- Главная страница
- Архивная запись
- Архивная публикация 2006 года: "Придушили любовью, или Детский (с)ад"
Архивная публикация 2006 года: "Придушили любовью, или Детский (с)ад"
Российские сироты — взятые под опеку или в патронатную семью — все равно остаются детьми «государственными». Так сказать — отданными гражданам «в аренду». И кому, как не государству, печься об их благосостоянии и душевном комфорте? Это теория. А на практике государство в лице тех же детских учреждений, опеки и проч. постоянно указывает сиротам на их место. Не самое комфортное в нашем сердобольном обществе, полюбившем в последнее время защищать российских сирот почему-то больше за границей, чем дома. Наши официальные и не вполне лица — депутаты, министры, правозащитники (нужное подчеркнуть) любят пару раз в году устраивать шумные собрания (конференции, круглые столы) под пафосными названиями типа «Нужны ли России сироты?»
На подобных мероприятиях каждое публичное лицо, желающее сделать себе достойный пиар, считает своим долгом высказаться по животрепещущему вопросу. Высказывания размещаются в диапазоне от: «С ЭТИМ надо что-то делать!» до: «Призовем наших граждан брать детей под опеку!».
Я же, как человек более или менее знакомый с проблемой, смею утверждать: России сироты нужны. И не для того, чтобы их облагодетельствовать или усыновить. А для того, чтобы отыгрывать на них свои комплексы, корчить из себя благотворителей, а потом бросать на произвол судьбы, обрекая на сочувственные взгляды в спину: «Сиротинка ты наша убогонькая!». Никто, собственно, не отрицает: мы всей душой любим наших сирот. Но — странною любовью.
От любви до ненависти
Все началось с того, что пятилетний Рома пришел из детского сада с длинной ссадиной на шее. На вопрос оторопелых родителей мальчик ответил: «Это меня воспитательница притянула и затужила. Мне не было сильно больно, просто было трудно дышать…»
Два с половиной года назад Ира и Валера К. — интеллигентная семья москвичей — решили взять под опеку мальчика. Первый сын вырос и давно живет отдельно, и маленький Ромка здорово скрасил жизнь семьи, вроде как открыл новый этап.
Малыша откормили, приодели, назвали сыном, устроили в детский сад. И Ромка расцвел — из тощего восьмикилограммового доходяги, каким был в два с половиной года, когда Ира и Валера забирали его из дома ребенка, превратился в кареглазого, пухлощекого лукавого обаяшку.
— Этот ребенок боялся всего, — вспоминает Ира, — кота дома, машины на улице, он боялся оставаться один и все время ел про запас, боясь, что еда когда-нибудь кончится.
Детский сад был для Ромы настоящим праздником. Ровно год. Заведующая дошкольным учреждением №1591 Лилия Васильевна Меркушина благоволила к Роме крайне, называла своим внуком и даже устроила в самую лучшую группу.
Все изменилось в сентябре прошлого года. Что-то явно перещелкнуло в длительном умилении сиротой.
— Началось с пустяков, которым мы поначалу не придавали значения, — вспоминают Ира и Валера, — с недовольства педагога группы Ольги Петренко. В последние месяцы она была постоянно раздражена самим присутствием мальчика в группе. Каждый раз, приходя за Ромой в сад, мы узнавали, что он «опять сделал что-то не то!». И каждый раз за это «не то» Рому демонстративно наказывали — например, отсаживали от других детей на общих занятиях, превращая в изгоя. Все рисовали и клеили, а наш сидел «на губе» — за отдельным столиком. А вечером воспитательница скорбно вручала нам недоклеенные игрушки, недорисованные рисунки, с укоризной качая головой, мол, не хочет он делать ничего — и все тут! А мы и диву давались: как это — раньше хотел, а теперь не хочет. Странно.
— Над вашим ребенком откровенно издевались. А вы — спокойно за этим наблюдали?
