Архивная публикация 2008 года: "«Саша, но и ты меня пойми»"
Неизвестные ранее документы свидетельствуют, что глава КПСС Леонид Брежнев медлил с приказом о вводе войск в ЧССР. Каждое лето Брежнев бывал в Крыму, на своей государственной даче №1 близ Ялты. 13 августа 1968 года Генеральному секретарю КПСС пришлось решать: направлять в Чехословакию танки и солдат — тамошние «товарищи» стали много себе позволять — или дать им еще один шанс.
Весной Коммунистическая партия Чехословакии в Праге провозгласила «демократический социализм», вызвав смятение среди партийных лидеров других стран Варшавского договора. Сторонники «жесткой линии» в советской элите настаивали на военном ударе по изменникам-реформаторам. Однако Брежнев, как свидетельствуют ранее неизвестные документы, довольно долго колебался, прежде чем отдать приказ об интервенции, начавшейся в ночь на 21 августа.
О том, как принималось решение о вводе войск, позволяют судить архивные материалы, с которыми «Шпигель» получил возможность ознакомиться. Сами документы опубликованы в двухтомном труде международной группы ученых-историков, в июне появившемся на немецком рынке.
Москва сначала, скорее, благосклонно наблюдала за тем, как в начале января 1968 года Александр Дубчек, ключевая фигура реформаторов, сменил на посту главы Коммунистической партии старого сталиниста Антонина Новотного. Ведь 13 лет своего детства и юности новый лидер провел в Советском Союзе. Однако вскоре в Кремле стали замечать, что Дубчек настроен идти своим путем. 25 марта ЦК КПСС разослал главам коммунистических партий всех социалистических республик циркуляр, предупреждавший: ЧССР в любой момент может переродиться в «буржуазную республику».
Летом конфликт между Москвой и Прагой обострился. 17 июля Брежнев в ЦК неистовствовал по поводу «нескончаемых дебатов» чехословацких товарищей. Но все же его мнение о Дубчеке еще оставалось двойственным: в частности, Брежнев упомянул, что недавно «Дубчек перед трудящимися выступил неплохо». Генсек КПСС возмущался возникшей в Чехословакии «тепличной атмосферой для сорняков контрреволюции», однако еще призывал к благоразумию: «Перед тем как пойти на крайние меры», говорил он, нужно сделать все возможное, чтобы «оттеснить антисоветские силы политическим путем».
13 августа Брежнев из Ялты позвонил Дубчеку, чтобы потребовать от «Саши», как он называл Дубчека, снятия с постов трех самых решительных сторонников реформ. Дубчек юлил, не давал твердых обещаний. Не обещал он и приструнить СМИ, как требовал Брежнев. Он даже предложил свою отставку, заявив: «Я могу заняться чем-нибудь другим». Брежнев был растерян, просил «Сашу» не впадать в крайности.
Между угрозами («Мы больше не можем ждать») и увещеваниями («Саша, я верю тебе, но и ты меня пойми») Брежнев дал понять, что он и сам испытывает давление собственного партийного аппарата. С его слов, он тоже не мог принимать решения за спиной членов своего Политбюро. Разговор завершился прохладно.
Доказательством того, что в Праге «расшатаны основы социалистической системы», для Кремля послужило, в частности, интервью, которое дал «Шпигелю» министр юстиции Богуслав Кучера, высказавшийся за независимость судов и даже предположивший, что на выборах может победить не коммунистическая, а другая партия.
21 августа около 4 часов утра здание ЦК КПЧ на берегу Влтавы оцепили советские десантники, ворвавшиеся затем в кабинет Дубчека. Офицеры советского КГБ взяли главу чехословацкой партии под стражу. Трагедия началась.
Брежнева сообщения о массовом сопротивлении в Праге и в провинции потрясли: число погибших исчислялось десятками, раненых — сотнями человек.
23 августа он просил прилетевшего в Москву президента ЧССР Людвига Свободу вместе обдумать, «как предотвратить большое кровопролитие».
Свобода привез с собой своего зятя Милана Клусака, руководившего тогда отделом в пражском МИДе. Клусаку с 1942 года довелось посидеть в застенках гестапо. В Москве он без обиняков заявил: в Праге «твердо уверены», что вместе с советскими войсками в страну вошли и «немецкие солдаты» из ГДР. Брежнев заверил, что это не так: «Между нами, немецкие товарищи были обижены тем, что им как бы оказали недоверие».
Москва и Восточный Берлин действительно договорились о том, что в соседнюю Чехословакию не должно войти ни одно боевое подразделение Национальной Народной армии ГДР.
Неизвестные ранее документы свидетельствуют, что глава КПСС Леонид Брежнев медлил с приказом о вводе войск в ЧССР. Каждое лето Брежнев бывал в Крыму, на своей государственной даче №1 близ Ялты. 13 августа 1968 года Генеральному секретарю КПСС пришлось решать: направлять в Чехословакию танки и солдат — тамошние «товарищи» стали много себе позволять — или дать им еще один шанс.
Весной Коммунистическая партия Чехословакии в Праге провозгласила «демократический социализм», вызвав смятение среди партийных лидеров других стран Варшавского договора. Сторонники «жесткой линии» в советской элите настаивали на военном ударе по изменникам-реформаторам. Однако Брежнев, как свидетельствуют ранее неизвестные документы, довольно долго колебался, прежде чем отдать приказ об интервенции, начавшейся в ночь на 21 августа.
О том, как принималось решение о вводе войск, позволяют судить архивные материалы, с которыми «Шпигель» получил возможность ознакомиться. Сами документы опубликованы в двухтомном труде международной группы ученых-историков, в июне появившемся на немецком рынке.
Москва сначала, скорее, благосклонно наблюдала за тем, как в начале января 1968 года Александр Дубчек, ключевая фигура реформаторов, сменил на посту главы Коммунистической партии старого сталиниста Антонина Новотного. Ведь 13 лет своего детства и юности новый лидер провел в Советском Союзе. Однако вскоре в Кремле стали замечать, что Дубчек настроен идти своим путем. 25 марта ЦК КПСС разослал главам коммунистических партий всех социалистических республик циркуляр, предупреждавший: ЧССР в любой момент может переродиться в «буржуазную республику».
Летом конфликт между Москвой и Прагой обострился. 17 июля Брежнев в ЦК неистовствовал по поводу «нескончаемых дебатов» чехословацких товарищей. Но все же его мнение о Дубчеке еще оставалось двойственным: в частности, Брежнев упомянул, что недавно «Дубчек перед трудящимися выступил неплохо». Генсек КПСС возмущался возникшей в Чехословакии «тепличной атмосферой для сорняков контрреволюции», однако еще призывал к благоразумию: «Перед тем как пойти на крайние меры», говорил он, нужно сделать все возможное, чтобы «оттеснить антисоветские силы политическим путем».
13 августа Брежнев из Ялты позвонил Дубчеку, чтобы потребовать от «Саши», как он называл Дубчека, снятия с постов трех самых решительных сторонников реформ. Дубчек юлил, не давал твердых обещаний. Не обещал он и приструнить СМИ, как требовал Брежнев. Он даже предложил свою отставку, заявив: «Я могу заняться чем-нибудь другим». Брежнев был растерян, просил «Сашу» не впадать в крайности.
Между угрозами («Мы больше не можем ждать») и увещеваниями («Саша, я верю тебе, но и ты меня пойми») Брежнев дал понять, что он и сам испытывает давление собственного партийного аппарата. С его слов, он тоже не мог принимать решения за спиной членов своего Политбюро. Разговор завершился прохладно.
Доказательством того, что в Праге «расшатаны основы социалистической системы», для Кремля послужило, в частности, интервью, которое дал «Шпигелю» министр юстиции Богуслав Кучера, высказавшийся за независимость судов и даже предположивший, что на выборах может победить не коммунистическая, а другая партия.
21 августа около 4 часов утра здание ЦК КПЧ на берегу Влтавы оцепили советские десантники, ворвавшиеся затем в кабинет Дубчека. Офицеры советского КГБ взяли главу чехословацкой партии под стражу. Трагедия началась.
Брежнева сообщения о массовом сопротивлении в Праге и в провинции потрясли: число погибших исчислялось десятками, раненых — сотнями человек.
23 августа он просил прилетевшего в Москву президента ЧССР Людвига Свободу вместе обдумать, «как предотвратить большое кровопролитие».
Свобода привез с собой своего зятя Милана Клусака, руководившего тогда отделом в пражском МИДе. Клусаку с 1942 года довелось посидеть в застенках гестапо. В Москве он без обиняков заявил: в Праге «твердо уверены», что вместе с советскими войсками в страну вошли и «немецкие солдаты» из ГДР. Брежнев заверил, что это не так: «Между нами, немецкие товарищи были обижены тем, что им как бы оказали недоверие».
Москва и Восточный Берлин действительно договорились о том, что в соседнюю Чехословакию не должно войти ни одно боевое подразделение Национальной Народной армии ГДР.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
