Архивная публикация 2006 года: "Рынок мордой не вышел"

Президент Путин потребовал навести порядок на рынках — покончить с засильем полукриминальных группировок и защитить права «коренного населения» и отечественного производителя. О главной беде российских рынков он пока не вспомнил.Приоритетный националистический проект

Свое программное заявление президент сделал на заседании совета по реализации приоритетных нацпроектов. Дойдя до нацпроекта по развитию АПК, Владимир Путин вдруг заговорил о рынках. По его словам, «то, что порой происходит на торговых рынках, и вовсе можно назвать одним словом: беспредел», поскольку «главными на рынках являются полукриминальные группировки». Именно со слабым контролем государства за работой рынков президент связал «трагические события последнего времени», в том числе и беспорядки в Кондопоге.

Для борьбы с безобразием Путин потребовал от властей всех уровней отрегулировать присутствие на рынках гастарбайтеров, в том числе «ужесточить визовый режим по отношению к иностранным гражданам, нарушающим наше российское законодательство». Также президент поручил руководителям субъектов РФ «принять дополнительные меры по совершенствованию торговли на оптовых и розничных рынках в целях защиты интересов российских товаропроизводителей и... коренного населения России».

Днем позже в заявлении, опубликованном на сайте Движения против нелегальной иммиграции, руководство этой организации поздравило своих сторонников с тем, что программные требования движения наконец-то нашли признание на самом высоком уровне. Активистов ДПНИ призвали взять под свой контроль исполнение поручений президента. В ДПНИ сомневаются, что с этим справится коррумпированная бюрократия. И зря. Уже ясно, что поручения Путина будут выполнены так, что никакой Белов (лидер ДПНИ) не придерется.

По словам начальника подразделения одного из окружных УВД столицы, «на следующий день (после выступления Путина. — «Профиль») начальник управления собрал всех директоров местных рынков и поставил им условие — чтобы ни одного человека без московской прописки, фамилия которого не заканчивается на -ов или -ев, на рынке не было. Следом был вызван начальник ОБПН (отдел по борьбе с налоговыми преступлениями. — «Профиль»). Ему тоже дали команду все силы бросить на проверку рынков. В итоге рыночники стоят на ушах. Правда, зачисток с участием «тяжелых» (бойцы ОМОНа или СОБРа. — «Профиль») пока не было, но и они возможны».

Конечно, все можно списать на «эксцесс исполнителя». Но звонки в московские школы с требованием предоставить органам списки учащихся с грузинскими фамилиями или визит милиции с той же целью в Высшую школу экономики (о чем рассказал член Общественной палаты Ярослав Кузьминов) наглядно показывают, кто и как в России исполняет указания президента. И предугадать, как «его слово отзовется», было не сложно.

Можно не сомневаться, что даже самые жесткие действия милиции будут восприняты обществом благосклонно. Ведь ничто так не разогревает обывательскую ксенофобию, как посещение продуктового рынка. Год назад ВЦИОМ провел опрос: как россияне относятся к присутствию приезжих других национальностей в разных сферах деятельности? К присутствию приезжих на рынках «скорее, плохо» и «безусловно плохо» тогда отнеслись 54% опрошенных. 56% респондентов были уверены, что приезжие полностью контролируют рынки.

Согласно исследованиям компании «КОМКОН», типичный портрет россиянина — посетителя розничного и мелкооптового рынка таков: средний возраст — 42 года, образование среднее (51,7%) или высшее (41,5%). Доход на члена семьи — в диапазоне от 2 тыс. до 7 тыс. рублей (59,4%), реже — от 7 тыс. до 15 тыс. рублей (21,7%). 40,6% считают свой достаток средним, еще около 42% называют себя малоимущими и бедными. Одним словом, обычные люди из пресловутого «морального большинства».

Львиная доля россиян, недовольных засильем инородцев на рынках, как раз такие люди. И их мнение давит на власть, которая пока не смогла предложить этим людям взамен нелюбви к инородцам хоть какую-нибудь позитивную идею. Власть этому давлению в конце концов и поддалась.

Бабушки — это невыгодно

Рассмотрим поручения президента по существу. «Коренные» крестьяне, которые задешево продают «коренным» покупателям свою продукцию, — видимо, так, пасторально, с точки зрения большинства российских обывателей, должна выглядеть рыночная торговля.

