29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2001 года: "С Сухуми из воды"

Архивная публикация 2001 года: "С Сухуми из воды"

Лидер самопровозглашенной Республики Абхазия Владислав Ардзинба, в руках которого сейчас находятся ключи к разрешению политического кризиса в Грузии, сделал карьеру благодаря нехарактерным для кавказского политика выдержке и терпению.Пенсию Шеварднадзе начислят в Сухуме

Грузия и ее лидер Эдуард Шеварднадзе снова в центре внимания. Осень действительно выдалась в Грузии жаркая -- слишком много политических игр позволили себе за эти месяцы руководители республики, такого не выдержала бы и куда более благополучная страна.
Митинги в Тбилиси, отставка правительства, парламентские разборки у всех на виду, но если присмотреться внимательнее, корни этого кризиса, как и многих предыдущих, прячутся в поистине "проклятом" для Грузии последних лет вопросе -- абхазском.
В самом деле: что предшествовало кризису? Неудачная попытка вернуть себе контроль над мятежной республикой, натравив на нее боевиков Руслана Гелаева. А что перво-наперво сделал Шеварднадзе, отправив 1 ноября в отставку правительство? Покинул столицу, чтобы лично переговорить с руководителем непокорной, но пока мирной Аджарии Асланом Абашидзе и назначить его своим спецпредставителем по абхазскому урегулированию. Так что дальнейший ход политической истории Грузии будет определяться не в Тбилиси, не в Москве и даже не в Вашингтоне. А в Сухуме. Именно так -- Сухум -- именуют свою столицу абхазы, избавившиеся после своей победы в 1993 году от грузинского окончания в названии города. И именно они будут решать, пойти ли навстречу инициативам Шеварднадзе и помочь ему "сохранить лицо" или же отвергнуть эти инициативы, многократно усугубив тем самым тбилисский кризис.
Политику на Кавказе традиционно делают не столько партии со своими интересами, сколько личности с присущими им страстями и честолюбием. Что из себя представляет Эдуард Шеварднадзе, мы знаем. А кто такой Владислав Ардзинба, президент самопровозглашенной Республики Абхазия, от которого сейчас зависит то, насколько спокойной окажется старость грузинского лидера?
По призыву перестройки