— Сначала мы пытались войти в контакт с педагогом, просили не лишать мальчика творческих занятий, говорили, что если надо — накажем Рому сами. Действовало. Но ненадолго. В январе мы пошли к заведующей, хотя портить отношения очень не хотелось. Вопрос вынесли на педсовет. Но потом, очевидно, заведующая сделала выбор в пользу воспитательницы. Их в любом саду дефицит, а детей — с излишком…
— А перевести ребенка в другую группу?
— В нашем саду группа дошкольной подготовки одна. Другая — самая обычная, без блата и дополнительных программ. Посоветовавшись, мы все-таки решили перевести сына в «простую» группу. Но заведующая отсоветовала. Сказала, что та группа — отстой. Именно этими словами.
Дальше события развивались со скоростью снежной лавины.
Как рассказывают Ира и Валера, сначала дети в группе стали дразнить Ромку неродными родителями, потом — назвали предателем. За то, что на воспитательницу пожаловался.
Потом мальчишку в наказание за излишнее озорство стали запирать. Пока другие ребятишки собирались на прогулку, уже одетый Рома потел и орал в помещении, где предварительно выключали свет (об этом свидетельствуют другие родители из группы).
Апофеозом всему и стала злосчастная царапина на шее (ее родители обнаружили вечером, 21 февраля, укладывая ребенка спать).
Глухая защита
Разразился скандал. В детском саду признать вину воспитательницы отказываются наотрез. Сначала заведующая Лилия Меркушина встречаться с корреспондентом «Профиля» отказалась: мол, «вышестоящие инстанции не советовали». Но потом, очевидно, «инстанции» передумали, а, может, и просто кинули заведующую на произвол судьбы: выкручивайся сама. Пришлось выкручиваться.
На беседу с журналистом Лилия Васильевна вызвала группу поддержки — детсадовского психолога, методиста, медсестру и шумного родителя из родительского комитета, громко заявившего, что он — юрист. «Юрист» кричал, постоянно вмешиваясь в диалог, и пытался учить меня правильно задавать вопросы «уважаемой заведующей».
Из короткой и эмоциональной беседы выяснилось: давать какие-либо комментарии Лилия Васильевна не желает, поскольку у нее нет никаких версий случившегося (зачем тогда согласилась на беседу?). Во-вторых, оказалось, что более всего первых лиц садика (и присоединившуюся к ним родительскую общественность) волнует судьба «бедного мальчика Ромы».
Правда, почему-то до сегодняшнего дня никто из сотрудников детского сада (включая саму заведующую) не удосужился выяснить у опекунов Ромы, как и чем живет «этот бедный мальчик», который с 22 февраля не ходит в детский сад.
Сегодня любой сотрудник садика №1591 вам скажет: «ничего такого» в нем не произошло. Хотя версии этого «ничего» менялись, как погода весной.
Версия 1: неугомонный Рома сам натер себе шею колготками (примерно так же, как солдат Сычев сам себе ноги перетянул). Версия 2: это Рома в драке с другими мальчишками шею себе поцарапал. Версия 3: это сам Ромин папа, придя за ребенком в садик, слегка придушил мальчика, не желавшего быстро одеваться (быстро отпала за неимением свидетелей).
— Лилия Васильевна, откуда дети узнали, что у Ромы родители — «не настоящие»?
— Да сами супруги К. об этом на каждом углу говорили!
— Они это отрицают…
— У нас в стране есть тайна усыновления. А тайны опеки нет. Рома — сирота. Это не секрет… И мы его все равно любим…
В осаде
Вряд ли Ира и Валера К. думали, что когда-нибудь окажутся в подобной ситуации.
— Выходит, мы виноваты в том, что сделали попытку защитить права сироты в стране, где так много говорится о правах ребенка. Это оказалось почти невозможно.
Жизнь в квартире супругов К. протекает, как в осажденной крепости. В дверь и по телефону им постоянно звонят разгневанные родители из родительского комитета, желающие…
Впрочем — чего они желают, сказать трудно. Супруги К. с ними принципиально не общаются, на что имеют полное право. Потому как уверены, что участие в этом деле родительского комитета — дело рук заведующей, которая прикрывается общественным мнением.