Насколько эта благостная патриархальная картинка реалистична? И только ли происками кавказской мафии вызвано засилье нелегалов на рынках? И из кого на самом деле состоят «полукриминальные группировки», терроризирующие рынки? Чтобы ответить на эти вопросы, стоит хотя бы в общих чертах разобраться, как устроена «рыночная» экономика.

Начнем с того, что рынок, на котором представители «некоренного» населения арендуют торговые площади, — коммерческое предприятие. Минимальная ставка аренды на московских рынках — 350 рублей за квадратный метр в месяц. Из чего эта сумма складывается? Себестоимость квадратного метра рыночной площади составляет 210 рублей в месяц (такую сумму нам назвал директор одного из государственных московских рынков). В них входит аренда земли, коммунальные платежи, содержание персонала, затраты на выполнение различных требований МВД и МЧС.

Но это, разумеется, не все. Дирекция рынка регулярно платит СЭС и пожарным — в противном случае большая часть торговых точек будет закрыта. Платить также приходится «крыше». В Москве в этой роли выступает исключительно милиция. Сюда же нужно добавить добровольно-принудительную благотворительность. Например, Измайловский рынок в прошлом году оказал безвозмездную «добровольную» помощь местному УВД на 50 тыс. рублей. Это официально.

По словам собеседников «Профиля», общение с милицией и контролирующими органами в среднем выливается в 50—60 рублей в месяц на квадратный метр. Средняя норма рентабельности на московских рынках — 25%. В итоге и получаем 350 рублей за «квадрат». Это минимум — поборы могут быть и больше, а нормы прибыли на частных рынках выше, чем на государственных.

При этом, чтобы получить эту прибыль, деньги за аренду рынок должен получать стабильно. Поэтому любой руководитель рынка заинтересован в постоянных торговцах, а не в бабушках, торгующих своей клубникой или квашеной капустой по выходным.

Себе дороже

Владимир Путин особо упомянул перекупщиков, которые диктуют свои условия и крестьянам, и покупателям. Во многом это правда. Оптовой торговлей овощами в московском регионе традиционно занимаются армяне, а розничной — азербайджанцы. Причем и те, и другие часто ведут себя, как настоящие монополисты.

Впрочем, нельзя забывать и том, что далеко не для всех сельхозпроизводителей посредники — безусловное зло. Розничная торговля, особенно овощами, — специфический бизнес. Чтобы не прогореть, нужно тщательно подбирать ассортимент, налаживать логистические цепочки и быстро оборачиваться, поскольку овощи долго не хранятся. А главное — заниматься этим постоянно. Поэтому самостоятельно в розницу идут лишь производители компактного и нескоропортящегося товара. Остальные предпочитают продавать продукцию оптовикам.

«Мне самому торговать некогда, — рассказывает хозяин подмосковной пасеки Алексей, арендующий две точки на московских рынках. — Но я могу себе позволить нанять продавца-молдаванина и продавать мед без посредников. Поскольку моя продукция не портится, я могу спокойно пройти все контролирующие инстанции. Кроме того, у меня нет проблем с доставкой товара. Мед не занимает много места и не вызывает у гаишников повышенного интереса, тогда как пока ты овощи-фрукты до рынка довезешь, тебя обдерут как липку. К тому же каждый торгующий на рынке должен иметь медицинскую книжку, для получения которой обычному фермеру нужно несколько раз съездить за несколько десятков километров в ближайшую поликлинику в райцентр. Поэтому большинству выгодно сдавать свою продукцию оптовикам, которые берут на себя транспортировку, хранение и реализацию».

То же самое рассказал «Профилю» и директор одного из московских рынков: «Людям стало невыгодно самим привозить свою продукцию. Если раньше ко мне приезжали торговать огурцами ребята из Луховиц, то сейчас они сдают товар оптом. Это проще, а выгоды не намного меньше. Летом деревенские привозят ягоды своего сбора. Ну, я их и пускал, поскольку такая продукция долго не лежит. Но сразу же появлялись работники СЭС, которым нужно заплатить за свидетельство (около 3 тыс. рублей), а следом и милиция — проверять санитарную книжку. Тоже приходится платить. Когда же ему эту книжку получать, если он ягоды собирал? Да и объемов там на день-два торговли, а пока бумажки соберешь, вся ягода и сгниет. Так что в последние два года и они приезжать перестали».