В конце 80-х, эпоху, когда зарождались все конфликты на будущем постсоветском пространстве, имелась одна особенность, ставшая во многом фатальной: в политику густо пошел интеллигент. Это касалось и Закавказья. Большинство новых национальных лидеров (те же Эльчибей и Гамсахурдиа) выросли из научной или художественной среды.
Так произошло и с Владиславом Григорьевичем Ардзинбой. Ничто в его биографии не указывало на будущий успех в политике. Родился он в 1945 году в абхазском селении Эшера, которое будет потом полностью разрушено грузинской артиллерией в ходе войны 1992--1993 годов. Семья не была ни родовитой, ни влиятельной. Поступил в малопрестижный Сухумский педагогический институт, на исторический факультет. О Тбилисском университете и задумываться не приходилось: хотя политика активной грузинизации Абхазии, характерная для сталинских времен, смягчилась, провинциалу, да еще представителю "нетитульной" нации попасть в столичный вуз было сложно.
Обстоятельства довольно жестко задавали и предстоявшую выпускнику карьеру. Тогда в Абхазской АССР, как и во многих национально-административных образованиях Советского Союза, существовала четкая система распределения функций и "теплых мест" между представителями различных народов. В партийном и государственном аппарате тон задавали грузины. Тбилисское руководство лишь для виду назначало на представительские должности абхазов. Наиболее доходные отрасли республиканской экономики также находились под контролем грузинского большинства. Практически абхазам оставались лишь наука и образование.
Ардзинба не пошел против устоявшегося порядка. Сразу же после окончания Сухумского педагогического он перебрался в Москву, где поступил в аспирантуру Института востоковедения. Его специальность в свете политического будущего вообще выглядит довольно забавно: Древний Восток, история малоизвестного широкой публике народа хеттов. Следующие два десятка лет Владислав Ардзинба полностью отдал науке. Причем вплоть до 1988 года он жил в Москве, где дослужился до заведующего сектором культуры Института востоковедения. Но жену -- крещеную девушку Светлану -- мусульманин Ардзинба себе привез из родной Абхазии (интервью с женой Ардзинбы, Светланой Джергения, см. в "Профиле" N25, 1997). Молодожены обитали в однокомнатной квартире мужа, и только после рождения дочери Мадины построили трехкомнатную кооперативную в Чертанове. Будущий президент сам ее отремонтировал -- выкладывал плитку, клеил обои. Ардзинба вообще любит простую ручную работу -- лучшим отдыхом для себя до сих пор считает возню в огороде родителей, в восстановленном после войны селе Эшера под Сухуми.
Площадкой для политического взлета стала, однако, не Москва, а Абхазия. После защиты докторской диссертации в Тбилиси Ардзинба получил приглашение руководить главным научным учреждением родной республики -- НИИ языка, литературы и истории. Однако и на этом, уже почти политическом посту будущий абхазский президент основное внимание уделял науке. Собственно в политические вопросы его институт вмешался лишь однажды -- в марте 1989 года, когда массовый митинг абхазского населения в городе Лыхны принял подготовленное его сотрудниками обращение к советскому правительству относительно продолжавшейся грузинизации республики.
Если Владислав Ардзинба и не испытывал в тот момент большой тяги к политике, то обстоятельства опять многое решили за него. В то время на Кавказе бушевали национальные страсти, в обоснование тех или иных территориальных притязаний и притязаний на власть приводились исторические доводы, и историк, да еще директор НИИ, неизбежно превращался в политическую фигуру. Стоит ли удивляться, что востоковед Ардзинба вскоре вновь отправился в Москву, на этот раз уже в качестве депутата Верховного Совета СССР?
Тихий революционер

