Архивная публикация 2010 года: "ПРИВАТ-ПРОЦЕНТ"

Чем третья волна приватизации отличается от двух предыдущих? На этот раз ставка делается на привлечение иностранного капитала. 10 процентов акций ВТБ уже предложены американскому инвестфонду. Когда-то приватизация была передовой линией в сражении за рыночную экономику. Потом, в эпоху залоговых аукционов, она положила начало формированию в России класса олигархов. После чего о ней долго ничего не было слышно. На самом верху скрепя сердце признают, что сегодня в России на государство работает каждый второй занятый в экономике. Но вот после кризиса приватизация опять стучится в дверь, пока негромко, но уже настойчиво. Стоит разобраться в том, что изменилось в самой приватизации и что может изменить она.
Времена пассионарной приватизации в далеком прош-лом - достаточно сравнить Анатолия Чубайса почти двадцатилетней давности с ним же теперешним. Тогда он был ледоколом и человеком, теперь для него роснановский бизнес - прежде всего и ничего когда-то столь личного. Ради бизнеса он приветствует "управляемый рынок" и создание монополии с "Роснано", естественно, во главе.
В третьей волне приватизации превалирует прагматика - так и должно быть. Но это вовсе не значит, что прагматичный подход снимает все загадки. Когда Минэкономразвития и Минфин согласовали список из 11 круп-ных активов для приватизации, куда вошли пакеты акций Сбербанка, "Роснефти", "Транснефти", "Совкомфлота", ВТБ, Россельхозбанка, "Росагролизинга", "Росспирт-прома", ОЗК, ФСК и "РусГидро", крупный бизнес ап-лодировал. Правда, не до кон-ца было понятно чему. Сами бизнесмены упирали не столь-ко на прагматичную, сколько на идеологическую сторону. Они приветствовали шаг к разгосударствлению эконо-мики. Но с практической точ-ки зрения сразу возникли вопросы.
Первый: государство затевает приватизацию для покрытия дефицита бюджета, то есть от безденежья. Но тогда у кого есть деньги, если кризис еще никуда не ушел? Второй вопрос: новая волна приватизации отличается от предыдущих своей умеренностью. Государство, пусть и в лакомых компаниях, но уступает лишь миноритарную долю, оставляя контрольный пакет за собой. По российс-кой традиции миноритарий - заведомо ущербный участник процесса, если до контроля не дотянуться, то привлекательность участия снижается на порядок. Вкладываться без перспективы контроля имеет смысл, если есть свободные деньги, но опять же - у кого они есть?

УРОК ВТБ
Тут можно строить разные умозаключения. И ответы бу-дут получаться разными. Насколько - показывают расхождения в оценках приватизационного вклада в бюджет по версии министра экономического развития Эльвиры Набиуллиной и по версии министра финансов Алексея Кудрина. Набиуллина месяц назад считала, что за три года приватизация принесет 700 млрд рублей, Кудрин 15 сентября привел другие расче-ты: приватизация даст ежегодно по $10 млрд, но в течение пяти лет. Кудрин редко бывает большим бюджетным оптимистом, однако на этот раз он явно перещеголял коллегу. Почему?
Возможный ответ: Кудрин считал, зная уже о перспективах продажи в этом году 10% акций ВТБ крупнейшему американскому частно-му инвестиционному фонду TPG Capital. Этот фонд не является новичком на российском рынке, он активно занимался портфельными инвестициями в 1998-2005 годах, причем его интересы были весьма разнообразны: от нефти и цемента до кабельного ТВ, аптек и розничных сетей. С прошлого года у группы ВТБ с TPG Capital есть совместный про-ект: американский фонд и "ВТБ-Капитал" владеют в об-щей сложности 30,8% акций "Ленты" (пятый по величине продуктовый ритейлер в России).
Готовящаяся сделка и в самом деле может стать важным прецедентом. Он поз-воляет не только точнее считать бюджетное пополнение, но и ответить на вопрос: что же может изменить новая приватизация, если она по определению не затрагива-ет госконтроль за частично приватизируемыми предпри-ятиями?
Контуры сделки 2 сентября четко обрисовал замминистра финансов Алексей Саватюгин на международном банковском форуме в Сочи. Он заявил: "Мы подтверждаем свои планы о выходе из государственных банков. Начнем примерно с 10-процентного пакета акций ВТБ, который мы надеемся продать в этом году, скорее всего, стратегическому инвестору или пулу стратегических инвесторов". Там же Саватюгин рассказал, что в течение трех лет возможна продажа еще 25% акций ВТБ, цель - оставить у государства 50% и одну акцию. Тот же подход, по словам Саватюгина, предлагается и для приватизации Сбербанка.

АНАТОМИЯ ПРЕЦЕДЕНТА
Ставка в новой приватиза-ции делается на привлечениеиностранного капитала. За ру-бежом свободных средств на порядок больше, чем в Рос-сии, к тому же западные инвестиционные фонды тради-ционно ориентируются имен-но на портфельные инвестиции, так что такой расчет вполне оправдан. Конечно, не стоит сбрасывать со счетов компании из приватизаци-онного списка, в которых рады участвовать и российские компании, даже если это участие ограничится мин-оритарными пакетами (речь идет прежде всего о "Транснефти" и российских нефтяных компаниях). Но новое ка-чество приватизации задает именно широкое привлечение иностранного капитала.
Чтобы оценить это качест-во, следует начать с того, что изменяется процедура приватизации. По закону "О при-ватизации государственного и муниципального имущест-ва" от 21 декабря 2001 года она предполагает аукцион. Однако прецедент ВТБ показывает, что западный ин-вестор предпочитает договариваться напрямую, и российское правительство идет ему навстречу.
Закон может быть соблюден: в статье 3 есть пункт, по-зволяющий заменить прива-изационный аукцион адресными решениями правитель-ства, "принимаемыми в целях создания условий для привле-чения инвестиций, стимулирования развития фондового рынка, а также модернизации и технологического развития экономики". Можно не сомневаться: такая "модернизация" точно будет во-стребована. Появилась даже информация о том, что в це-лях "ускорения процесса" при подготовке сделки обсуждается оформление продажи 10% ВТБ в соответствии с нормами английского, а не российского права. Это был бы уже прецедент в квадрате.
Конечно, адресная бесконкурсная приватизация несет с собой очевидные риски, в том числе и коррупционные. Однако есть у нее и достоинства.
Главный вывод состоит в том, что появление иностранных участников в российских компаниях, остающихся под госконтролем при всех сопутствующих рисках, которые, естественно, сле-дует ограничить, с английским правом или без него, во-первых, укрепит практи-ку защиты прав миноритарных акционеров, а во-вторых, сделает более прозрачными госкомпании, что точно пойдет на пользу всей экономике.