Архивная публикация 2005 года: "Праздники, которые мы выбираем"
Не так часто у нас появляются праздники, объявляемые законодателями общенародными. Замена 7 ноября на 4-е произошла по-будничному просто, без эксцессов и истерик. Некогда главный праздник страны, с которым советское руководство была вынуждена поздравлять даже английская королева (де-факто не признававшая советский режим и никогда не посещавшая СССР), исчез навсегда.То, что не удалось радикалу Б. Ельцину, сделал без особого напряжения В. Путин. Очевидна аналогия с действиями по легализации российского флага и герба, за которые несколько лет назад проголосовали даже коммунисты (в обмен на знакомую мелодию гимна). Нельзя исключить, что столь же незаметно будет вынесено из Мавзолея и тело организатора события 78-летней давности.
Отношение левых к отмене выходного было столь же адекватным, сколь и предсказуемым. Возмущение, осуждение, демонстрации в теперь уже не выходной понедельник и сетования на то, что мы не хотим помнить свое прошлое, — вот ведь французы продолжают чтить День взятия Бастилии как главный национальный праздник. Однако аналогии с Францией выглядят неприлично. Французы отмечают 14 июля — начало революции, провозгласившей лозунги «свободы, равенства и братства», заложившей основы современного демократического общества. А не приход к власти якобинского режима, при котором гильотина работала с невиданной для того времени интенсивностью. Если уж проводить аналогии, то естественнее было бы праздновать Февральскую революцию, а не победу режима, уничтожившего только за первые два десятилетия своего существования несколько миллионов своих соотечественников.
А попробуйте в Великобритании объявить национальным праздником 30 января — день, когда в 1649 году отрубили голову Карлу I. Это до сих пор довольно чувствительная дата, в которую проводят свои мероприятия и роялисты, и современные сторонники Кромвеля. Хотя прошло всего-то 360 лет.
Доля позитивно относящихся к 7 ноября у нас за последнее десятилетие даже повысилась. Что неудивительно, так как бурный рост капиталистических отношений способствует усилению социалистической ностальгии, основанной на мифотворчестве. Впрочем, по тем же опросам видно: подобные настроения характерны для людей старшего поколения — молодежи эти проблемы уже не интересны.
Ну а что приходит на смену? Понятно, что новый ноябрьский выходной ни в коей мере не может рассматриваться как альтернативный главный национальный праздник. Роль такового у нас теперь играет 12 июня, хотя это вопрос отдельного рассмотрения.
Относительно даты 4 ноября есть по крайней мере две не противоречащие одна другой интерпретации.
Праздник иконы Казанской Божьей Матери всегда почитался среди православных России, и его фактическое признание символизирует возвращение к важным культурным традициям. Правда, возникает вопрос о других церковных праздниках, и особенно о Пасхе, которая у нас пока выделяется в светском календаре лишь постольку, поскольку всегда приходится на воскресенье.
Другая интерпретация 4 ноября — день единения, преодоления Смуты и изгнания интервентов из Москвы. Это действительно исключительно важная тема, и она достойна быть поводом для национального праздника. Однако остается открытым вопрос, почему именно события 1612 года вышли у нас на передний план. В конце концов, из Кремля приходилось изгонять не только поляков, но и французов. И это требовало единства нашего многонационального народа. Конечно, поляки сейчас раздражают нашу общественность больше французов, но ведь так будет, наверное, не всегда. К тому же вместе с польскими авантюристами изгонять пришлось и казаков. (Читатель, конечно, помнит слова А.К. Толстого про те времена: «Поляки и казаки,/Казаки и поляки/Нас паки бьют и паки…») А как это согласуется с новейшими стремлениями по возрождению казачества?
Да и Смута преодолена была не в одночасье. Был и нижегородский патриотический подъем, было и избрание новой династии — «когда Романовых на царство звал в грамоте своей народ». Может быть, пришествие Романовых свидетельствует о конце Смуты не меньше, чем успехи войск гражданина Минина и князя Пожарского.
Словом, к новому празднику нам еще предстоит привыкать (или не привыкать?). Главный праздник — это всегда очень сложно, если речь идет о стране с богатой историей. Хорошо в США — День провозглашения независимости ни у кого не вызывает сомнения на фоне событий, происшедших каких-то 250 лет назад. В Европе же подчас даже столетия (не говоря уже о десятилетиях) не могут дать удовлетворительного ответа. В Великобритании национальный праздник — день рождения царствующего монарха. В Испании же, где кровавое прошлое еще слишком близко, в качестве такового выступает день открытия Колумбом Америки. А если индейцы и возражают, так они далеко, за океаном.
