20.04.2009 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2009 года: "«Сегодня мы – заложники двух-трех жанров»"

Александр РОДНЯНСКИЙ, продюсер фильма «Обитаемый остров», президент компании «СТС Медиа» — о своем проекте и перспективах российского кинематографа в целом.— Есть мнение, что экранизировать Стругацких — заведомо безнадежная задача.
— Мы не первые, кто взялся за Стругацких. Уверен, у Алексея Юрьевича Германа получится замечательная экранизация романа «Трудно быть богом» — она называется «История арканарской резни». До нас были «Сталкер» Тарковского и «Дни затмения» Сокурова. Выдающиеся фильмы. Борис Натанович Стругацкий не раз говорил, что их книги созданы для экранизаций. Вероятно, вы имеете в виду, что романы Аркадия и Бориса Стругацких сложно делать технологически. Ведь Стругацкие предлагают читателю и зрителю целые миры, и эти миры должны выглядеть убедительно на экране.
Первый «Остров» — скорее, драма, герой знакомится с новыми для него обстоятельствами. Во второй части Максим вступает в жесткое единоборство со своими главными противниками. Это превращение из мальчика в мужчину, классический роман взросления. Герой в начале фильма — и книги, кстати, — многих раздражает. Он предстает улыбающимся, солнечным дуремаром. А во второй части он совершенно другой, он же меняется и начинает чувствовать и переживать.
— Какого героя не хватает российскому кино?
— Обществу на каждом этапе нужен новый герой, в том и сложность. В 90-х это был Данила Багров из «Брата» и «Брата-2», в 80-е — герои «Полетов во сне и наяву» и других фильмов о лишних людях. В 80-е, как видим, герою сорок, а в 90-е двадцать. Такого героя, емко в себе концентрирующего нервные окончания сегодняшних нулевых, к сожалению, нет. В мейнстримовском кино, конечно, есть герой, который популярен у аудитории — он способен преодолеть любые сложности, но ему не хватает человечности. Герой в «Особо опасен» Бекмамбетова, внешне сходный с персонажами офисного планктона, — классический клерк, бунтующий против ежедневной рутины. Ему подобных в кинотеатре — большинство. Но это не герой нашего времени.
— Утверждение, что кризис пойдет только на пользу российскому кино — миф?
— Так говорят, когда хотят выразить протест по поводу докризисного облика российского кино. Есть и позитивные стороны в кризисе, но негативных больше — резко приостанавливается производство, прекращается деятельность большого количества компаний. Кризис коснется целых классов кинопроизводителей, большинства кинематографистов: от среднего звена — ассистентов, механиков — до творческих персонажей, операторов, режиссеров, артистов. Хотя это может привести к консолидации компаний, когда из большого количества маленьких появится несколько больших. У нас не было или было очень мало компаний, способных планировать стратегически свою деятельность на ближайшие 5—10 лет, а не до следующего фильма.
Нас ждет более жесткий выбор историй, сюжетов, сценариев и большей концентрации внимания на качестве — это может быть позитивным, если предполагать, что качество имеет значение.
— А что, может не иметь?
— До недавнего времени не имело. Было бы хорошо, если бы вся шелуха и пена, которые пришли в кино от желания «помассировать» свое Эго и потратить деньги, заработанные в других сферах, схлынула. Эта практика девальвировала качество и разогревала бюджеты. Но в целом кризис — суровое испытание для российского кино. Мне российский кинематограф последние пять-шесть лет внушал большие надежды. Нравились разнообразие и разнонаправленность творческих групп. Хотите экспериментальный арт-хаус — есть, хотите авторское кино, ориентированное на массовую аудиторию, хотите попытки большого зрительского кино, называвшегося ругательным словом «блокбастеры», — тоже было. Хотите попытки интеллигентных коммерческих драм или не очень интеллигентных — были.
Впервые за долгие годы появился разнообразный репертуар, а за ним — большое количество узнаваемых, вызывающих уважение и интерес людей, способных это делать. У нас были и прорывы в большое голливудское кино. Бекмамбетов — пока первый и единственный, но не последний, я уверен.
— Какое кино пострадает от кризиса прежде всего — артхаус или блокбастеры?
— Все. Дорогостоящих массовых фильмов будет мало. Подавляющее большинство блокбастеров делалось не на государственные деньги. Но сделать блокбастер — большой риск для продюсерских компаний, инвесторов, которые вкладывают деньги в расчете на длинную жизнь этих фильмов. Что касается арт-хауса, он, как правило, жил в основном за счет господдержки и инвестиций каналов, а каналы резко сократят свои инвестиции в кино, да и государство сегодня не располагает средствами, чтобы справляться с поддержкой большого количества кинопроектов. И тех, и других станет меньше. Тем более что для арт-хаусного кино схема коммерческого существования в России не сложилась. В зрелых киноиндустриях арт-хаусное кино живет полноценно за счет системы кинопроката, предназначенного для такого кино, и аудитории, которая его постоянно смотрит.