А «бедный ребенок» в это время катается на коньках, собирает паззлы, раскрашивает картинки и, конечно, скучает по детскому обществу, по ровесникам.
— Ром, ты в садик вернуться хочешь?
— Нет, этот садик — злой.
— А в другой?
— В другой — пойду.
— А почему ты сразу не рассказал маме, кто и как обижает тебя в детском саду?
— Мне воспитательница сказала, что если расскажу, она меня еще сильнее накажет…
О садике Рома не жалеет. И даже не хочет вспоминать. Единственно чего ему жаль, так это собственноручно склеенной открытки для папы к 23 февраля, которая так и осталась лежать на верхней полочке его шкафчика в группе.
Под крылом государства
Как уже говорилось выше, взятый под опеку Рома является «собственностью» государства.
Поэтому именно «государевы люди», чиновники, более всех должны печься о его сиротском житье. И в первую голову — специалист по опеке и попечительству муниципалитета. Но поскольку сирота — «вещь» ничейная (государственная), то за ее порчу никому ничего и не будет. А его родители-попечители — пошли вон! Они же в данной ситуации вообще никто, бесправные арендаторы, по сути.
Государственный опекун по Северо-Западному АО Наталия Владимировна Бароновкина, конечно, наслышана о скандале в садике №1591. Встречалась она и с Ирой, и с Ромой, который рассказал ей, как обидела его воспитательница Ольга Петренко.
Но Наталия Владимировна (почему-то априори став на сторону детского сада) считает, что Рома «заученно твердит то, что нравится его родителям». Стало быть, родителям Ромы нравится слушать, как их сына «придушивали колготками»? Ежели родители мальчика такие извращенцы, то почему специалист по опеке до сих пор не навестила Рому дома? Не побывала Наталия Владимировна и в детском саду, сказав, что «дойти туда у нее все как-то не получается». Очевидно — ждет более веского повода.
… С одной стороны, Роме, конечно, повезло — у него есть дом, родители, он не помнит своей жизни в Доме ребенка и поэтому смысл слова «сирота» ему не совсем ясен. Но почему-то именно теперь Рома каждый вечер как бы невзначай спрашивает у Иры и Валеры — настоящие ли они ему родители. Услышав утвердительный ответ, успокоенный, ложится спать. А Ира и Валера желают одного: чтобы ночью мальчишке не приснились колготки, которыми его «никто не душил», и весь образцово-показательный детский сад, где его навязчиво и сострадательно назвали сиротой.
Интересно, сколько еще раз в своей жизни он еще услышит это слово «из жалости»?
Официальная реакция
Как тому и положено быть, наши чиновники и прочие видные общественные деятели реагируют на проблему лишь после того, как журналисты мозоль себе на языке натрут, описывая очевидные безобразия, творящиеся у всех под носом.
Детская тема «берет за живое». Правда, не всех. Не взяла, например, депутатов Мосгордумы, ответственных за Северо-Восточный избирательный округ, в коем и находится детский сад №1591. Отказавшись от комментариев для «Профиля», они перевели стрелки на исполнительную власть: мол, наше дело законы о патронате придумывать, а все остальное — не к нам.
Откликнулись ненавистные некоторым чиновникам правозащитные детские организации. Например, Галина Красницкая, специалист по проблемам сирот, директор фонда «Приют детства» сказала: «Сочувствую Роме и его опекунам: в нашем государстве трудно доказать вину взрослого, обидевшего ребенка. Поэтому супругам К. надо запастись терпением и ждать, пока прокуратура и милиция делают свое дело. А если выводы прокуратуры не удовлетворят — обращаться в суд!»
В префектуре округа специалист по дошкольному воспитанию уверила, что по первому требованию опекунов Рому устроят в другой детский сад. «Удивительные они люди — его родители», — как-то задумчиво произнесла дама из управления образования. Для меня так и осталось загадкой — почему родителей, пожелавших отстоять честь и достоинство своего ребенка, в префектуре называют «удивительными», а воспитательницу Петренко, унизившую сироту, — нет. А может, стоит лучше задуматься о ее служебном соответствии?
