29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2007 года: "С ВЕРОЙ В ДЕНЬГИ"

Архивная публикация 2007 года: "С ВЕРОЙ В ДЕНЬГИ"

«Инвестирование — это не акт веры». Эта фраза принадлежит Майклу Оксли, одному из авторов закона, лихо ужесточившего правила игры на американском финансовом рынке.Ее же можно назвать и лозунгом конференции, проводившейся на прошлой неделе в Нью-Йорке российским Национальным советом по корпоративному управлению совместно с Нью-Йоркской фондовой биржей.

Конференция была сугубо двусторонней, и хотя к ее подготовке привлекались граждане и подданные разных стран, касалась она прежде всего взаимоотношений компаний России и США, подходов регуляторов двух стран и особенностей национальных фондовых рынков. Представитель NYSE признал: «интернациональные» мероприятия биржа проводит здесь часто, но такой уровень представительства можно встретить редко.

Мы лучше в Лондон

У российских и американских менеджеров, директоров, фондовиков и прочих людей-структур, деньги дающих и деньги берущих, есть несколько озабоченностей. В США действует новое законодательство, принятое в 2002 году после нескольких громких финансовых крахов, которое сильно ужесточило требования к компаниям, прошедшим в листинг на Нью-Йоркской фондовой бирже или мечтающим его пройти. Они должны проводить внутренний и внешний аудит, мгновенно сообщать информацию об опционах для менеджеров, устраивать регулярные «аттестации» своим бухгалтерам, финансистам и т.д.

По данным президента ММВБ Александра Потемкина, в 2005—2006 годах российские компании произвели 26 публичных размещений, из них 17 в Лондоне и только одно в Нью-Йорке. Да и то потому, что компания начала заниматься подготовкой к листингу до вступления в силу закона Сарбейнса—Оксли (по именам экс-глав банковского комитета Сената и финансового комитета палаты представителей США).

Большинство же сочло 45-процентный рост издержек (цифра приведена главой комитета по финансовым рынкам Совета Федерации Сергеем Васильевым) не той ценой, которую надо платить за выход на NYSE, и отправилось в Лондон. Родина Адама Смита традиционно более мягко относится к правилам ведения бизнеса, включая привлечение капиталов.

Кроме того, даже сами зарубежные специалисты сомневаются, нужен ли России столь жесткий подход к открытости, если в ее компаниях, как правило, лишь несколько крупных акционеров и менеджмент, сильно аффилированный с ними (а то и те, и другие в одном лице). Это называется «высокий уровень концентрации собственности», слияние функций менеджмента и собственника, по определению Виктора Вексельберга.

Семья и политика

Американских же партнеров волнует другое: во-первых, громадная (если не 100-процентная) доля государства во многих ведущих российских корпорациях. Как прокомментировал глава Всемирного форума по корпоративному управлению Филип Армстронг, «многие компании в странах с развивающимися рынками находятся под жестким контролем и руководством небольшой группы акционеров, возможно, одной семьи, часто объединенной общими политическими интересами».

Во-вторых, «хозяйский» подход крупных акционеров (как в политике, так и в бизнесе одно и то же: сами большие и говорим только с большими, миноритариев за людей не считаем, правом голоса не наделяем, не говоря уже о допуске к управлению). Американцы говорят, что институциональные инвесторы и не стремятся к повседневному управлению активами. Но знать, что происходит, им необходимо: они сами, в свою очередь, отвечают перед другим бенефициаром, например, пенсионным фондом.

Наконец, особенно американцев волнует правоприменительная практика. Они с удивлением открыли: даже если в России уже есть соответствующий закон, даже если он явно на твоей стороне, это еще ничего не значит. Ты можешь не выиграть, не восстановить попранную справедливость и т.д.

«Правительства часто принимают дополнительные правила и законы, но поскольку структура правоприменения неразвита, то тем самым они еще больше усугубляют ситуацию», — замечает Филип Армстронг.

О правоприменении говорили на конференции вице-премьер Александр Жуков и глава «Интерроса» Владимир Потанин, также соглашаясь с тем, что в этой сфере надо работать. Но все-таки, заметил Потанин, «мы уже говорим не о защите титула собственности (что было актуально еще несколько лет назад), а о качестве актива».