В зрительском кино мы сегодня — заложники двух-трех жанров, которые нравятся ядру молодой аудитории, посещающей кинотеатры. У нас не успела оформиться киноиндустрия, тем более зрелая.
— Для этого нужно много кинотеатров...
— Безусловно. Сейчас кинотеатры могут закрываться, особенно малозальные. 1700 кинозалов для России — это очень мало. Наша постоянная киноаудитория — 5—7 млн, не больше. Из них львиная доля — молодые люди. В таких условиях прокат, к примеру, драмы рассыпается. У нас не бывает сюрпризов в кинопрокате, нет разнообразия предложений.
Главный рынок кинопроката в Америке: там 35 тыс. кинозалов. «Миллионер из трущоб», выйдя в прокат в ноябре, до сих пор у них идет, собрав более $130 млн. Во Франции лидером 2007 года стал фильм «Хористы» — скромная драма о мальчишках, во время войны живущих в сиротском приюте. Представить, что подобный фильм будет популярен в сегодняшней России, невозможно. Мы заложники другого кинематографа, и нам приходится выживать в предлагаемых обстоятельствах.
— Поговаривают, зритель сейчас потянется в кино, ища там спасения от проблем.
— Не думаю, что зрителей будет больше. Будем надеяться, что для сегодняшних 5—7 млн человек ходить в кино — часть образа жизни, от которого они не откажутся. Я не понимаю, почему вдруг должны подтянуться другие. Я большой противник аналогии этого кризиса с Великой депрессией. Совсем другие условия: в то время не было бесплатного телевидения, Интернета, не было DVD. Пойти в кино — не главная и не единственная возможность спрятаться от проблем насущного дня.
Сегодня мы имеем относительно небольшую, но стабильную аудиторию, которая хорошо реагирует на яркие кинематографические предложения и плохо — на то, что не привлекает ее внимания. К примеру, в январе этого года был рост посещаемости по сравнению с 2008 годом — «Обитаемый остров», «Стиляги», «Любовь-морковь—2» привлекли больше зрителей. В феврале почти не было сильных предложений. В марте появились «Любовь в большом городе», «Хранители», и снова аудитория пришла. Сейчас будут «Ангелы и демоны», новый «Терминатор», вторые «Трансформеры» — на них пойдут, безусловно. Вот и вся «кризисная» волна, на мой взгляд.
— Это закономерность, что хорошая картина должна иметь космический бюджет? Или количество вложенных денег и качество связаны с собой, по-вашему говоря, нелинейно?
— Технологически закономерность есть, а удача в прокате от вложенных денег не зависит. Деньги — необходимое условие технологического совершенства. Киноаудитория знает, как делают качественное кино американцы. Если кино в России не будет по качеству хотя бы сопоставимым, зритель этого не простит. Он привык к картинке, звуку, эффектам, тому, что делает сегодняшнее кино не только искусством, но и аттракционом. Вы не можете снять, к примеру, костюмную жанровую, постановочную картину, не пошив огромное количество костюмов, не построив декорации придуманных городов, не произведя огромное количество мелких и больших предметов — от оружия до вилок, чтобы это все было убедительно и вызывало доверие, как гарантия полноценного погружения в предлагаемый мир.
— На чем будут экономить создатели фильмов?
— На всем. От всех услуг — съемочных, звуковых, постановочных — до гонораров артистов и авторов.
— В Думе предлагают ввести квоты на показ в кинотеатрах российского кино — около 50%. Как вы думаете, эта мера необходима?
— Я противник квот. Квоты ослабят кинопрокат, подкосят кинотеатры. Единственным и главным инструментом выживания российской киноиндустрии является здоровый кинопрокат. Квотирование не увеличит количество хороших российских фильмов, а уменьшит количество западных.
— За рубежом такие квоты есть, и работают. Во Франции, скажем…
— Да миф это. Были попытки, оказавшиеся неэффективными. Зато там остались разного рода протекционистские меры. Во Франции платится налог на билет, проданный на заграничный фильм: он идет на поддержку своего кино. Зритель от этого не страдает. Я не верю в запретительные меры. Можно импортные товары массового потребления запретить. Что из этого будет, мы уже видели. Рост цен. Нужна здоровая конкуренция. За последние 5-6 лет наше кино стало на порядок конкурентоспособнее – «Дозоры», «Турецкий гамбит», «9 рота», «Ирония судьбы-2» становились лидерами проката года без всяких квот. Оставалось только бороться за системное качество: нас не устраивало соотношение между тем, сколько фильмов производилось и сколько удачно выходило в прокат. Я говорю лишь о жанровом кино. Шедевры на поток не поставишь. Поэтому государственная политика по отношению к кино должна быть более эффективной. Как сделать ее такой – об этом и должны спорить кинематографисты. Это вопрос куда более существенный и трудный, чем все пункты нынешних разногласий вокруг Союза.