Заинтересовались скандалом вокруг детсада №1591 и в Министерстве образования. Правда, не сразу. А после того, как мы пообещали поименно назвать чиновников, отказавшихся комментировать и оценивать эту проблему.
Сергей Апатенко, директор департамента по государственной молодежной политике и социальной защите детей Минобрнауки, прислал пространный комментарий. В великом труде, который мы ждали почти неделю, не оказалось ни одного человеческого слова. Все содержание сводится к выпискам из законов: кто как и чем обязан помогать нашим сиротам. Нам показалось, что страшно далек Апатенко от народа. И то правда: где нежно опекаемая им молодежь и где сироты? Дистанция огромного размера.
«Бить по голове — хорошая традиция в детсадах!»
Так считает Марина Савина, попечитель пятилетнего Николы, коллега по несчастью супругов К.
Вот что она рассказала «Профилю»:
Три года назад я взяла под опеку моего мальчика. И за это время мы сменили четыре детских сада. Меня ничуть не удивляет история, случившаяся с Ромой. Это не «эксклюзивный» случай, а система.
Каждый раз, когда мы приходили в новый детский сад, я выслушивала примерно одни и те же вздохи: «Какой крест вы несете! Зачем вы взяли под опеку мальчика? Лучше б девочку!» А потом ребенка начинали обижать. Ненавязчиво, как бы жалея. Все начиналось с того, что его прилюдно объявляли «бедным сиротой, без отца-матери, мальчиком с тяжелой судьбой», хотя всякий раз я просила заведующих не обнародовать факт опеки и считать моего сына таким, как все.
Недавно Николе в садике пробили голову, врачи констатировали перелом костей носа. Заведующая даже не извинилась. А пока мы лежали в больнице, никто из детского сада не позвонил, не поинтересовался, жив ли ребенок и где он находится…
У меня нет сил бороться с этой системой, потому что я ращу ребенка одна, и не верю, что если подам в суд, за нас кто-то заступится…
Российские сироты — взятые под опеку или в патронатную семью — все равно остаются детьми «государственными». Так сказать — отданными гражданам «в аренду». И кому, как не государству, печься об их благосостоянии и душевном комфорте? Это теория. А на практике государство в лице тех же детских учреждений, опеки и проч. постоянно указывает сиротам на их место. Не самое комфортное в нашем сердобольном обществе, полюбившем в последнее время защищать российских сирот почему-то больше за границей, чем дома. Наши официальные и не вполне лица — депутаты, министры, правозащитники (нужное подчеркнуть) любят пару раз в году устраивать шумные собрания (конференции, круглые столы) под пафосными названиями типа «Нужны ли России сироты?»
На подобных мероприятиях каждое публичное лицо, желающее сделать себе достойный пиар, считает своим долгом высказаться по животрепещущему вопросу. Высказывания размещаются в диапазоне от: «С ЭТИМ надо что-то делать!» до: «Призовем наших граждан брать детей под опеку!».
Я же, как человек более или менее знакомый с проблемой, смею утверждать: России сироты нужны. И не для того, чтобы их облагодетельствовать или усыновить. А для того, чтобы отыгрывать на них свои комплексы, корчить из себя благотворителей, а потом бросать на произвол судьбы, обрекая на сочувственные взгляды в спину: «Сиротинка ты наша убогонькая!». Никто, собственно, не отрицает: мы всей душой любим наших сирот. Но — странною любовью.
От любви до ненависти
Все началось с того, что пятилетний Рома пришел из детского сада с длинной ссадиной на шее. На вопрос оторопелых родителей мальчик ответил: «Это меня воспитательница притянула и затужила. Мне не было сильно больно, просто было трудно дышать…»
Два с половиной года назад Ира и Валера К. — интеллигентная семья москвичей — решили взять под опеку мальчика. Первый сын вырос и давно живет отдельно, и маленький Ромка здорово скрасил жизнь семьи, вроде как открыл новый этап.