При этом все участники признают, что в России по-прежнему существует грандиозный разрыв между «крупняком» и массой средних компаний, которые о корпоративном управлении теперь уже что-то знают, но менять в своей деятельности ничего не планируют. На это некоторые американские финансисты добавляют: Россия не сможет получить прямых инвестиций в объеме, необходимом ей для полноценного роста, до тех пор, пока ситуация с правами акционеров, информацией об эмитенте, а также защитой прав будет туманной.

Российские же акционеры, менеджеры и регуляторы говорят: повышение уровня управления требует изменений, прежде всего в менталитете собственников. С менталитетом, особенно у средних компаний и тех, кто «ниже среднего», действительно проблемы. Если слегка копнуть многих с виду уверенных, преуспевающих субъектов, обнаружится строй «скелетов». Тома для налоговых и правоохранительных органов…

Ключи от ворот

Что касается менталитета, то еще на стадии изучения друг друга две стороны выяснили: в России и США принципиально разные подходы в финансовой политике: в Америке инвесторы и регуляторы традиционно сверх меры доверяли эмитентам, потому и случилась череда кризисов: одни недосмотрели, другие прозевали, третьи сознательно этим воспользовались. А в России наоборот: регуляторы и особенно инвесторы эмитентам верят не очень. Как, впрочем, и эмитенты им…

Излишнее доверие без должной проверки американцы и относят к числу причин, которые привели к нескольким корпоративным крахам начала 2000-х. «Держатели ключей к воротам «Энрона» не проходили никаких проверок: бухгалтеры, юрисконсульты, аналитики», — сказал Майкл Оксли.

Поэтому закон 2002 года Сарбейнса—Оксли стал как раз «восстановлением доверия общественности к рынкам капитала».

Почему общественности так это важно, пояснил сам Оксли: «Вы спросите, почему таких скандалов не было, к примеру, 25 лет? За эти годы мы превратились из нации сберегающей в нацию инвесторов. У двух третей населения деньги не просто лежат в банке на депозите, а вложены в пенсионные, паевые фонды, многие играют на бирже через Интернет. То есть люди хорошо знакомы с ситуацией, потому они так громко и отреагировали на крах компаний».

Золотой стандарт

Теперь авторы не просто защищают свой закон, что логично, они еще призывают истово в него верить. «Простого выполнения правил недостаточно, — пассионарно объясняет Сарбейнс. — Они (корпорации) должны сделать такой подход частью ДНК своих компаний». В общем, вживите в мозг. Кроме того, в типичной американской манере разработчики уверены, что Штаты сделали «золотой стандарт» корпоративного управления и прозрачности, и теперь весь мир начнет его внедрять у себя. Европа — точно.

Таков традиционный американский подход — делать все с истовостью. Во многом похож на российский, где тоже, что ни сфера, сплошные «золотые стандарты», и все должны делать только так и не иначе…

Возможно, именно поэтому Великобритания с ее более мягким подходом к бизнесу, человеческим особенностям и т.д. медленно, но неуклонно отвоевывает финансовое лидерство у Нью-Йорка, которое — все были уверены — безвозвратно утратила в 20-е годы прошлого века…
Между знанием и доходом Но американцы непреклонны. «Представьте инвестора, который пришел в компанию и спросил: как у вас с мерами внутреннего финансового контроля? — А ему бы сказали: да что вы, это лишнее, — восклицал другой автор закона Пол Сарбейнс. — Чтобы после этого он в такую компанию инвестировал!..»

«Неамериканские компании, которые удовлетворяют требованиям, получают свои награды: их знают в мире, им доверяют, туда направляют инвестиции. Компании всего мира выбирают Нью-Йоркскую биржу как главную площадку для листинга», — добавлял Джон Тейн, генеральный директор Нью-Йоркской фондовой биржи. Участники приводили такие аргументы: дескать, если нет прозрачности компании или рынка, американские инвесторы не будут рисковать капиталом в России.

