Архивная публикация 2011 года: "Продукт прошлого"
Пекин продолжает искусственно занижать курс юаня. Но, чтобы доминировать в мировой экономике, в долгосрочной перспективе такой политикой придется пожертвовать. Самое сердце американского финансового капитализма. Гигантское светодиодное табло на нью-йоркской Таймс-cквер. На экране сменяются лица китайских первопроходцев, олицетворяющих стремление азиатской страны догнать и перегнать западный мир. По триста раз в сутки на протяжении четырех недель ролик с тайконавтами и атлетами, знаменитостями и преуспевшими бизнесменами будет воспевать достижения народной республики.
Поводом для грандиозной самопрезентации новой сверхдержавы стал визит главы китайского государства и партии 68-летнего Ху Цзиньтао в США. Еще в Пекине высокий гость предсказал грядущее перераспределение глобальной власти: мировая валютная система, в координатах которой доллар играет роль резервной валюты, - "продукт прошлого", заявил китайский лидер в письменных интервью, опубликованных на страницах Wall Street Journal и Washington Post.
В долгосрочной перспективе Пекин намерен возвести свою национальную валюту в ранг мировой резервной. Остальным государствам придется запасаться уже не долларами и евро, а юанями. А сам Китай сможет по всему миру расплачиваться за сырье и другие товары собственной валютой и на более выгодных условиях.
В свое время китайские профессора на закрытых лекциях рассказывали Ху Цзиньтао и членам Политбюро историю взлетов и падений великих держав. Руководители КНР уяснили: без собственной ре-зервной валюты ни одно современное государство не сможет стать сверхдержавой.
Именно так после Второй мировой войны Америке удалось потеснить британскую империю: центральную роль в мировой финансовой системе вместо фунта стерлингов стал играть доллар. И потому с начала мирового финансового кризиса, бесповоротно - по убеждению китайцев - ослабившего заокеанского конкурента, Пекин предпринимает шаги, направленные на интернационализацию юаня.
Здесь стране предстоит сделать немало. Сегодня ренминби, как в Китае официально называются "народные деньги" с портретом Мао Цзэдуна, нельзя даже свободно обменивать на другие валюты. Страна практически привязывает курс юаня к доллару, искусственно поддерживая низкие цены на экспортируемые товары. Сложная система валютного контроля до сих пор изолирует ренминби от глобальных финансовых потоков.
Всем этим Китаю нужно пожертвовать и начать поэтапную ревальвацию юаня, а возможно, и полностью отказаться от регулирования его курса, который в таком случае будет полностью ориентироваться на реальную стоимость валюты и экономический потенциал страны. Но тогда китайские товары для зарубежных потребителей вздорожают, а экономический рост серьезно замедлится.
Чуть ли не каждую неделю Пекин запускает очередной пилотный проект, направленный на "интернационализацию" юаня.
С января бизнесменам восточно-китайского индустриального города Вэньчжоу разрешено инвестировать в зарубежные активы до $200 млн в год каждому. Вэньчжоу - традиционная колыбель частного предпринимательства КНР. До сих пор многие выводили свои деньги за рубеж нелегально. Теперь Чжоу Сяопин, осуществляющий контроль над внешней торговлей в Вэньчжоу, буквально завален запросами богатых сограждан. Он обещает китайцам невиданную доселе свободу - при условии, что средства пойдут не на спекуляцию недвижимостью или акциями. "Лучше канализировать денежные потоки, - убежден Чжоу, - чем просто блокировать их".
С декабря Центробанк выдал экспортирующим компаниям страны 67 400 разрешений на расчеты в юанях при сделках с заморскими контрагентами. До этого такой привилегией пользовались всего 365 фирм.
Наконец, Китай договорился о сложных финансовых трансакциях - так называемых валютных свопах, посредством которых центробанки смогут обеспечивать своих бизнесменов юанями, - не только со своими соседями, в частности с Южной Кореей, но и с Исландией, Белоруссией и Аргентиной.
Тем временем в качестве главного плацдарма для интернационализации юаня избран Гонконг. С июля 2009 го-да ряд фирм на территории так называемого Особого административного района могут заключать сделки в ренминби. Зарубежные концерны, например McDonald's, уже успели взять кредиты в юанях для финансирования своей экспансии на материке.