Малыша откормили, приодели, назвали сыном, устроили в детский сад. И Ромка расцвел — из тощего восьмикилограммового доходяги, каким был в два с половиной года, когда Ира и Валера забирали его из дома ребенка, превратился в кареглазого, пухлощекого лукавого обаяшку.
— Этот ребенок боялся всего, — вспоминает Ира, — кота дома, машины на улице, он боялся оставаться один и все время ел про запас, боясь, что еда когда-нибудь кончится.
Детский сад был для Ромы настоящим праздником. Ровно год. Заведующая дошкольным учреждением №1591 Лилия Васильевна Меркушина благоволила к Роме крайне, называла своим внуком и даже устроила в самую лучшую группу.
Все изменилось в сентябре прошлого года. Что-то явно перещелкнуло в длительном умилении сиротой.
— Началось с пустяков, которым мы поначалу не придавали значения, — вспоминают Ира и Валера, — с недовольства педагога группы Ольги Петренко. В последние месяцы она была постоянно раздражена самим присутствием мальчика в группе. Каждый раз, приходя за Ромой в сад, мы узнавали, что он «опять сделал что-то не то!». И каждый раз за это «не то» Рому демонстративно наказывали — например, отсаживали от других детей на общих занятиях, превращая в изгоя. Все рисовали и клеили, а наш сидел «на губе» — за отдельным столиком. А вечером воспитательница скорбно вручала нам недоклеенные игрушки, недорисованные рисунки, с укоризной качая головой, мол, не хочет он делать ничего — и все тут! А мы и диву давались: как это — раньше хотел, а теперь не хочет. Странно.
— Над вашим ребенком откровенно издевались. А вы — спокойно за этим наблюдали?
— Сначала мы пытались войти в контакт с педагогом, просили не лишать мальчика творческих занятий, говорили, что если надо — накажем Рому сами. Действовало. Но ненадолго. В январе мы пошли к заведующей, хотя портить отношения очень не хотелось. Вопрос вынесли на педсовет. Но потом, очевидно, заведующая сделала выбор в пользу воспитательницы. Их в любом саду дефицит, а детей — с излишком…
— А перевести ребенка в другую группу?
— В нашем саду группа дошкольной подготовки одна. Другая — самая обычная, без блата и дополнительных программ. Посоветовавшись, мы все-таки решили перевести сына в «простую» группу. Но заведующая отсоветовала. Сказала, что та группа — отстой. Именно этими словами.
Дальше события развивались со скоростью снежной лавины.
Как рассказывают Ира и Валера, сначала дети в группе стали дразнить Ромку неродными родителями, потом — назвали предателем. За то, что на воспитательницу пожаловался.
Потом мальчишку в наказание за излишнее озорство стали запирать. Пока другие ребятишки собирались на прогулку, уже одетый Рома потел и орал в помещении, где предварительно выключали свет (об этом свидетельствуют другие родители из группы).
Апофеозом всему и стала злосчастная царапина на шее (ее родители обнаружили вечером, 21 февраля, укладывая ребенка спать).
Глухая защита
Разразился скандал. В детском саду признать вину воспитательницы отказываются наотрез. Сначала заведующая Лилия Меркушина встречаться с корреспондентом «Профиля» отказалась: мол, «вышестоящие инстанции не советовали». Но потом, очевидно, «инстанции» передумали, а, может, и просто кинули заведующую на произвол судьбы: выкручивайся сама. Пришлось выкручиваться.
На беседу с журналистом Лилия Васильевна вызвала группу поддержки — детсадовского психолога, методиста, медсестру и шумного родителя из родительского комитета, громко заявившего, что он — юрист. «Юрист» кричал, постоянно вмешиваясь в диалог, и пытался учить меня правильно задавать вопросы «уважаемой заведующей».