Однако подчас даже сами американские аналитики с таким подходом не соглашаются: они видят, что нормы прибыли, cash flow и прочие экономические показатели по российскому сегменту бизнеса подчас бьют такие рекорды, что на некоторые вещи инвесторы, владельцы и управляющие директора готовы закрыть глаза. Или как минимум принять их как национальную специфику рынка…

Бонусы на доверии

«В России происходит массовая переоценка системы стимулов», — таково мнение Патриции Клоэрти, руководителя двух венчурных фондов, работающих в России. Это верно. Поэтому теперь многие компании в качестве своей основной цели так прямо и декларируют: повышение капитализации. Странная цель, но, похоже, в России сейчас именно такой период корпоративного развития. Вот, к примеру, Анатолий Чубайс сообщает: за 3 года капитализация РАО ЕЭС выросла на 800%. О том же говорят и другие менеджеры и хозяева, причем подчас не только российские, но и с Россией плотно работающие. Это общий бизнес-подход. Например, купить актив, который, в общем, не очень и нужен, но который хорошо скажется на общей капитализации компании. Как заметил один из менеджеров, it’s all about money. По-русски звучит примерно так: «Все — вопрос цены…»

После финансовых кризисов на рынке США американцы много говорили о бонусах, которые директора получали либо вопреки воле акционеров, либо вразрез с финансовыми показателями компаний. Бонус по итогам года — дело святое… Эксперты говорят, что закон Сарбейнса—Оксли это дело прилично ужесточил. Возможно, в том числе и поэтому американские финансисты теперь радостно приезжают работать в Россию, где и зарплаты немаленькие, и налоги плоские, и бонусы огромные (бывают $1—3 млн. в год).

И все-таки даже некоторые российские финансисты стали в последнее время говорить о повышении ответственности эмитентов. Почему? — Сбербанка, ВТБ и т.д. Потому что акции многих институтов после проведенных размещений теперь тоже находятся в руках населения. Любая ошибка здесь приведет не просто к краху игроков, а обвалу целого финансового сегмента и резкому падению доверия граждан к институтам государства, которые и так после десятилетней паузы только-только вновь начали ему доверять. А если доверие сохранится, может, российские граждане вслед за американскими станут с годами нацией инвесторов и поставят вопрос об ответственности и подотчетности перед собой целых институтов?..

«Инвестирование — это не акт веры». Эта фраза принадлежит Майклу Оксли, одному из авторов закона, лихо ужесточившего правила игры на американском финансовом рынке.Ее же можно назвать и лозунгом конференции, проводившейся на прошлой неделе в Нью-Йорке российским Национальным советом по корпоративному управлению совместно с Нью-Йоркской фондовой биржей.

Конференция была сугубо двусторонней, и хотя к ее подготовке привлекались граждане и подданные разных стран, касалась она прежде всего взаимоотношений компаний России и США, подходов регуляторов двух стран и особенностей национальных фондовых рынков. Представитель NYSE признал: «интернациональные» мероприятия биржа проводит здесь часто, но такой уровень представительства можно встретить редко.

Мы лучше в Лондон

У российских и американских менеджеров, директоров, фондовиков и прочих людей-структур, деньги дающих и деньги берущих, есть несколько озабоченностей. В США действует новое законодательство, принятое в 2002 году после нескольких громких финансовых крахов, которое сильно ужесточило требования к компаниям, прошедшим в листинг на Нью-Йоркской фондовой бирже или мечтающим его пройти. Они должны проводить внутренний и внешний аудит, мгновенно сообщать информацию об опционах для менеджеров, устраивать регулярные «аттестации» своим бухгалтерам, финансистам и т.д.

По данным президента ММВБ Александра Потемкина, в 2005—2006 годах российские компании произвели 26 публичных размещений, из них 17 в Лондоне и только одно в Нью-Йорке. Да и то потому, что компания начала заниматься подготовкой к листингу до вступления в силу закона Сарбейнса—Оксли (по именам экс-глав банковского комитета Сената и финансового комитета палаты представителей США).

Большинство же сочло 45-процентный рост издержек (цифра приведена главой комитета по финансовым рынкам Совета Федерации Сергеем Васильевым) не той ценой, которую надо платить за выход на NYSE, и отправилось в Лондон. Родина Адама Смита традиционно более мягко относится к правилам ведения бизнеса, включая привлечение капиталов.