Картофельная экономика

Торговая наценка на московских рынках составляет 80—100%. То есть по всем признакам «некоренные» хозяева торговых точек просто-таки жируют на простых москвичах. Чтобы проверить, так ли это, возьмем для примера килограмм картошки.

Закупочная цена у производителя составляет в среднем 6 рублей за килограмм — это если владелец розничной точки самостоятельно решил купить товар у крестьян. Доставка 20 тонн груза тентованной фурой на расстояние в 500 километров (ближе картошки в товарных количествах нет) будет стоить 18—20 тыс. рублей. Итого — на килограмм получается от 90 копеек и выше.

Во время транспортировки товар теряет в весе, а часть его портится. По приблизительным расчетам, потери составят 30 копеек на килограмм. Итого транспортные издержки — 1 рубль 20 копеек.

К слову, оптовики покупают картошку дешевле — по 4—5 рублей за килограмм, зато берут сразу весь урожай. В Москве они ее продают примерно по 8 рублей за килограмм. В эту цену входит наценка (примерно 2 рубля) и те же транспортные расходы.

Последние включают в себя не только стоимость найма фуры, но и поборы «продавцов полосатых палочек». Например, только цена за въезд в Москву груженой фуры, по нашим данным, составляет 5—10 тыс. рублей. Что добавляет к цене каждого килограмма от 25 до 50 копеек.

Но до этого фуре предстоит долгая дорога и много постов ДПС, на которых придется оставить не меньшую сумму. Ведь кормиться с фур — одно удовольствие, это вам не с радаром в кустах сидеть. Инспектор останавливает грузовик и вальяжно так требует его разгрузить для досмотра, поскольку в нем могут везти оружие или наркотики. Любой нормальный водитель предпочитает сразу отдать деньги, а не разгружать самостоятельно несколько десятков тонн груза. Таким образом, картошка стала дороже еще копеек на 25.

И это только начало. Чтобы ее продать, торговец должен получить сертификат в Роспотребнадзоре. Официально — бесплатно. Но, как рассказали «Профилю» опрошенные директора рынков и владельцы торговых точек, процедура по его получению занимает примерно месяц. За это время половина товара превратится в компост, поэтому торговцы кровно заинтересованы в том, чтобы получить такую бумагу за день-два. И такая возможность у них есть! Ускоренное оформление документов обойдется в 3 тыс. рублей. В результате наша картошка подорожала еще на 15 копеек.

Причем сертификат выдается не на всю оптовую партию, а каждому розничному продавцу по отдельности. Но мы считаем по минимуму.

Недавно по государственному телеканалу показали сюжет: фермер приехал на рынок в провинциальном городе, заплатил за аренду прилавка и стал торговать своей картошкой. Его тут же начали обижать носатые брюнеты, которых на рынке большинство. Все это снималось скрытой камерой. Вот интересно только, получал ли этот фермер по ускоренной схеме санитарный сертификат? Платил ли гаишникам по дороге на рынок? А медкнижка у него была? И если ее не было, платил ли он мзду пэпээсникам? Если же он пришел на все готовенькое и начал торговать картошкой по 6 рублей, тогда как весь рынок (который уже успел потратиться на слуг народа) торговал по 10, то «некоренную мафию» искренне можно понять...

Обычная торговая точка занимает не менее 4 кв. м, то есть стоимость аренды составляет 1,4 тыс. рублей в месяц без учета аренды складов и холодильников. А с арендой 10 кв. м складских помещений — 4,9 тыс. рублей. Для простоты предположим, что точка торгует только картошкой и продает 4 тонны в месяц. Получается 1 рубль 22 копейки за килограмм.

Итого: из 6 рублей наценки хозяину точки остается едва ли половина. А значит, ни сильно повысить закупочные, ни всерьез снизить розничные цены он не может. И это без учета зарплаты продавца — того самого нелегала, которого милиция собирается выдавить с российских рынков.

