31.08.2009 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2009 года: "Республика под литерами АВС"

Абхазия, республика, которую мировое сообщество не желает знать, год назад признана Россией. Находясь в точке пересечения многих геополитических интересов, она в любой момент может стать поводом для войны между старым Востоком и новым Западом. Что получается, когда народ пытается изобрести свою государственность? Александер Смольчик..
"Можете писать что хотите. Но, - произносит премьер-министр, - пожалуйста, не смейтесь над нами". Александр Анкваб наполняет коньячные бокалы. "За свободу!"
Несколько недель назад служебную машину главы абхазского правительства обстреляли из гранатомета. Видно, кому-то дорогу перешел, говорит Анкваб: "Это четвертое покушение. Но я пока жив.
И Абхазия пока жива, правда?"
Александр Анкваб возглавляет правительство в стране, где у городов такие названия - Бзыбь, Гульрипш, Гячрипш. И которая пока поддерживает дипломатические отношения только с Россией и Никарагуа. Еще с сектором Газа, но он сейчас не в счет.
Эта страна состоит только в международной Организации наций и народов, не имеющих представительства, всемирном объединении выдуманных республик и освобожденных территорий, этнических меньшинств и стран-призраков.
Сотрудники придумали для Александра Анкваба кличку - Энтони Хопкинс: он и правда похож на этого английского актера. Но премьер Анкваб не лицедействует. Ему важна реальность: "Через десять лет Абхазия может встать вровень с Монако. Инвесторам безразлично, каков наш статус. Недавно Сингапур предложил, что купит у нас все - гостиницы, аэропорт, пляжи. Мы решили не торопиться".
Абхазия находится на Кавказе, где Европа плавно переходит в Азию. До
1993 года она входила в состав Грузии. С тех пор как страна объявила себя суверенной, Абхазия являет собой попытку отдельно взятой страны изобрести собственную государственность. Кое-кому из реальных политиков такое государство напоминает человека, решившего поселиться в пещере посреди городского лесопарка и говорить на собственном языке.
26 августа 2008 года премьер-министр Абхазии и граждане его республики пережили то, что испытал Робинзон Крузо, когда обнаружилось, что он не в одиночестве. Абхазию признала Россия. Александр Анкваб об этом узнал из телепередачи. Россия как раз захватила (или освободила) мятежную грузинскую провинцию Южная Осетия, и ЕС стал предпринимать попытки посредничать между Россией и Грузией. И тут перед камерами появился российский президент и заявил, что его правительство признало заодно и мятежную провинцию (или страну) Абхазию - из соображений безопасности.
Таким образом, Абхазия стала самым молодым членом сообщества стран, хотя и незаконнорожденным. В дипломатических документах ее стали - как и прочие страны - обозначать латинской аббревиатурой ABC (Abchasien), равно как для Южной Осетии придумали сокращение SOS (Sued-Ossetien).
У республики АВС нет своей валюты, она не может печатать собственные денеги и брать кредиты, поскольку, по международному праву, она в списках существующих стран не значится. Остальной мир считает эту страну, число жителей которой равно населению Касселя, всего лишь грузинской провинцией, страдающей манией величия.
Абхазия могла бы не представлять интереса, если бы не находилась на Кавказе,
в той горячей зоне, где так бурно идут процессы геополитической тектоники. Когда год назад кавказская война между Россией и Грузией обострилась, министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер в тревоге вылетел в Сухуми. И не чтобы выпить коньяку с премьер-министром Анквабом. Абхазия - это дипломатическая судоку высшей степени трудности, способная в любой момент стать поводом для войны между старым Востоком и новым Западом. Есть эксперты, утверждающие, что следующая война в Европе разразится где-то между Крымом и Кавказом.
Пока царит мир. "За госпожу канцлера! За германо-абхазскую дружбу!" - с этими словами премьер Анкваб вручает гостям сувениры. Дорогого вида проспекты, латунный вымпел с государственным гербом, на котором изображена неистовая амазонка, часы с бело-зелеными полосками абхазского знамени. Это доказательства существования государства, которого вроде бы не существует и в которое нельзя приехать.
В инструкции по безопасности, выпущенной Министерством иностранных дел в Берлине, сказано: "Абхазия в принципе закрыта для международного туризма. Легальный въезд или выезд невозможен ни через грузинско-российскую границу, ни через линию перемирия по реке Ингури. Настоятельно рекомендуется воздерживаться от поездок в Абхазию".
Несмотря на эту рекомендацию, на северной границе есть пограничный пост Псоу патетического вида, довольно обшарпанный цементный портал, у которого стоят российские туристические автобусы. Для россиян абхазские пляжи - вроде Римини, только лучше: здесь дешево, все тебя понимают и не нужно обменивать рубли.
Одна машина марки "лада" затарена яйцами, из багажника другой торчит ось автомобиля. Рядом стоят два "порше каен" со свежими абхазскими номерами ABH. Водители исчезли в "дьюти фри", где за евро продают "Баунти" и шотландский виски.
Поскольку южная граница с Грузией закрыта, въехать можно только через российский черноморский курорт Сочи. Кто не гражданин России, тот должен рядом с абхазской визой иметь российскую транзитную визу и тщательно следить, чтобы Грузия никогда об этом не узнала.
Теоретически можно было бы дать денег хозяину какой-нибудь лодки в турецком Трабзоне, чтобы он провез вас в обход грузинской морской блокады. Дело это противозаконное и опасное, но по этому каналу осуществляется вся морская торговля Абхазии.
