Архивная публикация 2000 года: "Семья в прямом эфире"
Телеведущая НТВ Марианна Максимовская работает на телевидении почти десять лет и многие события новейшей российской истории воспринимает как факты собственной биографии.Мы беседовали через неделю после теракта на Пушкинской площади -- тогда еще никто не знал, что эта беда всего лишь прелюдия к еще большей национальной трагедии -- с подлодкой "Курск".
Марианна Максимовская: Я была потрясена. Это все ужасно, огромная трагедия. И еще неприятно, как потом СМИ смаковали подробности,-- кто из каналов кого перегонит в показе изуродованных тел.
Людмила Лунина: Но и телекомпания НТВ сработала оперативно. Было ощущение, что ваши корреспонденты дежурили у выходов из тоннеля на Пушкинской еще до взрыва.
М.М.: Это и случай, и профессионализм. Наша группа ехала снимать премьеру в театре. На Пушкинской площади их машину тряхануло. И девочка, совсем юная журналистка, сказала оператору: "Что-то случилось, давай остановимся". И они пошли выяснять, что произошло. Я считаю, это профессиональный талант -- их же никто ни о чем не просил. Отснятые кадры мы передавали почти без монтажа: не было времени. И все-таки ни одного изувеченного погибшего не показали.
Л.Л.: После такого серьезного начала как бы нам вырулить к темам более спокойным -- поговорить о семье, о быте?..
М.М.: Меня часто спрашивают, как я веду домашнее хозяйство, что готовлю на ужин. Разве это так важно? Хотя с едой связано одно эпохальное событие моей жизни: мой муж сделал мне предложение в останкинской столовой, за что я, очевидно, должна быть благодарна тамошним поварам.
Л.Л.: А вы, очевидно, вся в работе?
М.М.: Я действительно радуюсь, когда утром еду на работу. И к утреннему эфиру встаю без будильника, хотя по натуре сова и раньше двух ночи не засыпаю.
Л.Л.: Вы были одной из первых, кого Евгений Киселев переманил с "Останкино" на НТВ...
М.М.: Да, меня в числе еще нескольких тогда совсем молодых журналистов -- Бори Кольцова, Андрея Черкасова, Володи Ленского, Саши Хабарова, Славы Грунского. И мы мучительно думали, соглашаться на его предложение или нет.
Нам было от 21 до 23 лет. Жизнь у нас, можно сказать, удалась: такие молодые -- и уже в штате первого канала! Это был предел мечтаний любого тележурналиста.
Первый раз я попала в Останкино 31 августа 1991 года, сразу после путча. Я училась на последнем курсе журфака МГУ, моей дочери был уже год... Как-то все быстро получилось: учеба, замужество, рождение Саши, развод, работа.
В Останкино один из выпускающих редакторов предложил мне сделать репортаж о толкучке на Лубянке, у "Детского мира", в двух шагах от КГБ. Неделю назад "Феликса" снесли -- и вот такая примета нового времени. К счастью, со мной послали опытного оператора Владимира Молчанова. Как я потом этот материал монтировала, писала к нему текст, который раз десять пришлось переписать, как озвучивала писклявым голосочком "пи-пи-пи" -- отдельная история. Но репортаж вышел. И я стала работать на телевидении.
Тогда было можно учиться прямо в эфире -- и это было большим для меня счастьем. Я попала в команду Осокина, и он имел время и желание со мной заниматься.
В 1992 году у меня вышел первый репортаж в "Итогах" -- и со мной стал работать Евгений Киселев. В общем, везло со всех сторон.
Л.Л.: Марианна, а почему вы выбрали журфак?
М.М.: У нас в семье все женщины с филологическим образованием. Как-то подразумевалось, что я тоже буду филологом или историком, и, чтобы выявить мои потенциальные способности, родители показали меня Елене Борисовне Козельцевой, которая работала в ректорате МГУ. Она посмотрела: "Какие филфак и истфак? Это ярко выраженный журфак". Очевидно, мой активный характер был виден невооруженным глазом. В подростковом возрасте у меня поведение было чисто мальчишеским. Я была лидером, "строила" всех налево и направо.
Л.Л.: В отца пошли?