Жизнь торговая

Как признают директора рынков, нелегалов (азербайджанцев, украинцев, молдаван, армян) среди продавцов — большинство. Но к пресловутой кавказской мафии они не имеют никакого отношения: мафиози нищими не бывают. Средняя зарплата продавца составляет 5—10% от дневной выручки. Обычно это 300—400 рублей в день, или 9—11 тыс. рублей в месяц. Чтобы получить эти привлекательные для многих российских бюджетников деньги, нужно работать по 12 часов в сутки, без выходных, на улице. Поэтому на такую работу согласны только «некоренные» нелегалы, и то не все. Работают в основном выходцы из республик, в которых $100 дохода на семью в месяц — приличные деньги.

По рассказу торговца-нелегала Рустама, его месячный бюджет выглядит так. Из 9 тыс. рублей 2,5 тыс. уходит на оплату жилья (с земляками снимают «двушку» на 6 человек). Питание в среднем обходится в 2,5—3 тыс. Еще тысяча уходит на одежду и бытовые мелочи. Оставшиеся деньги либо откладываются, либо отправляются домой.

«Да не будут москвичи работать на рынке на таких условиях! — уверен главный инженер Измайловского рынка. — Да и не москвичи тоже. Сколько мы ни давали объявлений, ни один не пришел. Иногда приходят бабульки, говорят: «Вот понаехали…» Мы предлагаем им привести поработать сына или мужа. Тут же умолкают!»

Нанимать более высокооплачиваемую рабочую силу владельцам точек невыгодно — бесконечно задирать цены они не могут (снизится оборот), равно как и сильно снижать рентабельность бизнеса.

Среди опрошенных нами рыночных торговцев не нашлось ни одного, кто стал нелегалом по принципиальным соображениям.

«Разрешение на работу нужно три месяца получать, да еще и башлять всем, — объясняет азербайджанец Хасан, торгующий на Тимирязевском рынке. — Я сюда заработать приехал, а мне, получается, нужно три месяца в Москве как-то жить, прежде чем я смогу по закону на работу выйти. Да если бы у меня такие деньги были, я бы вообще дома сидел!»

Если государство действительно хочет избавиться от рабочих-нелегалов, почему бы не организовать оформление права на работу в России таким образом, чтобы желающие могли собрать и сдать все необходимые для получения трудовой визы бумажки у себя на родине, а в нашу страну приезжали уже с готовыми документами и сразу же легально приступали к работе?

«Да никому мы здесь легальными не нужны! — Армянка Зара торгует в овощной палатке недалеко от станции «Полежаевская» уже пять лет и говорит почти без акцента. — Ни хозяевам, ни ментам, ни даже покупателям. Покупатель, конечно, иногда и про мою национальность такое скажет, что по морде съездить хочется, и про то, что «черные» из русских кровь сосут, мне скажет, но сам-то, когда у меня помидоры покупает, себя первым сортом чувствует — я-то вроде второго. А уж про ментов и медиков (СЭС. — «Профиль») вообще молчу...»

Особенно явно заинтересованность милиции в нелегалах видна на Киевском вокзале, когда отходит поезд «Москва—Кишинев». Местное отделение в полном составе перекрывает перрон и проверяет документы у каждого, кто пытается пройти к поезду. Чтобы сесть на поезд и уехать на родину (заметим: самостоятельно, без депортации за госсчет!), молдаванин без регистрации платит минимум $100.

Кстати, в нашем примере с килограммом картошки неофициальные поборы (в том числе поборы с администрации рынка, которые включаются в стоимость аренды) были сопоставимы с зарплатой продавца. То есть если бы их не было, можно было бы вместо одного нелегала нанять двоих россиян — желающие работать за 9 тыс. в месяц по 12 часов в день через день, по крайней мере в провинции, нашлись бы. Или можно было бы снизить розничную цену. Или больше заплатить крестьянину. Только об этом президент не вспомнил.

В подготовке материала принимала участие Екатерина Головина

Червонец за ксенофобию

Чем никогда не отличался Тушинский рынок, так это излишней любовью к покупателям. Так было до недавнего времени. Что-то волшебное щелкнуло в его недрах, и теперь ты на рынке — лучший гость. Мне, например, сразу бросилось в глаза, что на лотках, где раньше торговали джентльмены кавказской внешности, теперь хозяйничают дамы славянской «высшей расы».

— Куда делись мужики? — недоумевает Галя из украинского Гайворона. — Да кто ж их знает! Но грузинов у нас точно нет!

