Архивная публикация 2005 года: "Разбалансировка"

Крупнейшие нефтяные компании добровольно обязались заморозить цены на бензин на внутреннем рынке. Так, «ЛУКОЙЛ» объявил о замораживании цен на бензин и дизельное топливо в сети своих АЗС по всей России до конца этого года, а ТНК-BP заявила, что примет меры по увеличению предложения нефтепродуктов на внутреннем рынке.

Кого и как морозить?

Тем не менее мировые цены на нефть продолжают расти, и по законам открытой экономики они не могут не повлечь за собой соответствующее повышение цен на нефтепродукты, причем во всех странах, включая основных экспортеров нефти. К тому же НДПИ у нас привязан к мировой цене на нефть. Так что осенний ценовой всплеск на нашем внутреннем рынке нефтепродуктов нельзя назвать неожиданным. Вместе с тем любое повышение, тем более столь заметное, — а за последний месяц цены на бензин выросли на 11% — воспринимается весьма болезненно.

Насколько глубокой будет «заморозка» цен на бензин, пока непонятно. Будет ли этот уровень одинаков для всех компаний в каждом конкретном регионе, как компании станут определять цены на заправках для каждого региона России, какие цены будут заморожены — оптовые или розничные? Если только розничные, то у крупных компаний, осуществляющих нефтепереработку, появится удобный шанс вытеснить независимые АЗС, которые при повышении оптовых цен могут стать убыточными.

При этом в последние две недели на мировом рынке шло снижение цен на нефтепродукты (цены на бензин снизились на 20%, цены на дизтопливо — на 6%). В сочетании с рекордным уровнем экспортных пошлин ($106 за тонну), которые должны быть введены с 1 октября, это приведет к снижению чистой выручки нефтеэкспортеров от поставок за рубеж. Таким образом, если цены на нефтепродукты на мировом рынке не устремятся к новым абсолютным рекордам, то оптовые (а может быть, и розничные) цены на нефтепродукты на внутреннем российском рынке не повысятся даже без решения крупнейших компаний о добровольном фиксировании цен.

На самом деле рост цен на бензин — далеко не самое чувствительное последствие ралли нефтяных цен. Высокие нефтяные цены приводят к разбалансировке экономических механизмов в глобальном масштабе.

Почему раздувается пузырь?

С 70-х годов прошлого века и по настоящее время мы наблюдаем не первый по счету «пузырь» нефтяных цен. Первый возник в период арабо-израильской войны 1973 года, когда стоимость нефти в текущих ценах составила чуть более $50 за баррель. Второй «пузырь», наиболее мощный и продолжительный, возник в 1979—1981 годах, в период свержения шахского режима в Иране и ирано-иракской войны, когда цены в текущем выражении достигали $90 за баррель. Третий заметный всплеск цен был связан с событиями вокруг Кувейта, в то время стоимость в тогдашних ценах доходила до $50, но он был весьма непродолжительным. Сейчас мы наблюдаем четвертый «пузырь», который по масштабам сопоставим с нефтяным кризисом 1979—1981 годов.

Почему мы говорим именно о «пузырях», а не просто о росте цен на нефть? Если посмотреть на тенденции на рынке нефти, то все предыдущие всплески цен заканчивались спадами. С начала 70-х годов стоимость нефти в реальном выражении не то что не растет, а даже снижается, исключая последний период. Номинальная средняя цена нефти за последние 30 лет составляла около $20 за баррель, в текущих ценах — почти $40.

Глобальная экономика адаптируется к повышениям цен на нефть, после чего они естественным образом снижаются. Ситуация может повториться и в этот раз.