Кроме того, даже сами зарубежные специалисты сомневаются, нужен ли России столь жесткий подход к открытости, если в ее компаниях, как правило, лишь несколько крупных акционеров и менеджмент, сильно аффилированный с ними (а то и те, и другие в одном лице). Это называется «высокий уровень концентрации собственности», слияние функций менеджмента и собственника, по определению Виктора Вексельберга.

Семья и политика

Американских же партнеров волнует другое: во-первых, громадная (если не 100-процентная) доля государства во многих ведущих российских корпорациях. Как прокомментировал глава Всемирного форума по корпоративному управлению Филип Армстронг, «многие компании в странах с развивающимися рынками находятся под жестким контролем и руководством небольшой группы акционеров, возможно, одной семьи, часто объединенной общими политическими интересами».

Во-вторых, «хозяйский» подход крупных акционеров (как в политике, так и в бизнесе одно и то же: сами большие и говорим только с большими, миноритариев за людей не считаем, правом голоса не наделяем, не говоря уже о допуске к управлению). Американцы говорят, что институциональные инвесторы и не стремятся к повседневному управлению активами. Но знать, что происходит, им необходимо: они сами, в свою очередь, отвечают перед другим бенефициаром, например, пенсионным фондом.

Наконец, особенно американцев волнует правоприменительная практика. Они с удивлением открыли: даже если в России уже есть соответствующий закон, даже если он явно на твоей стороне, это еще ничего не значит. Ты можешь не выиграть, не восстановить попранную справедливость и т.д.

«Правительства часто принимают дополнительные правила и законы, но поскольку структура правоприменения неразвита, то тем самым они еще больше усугубляют ситуацию», — замечает Филип Армстронг.

О правоприменении говорили на конференции вице-премьер Александр Жуков и глава «Интерроса» Владимир Потанин, также соглашаясь с тем, что в этой сфере надо работать. Но все-таки, заметил Потанин, «мы уже говорим не о защите титула собственности (что было актуально еще несколько лет назад), а о качестве актива».

При этом все участники признают, что в России по-прежнему существует грандиозный разрыв между «крупняком» и массой средних компаний, которые о корпоративном управлении теперь уже что-то знают, но менять в своей деятельности ничего не планируют. На это некоторые американские финансисты добавляют: Россия не сможет получить прямых инвестиций в объеме, необходимом ей для полноценного роста, до тех пор, пока ситуация с правами акционеров, информацией об эмитенте, а также защитой прав будет туманной.

Российские же акционеры, менеджеры и регуляторы говорят: повышение уровня управления требует изменений, прежде всего в менталитете собственников. С менталитетом, особенно у средних компаний и тех, кто «ниже среднего», действительно проблемы. Если слегка копнуть многих с виду уверенных, преуспевающих субъектов, обнаружится строй «скелетов». Тома для налоговых и правоохранительных органов…

Ключи от ворот

Что касается менталитета, то еще на стадии изучения друг друга две стороны выяснили: в России и США принципиально разные подходы в финансовой политике: в Америке инвесторы и регуляторы традиционно сверх меры доверяли эмитентам, потому и случилась череда кризисов: одни недосмотрели, другие прозевали, третьи сознательно этим воспользовались. А в России наоборот: регуляторы и особенно инвесторы эмитентам верят не очень. Как, впрочем, и эмитенты им…

Излишнее доверие без должной проверки американцы и относят к числу причин, которые привели к нескольким корпоративным крахам начала 2000-х. «Держатели ключей к воротам «Энрона» не проходили никаких проверок: бухгалтеры, юрисконсульты, аналитики», — сказал Майкл Оксли.

Поэтому закон 2002 года Сарбейнса—Оксли стал как раз «восстановлением доверия общественности к рынкам капитала».

Почему общественности так это важно, пояснил сам Оксли: «Вы спросите, почему таких скандалов не было, к примеру, 25 лет? За эти годы мы превратились из нации сберегающей в нацию инвесторов. У двух третей населения деньги не просто лежат в банке на депозите, а вложены в пенсионные, паевые фонды, многие играют на бирже через Интернет. То есть люди хорошо знакомы с ситуацией, потому они так громко и отреагировали на крах компаний».