Залогом успешной политической карьеры Ардзинбы, как это ни парадоксально, стала его незаметность и внешняя лояльность грузинским властям. Характерно, что его назначение на пост директора АбНИИ не вызвало никаких возражений со стороны тбилисского партийного руководства, зорко отслеживавшего все назначения, особенно в уже начинавшей поднимать голову Абхазии. Требование тех же тбилисских партийцев выучить грузинский язык будущий директор выполнил беспрекословно. Кто в столице Грузии мог тогда знать, что спустя несколько лет, уже во время войны, абхазский лидер сумеет завоевать поддержку части грузинского населения республики, выступая на грузинском?
Тот же механизм сработал и при выборах на съезд народных депутатов 1989 года и в Верховный Совет СССР. Никто в Тбилиси (а вопрос в конечном счете решался там) не ожидал от Владислава Ардзинбы особой оппозиционности. Тот действительно вел себя в Москве сдержанно. Примкнул к депутатской группе "Союз" под руководством Анатолия Лукьянова, при его поддержке стал главой комиссии Верховного Совета СССР по автономиям. Конечно, Ардзинба не мог оставаться в стороне от абхазской проблемы, однако большого шума вокруг нее не поднимал. Только при обсуждении съездом событий 9 апреля 1989 года в Тбилиси (тогда войска Закавказского военного округа силой разогнали митинг в грузинской столице) представитель Абхазии напомнил депутатам об антиабхазских лозунгах, которые выдвигали митингующие.
Наконец, незаметность и относительная лояльность Ардзинбы позволили ему стать в декабре 1990-го председателем Верховного совета Абхазии. Даже захвативший в этот момент власть в Тбилиси Звиад Гамсахурдиа, известный крайним национализмом, ничего не имел против такой кандидатуры -- на фоне других претендентов на пост спикера бывший директор АбНИИ выглядел довольно умеренно.
Умеренность стала впоследствии фирменным стилем Ардзинбы. Понимая, что абхазы составляют в республике меньшинство (около 17%) при подавляющем численном превосходстве грузин и русских и прямым конфликтом с Тбилиси ничего добиться невозможно, он стал реализовывать все свои планы постепенно. Так, уже на следующий год после своего избрания он добился от грузинского руководства согласия на квотный принцип формирования абхазского Верховного совета, с жестко закрепленным за абхазами числом мест.
Умудряясь совмещать несовместимое -- плавно вести Абхазию ко все большей самостоятельности, а в перспективе к независимости, и одновременно сохранять мирные отношения с Гамсахурдиа, который, как уже стало к тому времени ясно, крови не боялся, Ардзинба уже до войны начал налаживать отношения с потенциальными союзниками. В отличие от лидеров Южной Осетии, он решил опираться не на российское руководство, а на Конфедерацию горских народов, возникшую тогда на Кавказе и способную в острой ситуации помочь и оружием, и людьми. Спикер также оживил контакты с абхазской диаспорой в Турции. Позже абхазы устроят в Стамбуле и Анкаре массовые митинги протеста против ввода войск грузинского Госсовета в Абхазию, а пока благодаря двусторонней торговле с Турцией уровень жизни в полусамостоятельной республике под руководством Ардзинбы заметно рос.
Абхазский спикер не изменил своей осторожной тактике и в тот момент, когда легальная борьба за независимость достигла своей кульминации. В июле 1992 года на повестку дня вышел вопрос о восстановлении конституции республики 1925 года, по которой Абхазия обладала статусом "суверенной республики, входящей в состав Грузии на договорных началах". С юридической точки зрения все было безупречно: за несколько месяцев до этого Грузия восстановила свою конституцию 1921 года, в которой про Абхазию не было ни слова, и инициатива абхазов должна была восполнить этот пробел. Ардзинба виртуозно провел решение о восстановлении конституции 1925 года через республиканский Верховный совет, большинство в котором контролировали грузины.
Казалось бы, большого риска в этом шаге не было. Экстремист Гамсахурдиа уже свергнут, пришедший ему на смену Шеварднадзе производил впечатление вменяемого политика, к тому же недавно он согласился на компромисс в Южной Осетии. Ардзинба, однако, не учел того, что именно из-за этого компромисса у нового грузинского лидера возникнет желание отыграться в Абхазии. В середине августа 1992 года правительственные войска под предлогом операции против звиадистов вошли в республику.
Это спутало все карты. Причем в особо сложном положении оказалась Россия. С одной стороны, Шеварднадзе пришел к власти не без российской помощи и требование нерушимости границ бывших союзных республик становилось для Москвы все более актуальным в связи с чеченской проблемой. А с другой, допускать усиление Грузии за счет абхазов тоже никто не хотел. Особенно поддерживали Ардзинбу Руцкой и Хасбулатов.
Кроме того, отказ России от Абхазии был бы крайне остро воспринят на Северном Кавказе и усилил бы здесь сепаратистские настроения. Так что Россия заняла двойственную позицию: заверяя Шеварднадзе в поддержке тезиса о территориальной целостности Грузии, она не препятствовала проникновению в Абхазию оружия и добровольцев со всего Северного Кавказа, не торопилась выводить оставшиеся в Абхазии войска и давала приют абхазским беженцам.
Россия, имевшая самые действенные рычаги влияния на противоборствующие стороны, и стала главным посредником на переговорах между ними, которые с перерывами шли всю войну. В конце концов именно российские военнослужащие составили миротворческие силы, после грузино-абхазского перемирия в мае 1994 года занявшие позиции в "зоне безопасности" по берегам реки Ингур.
Победитель