Когда весной 2005 года нефть стоила $40—50 за баррель, это объяснялось ростом азиатских экономик, прежде всего Китая. Кроме того, в ноябре 2001 года, после терактов в Нью-Йорке 11 сентября, в США была начата реализация президентской программы по увеличению запасов нефти в стратегическом резерве с 540 млн. до 700 млн. баррелей, что тоже повлияло на рост цен. Когда же цена нефти перевалила за $60, а потом и за $70, ситуация все больше стала походить на раздувающийся финансовый пузырь на рынке энергоресурсов. Но несмотря на это, нефтяные цены продолжают расти. Как это можно квалифицировать с точки зрения макроэкономики?

В условиях стабильных цен в мировой экономике формируется некий баланс, при котором в странах—потребителях нефти не возникает торможения экономического роста за счет избыточных цен на энергоресурсы и одновременно нет необходимости форсированно разрабатывать и внедрять энергосберегающие и альтернативные технологии, что также требует затрат. В странах—производителях нефти не возникает особых проблем, связанных с притоком иностранной валюты, который потенциально может привести к «голландской болезни» и снижению темпов экономических преобразований.

Межстрановой макроэкономический баланс нарушается, как правило, при разбалансировках — резких изменениях мировой цены на нефть. 1998 год со средней ценой смеси Brent в $12 за баррель привел к значительным бюджетным проблемам в странах—производителях нефти (в России особенно), в то время как в странах-потребителях в этот период наблюдался активный экономический рост.

Сегодня нефтяные цены экстремально высоки, потребители нефти страдают от непомерного роста затрат, производители по горло завалены сыплющейся «с неба» валютой. Какие плюсы и минусы имеет нынешняя ситуация для России?

Вред от денег

Высокие цены на нефть — фактор беспрецедентной устойчивости российской финансовой системы: золотовалютные резервы превысили $150 млрд., что значительно превосходит условие достаточности. Однако колоссальные валютные поступления, лишь в малой степени зависящие от интеллектуальных и технологических вложений, обычно консервируют отставание добывающих стран, не провоцируют научно-технического прогресса. Между тем есть многочисленные примеры прогресса стран, практически лишенных полезных ископаемых.

В России высокие цены на нефть препятствуют или, точнее, делают менее насущными структурные реформы. В политике расходов бюджета Россия стала зависеть от высоких нефтяных цен. Наблюдается замедление темпов роста индекса промышленного производства. В 2003 году этот показатель составлял около 7%, а в 2004-м — 7,3%, в первом полугодии текущего года темпы упали до 4,0%.

Избыточное предложение валюты приводит к укреплению номинального и тем более реального курса рубля. С начала 2003 года реальный эффективный курс рубля по отношению к корзине иностранных валют вырос почти на 20%, настолько же выросла и маржа импортеров. Это, в свою очередь, приводит к росту эффективности импортных операций, вытеснению национальных производителей и сокращению количества рабочих мест. Импорт в Россию по результатам первого полугодия 2005 года составил около $54 млрд., что примерно в 2 раза выше аналогичного показателя 2002 года. Это еще одна причина снижения темпов промышленного роста.

Укрепление рубля в совокупности с относительно высокими по мировым меркам процентными ставками привлекает в Россию «горячий» спекулятивный капитал, который как пришел, так может и уйти, оставив после себя если не руины, то по крайней мере значительные проблемы в условиях активно проводимой политики по стерилизации избыточной ликвидности.

Для иностранных спекулянтов, играющих на заемные валютные средства, в условиях постоянного укрепления национальной валюты даже ставки в 4—5% по рублевым инструментам приносят до 8—10% валютной прибыли. Интерес к подобным операциям хорошо виден на последних аукционах по госбумагам, где спрос примерно в 5—7 раз превысил предложение при отрицательных реальных процентных ставках.