— А что, с ними проблемы? — осторожно интересуюсь я.

— Конечно! Почему их повыгоняли отовсюду, знаете? Да потому, что у них медкнижек нету! А у нас есть. Показать?

— Да нет, я верю…

— Уж вы посмотрите! И руки я утром мыла. И ноги!

— Но это уж вы погорячились…

— А кто его знает, чего от нас завтра еще попросят! — небезосновательно парирует она.

— Не за это грузин погнали! — вступает в разговор Заир. Он торгует сушеными фруктами и орехами. — Их погнали потому… что они для русских — переодетые евреи! Да! А русские только своему президенту жалуются, а сами ничего делать не хотят!!!

— Да хотят, — оправдываюсь я, — их просто сюда не пускают!

— Кто не пускает?! — вступает в дебаты смуглая черноволосая дива рубенсовских размеров, торгующая редиской. — Да они сами работать не хотят! Вот ты скажи, какой русский будет здесь, как я, с восьми до восьми вкалывать?

Вокруг нас собирается неравнодушная общественность. Пожилая дама с сумкой на колесиках решила вступиться за русскую нацию:

— А зато вы нас поработить хотите! Я знаю! У моего внука в школе ваших цыганят уж полкласса учится, и дерутся они все время!

— Поработи-и-и-и-ть! — передразнила старушку мадонна с редиской. — Да вы и сами лет через десять от пьянства вымрете! А тебе с твоим внуком за такие слова редиска не по тридцать, а по сорок! Отвали!

Вот и поговорили…

Анна Амелькина

«Только морда другая»

Рынок около метро «Авиамоторная». Молодой парень перегораживает дорогу:

— Женщина, чего изволите? У нас все есть! Ах, какие у нас помидоры! Вы посмотрите, я их дешево отдам!

Он хватает один помидор «бычье сердце» размером со свою голову.

— Всего 120 рублей килограмм!

Прошу взвесить килограммчик. Помидор тянет на кило двести, мы начинаем смеяться по поводу «отрезать — не отрезать», поэтому разговор завязывается легче.

Аслан из Абхазии, живет в Москве уже 5 лет. Однажды решил — и приехал. Тем более что здесь осело много родни. У Аслана есть регистрация по месту жительства. Правда, в последнее время милиционеры и те, кто с ними приезжает, требуют «какую-то миграцию». Из-за «грузинских дел» расходы возросли: например, за отсутствие регистрации с «простого» кавказца требуют уже 500 рублей, а с «грузинского» могут запросить и всю тысячу.

— Интересно, а сколько ж вы здесь зарабатываете?

— Ну, это кто как с хозяином договорится. Хорошему продавцу могут и 15 тыс. рублей заплатить. А могут каждый день в зависимости от оборота. Вот у меня меньше 700 рублей в день не получается.

— Плюс еще и обвес, наверное?

— Я — честный. А остальные — нет. Ты ко мне ходи за овощами, я обвешивать не буду.

— А хозяин у тебя кто?

Его дядя и есть хозяин. У него несколько точек на этом рынке и несколько в Отрадном. Дядя давно купил себе небольшую квартиру и перетащил все семейство из Абхазии в Москву. Проблем с регистрацией у него нет, так как везде свои люди.

— А «крыша» у дяди есть?

— Да кто у него только не «крыша»! Менты — «крыша», каждый день ходят, деньги берут и фрукты с овощами заодно — на закуску. Директор рынка — тоже «крыша». За аренду — плати, чтоб санитары не приставали — плати.

— Аслан, а вот тут взялись кавказцев вроде бы с рынков выгонять, русские теперь торговать будут. Вас-то еще не выгоняли?

— Было дело! Ух, понаехало! Миграция-хренация! Только нас менты успели предупредить, поэтому наши, у кого документы не в порядке, на работу не вышли. А тех, кого мы не предупредили, несколько человек увезли. А нам и неплохо — конкуренции меньше. Хотя мой дядя собирается тут побольше русских на работу взять, с вашими меньше докапываться будут. Но только ты мне скажи: ну встанет твой русский колхозник на мое место — и будет он таким же продавцом, только морда другая. Я тебе скажу, чего они про колхозников вспомнили. Потому что грузин всех с рынков убрать хотят, а заодно и армян с азербайджанцами. Дураков — уберут. А умные уже все при документах. Или при ментах. Ха!