С июня по ноябрь 2010 года объем торговых сделок с расчетами в национальной валюте Китая достиг 340 млрд юаней. В масштабах страны, занимающей второе место в мире по объемам промышленного производства, это ничтожно мало. И все же дыра, проделанная в системе валютного контроля, достаточно велика, чтобы некоторые сторонники осторожной политики в китайском руководстве занервничали.
Их беспокоит, что зарубежные и отечественные спекулянты станут обходить китайский валютный контроль: в Гонконге можно произвести обмен по более выгодному курсу, чем в материковом Китае. Недавно гонконгские специалисты по валютному надзору (очевидно, по настоянию Пекина) предупредили банки о предстоящем ужесточении контроля над операциями их клиентов.
Правителям Срединного царства нелегко. С одной стороны, Ху Цзиньтао со товарищи наслаждаются своей новой ролью руководителей сверхдержавы, пророчат грядущий закат доллара. Патриотично настроенным соотечественникам это по душе. Но даже сам Ху признает: чтобы юань стал мировой валютой, потребуется "довольно длительный процесс".
Пока никакой альтернативы доллару китайцы предложить не могут. Чтобы искусственно поддерживать низкий курс валюты, Центробанк словно гигантской метлой сметает в свои закрома всю СКВ в банковской системе страны. В результате его валютные резервы возросли на 450 млрд и достигли $2,85 трлн. Большую часть этих денег Пекин вкладывает в американские гособлигации, тем самым финансируя все еще доминирующую западную сверхдержаву.
Китай не скрывает амбиций: два года назад, в разгар мирового финансового кризиса, правительство торжественно объявило о намерении превратить Шанхай в глобальный финансовый центр. Но чтобы город мог претендовать на роль азиатской Уолл-стрит, там сначала должен сформироваться современный финансовый рынок, отмечает Чень Вэй из Шанхайской академии общественных наук.
Однако до этого далеко, рыночные процессы по-прежнему предопределяются политической волей. "Чем активнее правительство вмешивается в происходящее, тем выше риски для инвесторов", - убежден Чень.
В Китае есть реально существующий финансовый центр - это Пекин. В столице расположены головные офисы госбанков, в том числе Индустриально-коммерческого банка Китая (ИКБК) - крупнейшего финансового института планеты по рыночной капитализации.
Банковские гиганты поделили рынок между собой. Вместо того чтобы конкурировать за доверие частных вкладчиков, они фактически выдают кредиты по указке партии. Нынешний глава ИКБК, Цзян Цзянькин, в 2000 году был одновременно назначен на эту должность и на пост секретаря КПК. В то же время он, как и его коллеги из трех других крупнейших банков страны, является членом ЦК КПК. Своим успехом они обязаны Организационному отделу партии - овеянной тайнами конторе, которой нет даже в городском телефонном справочнике.
Только за прошлый год госбанки выдали кредитов на сумму около 8 трлн юаней (примерно 900 млрд евро), в результате на рынке недвижимости надулся гигантский пузырь. Будь юань свободно конвертируемым, Китай мог бы оказаться мишенью для спекулянтов, как уже случилось с его бурно развивающимися соседями во время азиатского кризиса в 1997 году, предостерегает Сян Сонзуо из пекинского Народного университета.
Около 15 лет потребуется Китаю, чтобы превратить юань в свободно конвертируемую валюту, считает он. Ученый перечисляет реформы, которые для этого необходимы: это и перестройка промышленности, ориентированной на выпуск дешевых товаров, и стимулирование внутреннего спроса, и создание прозрачной, честной финансовой системы. Иными словами, государственный капитализм, при котором все нити власти находятся в руках партии, должен уступить место рыночной экономике.
Лишь после этого, вздыхает Сян, остальной мир примет юань в качестве резервной валюты. Вот только готова ли партия к переменам, которые в конечном счете ограничат ее беспредельное влияние на китайскую экономику? Или - возможно - для этого она сама сначала должна стать "продуктом прошлого"?