Когда в мае фирма Benetton задумала открыть в Абхазии филиал, грузинский министр иностранных дел назвал этот план преступным и пригрозил возмездием. Benetton отступился.
Более трех тысяч лет назад в этих местах Ясон и аргонавты искали золотое руно. Страна тогда называлась Колхидой. На одной из близлежащих кавказских вершин в печень Прометея вгрызался орел, уже тогда начавший разрушать Богом созданный порядок.
Сегодня столица называется Сухуми. Но для Абхазии политически корректно - Сухум. Без "и". 3500 абхазов ведь не напрасно отдали свои жизни в войне 1992-1993 годов за независимость и правописание. После освобождения одним из первых административных актов стало замазывание лишнего "и" в окончаниях названий населенных пунктов на картах. Штрихкорректор как оружие.
Абхазия, субтропический уголок советской империи, была когда-то советским "Лазурным берегом". Бывшие граждане ГДР и сейчас с ностальгическими чувствами вспоминают эти пляжи, пальмы, мандариновые рощи.
Во всех советских кабинетах в горшках стояли абхазские растения. Был в Абхазии питомник павианов. Сегодня у его ворот стоит гранитный памятник в честь победы над тифом и полиомиелитом - фигура гамадрила с выгравированными на постаменте словами благодарности от имени советского народа.
Еще десять лет назад Сухуми был освобожденным, но совершенно разрушенным городом, в котором по ночам палили контрабандисты и по которому носились машины, у которых вместо номера была только табличка немецкого общества автомобилистов ADAC.
А сейчас курсируют троллейбусы, открыты банки, перед гимназией имени Пушкина толпятся школьники в аккуратных униформах. В кино показывают фильм с участием Луи де Фюнеса с абхазскими субтитрами. Переключаются светофоры, открыта детская библиотека, действует контроль скорости на дорогах, дамочка прогуливает таксу на элегантном поводке-рулетке. Это еще не доказывает, что сложилось гражданское общество. Но это некоторым образом контрастирует с инструкциями берлинского МИДа.
{PAGE}
В Абхазии есть даже Национальный олимпийский комитет. Так написано на двери офиса на первом этаже сильно выгоревшего здания советской постройки на площади Свободы.
Министр по спорту закуривает западную сигарету, выдыхает дым и произносит: "Мы принимали участие в первенстве мира по домино. Довольно успешно". Ему сорок пять лет, он в прошлом командир экипажа танка. К счастью, моя жена довольно прилично зарабатывает, говорит министр. Иначе не мог бы позволить себе такую должность.
"Мы надеемся участвовать в Олимпийских играх в Лондоне в 2012 году". К сожалению, МОК не допускает команд сомнительных государств. "Выходит, сборная Абхазии по футболу должна выходить на поле в майках Грузии!" Министр оглядывает собравшихся, будто рассказал смешной анекдот.
"Нашей федерации футбола уже сто лет. Почему ФИФА постоянно отказывает нам в приеме? Зато переговоры с Международной федерацией самбо продвигаются хорошо". - "Самбо?" - "Да, это советско-российская разновидность дзюдо".
В 2014 году зимние Олимпийские игры будут проходить в Сочи, у самой границы с Абхазией. В Грузии возник свой Анти-Олимпийский комитет Абхазии, боровшийся против того, чтобы игры были отданы Сочи. Но безуспешно. Теперь вот запланировано перевезти из Абхазии в Россию 14 миллионов тонн песка, гравия и бетона для строительства олимпийских объектов. Каждая тонна будет цементировать статус-кво. Может быть, поводом признать Абхазию были для России именно Олимпийские игры "Сочи-2014". Ведь было бы очень некстати, если бы из-за каждого виража трассы биатлона нужно было опасаться выстрелов партизан.
Вся политическая власть Абхазии умещается в одном здании. Это постройка сталинских времен, по которой прошлись пескоструйным аппаратом. Она почти выходит на набережную, где витают сладковато-горькие ароматы эвкалиптов и мандариновых деревьев. Здесь живет президент, за углом парламент, напротив - резиденция премьера и офисы министров кабинета. Но сегодня никого нет - умерла мать президента, и все ушли на кладбище.
Абхазы строят свое государство с той же серьезностью, с тем настораживающим тщанием, с каким конструктор-любитель собирает Эйфелеву башню из спичек. В парламенте, напоминающем зал заседаний в окружной сберкассе Германии, представлены двенадцать ведущих партий - от Общественно-политического движения Аидгылара до Партии народного единства Абхазии.
Для официальной Европы Абхазия тем не менее остается чем-то вроде разбойничьей республики, где спекулянты и помешанные историки дают простор своим сепаратистским страстям. Потому Максиму Гвинджия, на письменном столе которого табличка "Заместитель министра иностранных дел Республики Абхазия", так сложно получить доступ в нужные кабинеты. "Когда я пытаюсь поговорить с республиками Балтии, - рассказывает дипломат, - мне назначают встречи с третьестепенными чиновниками".
Максиму Гвинджия 33 года, он зарабатывает 200 долларов в месяц и живет с семьей в блочном доме на окраине города. Его жена руководит первым абхазским агентством моделей и каждый год организует - не признанный международным сообществом - конкурс красоты "Мисс Абхазия".