Когда же началась война, Ардзинба быстро сориентировался в новой ситуации и уже к вечеру того дня, когда началось вторжение, объявил всеобщую мобилизацию.
Вскоре в войну включились абхазские союзники -- кабардинцы, чеченцы, осетины, казаки, а грузинские войска, с ходу взявшие Сухум, застряли в горных районах с преобладавшим абхазским населением. Конечно, победа далась абхазам очень тяжело, а военные действия с самого начала велись ожесточенно, однако Ардзинба не спешил отказываться от старой тактики, которая уже принесла столько плодов. На всех переговорах он продолжал подчеркивать, что Абхазия не вынашивала планов отделения от Грузии. Только в конце 1994 года, окончательно изгнав грузинские войска со своей территории, отгородившись от них постами российских миротворцев, абхазский лидер провозгласил республику независимой и стал ее президентом.
Важной победой Ардзинбы стало то, что за время войны у него не появилось в республике ни одного сильного конкурента из числа полевых командиров. Объясняется это тем, что война была выиграна преимущественно за счет помощи союзников с Северного Кавказа, которые не могли претендовать на власть в Абхазии. Творцом и политическим руководителем коалиции был именно Ардзинба, и на этом поле никто не мог бросить ему вызов.
В Абхазии уже дважды проводились президентские выборы -- в 1994 и в 1999 годах, и оба раза Владислав Ардзинба получал поддержку, напоминающую о лучших советских годах, -- под 99%. Попытки грузинского руководства политическим путем добиться восстановления своего контроля над Абхазией, сделав ее лидером своего человека, успеха не имели. Такие усилия подчас имели весьма экстравагантный характер. Например, прогрузинское правительство Абхазской автономной Республики, созданное вскоре после начала вторжения грузинской армии в Абхазию в 1992 году (его, кстати, так до сих пор никто и не распустил), долгое время возглавлял грузин, выходец из Абхазии, ныне депутат грузинского парламента Тамаз Надарейшвили. До войны он выступал в качестве одного из основных оппонентов Ардзинбы, причем в обоснование своих прав на политическое лидерство утверждал, что является потомком абхазской княжеской фамилии Шервашидзе (Чачба), которая правила Абхазией до 1866 года.
По некоторым предположениям, в таком же качестве грузинские власти пытались использовать и Яхъю Казана, адыгейца, долгое время выполнявшего функции представителя Сухума в США. Казан, заявлявший о необходимости пойти на компромисс с Грузией, пытался принять участие в последних президентских выборах в Абхазии в качестве кандидата. Сухумские власти отказали ему в регистрации, объяснив свое решение тем, что Казан не знает абхазского языка и живет вне республики.
О поддержке, которую оказывает Сухуму Москва, говорилось и говорится очень много. Действительно, родственники и выходцы из ближайшего окружения абхазского президента имеют прочные связи в России: дочь Мадина -- директор туристического агентства "Русал-тур", бывший мэр Сухума Нодар Хашба -- высокопоставленный сотрудник российского МЧС.
Однако представление об Ардзинбе как о беззаветно преданном Москве союзнике все же следует признать несколько упрощенными. Его особенностью как политика является прагматизм, к которому примешивается значительная доля цинизма. Именно это отличает его от многих других политиков-интеллигентов перестроечного призыва, внешняя искренность и принципиальность которых на деле оборачивались твердолобостью и негибкостью.
Стоит, к примеру, обратить внимание на то, что вплоть до последних событий в Абхазии ее президенту удавалось сохранить всех своих союзников, начиная от Москвы и заканчивая чеченцами. Довольно любопытной была его реакция на ввод войск в Чечню осенью 1999-го -- Ардзинба немедленно направил Владимиру Путину письмо с предложением созвать кавказскую мирную конференцию. Точно так же, когда несколько лет назад абхазскому президенту срочно понадобилось продемонстрировать свою добрую волю в отношениях с Грузией, он, не особенно задумываясь об интересах Москвы, во всеуслышание объявил о своей поддержке проекта транспортного коридора из Европы через Закавказье в Центральную Азию, призванного обеспечить связь этих регионов с Западом в обход России.
Так что не стоит ожидать, что на предполагаемые новые инициативы грузинского руководства Ардзинба будет реагировать исходя из вечных нравственных ценностей. Скорее, он будет помнить о малочисленности своего народа, о цене независимости и о том, что по-настоящему верных союзников у маленькой "самопровозглашенной" республики нет.