Пекин продолжает искусственно занижать курс юаня. Но, чтобы доминировать в мировой экономике, в долгосрочной перспективе такой политикой придется пожертвовать. Самое сердце американского финансового капитализма. Гигантское светодиодное табло на нью-йоркской Таймс-cквер. На экране сменяются лица китайских первопроходцев, олицетворяющих стремление азиатской страны догнать и перегнать западный мир. По триста раз в сутки на протяжении четырех недель ролик с тайконавтами и атлетами, знаменитостями и преуспевшими бизнесменами будет воспевать достижения народной республики.
Поводом для грандиозной самопрезентации новой сверхдержавы стал визит главы китайского государства и партии 68-летнего Ху Цзиньтао в США. Еще в Пекине высокий гость предсказал грядущее перераспределение глобальной власти: мировая валютная система, в координатах которой доллар играет роль резервной валюты, - "продукт прошлого", заявил китайский лидер в письменных интервью, опубликованных на страницах Wall Street Journal и Washington Post.
В долгосрочной перспективе Пекин намерен возвести свою национальную валюту в ранг мировой резервной. Остальным государствам придется запасаться уже не долларами и евро, а юанями. А сам Китай сможет по всему миру расплачиваться за сырье и другие товары собственной валютой и на более выгодных условиях.
В свое время китайские профессора на закрытых лекциях рассказывали Ху Цзиньтао и членам Политбюро историю взлетов и падений великих держав. Руководители КНР уяснили: без собственной ре-зервной валюты ни одно современное государство не сможет стать сверхдержавой.
Именно так после Второй мировой войны Америке удалось потеснить британскую империю: центральную роль в мировой финансовой системе вместо фунта стерлингов стал играть доллар. И потому с начала мирового финансового кризиса, бесповоротно - по убеждению китайцев - ослабившего заокеанского конкурента, Пекин предпринимает шаги, направленные на интернационализацию юаня.
Здесь стране предстоит сделать немало. Сегодня ренминби, как в Китае официально называются "народные деньги" с портретом Мао Цзэдуна, нельзя даже свободно обменивать на другие валюты. Страна практически привязывает курс юаня к доллару, искусственно поддерживая низкие цены на экспортируемые товары. Сложная система валютного контроля до сих пор изолирует ренминби от глобальных финансовых потоков.
Всем этим Китаю нужно пожертвовать и начать поэтапную ревальвацию юаня, а возможно, и полностью отказаться от регулирования его курса, который в таком случае будет полностью ориентироваться на реальную стоимость валюты и экономический потенциал страны. Но тогда китайские товары для зарубежных потребителей вздорожают, а экономический рост серьезно замедлится.
Чуть ли не каждую неделю Пекин запускает очередной пилотный проект, направленный на "интернационализацию" юаня.
С января бизнесменам восточно-китайского индустриального города Вэньчжоу разрешено инвестировать в зарубежные активы до $200 млн в год каждому. Вэньчжоу - традиционная колыбель частного предпринимательства КНР. До сих пор многие выводили свои деньги за рубеж нелегально. Теперь Чжоу Сяопин, осуществляющий контроль над внешней торговлей в Вэньчжоу, буквально завален запросами богатых сограждан. Он обещает китайцам невиданную доселе свободу - при условии, что средства пойдут не на спекуляцию недвижимостью или акциями. "Лучше канализировать денежные потоки, - убежден Чжоу, - чем просто блокировать их".
С декабря Центробанк выдал экспортирующим компаниям страны 67 400 разрешений на расчеты в юанях при сделках с заморскими контрагентами. До этого такой привилегией пользовались всего 365 фирм.
Наконец, Китай договорился о сложных финансовых трансакциях - так называемых валютных свопах, посредством которых центробанки смогут обеспечивать своих бизнесменов юанями, - не только со своими соседями, в частности с Южной Кореей, но и с Исландией, Белоруссией и Аргентиной.
Тем временем в качестве главного плацдарма для интернационализации юаня избран Гонконг. С июля 2009 го-да ряд фирм на территории так называемого Особого административного района могут заключать сделки в ренминби. Зарубежные концерны, например McDonald's, уже успели взять кредиты в юанях для финансирования своей экспансии на материке.
С июня по ноябрь 2010 года объем торговых сделок с расчетами в национальной валюте Китая достиг 340 млрд юаней. В масштабах страны, занимающей второе место в мире по объемам промышленного производства, это ничтожно мало. И все же дыра, проделанная в системе валютного контроля, достаточно велика, чтобы некоторые сторонники осторожной политики в китайском руководстве занервничали.