"Мы не намерены быть фронтовым государством против Запада, - говорит Максим Гвинджия. - Многие политики в старой Европе это понимают. Но недавние европейцы строят свое отношение на антироссийских предубеждениях". При этом, полагает он, Абхазия, может быть, единственное по-настоящему демократическое государство на Кавказе.
"Ваши неправительственные организации финансировали проведение у нас курсов по правам человека, по поддержанию мира и конфликтологии. Мы всему этому учились, - объясняет он. - Но пенсии нашим старикам платит Россия. 20 миллионов долларов каждый год".
В Россию же идет и весь экспорт - мандарины и стройматериалы для Олимпиады. Звонит его мобильный телефон. "Excuse me...". Говорит посланник из Тирасполя, столицы Приднестровской молдавской республики, тоже непризнанной.
Мир, в котором живет дипломат Максим Гвинджия, особый - западная общественность представления о нем не имеет. Это организация наций и народов, не представленных в ООН, - семья непризнанных народов, альтернативная ООН со своей генеральной ассамблеей, генеральным секретарем и регулярно заседающим советом безопасности. Гвинджия знаком с министром иностранных дел индейского племени дене на реке Буффало на севере Канады, у него есть контакты с правительством Белуджистана, Бурятии, с крымскими татарами. Это все полезно и информативно, говорит он: "Но нам нужен ЕС".
Свыше десяти лет ООН и европейцы пытаются посредничать между Грузией и Абхазией. Предметом споров всегда было возвращение 250 тыс. грузинских беженцев и территориальная целостность Грузии. Дипломаты ЕС отстаивают два основных принципа: нерушимость национальных границ и демократию. В случае Абхазии эти две вещи не совмещаются.
Немецкий дипломат Дитер Боден возглавлял миссию ООН по наблюдению в Грузии Unomig. Из-под его пера вышел план, по которому Абхазия должна была вернуться в состав Грузии на правах автономной республики. Грузия дала согласие, Абхазия этой идеи не приняла. Она опасалась мести. "Они нас перебьют!" - уверен заместитель министра иностранных дел.
По замыслу США Грузию надлежит как можно скорее принять в НАТО. Официально Германии полагалось бы тоже к этому стремиться. Но после августовской войны 2008 года энтузиазма на этот счет поубавилось.
В 1931 году тогдашнюю Абхазскую Советскую Социалистическую Республику Сталин присоединил к своей малой родине - Грузии, дав Абхазии статус автономной территории. Для одних это стало территориальной реформой, для других - началом культурного геноцида.
Во всяком случае, с 1957 года минимум раз в десять лет абхазы принимались протестовать.
После распада Советского Союза Абхазия потребовала от Грузии того же, чего Грузия добивалась от Москвы: независимости. Но после депортаций (иначе их называли переездами) и многочисленных перемещений этносов (в другой терминологии: земельной реформы) абхазы оказались в собственной стране меньшинством.
"Абхазия - единственная страна в мире, по отношению к которой пытаются проводить в жизнь сталинскую политику. На ланче западные политики мне говорят, что наша независимость - это реальность. Но когда доходит до официальных переговоров, они отмалчиваются", - произносит Батал Обачия, абхазский активист правозащитного движения с лицом актера.
Во время войны он командовал женским батальоном. А сегодня он стал живым воплощением оппозиции в стране и готов на любую ересь - почти любую: "Разница между Абхазией и Грузией точно такая же, как между Францией и Германией. Всякий раз, когда эти страны объединялись, начинался геноцид".
По профессии Обачия археолог. На Кавказе историки всегда в цене. Для полемики между абхазами и грузинами они поставляют лозунги и поводы. Они тонко подмечают культурные нюансы, находят различия в национальных одеждах крестьян-горцев и выносят приговор несправедливостям, совершавшимся в древности. Ни один спор между лингвистами не вызывал таких кровопролитий, как дебаты по поводу тезиса грузинского этнолога Павле Ингороква, согласно которому абхазы никогда не представляли собой самостоятельной этнической группы.
{PAGE}
"Абхазская культура - древнейшая на территории бывшего Советского Союза" - такими словами начинает свой рассказ экскурсовод Абхазского национального музея (раньше: Абхазского музея). Женщину в плиссированной юбке слегка знобит. Она показывает на экспонат - макет поселения бронзового века: "Тогда абхазы еще не отличались от грузин".
В ходе войны за независимость 1992 года грузинские отряды штурмовали музей, рассказывает она. Они избили директора и увезли все ковры. Одной из первоочередных целей в гражданской войне был, замечает она, абхазский национальный архив.
Потому в Абхазии историки иной раз пользуются большим уважением, чем многие генералы. Если сами они не стали генералами.
Первый президент Абхазии, Владислав Ардзинба, был специалистом по клинописи и мертвым языкам Востока. И по нынешний день гвардия руководителей состоит в основном из высокообразованных людей, посвятивших свою жизнь изучению происхождения абхазского языка в IV веке до Рождества Христова и уточнению границ первого Абхазо-Картвельского царства.
Война уничтожила их библиотеки, керамические предметы, найденные при раскопках, их докторские диссертации. У них отняли все. И они пошли в политику. Историки стали управлять тем, что составляло предмет их исследований. Точнее - тем, что от него осталось.
