Архивная публикация 2006 года: "Пять лет нового века"
Исполняется пять лет печальным событиям 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Хотелось бы ошибиться, но, вероятно, события пятилетней давности свидетельствуют о чем-то большем, чем о чудовищном злодеянии. Эти события свидетельствовали о реальном начале нового века.Ведь у летосчисления существуют не только календарные, но и реальные, политические и идеологические, рамки. Скажем, XIX век не укладывается в период 1801—1900 годов, но охватывает эпоху между 1789 и 1914 годами, знаменуя собой время торжества рыночной экономики и линейного прогресса. 1914 год начал эпоху мировых войн, жесткого индустриализма, социализма и тоталитаризма разных видов.
Являются ли события 11 сентября последним аккордом ужасного двадцатого века или первым актом еще более ужасного века двадцать первого? Очень хочется верить, что эти события знаменуют собой завершение двадцатого. Хотя размышления на данную тему настойчиво подталкивают к более печальному выводу о том, что мы столкнулись с предвестием новых вызовов. «Пожары дымные заката — пророчества о нашем дне». Эти слова Александра Блока все чаще и чаще приходят на память в последнее время. Во всяком случае, прошедшие пять лет демонстрируют обострение терроризма, который становится важнейшей (и тяжелейшей) проблемой нашего времени. Эти годы также продемонстрировали неэффективность как чисто силовых методов противодействия терроризму, так и попыток ведения переговоров.
Мир вступает в постиндустриальную фазу, когда на смену экономике угля и стали приходят информатизация и биотехнология. На место традиционных отраслей индустрии — высокотехнологичные услуги. Мощь страны определяется теперь интеллектуальным потенциалом нации и интеллектуальными усилиями отдельных индивидов. Мощь страны более не измеряется добычей угля и даже выпуском танков. И, соответственно, главные угрозы уже не исходят от танков. И даже не от самолетов, как это ни покажется странным после 11 сентября. Мы столкнулись с крайне извращенной формой мышления, но все-таки именно мышления. И именно готовность нетрадиционного (и абсолютно безнравственного) использования доступных ресурсов становится главным источником опасности. Тем самым резко, на порядки возрастает непредсказуемость жизни. Это еще одна черта постиндустриальной эпохи.
Исключительно важной была однозначная и четкая позиция президента России по данному вопросу. Дело не в том, что его звонок Бушу оказался первым. Президент России буквально на уровне рефлексов почувствовал, что это угроза и для России, причем не в меньшей мере, чем для Соединенных Штатов. В тот момент оба президента перестали быть жертвами советской/антисоветской пропаганды. Увы, события последовавших затем пяти лет не продемонстрировали, что мы в полной мере избавились от стереотипов прошлого.
События прошлого сентября должны бы дать серьезный импульс военной реформе в нашей стране. Мы должны переходить к профессиональной армии, причем как можно скорее. Постиндустриальный мир в принципе предполагает переход к профессиональной армии, поскольку массовая, основанная исключительно (или преимущественно) на всеобщей воинской обязанности, является институтом индустриального общества. Ведь разница между профессиональной и массовой армиями аналогична разнице между сложными информационными технологиями и конвейером массового производства. Если мы признаем, что главным источником угроз становятся не массовые армии, а невидимый противник, то адекватный ответ здесь могут дать только профессионалы. Трансформация армии станет важным фактором функционирования современной экономики, как это было в XVIII—XIX веках, когда происходил переход к массовому типу.
Очевидно, будет происходить изменение роли военных блоков в направлении их все большей политизации, и прежде всего НАТО. Военные блоки формировались в традициях индустриального общества и предназначались для борьбы с конкретным врагом, обладающим пусть большим, но все-таки конечным и известным количеством солдат, танков и самолетов. Теперь это становится все менее актуальным.
И еще один важный урок отчасти нравственного, отчасти политического характера. Гордыня, как и тысячи лет назад, остается смертным грехом. В том числе для целых стран. В 1990-е годы Соединенные Штаты, их население и политиков охватила невиданная эйфория. Нации казалось, что она встала наравне с самим Богом, что абсолютно все возможно для нее в любой сфере. Крушение главного противника в лице СССР в совокупности с почти десятилетним бурным экономическим ростом создали впечатление, что безопасность США абсолютна и неколебима и можно жить по старому советскому лозунгу: «Нам нет преград ни в море, ни на суше». За столь опасное настроение история всегда мстит.
