал, что ему было бы стыдно принять государственные деньги на нужды Deutsche Bank. Прочитав такое, Меркель пришла в негодование. С этим человеком она только что договорилась, что на спасение банков государством будет выделено 480 млрд евро, а он тут же говорит об этом с нескрываемым презрением. Он опорочил их совместный проект.
{PAGE}
На своем жизненном пути Аккерман много раз приводил общественность в смятение. Не осталось не замеченным и то, что сразу после острой фазы кризиса он поставил перед своим банком цель: добиться доходности в 25%, будто ничто не изменилось, как если бы продолжалась прежняя рисковая игра. И вот он требует создания еще одного фонда во спасение и вновь из государственных средств, будто бы он и не произносил фразы, что постыдился бы принять деньги от государства.
Если в бескрайней пустыне есть малюсенькая, почти невидимая лужица, Аккерман ни за что не промахнется, прямиком к ней прошагает и непременно в нее наступит. Потому он - опаснейший противник для социальной солидарности, самого важного для Меркель проекта на второй срок ее пребывания на посту канцлера. Новый министр внутренних дел, Томас де Мезьер, собирается даже объявить солидарность целью деятельности всего своего министерства. Смысл в том, чтобы никто слишком далеко не удалялся от центра общества ни вниз, ни вверх. А Аккерман выглядит как некто, живущий в заоблачных высотах, чуть ниже солнца. <...>
В доказательство своей популярности банкир приводит результаты опросов. Его имя знают 93% немцев, 20% считают его обаятельным - а до этого многим политикам далеко, как не преминул он подчеркнуть. За рубежом его принимают в высшей степени почтительно, на что и Меркель уже обратила внимание. Куда бы она ни приехала, там, как правило, уже побывал Аккерман.
Ее беда в том, что она не может использовать Аккермана в своей политике даже в образе врага. Поскольку всем памятна неприятная история, случившаяся в апреле 2008 года. Меркель устроила в ведомстве канцлера ужин в честь Аккермана - небольшой прием человек на 30. Аккерман считает, что это была пирушка по случаю его дня рождения, хотя и с небольшим опозданием. А Меркель упорно утверждает, что это был всего лишь ужин, пришедшийся на время, близкое к его дню рождения.
Разболтал это сам Аккерман. Да еще как раз во время избирательной кампании. Кто-то из телевизионщиков снимал материал для передачи, посвященной канцлеру. Причем Аккерман хотел сделать для Ангелы Меркель что-нибудь полезное. Меркель считает, что этот шаг - не шедевр политической коммуникации. Тем более что в той избирательной кампании атаковала она лишь единственного своего противника - группу банкиров и капитанов индустрии. Получается, избиратели напрасно верили ей.
Шум, поднятый СМИ вокруг той истории с ужином, был Аккерману весьма неприятен. Он даже стал следить за рейтингом Меркель в прессе и, обнаружив через несколько недель, что популярность ее не падает, вздохнул с облегчением.
Мир видится Аккерману пространством, в котором Deutsche Bank делает свой бизнес. Когда в одном интервью его спросили о деловой морали, он стал говорить об "этике риска". В его понимании этично то, что позволяет выживать Deutsche Bank. Он не возражает, чтобы его считали мерзавцем, лишь бы у банка дела шли хорошо. А вот чтобы он слыл славным и милым в ущерб своему банку - это для него немыслимо. Сильный Deutsche Bank - это хорошо для Германии. И Меркель тоже так считает, уверяет Аккерман.
Верно. Ангела Меркель такого же мнения. Она с уважением относится к заслугам Аккермана в этой области. Но это не все.
Ангеле Меркель мир видится пространством, на котором почти 7 млрд людей должны уживаться друг с другом. Она наслаждается властью. Но ей не чуждо понятие о благоденствии для всех. Высокие бонусы Аккерман считает необходимыми, чтобы привлекать в Deutsche Bank самых лучших специалистов. А с точки зрения Меркель они вредны для духа солидарности в обществе, ибо позволяют горстке людей получать астрономические доходы. И они, считает канцлер, порождают близорукое мышление, ориентированное только на прибыльность. Мышление, ставшее одной из причин финансового кризиса.
Больше всего ее тревожит возможность повторного кризиса. Тогда люди спросят: что вы, политики, собственно, сделали, чтобы его не допустить? Ответить пришлось бы: ничего. На жаргоне Меркель: ни фига. Правда, она, вероятно, ответила бы уклончиво: кое-что делалось, но пока мы не добились ни фига. Государства "Двадцатки" собирались кое-что предпринять - установить пределы бонусов, увеличить объемы обязательных собственных капиталов банков. Но законов пока нет. Сила Аккермана и в том, что политики слабы.
Люди его калибра разъезжают сейчас по миру и сладкими речами стараются предотвратить принятие жестких законов. Их преимущество в том, что пользу могут принести только единые законы, действующие по всему миру. Так что достаточно иметь всего пару союзников. И их Аккерман, скорее всего, найдет среди американцев и англичан, сильно зависящих от собственных финансовых систем.
Вот в такую борьбу ввязалась Меркель. Кто определяет важнейшие для нынешнего времени законы? Аккерман и прочие банкиры? Или Меркель и ее союзники, например французский президент Николя Саркози? Недавно президент Германии Хорст Кёлер цитировал экономиста Александра Рюстова, считавшего, что необходимо "государство, стоящее над экономикой". Нужна демократия - она "основа всего", говорит Меркель.
Седьмого февраля у Йозефа Аккермана будет день рождения. Ужин в ведомстве канцлера не планируется.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