В IX зале музея висит портрет седобородого крестьянина с трубкой. Без всякого комментария экскурсовод произносит имя: "Николай Шапковский". Это якобы тот 140-летний старец, о котором рассказал в 1929 году Анри Барбюс и который после встречи с французским писателем прожил еще десять лет. А рядом висит фотография, на которой хор столетних стариков, говорит экскурсовод. Нигде в мире люди не живут так долго, как на Кавказе. Если не поубивают друг друга.
Здешнее такси - это пахнущая бензином и "елочкой", освежителем воздуха, "Волга". На зеркале заднего вида болтаются боксерские перчатки. Машина ходит ходуном от звуков армянской танцевальной музыки. Водитель рычит: "Дружба!" и признается, что ему бы больше понравилось возить туристов из Лейпцига, чем россиян.
Но они не приезжают. Если не будет паромного сообщения с Турцией и прямых авиарейсов в Европу, у Абхазии остается только один канал туризма - автобусы из Сочи. С тех пор как российская экономическая блокада ослаблена и российские туристы снова стали приезжать на песчаные пляжи Сухуми и Пицунды, экономика начала выходить из комы. Покинувшие страну абхазы стали возвращаться из Москвы, Стамбула, Дамаска. Они вкладывают деньги в гостиницы и рестораны.
Только в мае Министерство экономики Абхазии и концерн "Роснефть" подписали базовое соглашение об эксплуатации запасов нефти и газа в Черном море. Во время своего визита 12 августа Путин пообещал 354 млн евро на модернизацию военных и пограничных сооружений. Грузинам просто невозможно доверять, отметил премьер.
А абхазский президент Багапш объявил, что российские фирмы будут управлять пришедшей в упадок сетью железных дорог Абхазии и восстанавливать аэропорт. С тех пор оппозиция протестует против распродажи национального достояния. За год, прошедший после признания, русофилов в Абхазии значительно поубавилось. "Они хотят поглотить нас!" - такое мнение теперь доминирует. Всюду русские газеты, над некоторыми автозаправками веет один лишь российский флаг.
Цены на недвижимость выросли почти вдвое. Узбекские гастарбайтеры колотят молотками по крышам, пока дети героев войны гоняют вдоль берега моря на BMW.
Число клиентов абхазского оператора телефонной связи "Аквафон" превысило 100 тысяч, а еще есть и конкурент. Электроэнергия поступает с расположенного в горах искусственного моря Ингури. Электростанцию Ингури-ГЭС Грузия и Абхазия эксплуатируют совместно. Даже в разгар войны никому не пришло в голову в этом статусе что-то менять.
Такси с "елочкой" останавливается у санатория Союза советских композиторов. Сейчас здесь находится на учениях абхазская воинская часть. Выполняется упражнение "бой в жилом районе". Солдаты ползают по зеленым насаждениям, прячутся за пальмами и очень стараются сохранить серьезное выражение лица.
"Мы сейчас работаем над соглашением о военном сотрудничестве. Впредь будет так: кто нападет на Абхазию, нападет на Россию", - говорит Гарри Купалба. Бывший учитель математики теперь генерал-майор и заместитель министра обороны. Российские "миротворческие войска" в октябре 2008 года ушли в казармы. В Абхазии по-прежнему размещено несколько тысяч российских военнослужащих.
Вооруженные силы Абхазии состоят, по словам Купалбы, в основном из 120 чешских танков, одной трофейной ракетной установки LAR-160 израильского производства и 5000 солдат. Абхазская диаспора пожертвовала, по словам министра, средства на несколько быстроходных надувных лодок с пулеметами на борту - они должны стать основой черноморского флота Абхазии.
"Но ведь так получилось: грузины хотели править нами кнутом, а русские - пряником. Кто бы стал сомневаться, что мы предпочтем!" - смеется Хибла, студентка университета в Сухуми. "Надо говорить: Сухум, без "и"!" - объясняет она. Перед нею лежит Черное море, неподвижное, как прохладное озеро.
"Понятно же, что мы живем в век глобализации, нам больше не нужны совковые типажи в парламенте. Нужны молодые, образованные люди, разбирающиеся в международных отношениях. Почему это никто не принимает нас всерьез?"
За ее спиной у гостиницы "Рива" сидят старики, толкуют, курят, жестикулируют, и огоньки их сигарет танцуют в бледно-молочном свете. А дальше виднеются вершины Кавказских гор, за которыми где-то теряется Европа. До этого места в 1942 году дошли немецкие войска - и не дальше.
Хибла - часть Европы. Ей 20 лет, она изучала политологию, жила полгода в Америке, работает здесь поблизости в одной из неправительственных организаций и настраивается на дипломатическую карьеру. "Буду министром иностранных дел", - говорит она серьезно.
Здесь, на приморской набережной, Сухуми больше напоминает Баден-Баден, чем Багдад.
На давно не ремонтированном приморском мосту продают суши, русская парочка бредет по набережной - слишком большие, слишком широкие, слишком ярко одетые. Может быть, когда-нибудь русские станут в Абхазии чем-то вроде гадких американцев.
Хибла смотрит им вслед: "Кстати, они ни слова не понимают на нашем языке. У нас, между прочим, семь разных звуков "к", - говорит будущий министр иностранных дел. И начинает проделывать сложные упражнения со своей гортанью.
С точки зрения специалиста по международному праву, Республика Абхазия - лишь игра воображения. Самовнушение. Но настолько достоверное, что грань между реальностью и фикцией практически не уловима. Ничто не выглядит сегодня настолько далеким от реальности, как дефиниция статуса этой страны в качестве провинции Грузии.