М.М.: У нас вся семья активная. Дедушка -- боевой генерал, умер совсем недавно, немного не дожив до 96 лет. А его старший брат был офицером царской армии. И с материнской стороны кто в революции, кто в контрреволюции, но все что-то делали.
Л.Л.: А сейчас вы в какой должности?
М.М.: Веду дневные новости -- в паре с Андреем Норкиным. Попробовать себя в качестве ведущей мне предложили в декабре 1996 года. Получилось далеко не сразу. В 1998-м я впервые заменяла Михаила Осокина вечером, исполняла обязанности "вечерней звезды".
Л.Л.: Это так почетно?
М.М.: Конечно. Это такая телевизионная генеральская должность.
Л.Л.: У вас никогда не было с руководством НТВ идеологических расхождений?
М.М.: Нет, иначе я бы просто не смогла работать. Я вообще предана своей корпорации. У нас уникальная компания. Нас иногда обвиняют в снобизме, замкнутости. Но это объясняется лишь тем, что на НТВ работает множество очень талантливых людей (на порядок больше, чем на любом другом канале) и нам никогда друг с другом не скучно.
Управлять таким коллективом сложно, у каждого ведь амбиции. Но при этом о каких-то принципиальных вещах мы думаем приблизительно одинаково. Мы единомышленники.
Л.Л.: А как же уход Добродеева и других журналистов?
М.М.: Для меня это была большая душевная травма, крушение романтических идеалов.
На Западе переход журналистов с канала на канал -- нормальная практика. Человек достигает потолка на одном месте и уходит на новую карьерную ступень в другое. Но у нас в стране все, как всегда, политизировано: странно ведь, когда с карьерным ростом меняются и убеждения.
Л.Л.: А вам не трудно работать на оппозиционном канале? Ведь ведущему приходится постоянно пропускать через себя негатив. Как со всем этим идти в семью -- там, согласитесь, революции противопоказаны?
М.М.: Мы не оппозиционный, а объективный канал. А потому ваш вопрос мне непонятен. Дом и работу нужно разделять. Но если всем плохо, как моя семья может не сопереживать?
Л.Л.: Муж разделяет ваше мнение? Кстати, кто он по профессии?
М.М.: Мой муж, Василий Борисов, как и я, журналист. С Васей у нас был служебный роман: мы вместе работали на НТВ. Он начал весьма активно ухаживать, распугал всех других поклонников (и каких!), и мне ничего не оставалось, как поддаться напору и согласиться выйти за него замуж. С тех пор прошло уже почти семь лет.
У нас абсолютно партнерские отношения. Мы с ним развиваемся параллельно и даем друг другу то, чего нам обоим не хватает. Вася по характеру мягче, чем я, и за годы жизни с ним я стала более толерантной. А он стал более жестким и собранным. Василий работает в пресс-службе "Медиа-МОСТа", сейчас получил направление в аспирантуру, будет писать диссертацию о развитии информационных телевизионных систем.
В нашей семье обязанности распределяются следующим образом: Вася генерирует идеи, а я быстро воплощаю их в жизнь. Он шутит, что главное -- вложить в мою голову верную мысль, задать направление, а дальше я всего добьюсь и достигну.
Л.Л.: В одном интервью вы говорили, что ваша дочка так редко вас видит (вы все время на работе), что зовет папой и мамой дедушку и бабушку.
М.М.: Она с тех пор подросла, ей уже почти десять и кто есть кто разобралась. Хотя действительно "бабушек-дедушек" у нас нет: моих родителей Александра называет мама Лена и папа Саша.
Л.Л.: Дочь на вас похожа?
М.М.: Не похожа совершенно. Она мягкая, женственная, девочка в полном смысле слова. Я играла в войну и казаков-разбойников. А у нее -- бусы, куколки, наряды. Руки потрясающе умелые. Я вот руками ничего не могу -- только на компьютере. А она рисует, вяжет, шьет, готовит.
Для меня вначале это было непостижимо. Как так? Моя дочь должна быть такой же, как я. Я пыталась ее переделать, побудить к лидерству, чтобы она в классе была заводилой. А потом поняла, что у нее масса других положительных качеств, что она, в отличие от меня в детстве, образцовый ребенок. Просто ангел. Но мне стоило больших усилий понять, что она -- не я, а другой человек, и перестать на нее давить.