Лидер самопровозглашенной Республики Абхазия Владислав Ардзинба, в руках которого сейчас находятся ключи к разрешению политического кризиса в Грузии, сделал карьеру благодаря нехарактерным для кавказского политика выдержке и терпению.Пенсию Шеварднадзе начислят в Сухуме


Грузия и ее лидер Эдуард Шеварднадзе снова в центре внимания. Осень действительно выдалась в Грузии жаркая -- слишком много политических игр позволили себе за эти месяцы руководители республики, такого не выдержала бы и куда более благополучная страна.

Митинги в Тбилиси, отставка правительства, парламентские разборки у всех на виду, но если присмотреться внимательнее, корни этого кризиса, как и многих предыдущих, прячутся в поистине "проклятом" для Грузии последних лет вопросе -- абхазском.

В самом деле: что предшествовало кризису? Неудачная попытка вернуть себе контроль над мятежной республикой, натравив на нее боевиков Руслана Гелаева. А что перво-наперво сделал Шеварднадзе, отправив 1 ноября в отставку правительство? Покинул столицу, чтобы лично переговорить с руководителем непокорной, но пока мирной Аджарии Асланом Абашидзе и назначить его своим спецпредставителем по абхазскому урегулированию. Так что дальнейший ход политической истории Грузии будет определяться не в Тбилиси, не в Москве и даже не в Вашингтоне. А в Сухуме. Именно так -- Сухум -- именуют свою столицу абхазы, избавившиеся после своей победы в 1993 году от грузинского окончания в названии города. И именно они будут решать, пойти ли навстречу инициативам Шеварднадзе и помочь ему "сохранить лицо" или же отвергнуть эти инициативы, многократно усугубив тем самым тбилисский кризис.

Политику на Кавказе традиционно делают не столько партии со своими интересами, сколько личности с присущими им страстями и честолюбием. Что из себя представляет Эдуард Шеварднадзе, мы знаем. А кто такой Владислав Ардзинба, президент самопровозглашенной Республики Абхазия, от которого сейчас зависит то, насколько спокойной окажется старость грузинского лидера?

По призыву перестройки


В конце 80-х, эпоху, когда зарождались все конфликты на будущем постсоветском пространстве, имелась одна особенность, ставшая во многом фатальной: в политику густо пошел интеллигент. Это касалось и Закавказья. Большинство новых национальных лидеров (те же Эльчибей и Гамсахурдиа) выросли из научной или художественной среды.

Так произошло и с Владиславом Григорьевичем Ардзинбой. Ничто в его биографии не указывало на будущий успех в политике. Родился он в 1945 году в абхазском селении Эшера, которое будет потом полностью разрушено грузинской артиллерией в ходе войны 1992--1993 годов. Семья не была ни родовитой, ни влиятельной. Поступил в малопрестижный Сухумский педагогический институт, на исторический факультет. О Тбилисском университете и задумываться не приходилось: хотя политика активной грузинизации Абхазии, характерная для сталинских времен, смягчилась, провинциалу, да еще представителю "нетитульной" нации попасть в столичный вуз было сложно.

Обстоятельства довольно жестко задавали и предстоявшую выпускнику карьеру. Тогда в Абхазской АССР, как и во многих национально-административных образованиях Советского Союза, существовала четкая система распределения функций и "теплых мест" между представителями различных народов. В партийном и государственном аппарате тон задавали грузины. Тбилисское руководство лишь для виду назначало на представительские должности абхазов. Наиболее доходные отрасли республиканской экономики также находились под контролем грузинского большинства. Практически абхазам оставались лишь наука и образование.