— Аслан, ты что, политик, что ли? Давай торгуй, чтоб не протухло, а не болтай! А вам, женщина, может, еще чего-нибудь взвесить? — обратился к нам седой мужчина.

Аслан с уважением посмотрел ему вслед:

— Это дядя мой. Всех знает. И его все знают. А ты говоришь — колхозник!

Наталья Ширяева

На страже Родины

Российским паспортно-визовым службам ничего не стоит превратить трудового иммигранта в нелегала, а соотечественника, желающего вернуться на родину, — в лицо без гражданства.

Президент позвал соотечественников на Родину. Мама поверила. И вот:

— Здравствуйте! Я ваша соотечественница (мама, бабушка, свекровь). Я русская, приехала из Киева и буду у вас жить.

— Живите, мама! Места хватит. Вот вам комната, вот вам внучка, а за гражданством — к президенту, за ним не заржавеет.

Соотечественников у нас 20 миллионов. Потому в отделении Федеральной миграционной службы Пресненского района столицы президента представляет старший лейтенант Настя.

Настя бережет вверенное ее попечению гражданство пуще глаза. Говорит: вы сначала по месту пребывания зарегистрируйтесь, разрешение на временное проживание оформите, а там и за гражданством милости просим. По месту пребывания русская мама зарегистрировалась малой кровью. За временное проживание пришлось повоевать. Настя находила, к чему придраться. То копию диплома подавай, хотя в 78 лет мама не собирается работать по специальности. То справка о моих доходах, налогов с которых с лихвой хватает на все жалованье старшего лейтенанта, Настю не устраивает. С третьего захода поставили маме заветный штамп в ее украинский паспорт.

Теперь и за гражданством пора. Собрали все документы. Дескать, на основании пункта «в» 2-й части 14-й статьи Закона о гражданстве Российской Федерации просим принять в гражданство России Долину Марию, 78 лет от роду. Кажется, все ясно: иностранные граждане и лица без гражданства, проживающие на территории РФ, вправе обратиться с заявлением о приеме в гражданство РФ в упрощенном порядке, если указанные граждане и лица нетрудоспособные и имеют дееспособных сына или дочь, достигших возраста 18 лет и являющихся гражданами РФ.

Мама моя более 20 лет на пенсии, в моей дееспособности иногда сомневается только жена, и мне давно за 18. В соответствии с законом, будь моя мать хоть негром преклонных годов из Зимбабве, она имеет все права на гражданство. Но Настя пухлым пальчиком тычет в 4-ю часть 14-й статьи вышеупомянутого закона, не имеющую к нашему случаю никакого отношения, и на основании этой статьи требует у мамы свидетельство о рождении. Его нет. Была война, эвакуация в Сибирь, где, кстати, мама в 13 лет уже работала в колхозе, — там свидетельства о рождении не спрашивали, архивы на Украине сгорели. Восстановить свидетельство нельзя. Настя входит в положение. Готова удовлетвориться справкой из компетентных органов Украины о том, что мама состояла в гражданстве СССР.

Работников консульского отдела посольства Украины моя просьба привела в ступор. В мамином паспорте значится черным по белому: место рождения — город Остер Черниговской области. По мнению украинских дипломатов, работникам паспортно-визовых служб братского (ну почти) государства должно быть известно, что Черниговская область с Левобережной Украиной в 1654 году воссоединились с Россией, а в 1922 году вместе с Украинской ССР вошли в состав СССР. Отсюда неминуемо следует, что мама, родившаяся в 1929 году, являлась гражданкой СССР. По рождению! Искомую справку в консульстве выдать отказались и посоветовали приложить к заявлению на российское гражданство карту СССР.

На сегодня диспозиция такова. Президент ожидает соотечественников. Мама привыкает к статусу апатрида. От украинского гражданства она отказалась — таково требование ФМС при подаче документов. А Настя ожидает капитанскую звездочку. А может, и медаль дадут за то, что ни пяди гражданства не уступила.

P.S. Руководитель ФМС Константин Ромодановский пообещал прокомментировать эту историю в следующем номере «Профиля».

Владимир Долин