И нет ничего более реального, чем та серьезность, с которой 20-летняя девушка на берегу Черного моря проделывает артикуляционные упражнения гортанью: "Вы это слышите?"

"Можете писать что хотите. Но, - произносит премьер-министр, - пожалуйста, не смейтесь над нами". Александр Анкваб наполняет коньячные бокалы. "За свободу!"
Несколько недель назад служебную машину главы абхазского правительства обстреляли из гранатомета. Видно, кому-то дорогу перешел, говорит Анкваб: "Это четвертое покушение. Но я пока жив.
И Абхазия пока жива, правда?"
Александр Анкваб возглавляет правительство в стране, где у городов такие названия - Бзыбь, Гульрипш, Гячрипш. И которая пока поддерживает дипломатические отношения только с Россией и Никарагуа. Еще с сектором Газа, но он сейчас не в счет.
Эта страна состоит только в международной Организации наций и народов, не имеющих представительства, всемирном объединении выдуманных республик и освобожденных территорий, этнических меньшинств и стран-призраков.
Сотрудники придумали для Александра Анкваба кличку - Энтони Хопкинс: он и правда похож на этого английского актера. Но премьер Анкваб не лицедействует. Ему важна реальность: "Через десять лет Абхазия может встать вровень с Монако. Инвесторам безразлично, каков наш статус. Недавно Сингапур предложил, что купит у нас все - гостиницы, аэропорт, пляжи. Мы решили не торопиться".
Абхазия находится на Кавказе, где Европа плавно переходит в Азию. До
1993 года она входила в состав Грузии. С тех пор как страна объявила себя суверенной, Абхазия являет собой попытку отдельно взятой страны изобрести собственную государственность. Кое-кому из реальных политиков такое государство напоминает человека, решившего поселиться в пещере посреди городского лесопарка и говорить на собственном языке.
26 августа 2008 года премьер-министр Абхазии и граждане его республики пережили то, что испытал Робинзон Крузо, когда обнаружилось, что он не в одиночестве. Абхазию признала Россия. Александр Анкваб об этом узнал из телепередачи. Россия как раз захватила (или освободила) мятежную грузинскую провинцию Южная Осетия, и ЕС стал предпринимать попытки посредничать между Россией и Грузией. И тут перед камерами появился российский президент и заявил, что его правительство признало заодно и мятежную провинцию (или страну) Абхазию - из соображений безопасности.
Таким образом, Абхазия стала самым молодым членом сообщества стран, хотя и незаконнорожденным. В дипломатических документах ее стали - как и прочие страны - обозначать латинской аббревиатурой ABC (Abchasien), равно как для Южной Осетии придумали сокращение SOS (Sued-Ossetien).
У республики АВС нет своей валюты, она не может печатать собственные денеги и брать кредиты, поскольку, по международному праву, она в списках существующих стран не значится. Остальной мир считает эту страну, число жителей которой равно населению Касселя, всего лишь грузинской провинцией, страдающей манией величия.
Абхазия могла бы не представлять интереса, если бы не находилась на Кавказе,
в той горячей зоне, где так бурно идут процессы геополитической тектоники. Когда год назад кавказская война между Россией и Грузией обострилась, министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер в тревоге вылетел в Сухуми. И не чтобы выпить коньяку с премьер-министром Анквабом. Абхазия - это дипломатическая судоку высшей степени трудности, способная в любой момент стать поводом для войны между старым Востоком и новым Западом. Есть эксперты, утверждающие, что следующая война в Европе разразится где-то между Крымом и Кавказом.
Пока царит мир. "За госпожу канцлера! За германо-абхазскую дружбу!" - с этими словами премьер Анкваб вручает гостям сувениры. Дорогого вида проспекты, латунный вымпел с государственным гербом, на котором изображена неистовая амазонка, часы с бело-зелеными полосками абхазского знамени. Это доказательства существования государства, которого вроде бы не существует и в которое нельзя приехать.
В инструкции по безопасности, выпущенной Министерством иностранных дел в Берлине, сказано: "Абхазия в принципе закрыта для международного туризма. Легальный въезд или выезд невозможен ни через грузинско-российскую границу, ни через линию перемирия по реке Ингури. Настоятельно рекомендуется воздерживаться от поездок в Абхазию".
Несмотря на эту рекомендацию, на северной границе есть пограничный пост Псоу патетического вида, довольно обшарпанный цементный портал, у которого стоят российские туристические автобусы. Для россиян абхазские пляжи - вроде Римини, только лучше: здесь дешево, все тебя понимают и не нужно обменивать рубли.
Одна машина марки "лада" затарена яйцами, из багажника другой торчит ось автомобиля. Рядом стоят два "порше каен" со свежими абхазскими номерами ABH. Водители исчезли в "дьюти фри", где за евро продают "Баунти" и шотландский виски.
Поскольку южная граница с Грузией закрыта, въехать можно только через российский черноморский курорт Сочи. Кто не гражданин России, тот должен рядом с абхазской визой иметь российскую транзитную визу и тщательно следить, чтобы Грузия никогда об этом не узнала.
Теоретически можно было бы дать денег хозяину какой-нибудь лодки в турецком Трабзоне, чтобы он провез вас в обход грузинской морской блокады. Дело это противозаконное и опасное, но по этому каналу осуществляется вся морская торговля Абхазии.
