12.07.2010 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2010 года: "ПРОЛЕТАЯ НАД ГНЕЗДОМ"

Решение бежать созрело, как вызревает на ветке яблоко, обласканное солнцем и теплым летним дождем. Бежать, конечно! Ирка попросила помочь ей вывезти вещи с да-чи. Вообще-то грузовая машина уже забрала всю мебель, бесчисленные ящики с книгами и домашним скарбом, но потом оказалось, что в спешке не заглянули в гардеробную, а там осталась куча коробок. В общем, в один из будних дней мы поехали с подругой на ее дачу - теперь бывшую. Новые хозяева уже занимались перестройкой, и Иркино барахло им мешало.
Сначала я осуждал Иркино решение продать дачу. В трех километрах от Москвы, в стародачном поселке, обжитом еще до революции, стоял большой, деревянный дом, окруженный вековыми соснами. Идиллическую картину портила только огромная, словно размазанная, клумба у забора.
Участок сам по себе был невелик - восемь или девять соток. Де-ло в том, что когда-то, в 30-е годы, это было загородное поместье сталинс-кого сокола, пе-ред которым тре-петала вся страна. После того как сокола сбили на самом пике карьеры, большой участок распилили на несколько маленьких. Иркиному деду, знаменитому физику и советскому академику, достался дом и небольшой клочок земли.
Но теперь семейное гнездо разваливалось. Сначала подруга думала ремонтировать дом, но смета привела ее в ужас - привести здание в порядок можно было, только продав роскошную го-родскую квартиру. Одновременно менялась и жизнь вокруг. В один прекрасный день Ирка обнаружила, что живет совсем не в том поселке, в котором выросла. С одной стороны над ее домиком нависал четырехэтажный особняк одного из бывших замминистра - потрудившись на страну, тот плотно ушел в бизнес. С другой стороны к ее участку примыкал трехэтажный особняк и владения финансиста одной из наших парламентских партий. С финансистом было связано одно серьезное неудобство - ежеутренние перекрытия дороги. Пока сосед выезжал со своим эскортом, вся узенькая улица стояла, замерев и запечатав ворота. Больше всех нервничал бывший замминистра. У него был свой кортеж и служба безопасности. Зато когда он возвращался домой после трудов праведных - приходилось пережидать на подъезде финансисту. Соседи друг друга не любили, и из-за их дорожных размолвок Ирка раза два в неделю опаздывала на работу.
Нежная гомосексуальная пара двух армян - Артак и Гамлет - владела еще одним участком, примыкающим к Иркиному гнезду. Они выстроили сооружение, похожее на старинную крепость и сталинскую высотку - посчитать этажи там было невозможно, потому что все башенки были разные и одна возвышалась над другой. И довершали картину враждебного окружения супруги, подвизающиеся на ниве законности.
Решение бежать созрело, как вызревает на ветке яблоко, обласканное солнцем и теплым летним дождем. Бежать, конечно!
- Ты с ума сошла, - сказал я ей в сердцах. - Как можно добровольно отказаться от этого участка!
- Здесь жить нельзя! И у меня нет денег на ремонт, - заплакала Ирка в телефонную трубку.
Покупатель нашелся быст-ро - им оказался полубиз-несмен-получиновник, по ходу распила бюджетных средств на кино переквалифицировавшийся в кинодеятеля. "Кинодеятель" с трудом изъяснялся не по фене - видно было, что язык и артикуляционный аппарат привыкли к другим оборотам и энергетике речи. Он дал цену, которая с лихвой перекрывала самые смелые Иркины ожидания, - на эти деньги она могла купить готовый коттедж в тридцати километрах от Москвы, и у нее еще оставалось на новую машину и мебель. Так была решена участь семейного гнезда. И вот теперь мы ехали вывозить остатки семейного барахла.
…Нет, не в добрый день мы приехали туда! Ворота на бывшем Иркином участке были распахнуты, так же как и на соседнем, партийно-финансовом. Я глянул за ворота - и не узнал привычного места. Вековые сосны были выкорчеваны. Старый дом полуразобран, а вещи свалены на полянке. Но главное происходило не там - в углу участка, там, где раньше располагалась нелепая клумба, взревывал мотором "Камаз", груженный щебенкой. Машина провалилась в землю выше оси, и к ней уже подогнали "мультик" - кран, чтобы подцепить, видимо, крепко севший грузовик. Рев моторов и мат не давали возможности услышать хоть что-нибудь. Я хотел было бросить машину на улице, но на партийно-финансовый участок медленно заходил экскаватор с ковшом - там, судя по всему, тоже шла стройка, и было ясно, что в ближай-шее время на узеньком переулке ни пройти ни проехать.
- Назад! Назад давай! - закричал выскочивший за партийно-финансовые ворота человечек в перемазанных джинсах. - Машину убирай!
В гари, вое моторов тонуло все. Я загнал машину в соседний переулочек, пока экскаватор сдавал задом. И вернулся в строительный Содом.
Ирка, разинув рот, стояла у "Камаза", с каждой минутой все глубже уходившего под землю. Вот уже и крючок "мультика" было не к чему прицепить.
- А что происходит-то? - спросил я у серьезного мужчины, отрешенно смотревшего, как машина поглощается бездной.
- Что-что? Списывать машину надо, вот что, - сказал он и сплюнул. Я понял, что это был шофер.
- Не спасти? - спросил я, пытаясь хоть как-то нащупать канву происходящего.
- Как спасти? Ось сломалась. Была машина - и нет. - Он опять сплюнул.
- А что за яма? Как она туда попала-то? - продолжал выпытывать я.
- Да септик тут был еще сто лет назад. А новые хозяева решили тут дом для гостей ставить, - сообщил он.
Я метнулся на соседний участок - там, так же рядом с забором, стоял, слава богу, на твердой почве грузовик, а бульдозер черпал из открывшейся бездны плотную коричневую массу и сваливал в кузов. Эти ребята, как выяснилось, собирались построить тут бассейн. И тоже влетели в септик сталинского сокола. Черпать вам, не пе-речерпать.
В общей панике мы забрали Иркины вещички, и - наверное, надо сказать, "бросились наутек". Да нет, мы просто развернулись и поехали. Но по содержанию это было, конечно же, бегство.
Это был Бег.
От ужаса захвата. От новых хозяев жизни. От выкорчеванных сосен. От оправданий уничтожения всего того, что дорого. От убогой попытки устроить себе роскошь на манер той, что была когда-то, но умерла, улетела, развеялась, была уничтожена - и в том числе руками тех, кто сейчас тоскует по старому. От новорусской жизни, провалившейся в дерьмо сталинского сокола, а может, и Самого!
А какую лучшую метафору нашей сегодняшней жизни вы подберете? После четвертый раз возрожденного гимна, после всепобеждающей любви к любому начальству, облеченному копеечной властью, после телевидения, забитого советскими фильмами и специфическими сюжетами, почему-то указанными в программе как "Новости". После попыток использовать современную технику при гнилой, шестидесятилетней давности инфраструктуре. В конце концов, после пролета на прошлой неделе наших истребителей через всю страну. Потому что любой профессионал вам скажет - истребители существуют для коротких перелетов, минут на двадцать, что прямо следует из их названия. Через всю страну им летать не надо, это не входит ни в одну боевую задачу, для этого есть другие самолеты и другое оружие. А через всю страну летала в 30-е годы Гризодубова, чтобы продемонстрировать имперские амбиции того, чьи следы жизнедеятельности вы-гребал экскаватор.
Мы валимся, валимся в эту яму, которая до поры до времени была прикрыта хилыми цветочками. Только яма это - или смертная трясина?