Не так часто у нас появляются праздники, объявляемые законодателями общенародными. Замена 7 ноября на 4-е произошла по-будничному просто, без эксцессов и истерик. Некогда главный праздник страны, с которым советское руководство была вынуждена поздравлять даже английская королева (де-факто не признававшая советский режим и никогда не посещавшая СССР), исчез навсегда.То, что не удалось радикалу Б. Ельцину, сделал без особого напряжения В. Путин. Очевидна аналогия с действиями по легализации российского флага и герба, за которые несколько лет назад проголосовали даже коммунисты (в обмен на знакомую мелодию гимна). Нельзя исключить, что столь же незаметно будет вынесено из Мавзолея и тело организатора события 78-летней давности.
Отношение левых к отмене выходного было столь же адекватным, сколь и предсказуемым. Возмущение, осуждение, демонстрации в теперь уже не выходной понедельник и сетования на то, что мы не хотим помнить свое прошлое, — вот ведь французы продолжают чтить День взятия Бастилии как главный национальный праздник. Однако аналогии с Францией выглядят неприлично. Французы отмечают 14 июля — начало революции, провозгласившей лозунги «свободы, равенства и братства», заложившей основы современного демократического общества. А не приход к власти якобинского режима, при котором гильотина работала с невиданной для того времени интенсивностью. Если уж проводить аналогии, то естественнее было бы праздновать Февральскую революцию, а не победу режима, уничтожившего только за первые два десятилетия своего существования несколько миллионов своих соотечественников.
А попробуйте в Великобритании объявить национальным праздником 30 января — день, когда в 1649 году отрубили голову Карлу I. Это до сих пор довольно чувствительная дата, в которую проводят свои мероприятия и роялисты, и современные сторонники Кромвеля. Хотя прошло всего-то 360 лет.
Доля позитивно относящихся к 7 ноября у нас за последнее десятилетие даже повысилась. Что неудивительно, так как бурный рост капиталистических отношений способствует усилению социалистической ностальгии, основанной на мифотворчестве. Впрочем, по тем же опросам видно: подобные настроения характерны для людей старшего поколения — молодежи эти проблемы уже не интересны.
Ну а что приходит на смену? Понятно, что новый ноябрьский выходной ни в коей мере не может рассматриваться как альтернативный главный национальный праздник. Роль такового у нас теперь играет 12 июня, хотя это вопрос отдельного рассмотрения.
Относительно даты 4 ноября есть по крайней мере две не противоречащие одна другой интерпретации.
Праздник иконы Казанской Божьей Матери всегда почитался среди православных России, и его фактическое признание символизирует возвращение к важным культурным традициям. Правда, возникает вопрос о других церковных праздниках, и особенно о Пасхе, которая у нас пока выделяется в светском календаре лишь постольку, поскольку всегда приходится на воскресенье.
Другая интерпретация 4 ноября — день единения, преодоления Смуты и изгнания интервентов из Москвы. Это действительно исключительно важная тема, и она достойна быть поводом для национального праздника. Однако остается открытым вопрос, почему именно события 1612 года вышли у нас на передний план. В конце концов, из Кремля приходилось изгонять не только поляков, но и французов. И это требовало единства нашего многонационального народа. Конечно, поляки сейчас раздражают нашу общественность больше французов, но ведь так будет, наверное, не всегда. К тому же вместе с польскими авантюристами изгонять пришлось и казаков. (Читатель, конечно, помнит слова А.К. Толстого про те времена: «Поляки и казаки,/Казаки и поляки/Нас паки бьют и паки…») А как это согласуется с новейшими стремлениями по возрождению казачества?
Да и Смута преодолена была не в одночасье. Был и нижегородский патриотический подъем, было и избрание новой династии — «когда Романовых на царство звал в грамоте своей народ». Может быть, пришествие Романовых свидетельствует о конце Смуты не меньше, чем успехи войск гражданина Минина и князя Пожарского.
Словом, к новому празднику нам еще предстоит привыкать (или не привыкать?). Главный праздник — это всегда очень сложно, если речь идет о стране с богатой историей. Хорошо в США — День провозглашения независимости ни у кого не вызывает сомнения на фоне событий, происшедших каких-то 250 лет назад. В Европе же подчас даже столетия (не говоря уже о десятилетиях) не могут дать удовлетворительного ответа. В Великобритании национальный праздник — день рождения царствующего монарха. В Испании же, где кровавое прошлое еще слишком близко, в качестве такового выступает день открытия Колумбом Америки. А если индейцы и возражают, так они далеко, за океаном.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