Когда в мае фирма Benetton задумала открыть в Абхазии филиал, грузинский министр иностранных дел назвал этот план преступным и пригрозил возмездием. Benetton отступился.
Более трех тысяч лет назад в этих местах Ясон и аргонавты искали золотое руно. Страна тогда называлась Колхидой. На одной из близлежащих кавказских вершин в печень Прометея вгрызался орел, уже тогда начавший разрушать Богом созданный порядок.
Сегодня столица называется Сухуми. Но для Абхазии политически корректно - Сухум. Без "и". 3500 абхазов ведь не напрасно отдали свои жизни в войне 1992-1993 годов за независимость и правописание. После освобождения одним из первых административных актов стало замазывание лишнего "и" в окончаниях названий населенных пунктов на картах. Штрихкорректор как оружие.
Абхазия, субтропический уголок советской империи, была когда-то советским "Лазурным берегом". Бывшие граждане ГДР и сейчас с ностальгическими чувствами вспоминают эти пляжи, пальмы, мандариновые рощи.
Во всех советских кабинетах в горшках стояли абхазские растения. Был в Абхазии питомник павианов. Сегодня у его ворот стоит гранитный памятник в честь победы над тифом и полиомиелитом - фигура гамадрила с выгравированными на постаменте словами благодарности от имени советского народа.
Еще десять лет назад Сухуми был освобожденным, но совершенно разрушенным городом, в котором по ночам палили контрабандисты и по которому носились машины, у которых вместо номера была только табличка немецкого общества автомобилистов ADAC.
А сейчас курсируют троллейбусы, открыты банки, перед гимназией имени Пушкина толпятся школьники в аккуратных униформах. В кино показывают фильм с участием Луи де Фюнеса с абхазскими субтитрами. Переключаются светофоры, открыта детская библиотека, действует контроль скорости на дорогах, дамочка прогуливает таксу на элегантном поводке-рулетке. Это еще не доказывает, что сложилось гражданское общество. Но это некоторым образом контрастирует с инструкциями берлинского МИДа.
{PAGE}
В Абхазии есть даже Национальный олимпийский комитет. Так написано на двери офиса на первом этаже сильно выгоревшего здания советской постройки на площади Свободы.
Министр по спорту закуривает западную сигарету, выдыхает дым и произносит: "Мы принимали участие в первенстве мира по домино. Довольно успешно". Ему сорок пять лет, он в прошлом командир экипажа танка. К счастью, моя жена довольно прилично зарабатывает, говорит министр. Иначе не мог бы позволить себе такую должность.
"Мы надеемся участвовать в Олимпийских играх в Лондоне в 2012 году". К сожалению, МОК не допускает команд сомнительных государств. "Выходит, сборная Абхазии по футболу должна выходить на поле в майках Грузии!" Министр оглядывает собравшихся, будто рассказал смешной анекдот.
"Нашей федерации футбола уже сто лет. Почему ФИФА постоянно отказывает нам в приеме? Зато переговоры с Международной федерацией самбо продвигаются хорошо". - "Самбо?" - "Да, это советско-российская разновидность дзюдо".
В 2014 году зимние Олимпийские игры будут проходить в Сочи, у самой границы с Абхазией. В Грузии возник свой Анти-Олимпийский комитет Абхазии, боровшийся против того, чтобы игры были отданы Сочи. Но безуспешно. Теперь вот запланировано перевезти из Абхазии в Россию 14 миллионов тонн песка, гравия и бетона для строительства олимпийских объектов. Каждая тонна будет цементировать статус-кво. Может быть, поводом признать Абхазию были для России именно Олимпийские игры "Сочи-2014". Ведь было бы очень некстати, если бы из-за каждого виража трассы биатлона нужно было опасаться выстрелов партизан.
Вся политическая власть Абхазии умещается в одном здании. Это постройка сталинских времен, по которой прошлись пескоструйным аппаратом. Она почти выходит на набережную, где витают сладковато-горькие ароматы эвкалиптов и мандариновых деревьев. Здесь живет президент, за углом парламент, напротив - резиденция премьера и офисы министров кабинета. Но сегодня никого нет - умерла мать президента, и все ушли на кладбище.
Абхазы строят свое государство с той же серьезностью, с тем настораживающим тщанием, с каким конструктор-любитель собирает Эйфелеву башню из спичек. В парламенте, напоминающем зал заседаний в окружной сберкассе Германии, представлены двенадцать ведущих партий - от Общественно-политического движения Аидгылара до Партии народного единства Абхазии.
Для официальной Европы Абхазия тем не менее остается чем-то вроде разбойничьей республики, где спекулянты и помешанные историки дают простор своим сепаратистским страстям. Потому Максиму Гвинджия, на письменном столе которого табличка "Заместитель министра иностранных дел Республики Абхазия", так сложно получить доступ в нужные кабинеты. "Когда я пытаюсь поговорить с республиками Балтии, - рассказывает дипломат, - мне назначают встречи с третьестепенными чиновниками".
Максиму Гвинджия 33 года, он зарабатывает 200 долларов в месяц и живет с семьей в блочном доме на окраине города. Его жена руководит первым абхазским агентством моделей и каждый год организует - не признанный международным сообществом - конкурс красоты "Мисс Абхазия".
"Мы не намерены быть фронтовым государством против Запада, - говорит Максим Гвинджия. - Многие политики в старой Европе это понимают. Но недавние европейцы строят свое отношение на антироссийских предубеждениях". При этом, полагает он, Абхазия, может быть, единственное по-настоящему демократическое государство на Кавказе.