Из короткой и эмоциональной беседы выяснилось: давать какие-либо комментарии Лилия Васильевна не желает, поскольку у нее нет никаких версий случившегося (зачем тогда согласилась на беседу?). Во-вторых, оказалось, что более всего первых лиц садика (и присоединившуюся к ним родительскую общественность) волнует судьба «бедного мальчика Ромы».
Правда, почему-то до сегодняшнего дня никто из сотрудников детского сада (включая саму заведующую) не удосужился выяснить у опекунов Ромы, как и чем живет «этот бедный мальчик», который с 22 февраля не ходит в детский сад.
Сегодня любой сотрудник садика №1591 вам скажет: «ничего такого» в нем не произошло. Хотя версии этого «ничего» менялись, как погода весной.
Версия 1: неугомонный Рома сам натер себе шею колготками (примерно так же, как солдат Сычев сам себе ноги перетянул). Версия 2: это Рома в драке с другими мальчишками шею себе поцарапал. Версия 3: это сам Ромин папа, придя за ребенком в садик, слегка придушил мальчика, не желавшего быстро одеваться (быстро отпала за неимением свидетелей).
— Лилия Васильевна, откуда дети узнали, что у Ромы родители — «не настоящие»?
— Да сами супруги К. об этом на каждом углу говорили!
— Они это отрицают…
— У нас в стране есть тайна усыновления. А тайны опеки нет. Рома — сирота. Это не секрет… И мы его все равно любим…
В осаде
Вряд ли Ира и Валера К. думали, что когда-нибудь окажутся в подобной ситуации.
— Выходит, мы виноваты в том, что сделали попытку защитить права сироты в стране, где так много говорится о правах ребенка. Это оказалось почти невозможно.
Жизнь в квартире супругов К. протекает, как в осажденной крепости. В дверь и по телефону им постоянно звонят разгневанные родители из родительского комитета, желающие…
Впрочем — чего они желают, сказать трудно. Супруги К. с ними принципиально не общаются, на что имеют полное право. Потому как уверены, что участие в этом деле родительского комитета — дело рук заведующей, которая прикрывается общественным мнением.
А «бедный ребенок» в это время катается на коньках, собирает паззлы, раскрашивает картинки и, конечно, скучает по детскому обществу, по ровесникам.
— Ром, ты в садик вернуться хочешь?
— Нет, этот садик — злой.
— А в другой?
— В другой — пойду.
— А почему ты сразу не рассказал маме, кто и как обижает тебя в детском саду?
— Мне воспитательница сказала, что если расскажу, она меня еще сильнее накажет…
О садике Рома не жалеет. И даже не хочет вспоминать. Единственно чего ему жаль, так это собственноручно склеенной открытки для папы к 23 февраля, которая так и осталась лежать на верхней полочке его шкафчика в группе.
Под крылом государства
Как уже говорилось выше, взятый под опеку Рома является «собственностью» государства.
Поэтому именно «государевы люди», чиновники, более всех должны печься о его сиротском житье. И в первую голову — специалист по опеке и попечительству муниципалитета. Но поскольку сирота — «вещь» ничейная (государственная), то за ее порчу никому ничего и не будет. А его родители-попечители — пошли вон! Они же в данной ситуации вообще никто, бесправные арендаторы, по сути.
Государственный опекун по Северо-Западному АО Наталия Владимировна Бароновкина, конечно, наслышана о скандале в садике №1591. Встречалась она и с Ирой, и с Ромой, который рассказал ей, как обидела его воспитательница Ольга Петренко.
Но Наталия Владимировна (почему-то априори став на сторону детского сада) считает, что Рома «заученно твердит то, что нравится его родителям». Стало быть, родителям Ромы нравится слушать, как их сына «придушивали колготками»? Ежели родители мальчика такие извращенцы, то почему специалист по опеке до сих пор не навестила Рому дома? Не побывала Наталия Владимировна и в детском саду, сказав, что «дойти туда у нее все как-то не получается». Очевидно — ждет более веского повода.