Л.Л.: А еще одного ребенка завести не хотите?
М.М.: Я пока морально не готова. Мы вот собаку завели, французского бульдога Трюфеля. Продали нам его за скромные деньги: у него одно ухо было немножко обвисшим, он, наверное, считался бракованным. Но ухо поднялось. Недавно наш Трюша занял на выставке первое место. У него, что замечательно, не только экстерьер идеальный, но и характер золотой.
Еще мы строим дачу -- и этим увлекательным занятием заполнен весь наш досуг. Я фактически стала прорабом. Теперь я знаю все: на сколько венцов усыхает сруб, как работают канализация и отопление. Это меня муж подвиг: Вася всегда хотел жить за городом, и он на полпути к осуществлению своей мечты -- у нашего дома уже есть стены и крыша.
Л.Л.: У вас не возникает усталости от работы? Вам не кажется, что бесконечная череда новостей напоминает гонки по кругу?
М.М.: Нет, я в некоторым смысле информационный маньяк.
У нас другая проблема. Мы -- я и основной костяк НТВ -- очень рано начали. Мы стали заниматься серьезной работой в двадцать с небольшим лет. И через десять лет возникло ощущение, что ты все знаешь. И с президентом разговаривал, и интервью у королевы брал, и на Южном полюсе был, и на Северном. А человеку 30 лет и, по идее, еще как минимум лет двадцать активной творческой жизни.
И еще я последнее время боюсь, что ситуация в стране изменится в худшую сторону.
Л.Л.: Вы имеете в виду возможную смену владельца НТВ? Останетесь работать на канале, если, например, вместо Владимира Гусинского хозяином "Медиа-МОСТа" станет, скажем, Альфред Кох?
М.М.: Не хочу даже думать об этом. Убеждена, что никаких изменений на канале в ближайшее время не произойдет. Но если будут баррикады, мои коллеги и я пойдем на них. Как в 1991 году. Буду писать прокламации и клеить листовки -- как Ниловна. Смешно и грустно.
Л.Л.: А уехать?
М.М.: В моем случае эмиграция будет большой трагедией. Но одно я знаю точно: работать на телевидении, которое занимается исключительно пропагандой, я не смогу.
Телеведущая НТВ Марианна Максимовская работает на телевидении почти десять лет и многие события новейшей российской истории воспринимает как факты собственной биографии.Мы беседовали через неделю после теракта на Пушкинской площади -- тогда еще никто не знал, что эта беда всего лишь прелюдия к еще большей национальной трагедии -- с подлодкой "Курск".
Марианна Максимовская: Я была потрясена. Это все ужасно, огромная трагедия. И еще неприятно, как потом СМИ смаковали подробности,-- кто из каналов кого перегонит в показе изуродованных тел.
Людмила Лунина: Но и телекомпания НТВ сработала оперативно. Было ощущение, что ваши корреспонденты дежурили у выходов из тоннеля на Пушкинской еще до взрыва.
М.М.: Это и случай, и профессионализм. Наша группа ехала снимать премьеру в театре. На Пушкинской площади их машину тряхануло. И девочка, совсем юная журналистка, сказала оператору: "Что-то случилось, давай остановимся". И они пошли выяснять, что произошло. Я считаю, это профессиональный талант -- их же никто ни о чем не просил. Отснятые кадры мы передавали почти без монтажа: не было времени. И все-таки ни одного изувеченного погибшего не показали.
Л.Л.: После такого серьезного начала как бы нам вырулить к темам более спокойным -- поговорить о семье, о быте?..
М.М.: Меня часто спрашивают, как я веду домашнее хозяйство, что готовлю на ужин. Разве это так важно? Хотя с едой связано одно эпохальное событие моей жизни: мой муж сделал мне предложение в останкинской столовой, за что я, очевидно, должна быть благодарна тамошним поварам.
Л.Л.: А вы, очевидно, вся в работе?
М.М.: Я действительно радуюсь, когда утром еду на работу. И к утреннему эфиру встаю без будильника, хотя по натуре сова и раньше двух ночи не засыпаю.
Л.Л.: Вы были одной из первых, кого Евгений Киселев переманил с "Останкино" на НТВ...