"Ваши неправительственные организации финансировали проведение у нас курсов по правам человека, по поддержанию мира и конфликтологии. Мы всему этому учились, - объясняет он. - Но пенсии нашим старикам платит Россия. 20 миллионов долларов каждый год".
В Россию же идет и весь экспорт - мандарины и стройматериалы для Олимпиады. Звонит его мобильный телефон. "Excuse me...". Говорит посланник из Тирасполя, столицы Приднестровской молдавской республики, тоже непризнанной.
Мир, в котором живет дипломат Максим Гвинджия, особый - западная общественность представления о нем не имеет. Это организация наций и народов, не представленных в ООН, - семья непризнанных народов, альтернативная ООН со своей генеральной ассамблеей, генеральным секретарем и регулярно заседающим советом безопасности. Гвинджия знаком с министром иностранных дел индейского племени дене на реке Буффало на севере Канады, у него есть контакты с правительством Белуджистана, Бурятии, с крымскими татарами. Это все полезно и информативно, говорит он: "Но нам нужен ЕС".
Свыше десяти лет ООН и европейцы пытаются посредничать между Грузией и Абхазией. Предметом споров всегда было возвращение 250 тыс. грузинских беженцев и территориальная целостность Грузии. Дипломаты ЕС отстаивают два основных принципа: нерушимость национальных границ и демократию. В случае Абхазии эти две вещи не совмещаются.
Немецкий дипломат Дитер Боден возглавлял миссию ООН по наблюдению в Грузии Unomig. Из-под его пера вышел план, по которому Абхазия должна была вернуться в состав Грузии на правах автономной республики. Грузия дала согласие, Абхазия этой идеи не приняла. Она опасалась мести. "Они нас перебьют!" - уверен заместитель министра иностранных дел.
По замыслу США Грузию надлежит как можно скорее принять в НАТО. Официально Германии полагалось бы тоже к этому стремиться. Но после августовской войны 2008 года энтузиазма на этот счет поубавилось.
В 1931 году тогдашнюю Абхазскую Советскую Социалистическую Республику Сталин присоединил к своей малой родине - Грузии, дав Абхазии статус автономной территории. Для одних это стало территориальной реформой, для других - началом культурного геноцида.
Во всяком случае, с 1957 года минимум раз в десять лет абхазы принимались протестовать.
После распада Советского Союза Абхазия потребовала от Грузии того же, чего Грузия добивалась от Москвы: независимости. Но после депортаций (иначе их называли переездами) и многочисленных перемещений этносов (в другой терминологии: земельной реформы) абхазы оказались в собственной стране меньшинством.
"Абхазия - единственная страна в мире, по отношению к которой пытаются проводить в жизнь сталинскую политику. На ланче западные политики мне говорят, что наша независимость - это реальность. Но когда доходит до официальных переговоров, они отмалчиваются", - произносит Батал Обачия, абхазский активист правозащитного движения с лицом актера.
Во время войны он командовал женским батальоном. А сегодня он стал живым воплощением оппозиции в стране и готов на любую ересь - почти любую: "Разница между Абхазией и Грузией точно такая же, как между Францией и Германией. Всякий раз, когда эти страны объединялись, начинался геноцид".
По профессии Обачия археолог. На Кавказе историки всегда в цене. Для полемики между абхазами и грузинами они поставляют лозунги и поводы. Они тонко подмечают культурные нюансы, находят различия в национальных одеждах крестьян-горцев и выносят приговор несправедливостям, совершавшимся в древности. Ни один спор между лингвистами не вызывал таких кровопролитий, как дебаты по поводу тезиса грузинского этнолога Павле Ингороква, согласно которому абхазы никогда не представляли собой самостоятельной этнической группы.
{PAGE}
"Абхазская культура - древнейшая на территории бывшего Советского Союза" - такими словами начинает свой рассказ экскурсовод Абхазского национального музея (раньше: Абхазского музея). Женщину в плиссированной юбке слегка знобит. Она показывает на экспонат - макет поселения бронзового века: "Тогда абхазы еще не отличались от грузин".
В ходе войны за независимость 1992 года грузинские отряды штурмовали музей, рассказывает она. Они избили директора и увезли все ковры. Одной из первоочередных целей в гражданской войне был, замечает она, абхазский национальный архив.
Потому в Абхазии историки иной раз пользуются большим уважением, чем многие генералы. Если сами они не стали генералами.
Первый президент Абхазии, Владислав Ардзинба, был специалистом по клинописи и мертвым языкам Востока. И по нынешний день гвардия руководителей состоит в основном из высокообразованных людей, посвятивших свою жизнь изучению происхождения абхазского языка в IV веке до Рождества Христова и уточнению границ первого Абхазо-Картвельского царства.
Война уничтожила их библиотеки, керамические предметы, найденные при раскопках, их докторские диссертации. У них отняли все. И они пошли в политику. Историки стали управлять тем, что составляло предмет их исследований. Точнее - тем, что от него осталось.
В IX зале музея висит портрет седобородого крестьянина с трубкой. Без всякого комментария экскурсовод произносит имя: "Николай Шапковский". Это якобы тот 140-летний старец, о котором рассказал в 1929 году Анри Барбюс и который после встречи с французским писателем прожил еще десять лет. А рядом висит фотография, на которой хор столетних стариков, говорит экскурсовод. Нигде в мире люди не живут так долго, как на Кавказе. Если не поубивают друг друга.