Ардзинба не пошел против устоявшегося порядка. Сразу же после окончания Сухумского педагогического он перебрался в Москву, где поступил в аспирантуру Института востоковедения. Его специальность в свете политического будущего вообще выглядит довольно забавно: Древний Восток, история малоизвестного широкой публике народа хеттов. Следующие два десятка лет Владислав Ардзинба полностью отдал науке. Причем вплоть до 1988 года он жил в Москве, где дослужился до заведующего сектором культуры Института востоковедения. Но жену -- крещеную девушку Светлану -- мусульманин Ардзинба себе привез из родной Абхазии (интервью с женой Ардзинбы, Светланой Джергения, см. в "Профиле" N25, 1997). Молодожены обитали в однокомнатной квартире мужа, и только после рождения дочери Мадины построили трехкомнатную кооперативную в Чертанове. Будущий президент сам ее отремонтировал -- выкладывал плитку, клеил обои. Ардзинба вообще любит простую ручную работу -- лучшим отдыхом для себя до сих пор считает возню в огороде родителей, в восстановленном после войны селе Эшера под Сухуми.

Площадкой для политического взлета стала, однако, не Москва, а Абхазия. После защиты докторской диссертации в Тбилиси Ардзинба получил приглашение руководить главным научным учреждением родной республики -- НИИ языка, литературы и истории. Однако и на этом, уже почти политическом посту будущий абхазский президент основное внимание уделял науке. Собственно в политические вопросы его институт вмешался лишь однажды -- в марте 1989 года, когда массовый митинг абхазского населения в городе Лыхны принял подготовленное его сотрудниками обращение к советскому правительству относительно продолжавшейся грузинизации республики.

Если Владислав Ардзинба и не испытывал в тот момент большой тяги к политике, то обстоятельства опять многое решили за него. В то время на Кавказе бушевали национальные страсти, в обоснование тех или иных территориальных притязаний и притязаний на власть приводились исторические доводы, и историк, да еще директор НИИ, неизбежно превращался в политическую фигуру. Стоит ли удивляться, что востоковед Ардзинба вскоре вновь отправился в Москву, на этот раз уже в качестве депутата Верховного Совета СССР?

Тихий революционер


Залогом успешной политической карьеры Ардзинбы, как это ни парадоксально, стала его незаметность и внешняя лояльность грузинским властям. Характерно, что его назначение на пост директора АбНИИ не вызвало никаких возражений со стороны тбилисского партийного руководства, зорко отслеживавшего все назначения, особенно в уже начинавшей поднимать голову Абхазии. Требование тех же тбилисских партийцев выучить грузинский язык будущий директор выполнил беспрекословно. Кто в столице Грузии мог тогда знать, что спустя несколько лет, уже во время войны, абхазский лидер сумеет завоевать поддержку части грузинского населения республики, выступая на грузинском?

Тот же механизм сработал и при выборах на съезд народных депутатов 1989 года и в Верховный Совет СССР. Никто в Тбилиси (а вопрос в конечном счете решался там) не ожидал от Владислава Ардзинбы особой оппозиционности. Тот действительно вел себя в Москве сдержанно. Примкнул к депутатской группе "Союз" под руководством Анатолия Лукьянова, при его поддержке стал главой комиссии Верховного Совета СССР по автономиям. Конечно, Ардзинба не мог оставаться в стороне от абхазской проблемы, однако большого шума вокруг нее не поднимал. Только при обсуждении съездом событий 9 апреля 1989 года в Тбилиси (тогда войска Закавказского военного округа силой разогнали митинг в грузинской столице) представитель Абхазии напомнил депутатам об антиабхазских лозунгах, которые выдвигали митингующие.

Наконец, незаметность и относительная лояльность Ардзинбы позволили ему стать в декабре 1990-го председателем Верховного совета Абхазии. Даже захвативший в этот момент власть в Тбилиси Звиад Гамсахурдиа, известный крайним национализмом, ничего не имел против такой кандидатуры -- на фоне других претендентов на пост спикера бывший директор АбНИИ выглядел довольно умеренно.

Умеренность стала впоследствии фирменным стилем Ардзинбы. Понимая, что абхазы составляют в республике меньшинство (около 17%) при подавляющем численном превосходстве грузин и русских и прямым конфликтом с Тбилиси ничего добиться невозможно, он стал реализовывать все свои планы постепенно. Так, уже на следующий год после своего избрания он добился от грузинского руководства согласия на квотный принцип формирования абхазского Верховного совета, с жестко закрепленным за абхазами числом мест.