Их беспокоит, что зарубежные и отечественные спекулянты станут обходить китайский валютный контроль: в Гонконге можно произвести обмен по более выгодному курсу, чем в материковом Китае. Недавно гонконгские специалисты по валютному надзору (очевидно, по настоянию Пекина) предупредили банки о предстоящем ужесточении контроля над операциями их клиентов.
Правителям Срединного царства нелегко. С одной стороны, Ху Цзиньтао со товарищи наслаждаются своей новой ролью руководителей сверхдержавы, пророчат грядущий закат доллара. Патриотично настроенным соотечественникам это по душе. Но даже сам Ху признает: чтобы юань стал мировой валютой, потребуется "довольно длительный процесс".
Пока никакой альтернативы доллару китайцы предложить не могут. Чтобы искусственно поддерживать низкий курс валюты, Центробанк словно гигантской метлой сметает в свои закрома всю СКВ в банковской системе страны. В результате его валютные резервы возросли на 450 млрд и достигли $2,85 трлн. Большую часть этих денег Пекин вкладывает в американские гособлигации, тем самым финансируя все еще доминирующую западную сверхдержаву.
Китай не скрывает амбиций: два года назад, в разгар мирового финансового кризиса, правительство торжественно объявило о намерении превратить Шанхай в глобальный финансовый центр. Но чтобы город мог претендовать на роль азиатской Уолл-стрит, там сначала должен сформироваться современный финансовый рынок, отмечает Чень Вэй из Шанхайской академии общественных наук.
Однако до этого далеко, рыночные процессы по-прежнему предопределяются политической волей. "Чем активнее правительство вмешивается в происходящее, тем выше риски для инвесторов", - убежден Чень.
В Китае есть реально существующий финансовый центр - это Пекин. В столице расположены головные офисы госбанков, в том числе Индустриально-коммерческого банка Китая (ИКБК) - крупнейшего финансового института планеты по рыночной капитализации.
Банковские гиганты поделили рынок между собой. Вместо того чтобы конкурировать за доверие частных вкладчиков, они фактически выдают кредиты по указке партии. Нынешний глава ИКБК, Цзян Цзянькин, в 2000 году был одновременно назначен на эту должность и на пост секретаря КПК. В то же время он, как и его коллеги из трех других крупнейших банков страны, является членом ЦК КПК. Своим успехом они обязаны Организационному отделу партии - овеянной тайнами конторе, которой нет даже в городском телефонном справочнике.
Только за прошлый год госбанки выдали кредитов на сумму около 8 трлн юаней (примерно 900 млрд евро), в результате на рынке недвижимости надулся гигантский пузырь. Будь юань свободно конвертируемым, Китай мог бы оказаться мишенью для спекулянтов, как уже случилось с его бурно развивающимися соседями во время азиатского кризиса в 1997 году, предостерегает Сян Сонзуо из пекинского Народного университета.
Около 15 лет потребуется Китаю, чтобы превратить юань в свободно конвертируемую валюту, считает он. Ученый перечисляет реформы, которые для этого необходимы: это и перестройка промышленности, ориентированной на выпуск дешевых товаров, и стимулирование внутреннего спроса, и создание прозрачной, честной финансовой системы. Иными словами, государственный капитализм, при котором все нити власти находятся в руках партии, должен уступить место рыночной экономике.
Лишь после этого, вздыхает Сян, остальной мир примет юань в качестве резервной валюты. Вот только готова ли партия к переменам, которые в конечном счете ограничат ее беспредельное влияние на китайскую экономику? Или - возможно - для этого она сама сначала должна стать "продуктом прошлого"?
| ЮАНЬ И РУБЛЬ СТАЛИ ПАРОЙ Китай проводит эксперименты с использованием юаня в качестве платежного средства за рубежом: недавно ударом колокола посол Китая в Москве известил о начале межбанковских торгов парой юань/рубль - пока такие сделки ограничены одним часом в день. А нью-йоркский филиал Bank of China с января впервые предлагает американским клиентам осуществлять финансовые операции в юанях. |
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