Здешнее такси - это пахнущая бензином и "елочкой", освежителем воздуха, "Волга". На зеркале заднего вида болтаются боксерские перчатки. Машина ходит ходуном от звуков армянской танцевальной музыки. Водитель рычит: "Дружба!" и признается, что ему бы больше понравилось возить туристов из Лейпцига, чем россиян.
Но они не приезжают. Если не будет паромного сообщения с Турцией и прямых авиарейсов в Европу, у Абхазии остается только один канал туризма - автобусы из Сочи. С тех пор как российская экономическая блокада ослаблена и российские туристы снова стали приезжать на песчаные пляжи Сухуми и Пицунды, экономика начала выходить из комы. Покинувшие страну абхазы стали возвращаться из Москвы, Стамбула, Дамаска. Они вкладывают деньги в гостиницы и рестораны.
Только в мае Министерство экономики Абхазии и концерн "Роснефть" подписали базовое соглашение об эксплуатации запасов нефти и газа в Черном море. Во время своего визита 12 августа Путин пообещал 354 млн евро на модернизацию военных и пограничных сооружений. Грузинам просто невозможно доверять, отметил премьер.
А абхазский президент Багапш объявил, что российские фирмы будут управлять пришедшей в упадок сетью железных дорог Абхазии и восстанавливать аэропорт. С тех пор оппозиция протестует против распродажи национального достояния. За год, прошедший после признания, русофилов в Абхазии значительно поубавилось. "Они хотят поглотить нас!" - такое мнение теперь доминирует. Всюду русские газеты, над некоторыми автозаправками веет один лишь российский флаг.
Цены на недвижимость выросли почти вдвое. Узбекские гастарбайтеры колотят молотками по крышам, пока дети героев войны гоняют вдоль берега моря на BMW.
Число клиентов абхазского оператора телефонной связи "Аквафон" превысило 100 тысяч, а еще есть и конкурент. Электроэнергия поступает с расположенного в горах искусственного моря Ингури. Электростанцию Ингури-ГЭС Грузия и Абхазия эксплуатируют совместно. Даже в разгар войны никому не пришло в голову в этом статусе что-то менять.
Такси с "елочкой" останавливается у санатория Союза советских композиторов. Сейчас здесь находится на учениях абхазская воинская часть. Выполняется упражнение "бой в жилом районе". Солдаты ползают по зеленым насаждениям, прячутся за пальмами и очень стараются сохранить серьезное выражение лица.
"Мы сейчас работаем над соглашением о военном сотрудничестве. Впредь будет так: кто нападет на Абхазию, нападет на Россию", - говорит Гарри Купалба. Бывший учитель математики теперь генерал-майор и заместитель министра обороны. Российские "миротворческие войска" в октябре 2008 года ушли в казармы. В Абхазии по-прежнему размещено несколько тысяч российских военнослужащих.
Вооруженные силы Абхазии состоят, по словам Купалбы, в основном из 120 чешских танков, одной трофейной ракетной установки LAR-160 израильского производства и 5000 солдат. Абхазская диаспора пожертвовала, по словам министра, средства на несколько быстроходных надувных лодок с пулеметами на борту - они должны стать основой черноморского флота Абхазии.
"Но ведь так получилось: грузины хотели править нами кнутом, а русские - пряником. Кто бы стал сомневаться, что мы предпочтем!" - смеется Хибла, студентка университета в Сухуми. "Надо говорить: Сухум, без "и"!" - объясняет она. Перед нею лежит Черное море, неподвижное, как прохладное озеро.
"Понятно же, что мы живем в век глобализации, нам больше не нужны совковые типажи в парламенте. Нужны молодые, образованные люди, разбирающиеся в международных отношениях. Почему это никто не принимает нас всерьез?"
За ее спиной у гостиницы "Рива" сидят старики, толкуют, курят, жестикулируют, и огоньки их сигарет танцуют в бледно-молочном свете. А дальше виднеются вершины Кавказских гор, за которыми где-то теряется Европа. До этого места в 1942 году дошли немецкие войска - и не дальше.
Хибла - часть Европы. Ей 20 лет, она изучала политологию, жила полгода в Америке, работает здесь поблизости в одной из неправительственных организаций и настраивается на дипломатическую карьеру. "Буду министром иностранных дел", - говорит она серьезно.
Здесь, на приморской набережной, Сухуми больше напоминает Баден-Баден, чем Багдад.
На давно не ремонтированном приморском мосту продают суши, русская парочка бредет по набережной - слишком большие, слишком широкие, слишком ярко одетые. Может быть, когда-нибудь русские станут в Абхазии чем-то вроде гадких американцев.
Хибла смотрит им вслед: "Кстати, они ни слова не понимают на нашем языке. У нас, между прочим, семь разных звуков "к", - говорит будущий министр иностранных дел. И начинает проделывать сложные упражнения со своей гортанью.
С точки зрения специалиста по международному праву, Республика Абхазия - лишь игра воображения. Самовнушение. Но настолько достоверное, что грань между реальностью и фикцией практически не уловима. Ничто не выглядит сегодня настолько далеким от реальности, как дефиниция статуса этой страны в качестве провинции Грузии.
И нет ничего более реального, чем та серьезность, с которой 20-летняя девушка на берегу Черного моря проделывает артикуляционные упражнения гортанью: "Вы это слышите?"