… С одной стороны, Роме, конечно, повезло — у него есть дом, родители, он не помнит своей жизни в Доме ребенка и поэтому смысл слова «сирота» ему не совсем ясен. Но почему-то именно теперь Рома каждый вечер как бы невзначай спрашивает у Иры и Валеры — настоящие ли они ему родители. Услышав утвердительный ответ, успокоенный, ложится спать. А Ира и Валера желают одного: чтобы ночью мальчишке не приснились колготки, которыми его «никто не душил», и весь образцово-показательный детский сад, где его навязчиво и сострадательно назвали сиротой.
Интересно, сколько еще раз в своей жизни он еще услышит это слово «из жалости»?
Официальная реакция
Как тому и положено быть, наши чиновники и прочие видные общественные деятели реагируют на проблему лишь после того, как журналисты мозоль себе на языке натрут, описывая очевидные безобразия, творящиеся у всех под носом.
Детская тема «берет за живое». Правда, не всех. Не взяла, например, депутатов Мосгордумы, ответственных за Северо-Восточный избирательный округ, в коем и находится детский сад №1591. Отказавшись от комментариев для «Профиля», они перевели стрелки на исполнительную власть: мол, наше дело законы о патронате придумывать, а все остальное — не к нам.
Откликнулись ненавистные некоторым чиновникам правозащитные детские организации. Например, Галина Красницкая, специалист по проблемам сирот, директор фонда «Приют детства» сказала: «Сочувствую Роме и его опекунам: в нашем государстве трудно доказать вину взрослого, обидевшего ребенка. Поэтому супругам К. надо запастись терпением и ждать, пока прокуратура и милиция делают свое дело. А если выводы прокуратуры не удовлетворят — обращаться в суд!»
В префектуре округа специалист по дошкольному воспитанию уверила, что по первому требованию опекунов Рому устроят в другой детский сад. «Удивительные они люди — его родители», — как-то задумчиво произнесла дама из управления образования. Для меня так и осталось загадкой — почему родителей, пожелавших отстоять честь и достоинство своего ребенка, в префектуре называют «удивительными», а воспитательницу Петренко, унизившую сироту, — нет. А может, стоит лучше задуматься о ее служебном соответствии?
Заинтересовались скандалом вокруг детсада №1591 и в Министерстве образования. Правда, не сразу. А после того, как мы пообещали поименно назвать чиновников, отказавшихся комментировать и оценивать эту проблему.
Сергей Апатенко, директор департамента по государственной молодежной политике и социальной защите детей Минобрнауки, прислал пространный комментарий. В великом труде, который мы ждали почти неделю, не оказалось ни одного человеческого слова. Все содержание сводится к выпискам из законов: кто как и чем обязан помогать нашим сиротам. Нам показалось, что страшно далек Апатенко от народа. И то правда: где нежно опекаемая им молодежь и где сироты? Дистанция огромного размера.
«Бить по голове — хорошая традиция в детсадах!»
Так считает Марина Савина, попечитель пятилетнего Николы, коллега по несчастью супругов К.
Вот что она рассказала «Профилю»:
Три года назад я взяла под опеку моего мальчика. И за это время мы сменили четыре детских сада. Меня ничуть не удивляет история, случившаяся с Ромой. Это не «эксклюзивный» случай, а система.
Каждый раз, когда мы приходили в новый детский сад, я выслушивала примерно одни и те же вздохи: «Какой крест вы несете! Зачем вы взяли под опеку мальчика? Лучше б девочку!» А потом ребенка начинали обижать. Ненавязчиво, как бы жалея. Все начиналось с того, что его прилюдно объявляли «бедным сиротой, без отца-матери, мальчиком с тяжелой судьбой», хотя всякий раз я просила заведующих не обнародовать факт опеки и считать моего сына таким, как все.
Недавно Николе в садике пробили голову, врачи констатировали перелом костей носа. Заведующая даже не извинилась. А пока мы лежали в больнице, никто из детского сада не позвонил, не поинтересовался, жив ли ребенок и где он находится…
У меня нет сил бороться с этой системой, потому что я ращу ребенка одна, и не верю, что если подам в суд, за нас кто-то заступится…
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