Если зарубежные спекулянты приходят в Россию, то российские эмитенты стремятся за рубеж — реальные ставки по еврооблигационным займам российских компаний приблизились к нулевым отметкам. В результате выход эмитентов на зарубежный рынок стал более выгодным, нежели размещение рублевых облигаций внутри страны. Итог — только за первые полгода 2005 года суммарный объем еврозаймов отечественных корпораций составил порядка $8 млрд., в то время как аналогичный показатель для внутреннего рынка не достиг и $3,5 млрд. Предложение бумаг на внутреннем фондовом рынке сокращается, а банки и другие финансовые институты вынуждены инвестировать свои средства в госбумаги под крайне низкие и невыгодные ставки (примерно в 1,5 раза ниже уровня инфляции). Тем самым формируются условия для переноса ликвидности национального фондового рынка на зарубежные торговые площадки.

Итак, сверхвысокие цены на нефть создают серьезные макроэкономические проблемы, которые необходимо решать. Видится возможными два подхода. Одна позиция — максимально стерилизовать избыточные доходы бюджета в Стабфонде и тратить их только на погашение внешнего долга, вторая — использовать средства на крупные инвестиционные проекты и социальную поддержку населения, несмотря на угрозу инфляции. Где истина? В данном случае, скорее всего, она посередине.

Как потратить, не навредив?

Усилиями лоббистов Стабилизационный фонд может быть потрачен очень быстро, что подстегнет инфляцию. Одно лишь изменение цены отсечения с $20 до $27 за баррель, при превышении которой средства попадают в Стабфонд, фактически означает дополнительные расходы федерального бюджета в 342 млрд. рублей в 2006 году.

Между тем вовсе не использовать сверхблагоприятную конъюнктуру товарных рынков по меньшей мере неразумно. Главная идея — инвестирование сверхдоходов в инфраструктуру и наукоемкие технологии. В США с подобных инвестиций начался технологический бум. В Японии использовалось государственное финансирование общественных строительных работ, а также форсирование научно-технического прогресса. Подобным путем, видимо, необходимо идти и в России. Консервативное, продуманное использование средств Стабфонда возможно, но при условии строгого экономического обоснования и контроля за использованием средств. С точки зрения эффективности лучше, если будут реализовываться совместные государственно-частные инвестиционные проекты. Больше возможностей для контроля.

Наверное, целесообразно часть инвестиционного фонда России направить на развитие транспортной инфраструктуры, в сферу высоких технологий, в космическую и авиационную промышленность, в жилищное строительство и ипотеку, на создание инновационных и технико-внедренческих особых экономических зон.

К числу других конструктивных предложений можно было бы отнести, например, проект либерализации налогообложения малого предпринимательства. Нынешние примерно 60 млрд. рублей, взимаемые с небольших предприятий, вполне могут быть компенсированы из триллионного Стабфонда.

При этом надо быть готовым к тому, что подобные вложения дадут экономический эффект в будущем, а первым их результатом может стать рост инфляции. Здесь должна быть реализована отдельная программа по ее нивелированию. Надо развивать финансовые рынки и их возможности по аккумулированию ликвидности. Надо создавать условия для регулирования финансового рынка через процентные ставки, как это делается в большинстве развитых стран мира. Для обеспечения подобного метода реализации денежно-кредитной политики необходимы увеличение объема государственных рублевых облигаций в обращении, диверсификация структуры внутреннего госдолга за счет организации отдельного обращения купонов и номиналов купонных облигаций (стрипование облигаций), а также снижение резервных требований на иностранные инвестиции в государственные ценные бумаги.

Проведенный анализ показывает, что простое поступление в страну нефтедолларов не гарантирует динамичного экономического роста, а административные меры по регулированию рынка нефтепродуктов — разумных цен на бензин. Что касается договоренности правительства с нефтяными компаниями о фиксации цен на бензин, то оно может быть использовано для переговоров о реструктуризации системы налогообложения отрасли. При этом в основу планируемой реформы налогообложения, может быть, положена дифференциация налога на добычу полезных ископаемых, что станет положительным событием для отрасли в целом.

График 1

Динамика объемов золотовалютных резервов и Стабфонда ($ млрд.)