М.М.: Да, меня в числе еще нескольких тогда совсем молодых журналистов -- Бори Кольцова, Андрея Черкасова, Володи Ленского, Саши Хабарова, Славы Грунского. И мы мучительно думали, соглашаться на его предложение или нет.
Нам было от 21 до 23 лет. Жизнь у нас, можно сказать, удалась: такие молодые -- и уже в штате первого канала! Это был предел мечтаний любого тележурналиста.
Первый раз я попала в Останкино 31 августа 1991 года, сразу после путча. Я училась на последнем курсе журфака МГУ, моей дочери был уже год... Как-то все быстро получилось: учеба, замужество, рождение Саши, развод, работа.
В Останкино один из выпускающих редакторов предложил мне сделать репортаж о толкучке на Лубянке, у "Детского мира", в двух шагах от КГБ. Неделю назад "Феликса" снесли -- и вот такая примета нового времени. К счастью, со мной послали опытного оператора Владимира Молчанова. Как я потом этот материал монтировала, писала к нему текст, который раз десять пришлось переписать, как озвучивала писклявым голосочком "пи-пи-пи" -- отдельная история. Но репортаж вышел. И я стала работать на телевидении.
Тогда было можно учиться прямо в эфире -- и это было большим для меня счастьем. Я попала в команду Осокина, и он имел время и желание со мной заниматься.
В 1992 году у меня вышел первый репортаж в "Итогах" -- и со мной стал работать Евгений Киселев. В общем, везло со всех сторон.
Л.Л.: Марианна, а почему вы выбрали журфак?
М.М.: У нас в семье все женщины с филологическим образованием. Как-то подразумевалось, что я тоже буду филологом или историком, и, чтобы выявить мои потенциальные способности, родители показали меня Елене Борисовне Козельцевой, которая работала в ректорате МГУ. Она посмотрела: "Какие филфак и истфак? Это ярко выраженный журфак". Очевидно, мой активный характер был виден невооруженным глазом. В подростковом возрасте у меня поведение было чисто мальчишеским. Я была лидером, "строила" всех налево и направо.
Л.Л.: В отца пошли?
М.М.: У нас вся семья активная. Дедушка -- боевой генерал, умер совсем недавно, немного не дожив до 96 лет. А его старший брат был офицером царской армии. И с материнской стороны кто в революции, кто в контрреволюции, но все что-то делали.
Л.Л.: А сейчас вы в какой должности?
М.М.: Веду дневные новости -- в паре с Андреем Норкиным. Попробовать себя в качестве ведущей мне предложили в декабре 1996 года. Получилось далеко не сразу. В 1998-м я впервые заменяла Михаила Осокина вечером, исполняла обязанности "вечерней звезды".
Л.Л.: Это так почетно?
М.М.: Конечно. Это такая телевизионная генеральская должность.
Л.Л.: У вас никогда не было с руководством НТВ идеологических расхождений?
М.М.: Нет, иначе я бы просто не смогла работать. Я вообще предана своей корпорации. У нас уникальная компания. Нас иногда обвиняют в снобизме, замкнутости. Но это объясняется лишь тем, что на НТВ работает множество очень талантливых людей (на порядок больше, чем на любом другом канале) и нам никогда друг с другом не скучно.
Управлять таким коллективом сложно, у каждого ведь амбиции. Но при этом о каких-то принципиальных вещах мы думаем приблизительно одинаково. Мы единомышленники.
Л.Л.: А как же уход Добродеева и других журналистов?
М.М.: Для меня это была большая душевная травма, крушение романтических идеалов.
На Западе переход журналистов с канала на канал -- нормальная практика. Человек достигает потолка на одном месте и уходит на новую карьерную ступень в другое. Но у нас в стране все, как всегда, политизировано: странно ведь, когда с карьерным ростом меняются и убеждения.
Л.Л.: А вам не трудно работать на оппозиционном канале? Ведь ведущему приходится постоянно пропускать через себя негатив. Как со всем этим идти в семью -- там, согласитесь, революции противопоказаны?
М.М.: Мы не оппозиционный, а объективный канал. А потому ваш вопрос мне непонятен. Дом и работу нужно разделять. Но если всем плохо, как моя семья может не сопереживать?