Исполняется пять лет печальным событиям 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Хотелось бы ошибиться, но, вероятно, события пятилетней давности свидетельствуют о чем-то большем, чем о чудовищном злодеянии. Эти события свидетельствовали о реальном начале нового века.Ведь у летосчисления существуют не только календарные, но и реальные, политические и идеологические, рамки. Скажем, XIX век не укладывается в период 1801—1900 годов, но охватывает эпоху между 1789 и 1914 годами, знаменуя собой время торжества рыночной экономики и линейного прогресса. 1914 год начал эпоху мировых войн, жесткого индустриализма, социализма и тоталитаризма разных видов.
Являются ли события 11 сентября последним аккордом ужасного двадцатого века или первым актом еще более ужасного века двадцать первого? Очень хочется верить, что эти события знаменуют собой завершение двадцатого. Хотя размышления на данную тему настойчиво подталкивают к более печальному выводу о том, что мы столкнулись с предвестием новых вызовов. «Пожары дымные заката — пророчества о нашем дне». Эти слова Александра Блока все чаще и чаще приходят на память в последнее время. Во всяком случае, прошедшие пять лет демонстрируют обострение терроризма, который становится важнейшей (и тяжелейшей) проблемой нашего времени. Эти годы также продемонстрировали неэффективность как чисто силовых методов противодействия терроризму, так и попыток ведения переговоров.
Мир вступает в постиндустриальную фазу, когда на смену экономике угля и стали приходят информатизация и биотехнология. На место традиционных отраслей индустрии — высокотехнологичные услуги. Мощь страны определяется теперь интеллектуальным потенциалом нации и интеллектуальными усилиями отдельных индивидов. Мощь страны более не измеряется добычей угля и даже выпуском танков. И, соответственно, главные угрозы уже не исходят от танков. И даже не от самолетов, как это ни покажется странным после 11 сентября. Мы столкнулись с крайне извращенной формой мышления, но все-таки именно мышления. И именно готовность нетрадиционного (и абсолютно безнравственного) использования доступных ресурсов становится главным источником опасности. Тем самым резко, на порядки возрастает непредсказуемость жизни. Это еще одна черта постиндустриальной эпохи.
Исключительно важной была однозначная и четкая позиция президента России по данному вопросу. Дело не в том, что его звонок Бушу оказался первым. Президент России буквально на уровне рефлексов почувствовал, что это угроза и для России, причем не в меньшей мере, чем для Соединенных Штатов. В тот момент оба президента перестали быть жертвами советской/антисоветской пропаганды. Увы, события последовавших затем пяти лет не продемонстрировали, что мы в полной мере избавились от стереотипов прошлого.
События прошлого сентября должны бы дать серьезный импульс военной реформе в нашей стране. Мы должны переходить к профессиональной армии, причем как можно скорее. Постиндустриальный мир в принципе предполагает переход к профессиональной армии, поскольку массовая, основанная исключительно (или преимущественно) на всеобщей воинской обязанности, является институтом индустриального общества. Ведь разница между профессиональной и массовой армиями аналогична разнице между сложными информационными технологиями и конвейером массового производства. Если мы признаем, что главным источником угроз становятся не массовые армии, а невидимый противник, то адекватный ответ здесь могут дать только профессионалы. Трансформация армии станет важным фактором функционирования современной экономики, как это было в XVIII—XIX веках, когда происходил переход к массовому типу.
Очевидно, будет происходить изменение роли военных блоков в направлении их все большей политизации, и прежде всего НАТО. Военные блоки формировались в традициях индустриального общества и предназначались для борьбы с конкретным врагом, обладающим пусть большим, но все-таки конечным и известным количеством солдат, танков и самолетов. Теперь это становится все менее актуальным.
И еще один важный урок отчасти нравственного, отчасти политического характера. Гордыня, как и тысячи лет назад, остается смертным грехом. В том числе для целых стран. В 1990-е годы Соединенные Штаты, их население и политиков охватила невиданная эйфория. Нации казалось, что она встала наравне с самим Богом, что абсолютно все возможно для нее в любой сфере. Крушение главного противника в лице СССР в совокупности с почти десятилетним бурным экономическим ростом создали впечатление, что безопасность США абсолютна и неколебима и можно жить по старому советскому лозунгу: «Нам нет преград ни в море, ни на суше». За столь опасное настроение история всегда мстит.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
