Архивная публикация 2011 года: "Самоподрыв"

Попытки вытянуть российскую экономику с помощью государственных расходов приведут только к бюджетному дефициту и инфляции. Это тупиковый путь. Чувствуется, что российская политическая элита пребывает в некотором замешательстве. Ближневосточные революции, похоже, всех изрядно напугали. И теперь власть, как буриданов осел: и модернизационные реформы вроде как нужны, и социальную стабильность подрывать не хочется. Наиболее ярким выразителем этой двойственности стал первый вице-премьер правительства Игорь Шувалов, заявивший на мартовских Гайдаровских чтениях: "Вы думаете, это (революция. - "Профиль") будет хорошо для этих стран? Эти страны переживут нищету, огромные потрясения и личные трагедии. Мы с вами все это видели двадцать лет назад. Еще хуже будет, потому что в России, когда резко происходят какие-то такие политические события, для институтов это будет только хуже". Одним словом, немного перефразируя знаменитую формулу Столыпина, нам нужна великая Россия, а великие потрясения совсем не нужны.

А МОЖНО БЕЗ ПОТРЯСЕНИЙ?
В шуваловском пассаже любопытно не то, что для многих общественных институтов революция губительна. Это банальность, революции и происходят для замены одних институтов другими. Важнее другое: по Шувалову, российская революция начала 1990-х была так же вредоносна, как и сегодняшние арабские революции. Раз потребовалось пугало, значит, есть чего бояться. Вот что первый вице-премьер говорит о переживаемой Россией экономической и политической ситуации: "Нам говорят: реформируйте суды, улучшайте условия работы бизнеса, и зарубежные инвесторы принесут деньги в Россию. Но мы и сейчас не в худшем положении. Но капитал течет в Индию и Бразилию. Разумеется, условия ведения бизнеса необходимо улучшать. Но это не значит, что затем зарубежный капитал потечет в Россию".
Это откровенное признание того, что правительство находится в тупике. Именно этот факт заставляет думать о возможности "трансляции" арабских революций на Россию. Когда ни начавшееся экономическое оживление, ни рост цен на нефть не останавливает бегство капиталов, - а в феврале они, как и в январе, предпочитали сматываться, что с явным недоумением констатировал ЦБ, - от "проклятого" вопроса "Что делать?" никуда не деться.
Сам Шувалов ставит задачу почти по-столыпински: "Трансформация без потрясений". Его коллеги пытаются наполнить эту красивую, но, в отличие от столыпинской, пустую оболочку каждый своим содержанием. Конфликты налицо.
Позиция Минэкономразвития не изменилась с тех пор, как в конце прошлого года замминистра Андрей Клепач призвал по-новому расставить финансовые приоритеты, отдав первое место не скорейшей ликвидации дефицита бюджета, а наращиванию расходов на науку и образование. Хотя премьер Владимир Путин поддержал в этом споре Минфин, для которого главной задачей является борьба с дефицитом, Андрей Клепач и в марте вопреки субординации остался при своем.
"Если зарплата ученых в среднем соответствует зарплате лейтенанта милиции, то очевидно, что инновационное развитие будет носить фрагментарный, очаговый характер", - заявил Андрей Клепач.
Вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин не так ярок. Для него главное не наращивание тех или иных госрасходов, что ставит под удар борьбу за ликвидацию бюджетного дефицита, а структурный маневр.
"Мы при нынешнем уровне расходов должны изменить их структуру и действительно повысить долю тех расходов, которые связаны с развитием, прежде всего, инфраструктуры" - вот приоритеты Министерства финансов. Алексей Кудрин специально подчеркнул: это не означает поддержку отдельных отраслей или тем более строительство объектов коммерческого характера. Он согласен и с тем, что необходимо менять социальные расходы, отдавая приоритет тратам, связанным с инновационным развитием.

ОСНОВЫ МАУИЗМА

Спор в правительстве - ситуация нормальная. Но только вот истина в нем покуда не родилась. Может, стоит тогда узнать, что говорит по поводу нынешнего положения экономическая наука?
Понятно, что она и сама находится в посткризисном творческом отпуске, но вот позиция Владимира Мау, ректора Академии народного хозяйства, одного из зачинателей научной дискуссии о поиске новых путей России в модернизационное будущее. По его мнению, до сих пор экономикой России помимо сырьевого экспорта движет модель государственного спроса.
У этой модели есть очевидные и жесткие ограничители - госрасходы должны постоянно расти, что приводит к бюджетному кризису и перманентно растущей инфляции.
Владимир Мау считает, что нужен переход к экономике предложения. А такая модель подразумевает опору на производителя, преимущественно частного, для которого приоритетом при прочих равных условиях является снижение или, во всяком случае, неувеличение налогов, то есть ограничение госрасходов.
Вот что Владимир Мау говорит об инфраструктурных приоритетах: "Инфраструктурные секторы более монополизированы, инвестиции в них приводят к повышению цен, а не к росту предложения".
Что касается социальных расходов, то они хоть и могут обеспечить дополнительный спрос, но являются инфляционными. Поэтому главное при переходе на модель экономики предложения - уменьшение госрасходов и налогов при повышении эффективности бюджетных трат. Другими словами, Мау, скорее, сторонник Кудрина, чем Клепача.
Напомним, Алексей Кудрин 16 марта назвал пороговым достижение бездефицитного бюджета при цене нефти в $90 за баррель - таково "фундаментальное условие для развития экономики на ближайшие годы для сохранения стабильности". Это и есть призыв к ограничению бюджетных расходов.
Казалось бы, условия перехода к экономике предложения определены. Но новую модель формируют не только экономисты. 18 марта президент Дмитрий Медведев напомнил о необходимости "максимально эффективно" реализовать новую госпрограмму вооружений, на обеспечение которой направляется "беспрецедентная сумма - почти 20 трлн рублей".
По оценке президента, Россия "проводит прагматичную внешнюю политику, исключающую втягивание страны в затратную гонку вооружений". Даже если оставить в стороне тему гонки вооружений, налицо мощный импульс расширения государственного спроса, то есть сделан широкий шаг в сторону от запуска модели экономики предложения. А чем дальше от этой модели, тем выше шансы, что трансформаций в российской экономике будет меньше, а потрясений - больше.