Золотой стандарт

Теперь авторы не просто защищают свой закон, что логично, они еще призывают истово в него верить. «Простого выполнения правил недостаточно, — пассионарно объясняет Сарбейнс. — Они (корпорации) должны сделать такой подход частью ДНК своих компаний». В общем, вживите в мозг. Кроме того, в типичной американской манере разработчики уверены, что Штаты сделали «золотой стандарт» корпоративного управления и прозрачности, и теперь весь мир начнет его внедрять у себя. Европа — точно.

Таков традиционный американский подход — делать все с истовостью. Во многом похож на российский, где тоже, что ни сфера, сплошные «золотые стандарты», и все должны делать только так и не иначе…

Возможно, именно поэтому Великобритания с ее более мягким подходом к бизнесу, человеческим особенностям и т.д. медленно, но неуклонно отвоевывает финансовое лидерство у Нью-Йорка, которое — все были уверены — безвозвратно утратила в 20-е годы прошлого века…
Между знанием и доходом Но американцы непреклонны. «Представьте инвестора, который пришел в компанию и спросил: как у вас с мерами внутреннего финансового контроля? — А ему бы сказали: да что вы, это лишнее, — восклицал другой автор закона Пол Сарбейнс. — Чтобы после этого он в такую компанию инвестировал!..»

«Неамериканские компании, которые удовлетворяют требованиям, получают свои награды: их знают в мире, им доверяют, туда направляют инвестиции. Компании всего мира выбирают Нью-Йоркскую биржу как главную площадку для листинга», — добавлял Джон Тейн, генеральный директор Нью-Йоркской фондовой биржи. Участники приводили такие аргументы: дескать, если нет прозрачности компании или рынка, американские инвесторы не будут рисковать капиталом в России.

Однако подчас даже сами американские аналитики с таким подходом не соглашаются: они видят, что нормы прибыли, cash flow и прочие экономические показатели по российскому сегменту бизнеса подчас бьют такие рекорды, что на некоторые вещи инвесторы, владельцы и управляющие директора готовы закрыть глаза. Или как минимум принять их как национальную специфику рынка…

Бонусы на доверии

«В России происходит массовая переоценка системы стимулов», — таково мнение Патриции Клоэрти, руководителя двух венчурных фондов, работающих в России. Это верно. Поэтому теперь многие компании в качестве своей основной цели так прямо и декларируют: повышение капитализации. Странная цель, но, похоже, в России сейчас именно такой период корпоративного развития. Вот, к примеру, Анатолий Чубайс сообщает: за 3 года капитализация РАО ЕЭС выросла на 800%. О том же говорят и другие менеджеры и хозяева, причем подчас не только российские, но и с Россией плотно работающие. Это общий бизнес-подход. Например, купить актив, который, в общем, не очень и нужен, но который хорошо скажется на общей капитализации компании. Как заметил один из менеджеров, it’s all about money. По-русски звучит примерно так: «Все — вопрос цены…»

После финансовых кризисов на рынке США американцы много говорили о бонусах, которые директора получали либо вопреки воле акционеров, либо вразрез с финансовыми показателями компаний. Бонус по итогам года — дело святое… Эксперты говорят, что закон Сарбейнса—Оксли это дело прилично ужесточил. Возможно, в том числе и поэтому американские финансисты теперь радостно приезжают работать в Россию, где и зарплаты немаленькие, и налоги плоские, и бонусы огромные (бывают $1—3 млн. в год).

И все-таки даже некоторые российские финансисты стали в последнее время говорить о повышении ответственности эмитентов. Почему? — Сбербанка, ВТБ и т.д. Потому что акции многих институтов после проведенных размещений теперь тоже находятся в руках населения. Любая ошибка здесь приведет не просто к краху игроков, а обвалу целого финансового сегмента и резкому падению доверия граждан к институтам государства, которые и так после десятилетней паузы только-только вновь начали ему доверять. А если доверие сохранится, может, российские граждане вслед за американскими станут с годами нацией инвесторов и поставят вопрос об ответственности и подотчетности перед собой целых институтов?..

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама