Архивная публикация 2005 года: "Rovesnik Oktyabrya"

В своей книге «Эпоха крайностей: короткий двадцатый век (1914— 1991)», выпущенной «Независимой газетой», британец Эрик Хобсбаум пытается «понять и объяснить, почему история повернула именно в том, а не в другом направлении».

Если вы не профессиональный историк, имя автора вам мало что говорит. Но у себя в Соединенном Королевстве Хобсбаум — на почетном четвертом месте в «горячей пятерке» главных интеллектуалов страны. При этом он убежденный марксист и член английской компартии. Даже родился в 1917-м. «Короткий двадцатый век» похож на трехслойный сандвич. За «эпохой катастроф», длившейся с 1914-го по 1945-й, конец Второй мировой войны, был тридцатилетний период беспрецедентного экономического роста и социальных преобразований. Он «возможно, изменил человеческое общество более кардинально, чем любой другой по протяженности период». Вслед за этим подобием золотого века наступило двадцатилетие нового распада, неуверенности и кризисов, эффектно увенчанное развалом Советского Союза.

Главные катаклизмы эпохи, повлекшие грандиозные исторические перемены, — это революция в России и две мировые войны. Октябрь 1917-го для западной цивилизации стал своего рода Апокалипсисом, навсегда разорвавшим связь времен. Во Вторую мировую, благодаря антигитлеровской коалиции, вынужденному союзу коммунистов и капиталистов, была спасена демократия. Каждое значимое событие или явление (массовое развитие радиовещания, расцвет нового авангарда в искусстве, нэп, профашистские настроения латиноамериканских лидеров в середине века) Хобсбаум рассматривает объемно, вписывая его в сложную систему «нелинейного времени», называемого духом эпохи.

Знатоки отыщут в «Эпохе крайностей» массу ошибок и фактических неточностей. Автор сразу оговаривается: мол, не его профиль, опирался не столько на источники, сколько на собственный опыт. Но главный интерес книги — не исторический.

Хобсбаум нащупывает тонкие и не всегда очевидные взаимосвязи экономики и искусства, политики и психологии. Чем отличается мироощущение человека «образца 1914 года» и homo sapiens начала 1990-х? «Разрушение прошлого, или, скорее, социальных механизмов, связывающих современный опыт с опытом предыдущих поколений, — пишет Хобсбаум, — одно из самых типичных и тягостных явлений конца двадцатого века. Большинство молодых мужчин и женщин в конце этого века выросли в среде, в которой отсутствовала связь с историческим прошлым. Это делает профессию историка, обязывающую помнить то, что забывают другие, более необходимой в конце второго тысячелетия, чем когда-либо раньше».

Кровавый эфир

В романе Томаса Гунцига «Смерть билингвы» (издательство «Ультра. Культура») война — это информационный повод для телевещателей. Которые делают из нее развлечение для телезрителей.

Самый высокий рейтинг у каналов, имеющих эксклюзивные права на показ репортажей с театра военных действий. Звезды шоу-бизнеса едут на передовую и поднимают моральный дух войск. Разумеется, в прямом эфире. Спецназовцы штурмуют врага в куртках с рекламными надписями. Бизнесмены прикидывают, на какие дивиденды от войны можно рассчитывать. Не важно, кто с кем и за что сражается. Каждый делает свой бизнес. Show must go on, иначе народ перед телевизорами затоскует и — о, ужас! — упадут прибыли. Раньше роман назвали бы антиутопией, но сейчас все описанное в нем больше напоминает мир, который мы ежедневно видим в выпусках новостей. Чуть более профессиональный русский перевод — и цены бы роману не было.

Фридман — друг Клинтона

Страстный саксофонист и экс-президент США Билл Клинтон называет любимым писателем Кинки Фридмана, книга которого выходит в России в «Эт Сетера».

О Фридмане достоверно известно следующее. Еврей, родом из Техаса, постоянно живет в Нью-Йорке. Убежденный гетеросексуал, морально неустойчивый. Характер не нордический. Неполиткорректен. Любитель ненормативной лексики. Склонен к необдуманным поступкам. Близкий друг президента Клинтона (по крайней мере, этот факт пока не опровергнут). Пишет в жанре «мужского иронического детектива». Сюжеты описывать бессмысленно. Например, «Элвис, Иисус и кока-кола» начинается с поисков документального фильма о двойниках Пресли, который (фильм) исчез после смерти приятеля главного героя. К специфическому авторскому стилю надо привыкнуть. Издатели не удержались и напечатали на обложке цитату: «Я прочитал все твои книги. Умоляю, пиши еще, мне просто необходимо смеяться». Подписано скромно: «Президент Билл Клинтон».

Папу объявили в розыск

Роман «Христиане и мавры» Даниэля Пеннака, изданный в «Азбуке», как-то неловко называть детективом: он перерос этот жанр.

В России Пеннак стал известен циклом романов о Бенджамене Малоссене, современном козле отпущения. Он — старший брат огромного семейства. Любвеобильная мать произвела его на свет в совсем нежном возрасте и регулярно подкидывает ему очередного новорожденного родственника. Бенджамен покорно тащит на себе все обожаемое семейство, постоянно влипая в дикие истории. Роман «Христиане и мавры» также посвящен родственным узам. Однажды утром один из Бенджаменовых братьев сказал: «Я хочу моего папу» — и объявил бессрочную голодовку. Возможно, где-то этот папа и есть, но откуда его взять?