Умудряясь совмещать несовместимое -- плавно вести Абхазию ко все большей самостоятельности, а в перспективе к независимости, и одновременно сохранять мирные отношения с Гамсахурдиа, который, как уже стало к тому времени ясно, крови не боялся, Ардзинба уже до войны начал налаживать отношения с потенциальными союзниками. В отличие от лидеров Южной Осетии, он решил опираться не на российское руководство, а на Конфедерацию горских народов, возникшую тогда на Кавказе и способную в острой ситуации помочь и оружием, и людьми. Спикер также оживил контакты с абхазской диаспорой в Турции. Позже абхазы устроят в Стамбуле и Анкаре массовые митинги протеста против ввода войск грузинского Госсовета в Абхазию, а пока благодаря двусторонней торговле с Турцией уровень жизни в полусамостоятельной республике под руководством Ардзинбы заметно рос.

Абхазский спикер не изменил своей осторожной тактике и в тот момент, когда легальная борьба за независимость достигла своей кульминации. В июле 1992 года на повестку дня вышел вопрос о восстановлении конституции республики 1925 года, по которой Абхазия обладала статусом "суверенной республики, входящей в состав Грузии на договорных началах". С юридической точки зрения все было безупречно: за несколько месяцев до этого Грузия восстановила свою конституцию 1921 года, в которой про Абхазию не было ни слова, и инициатива абхазов должна была восполнить этот пробел. Ардзинба виртуозно провел решение о восстановлении конституции 1925 года через республиканский Верховный совет, большинство в котором контролировали грузины.

Казалось бы, большого риска в этом шаге не было. Экстремист Гамсахурдиа уже свергнут, пришедший ему на смену Шеварднадзе производил впечатление вменяемого политика, к тому же недавно он согласился на компромисс в Южной Осетии. Ардзинба, однако, не учел того, что именно из-за этого компромисса у нового грузинского лидера возникнет желание отыграться в Абхазии. В середине августа 1992 года правительственные войска под предлогом операции против звиадистов вошли в республику.

Это спутало все карты. Причем в особо сложном положении оказалась Россия. С одной стороны, Шеварднадзе пришел к власти не без российской помощи и требование нерушимости границ бывших союзных республик становилось для Москвы все более актуальным в связи с чеченской проблемой. А с другой, допускать усиление Грузии за счет абхазов тоже никто не хотел. Особенно поддерживали Ардзинбу Руцкой и Хасбулатов.

Кроме того, отказ России от Абхазии был бы крайне остро воспринят на Северном Кавказе и усилил бы здесь сепаратистские настроения. Так что Россия заняла двойственную позицию: заверяя Шеварднадзе в поддержке тезиса о территориальной целостности Грузии, она не препятствовала проникновению в Абхазию оружия и добровольцев со всего Северного Кавказа, не торопилась выводить оставшиеся в Абхазии войска и давала приют абхазским беженцам.

Россия, имевшая самые действенные рычаги влияния на противоборствующие стороны, и стала главным посредником на переговорах между ними, которые с перерывами шли всю войну. В конце концов именно российские военнослужащие составили миротворческие силы, после грузино-абхазского перемирия в мае 1994 года занявшие позиции в "зоне безопасности" по берегам реки Ингур.

Победитель


Когда же началась война, Ардзинба быстро сориентировался в новой ситуации и уже к вечеру того дня, когда началось вторжение, объявил всеобщую мобилизацию.

Вскоре в войну включились абхазские союзники -- кабардинцы, чеченцы, осетины, казаки, а грузинские войска, с ходу взявшие Сухум, застряли в горных районах с преобладавшим абхазским населением. Конечно, победа далась абхазам очень тяжело, а военные действия с самого начала велись ожесточенно, однако Ардзинба не спешил отказываться от старой тактики, которая уже принесла столько плодов. На всех переговорах он продолжал подчеркивать, что Абхазия не вынашивала планов отделения от Грузии. Только в конце 1994 года, окончательно изгнав грузинские войска со своей территории, отгородившись от них постами российских миротворцев, абхазский лидер провозгласил республику независимой и стал ее президентом.

Важной победой Ардзинбы стало то, что за время войны у него не появилось в республике ни одного сильного конкурента из числа полевых командиров. Объясняется это тем, что война была выиграна преимущественно за счет помощи союзников с Северного Кавказа, которые не могли претендовать на власть в Абхазии. Творцом и политическим руководителем коалиции был именно Ардзинба, и на этом поле никто не мог бросить ему вызов.

В Абхазии уже дважды проводились президентские выборы -- в 1994 и в 1999 годах, и оба раза Владислав Ардзинба получал поддержку, напоминающую о лучших советских годах, -- под 99%. Попытки грузинского руководства политическим путем добиться восстановления своего контроля над Абхазией, сделав ее лидером своего человека, успеха не имели. Такие усилия подчас имели весьма экстравагантный характер. Например, прогрузинское правительство Абхазской автономной Республики, созданное вскоре после начала вторжения грузинской армии в Абхазию в 1992 году (его, кстати, так до сих пор никто и не распустил), долгое время возглавлял грузин, выходец из Абхазии, ныне депутат грузинского парламента Тамаз Надарейшвили. До войны он выступал в качестве одного из основных оппонентов Ардзинбы, причем в обоснование своих прав на политическое лидерство утверждал, что является потомком абхазской княжеской фамилии Шервашидзе (Чачба), которая правила Абхазией до 1866 года.

По некоторым предположениям, в таком же качестве грузинские власти пытались использовать и Яхъю Казана, адыгейца, долгое время выполнявшего функции представителя Сухума в США. Казан, заявлявший о необходимости пойти на компромисс с Грузией, пытался принять участие в последних президентских выборах в Абхазии в качестве кандидата. Сухумские власти отказали ему в регистрации, объяснив свое решение тем, что Казан не знает абхазского языка и живет вне республики.

О поддержке, которую оказывает Сухуму Москва, говорилось и говорится очень много. Действительно, родственники и выходцы из ближайшего окружения абхазского президента имеют прочные связи в России: дочь Мадина -- директор туристического агентства "Русал-тур", бывший мэр Сухума Нодар Хашба -- высокопоставленный сотрудник российского МЧС.

Однако представление об Ардзинбе как о беззаветно преданном Москве союзнике все же следует признать несколько упрощенными. Его особенностью как политика является прагматизм, к которому примешивается значительная доля цинизма. Именно это отличает его от многих других политиков-интеллигентов перестроечного призыва, внешняя искренность и принципиальность которых на деле оборачивались твердолобостью и негибкостью.

Стоит, к примеру, обратить внимание на то, что вплоть до последних событий в Абхазии ее президенту удавалось сохранить всех своих союзников, начиная от Москвы и заканчивая чеченцами. Довольно любопытной была его реакция на ввод войск в Чечню осенью 1999-го -- Ардзинба немедленно направил Владимиру Путину письмо с предложением созвать кавказскую мирную конференцию. Точно так же, когда несколько лет назад абхазскому президенту срочно понадобилось продемонстрировать свою добрую волю в отношениях с Грузией, он, не особенно задумываясь об интересах Москвы, во всеуслышание объявил о своей поддержке проекта транспортного коридора из Европы через Закавказье в Центральную Азию, призванного обеспечить связь этих регионов с Западом в обход России.

Так что не стоит ожидать, что на предполагаемые новые инициативы грузинского руководства Ардзинба будет реагировать исходя из вечных нравственных ценностей. Скорее, он будет помнить о малочисленности своего народа, о цене независимости и о том, что по-настоящему верных союзников у маленькой "самопровозглашенной" республики нет.

ЮРИЙ ЗВОНАРЕВ

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама