Архивная публикация 2010 года: "РЕФОРМЕННЫЙ КОЛЛАПС"

У власти хватило духу на то, чтобы начать преобразования, но реформаторский азарт иссяк по мере притока нефтедолларов. В результате мы имеем экономику, беззащитную перед серьезными испытаниями. Начало правления Владимира Пу-тина на посту пре-зидента воодуше-вляло даже тех, кто воспри-нимал его внезапное явление во главе российской полити-ческой и хозяйственной элиты с колоссальным преду-беждением. Таковых было немало в разных слоях общества, и в первую очередь в среде либерально настроенной интеллигенции. Путинокружил себя самыми что ни на есть рыночными либера-лами. Алексей Кудрин полу-чил в управление госказну, Герману Грефу поручили заниматься разработкой эко-номической стратегии, а советником президента по экономике был назначен Андрей Илларионов. При этом власть активно пользовалась идеями и практическими рекомендациями идеолога либеральных реформ Егора Гайдара, хотя предпочитала этого не афишировать. Однако запала хватило лишь на первый срок президентства.

ПЛАНЫ И АМБИЦИИ

Идеология и цели реформ бы-ли сформулированы в стра-тегии социально-экономи-ческого развития страны на ближайшие десять лет. Это первый программный документ постперестроечной России, по нему можно судить, на что была настроена новая власть. Национальные приоритеты в экономике были обозначены с либерально-ры-ночных позиций без оговорок. Ключевой фигурой при этом даже независимые эксперты называли Владимира Путина, поскольку он "подписался" под стратегическим планом и погасил активность скептиков в правительстве и своей администрации. Что получилось на деле?
Сами авторы во главе с Германом Грефом спустя де-сять лет оценили выполнение стратегических задач на 35-40%. По их мнению, из сформулированных стратегических целей удалось достичь трех: повысить уровень жизни населения, удвоить ВВП и поддержать платежеспособность государства. Если судить по динамике доходов населения, то уровень жизни действительно планомерно подрастал. ВВП практически удвоен с поправкой на кризис, в расчете на душу населения внутренний валовой продукт за 2000-2008 годы поднялся с $7800 до $15 900. На этом основании вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин заявил: "Таким образом, мы вышли в другую категорию - стран со средними доходами".
В начале нулевых рост доходов был обеспечен во многом тем, что правительство начало закрывать социальные бреши, рассчитываясь с пенсионными и зарплатными долгами. Нельзя сказать, что это далось легко. Цены на нефть, подобравшись к $30 за баррель в 2000-м, в 2001-м падали ниже $20 и лишь в 2003 году закрепились выше отметки в $30. К тому же это было время крупных выплат по долгам внешним. Власти торопились избавиться от да-вления "внешних регуляторов" и начали в ускоренном темпе гасить международные займы (в 2003 году даже после частичных выплат долг составлял $17 млрд). И уже в 2002 году Россия стала нетто-кредитором МВФ (на-ша квота превысила объем долгов), чем действительно доказала свою платежеспособность. Рост доходов казны, а значит, и доходов домохозяйств начиная с 2004 года объясняется исключительно неудержимым ростом цен на нефть. После вторжения США в Ирак вплоть до июня 2008-го они понеслись во весь опор - почти до $150 за баррель. К этому времени нашли способ заставить раскошелиться нефтянку, газовую отрасль и других сырьевиков. В оборот было введено понятие "природная рента", что на практи-ке означало обложение на-логом на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Сбор урожая с нефтегазовых полей позволил-таки удвоить ВВП, хотя поначалу это считалось фантастикой.
Однако сами реформаторы признают, что одна из важнейших целей - повышение конкурентоспособности отечественной экономики - не достигнута. При этом эко-номика осталась сырьевой, на внешнем рынке мы других ниш не заслужили, хозяйство страны не приросло новыми производствами, за-метным количеством новых рабочих мест.

НИ ДВА НИ ПОЛТОРА
Главная причина в том, что бодро стартовавшие реформы захлебнулись к середине десятилетия. Они были начаты по всем фронтам: за-нялись переделкой бюджетного, земельного, налогово-го, трудового законодательства, банковской системой, реструктуризацией естест-венных монополий, дебюро-кратизацией экономики (в том числе упрощением входа на рынок малым и средним пред-приятиям). Самыми успешными признаны реформы бюджетной и налоговой системы. По бюджетному кодексу удалось сделать практически все, начиная с его появления на свет как такового и наведения порядка в процессе формирования бюджета, его утверждения и исполнения. И, как напомнил "Профилю" ректор Академии народного хозяйства (АНХ) при Правительстве России профессор Владимир Мау, "блестяще реализована политика выведения незаработанных денег из бюджета, средства Стабилизационного фонда помогли значительно смягчить кризис".
Что касается налоговой сферы, то качественность нашего Налогового кодекса отмечают и на международном уровне, в частности плоскую ставку 13% подоходного налога с физических лиц. Однако нельзя не признать, что закрепленная в Налоговом кодексе презумпция невиновности налогоплательщика остается утопией. Налогоплательщик имеет дело не с кодексом, а с налоговиками, а они исходят из своих, прямо противоположных ус-тановок.
Банковская система по-прежнему недостаточно ка-питализирована, за крупны-ми займами предприятия стремятся на внешние рынки, что доступно далеко не всем. Над общей массой возвышается несколько фи-нансовых институтов с го-сучастием, все те же Сбер-банк, ВТБ, Газпромбанк, скоторыми конкурировать мо-гут очень немногие. В большой плюс экономическим властям можно зачесть ус-пешно функционирующее Агентство по страхованию вкладов. АСВ реально защищает интересы вкладчиков, одновременно взяв на себя функцию санатора проблемных банков.
Попытку создать благоприятные условия малым и средним предприятиям можно считать не слишком успешной. Начали с введения системы одного окна (единой точки оформления бизнеса), ввели специальное налогообложение. А теперь действу-ет уведомительный принцип регистрации предприятий. Но лишь в 2009 году отрасль показала более или менее за-метный прирост в 20%, получив от государства поддер-жку в 24 млрд рублей. Законодательство периодически корректируется, так, серьезно ограничены проверки, ра-зрешена приватизация арендуемой недвижимости на льготных основаниях, созданы условия даже для участия в госзакупках. Но стена коррупции на разных уровнях пробивается с невероятным трудом, эта задача по силам только очень крупным игрокам. Так что небольшие успехи в сфере малого и среднего предпринимательства пос-ледних лет достигнуты скорее вопреки, чем благодаря.
Есть реформы, которые можно считать полностью проваленными. Среди них важнейшая - земельная. Земельный кодекс утвержден с боями, но он, по сути, ни-чего не изменил. Рынок земли не создан, крестьяне землю получили лишь на бумаге - депутаты никак не наберутся решимости завершить работу над законом "Об обороте земель сельскохозяйст-венного назначения". К та-моженной реформе едва при-ступили, и непонятно, в какой мере будут реализовываться ранее поставленные задачи. Планировалось отказаться от нетарифного регулирования, скрытого квотирования экспорта и импорта, лишить таможенные органы функции регулятора, сократить количество объектов, на которые распространяется таможенное оформление.
Помимо институциональных реформ было заявлено о реструктуризации естест-венных монополий. Полностью план реализован лишь в электроэнергетике. Генери-рующие мощности (кроме гидроэнергетики) проданы, так же как и сбытовые компании, государство остави-ло за собой магистральные сети. Но выполнение инвес-тиционных программ под большим вопросом. В же-лезнодорожной отрасли про-цесс идет: создана акцио-нерная компания, которая получила путевое хозяйство, выделены независимые гру-зовая и пассажирские компании. В системе жилищно-коммунального хозяйства по-явились частные управляющие компании по обслужи-ванию жилых домов, создаются товарищества собственников жилья.
Священной коровой остается "Газпром". Трубопроводная система не отделена, и очевидно, что в обозримом будущем этого не случится. Напротив, монопольное положение концерна усилено эксклюзивным правом на экспорт. Появившаяся было биржевая площадка на базе "Межрегионгаза", где можно было продать газ по свободным ценам, в том числе независимым производителям, прекратила свое существование трудной весной 2009 года. Существенной либера-лизации подвергся лишь ры-нок акций "Газпрома", в част-ности иностранцев уравняли в правах с российскими инвесторами.
Реформы не привели к созданию конкурентной среды, ни одна монополия не снижает расценки на свою продукцию и услуги. То же самое можно сказать об оставшемся единым и неделимым "Газ-проме", который медленно, но верно добивается сближения внутренних цен с внешними.
{PAGE}
КТО ВИНОВАТ?
Ко второму сроку своего президентства Владимир Пу-тин дал основания подозревать его в отказе от либеральных идей и курсе на усиление участия государства в экономике. Первым сигналом стало дело ЮКОСа, в результате которого успешная нефтяная компания оказалась, по сути, национализированной. А далее за фактической остановкой реформ последовало создание в массовом порядке госкорпораций. Что касается отказа от рыночных идей и возобладавшего дирижизма, то это вопрос спорный. По крайней мере, ближний круг соратников, исповедующих либерализм, сохранил свое влияние (за исключением отставленного Андрея Илларионова). Скорее, дело в том, что идеи плохо сочетаются с практикой, когда налицо недоверие к бизнесу. "Это была попытка по-строить паллиатив, который должен быть более эффективным, чем государство, но при этом не быть частным", - поясняет Владимир Мау историю с госкорпорациями. Он уточнил, что большинство экспертов изначально к идее их создания отнеслись скептически. Неэффективность госкорпораций стала очевидна и самому Владимиру Путину довольно скоро. Теперь "Росатом", "Ростехнологии", "Росна-нотех", Внешэкономбанк, "Олимпстрой", "Росавтодор", Фонд содействия развитию ЖКХ, АСВ будут преобразованы в другие формы собственности.
Герман Греф говорил, подытоживая десятилетку: неудача в том, что "мы недостаточно обратили внимания на такой фактор, как реформа власти, и в узком смысле образования - образования класса элиты и управленцев, которые занимались осуществлением ре-форм". По его мнению, "многие реформы не удались потому, что не было лидеров, которые могли бы их осуществить".
Но главная причина - у власти просто не было насущной потребности заниматься радикальной перестройкой экономики. "Могли ли реформы быть более решительными? Да, конечно. Если бы было меньше денег", - уверен Владимир Мау. Повышательная динамика цен на нефть привела и к тому, что можно было не слишком беспокоиться по поводу привлечения капитала, таким образом, нефтяные сверхдоходы стали тормозом экономики, а не ее драйвером.
Ко всему прочему временами создается впечатление, что властная элита не вполне адекватно оценивает дей-ствительность. В разгар ост-рой фазы глобального экономического кризиса они твердили о том, что Россия переживает лишь его "последствия", у нас не может произойти ничего катастрофического, в то время как независимое экспертное сообщество называло вещи своими именами. Лишь через полтора года президент Дмитрий Медведев признал, что руководство страны не вполне оценило глубину нашего падения и не сразу осознало, что виной тому не в последнюю очередь внутренние причины. Как говорится, спасибо и на этом, честный разговор - лучше поздно, чем никогда.
Сейчас, когда цены на нефть вновь высоки, правительст-ву опять не до полноценных реформ. К ним возвращают-ся фрагментарно и эпизоди-чески. Проблемы в хозяйст-венном комплексе решают-ся точечно, а главное - "вручную". Рожденный в кризис стиль, похоже, утвердился и взят на вооружение, несмот-ря на его абсурдность и неэффективность. Рискнем сделать прогноз. Оптимистичный сценарий - так будет до президентских выборов, консервативный - пока не грянет новый кризис.