Л.Л.: Муж разделяет ваше мнение? Кстати, кто он по профессии?
М.М.: Мой муж, Василий Борисов, как и я, журналист. С Васей у нас был служебный роман: мы вместе работали на НТВ. Он начал весьма активно ухаживать, распугал всех других поклонников (и каких!), и мне ничего не оставалось, как поддаться напору и согласиться выйти за него замуж. С тех пор прошло уже почти семь лет.
У нас абсолютно партнерские отношения. Мы с ним развиваемся параллельно и даем друг другу то, чего нам обоим не хватает. Вася по характеру мягче, чем я, и за годы жизни с ним я стала более толерантной. А он стал более жестким и собранным. Василий работает в пресс-службе "Медиа-МОСТа", сейчас получил направление в аспирантуру, будет писать диссертацию о развитии информационных телевизионных систем.
В нашей семье обязанности распределяются следующим образом: Вася генерирует идеи, а я быстро воплощаю их в жизнь. Он шутит, что главное -- вложить в мою голову верную мысль, задать направление, а дальше я всего добьюсь и достигну.
Л.Л.: В одном интервью вы говорили, что ваша дочка так редко вас видит (вы все время на работе), что зовет папой и мамой дедушку и бабушку.
М.М.: Она с тех пор подросла, ей уже почти десять и кто есть кто разобралась. Хотя действительно "бабушек-дедушек" у нас нет: моих родителей Александра называет мама Лена и папа Саша.
Л.Л.: Дочь на вас похожа?
М.М.: Не похожа совершенно. Она мягкая, женственная, девочка в полном смысле слова. Я играла в войну и казаков-разбойников. А у нее -- бусы, куколки, наряды. Руки потрясающе умелые. Я вот руками ничего не могу -- только на компьютере. А она рисует, вяжет, шьет, готовит.
Для меня вначале это было непостижимо. Как так? Моя дочь должна быть такой же, как я. Я пыталась ее переделать, побудить к лидерству, чтобы она в классе была заводилой. А потом поняла, что у нее масса других положительных качеств, что она, в отличие от меня в детстве, образцовый ребенок. Просто ангел. Но мне стоило больших усилий понять, что она -- не я, а другой человек, и перестать на нее давить.
Л.Л.: А еще одного ребенка завести не хотите?
М.М.: Я пока морально не готова. Мы вот собаку завели, французского бульдога Трюфеля. Продали нам его за скромные деньги: у него одно ухо было немножко обвисшим, он, наверное, считался бракованным. Но ухо поднялось. Недавно наш Трюша занял на выставке первое место. У него, что замечательно, не только экстерьер идеальный, но и характер золотой.
Еще мы строим дачу -- и этим увлекательным занятием заполнен весь наш досуг. Я фактически стала прорабом. Теперь я знаю все: на сколько венцов усыхает сруб, как работают канализация и отопление. Это меня муж подвиг: Вася всегда хотел жить за городом, и он на полпути к осуществлению своей мечты -- у нашего дома уже есть стены и крыша.
Л.Л.: У вас не возникает усталости от работы? Вам не кажется, что бесконечная череда новостей напоминает гонки по кругу?
М.М.: Нет, я в некоторым смысле информационный маньяк.
У нас другая проблема. Мы -- я и основной костяк НТВ -- очень рано начали. Мы стали заниматься серьезной работой в двадцать с небольшим лет. И через десять лет возникло ощущение, что ты все знаешь. И с президентом разговаривал, и интервью у королевы брал, и на Южном полюсе был, и на Северном. А человеку 30 лет и, по идее, еще как минимум лет двадцать активной творческой жизни.
И еще я последнее время боюсь, что ситуация в стране изменится в худшую сторону.
Л.Л.: Вы имеете в виду возможную смену владельца НТВ? Останетесь работать на канале, если, например, вместо Владимира Гусинского хозяином "Медиа-МОСТа" станет, скажем, Альфред Кох?
М.М.: Не хочу даже думать об этом. Убеждена, что никаких изменений на канале в ближайшее время не произойдет. Но если будут баррикады, мои коллеги и я пойдем на них. Как в 1991 году. Буду писать прокламации и клеить листовки -- как Ниловна. Смешно и грустно.
Л.Л.: А уехать?
М.М.: В моем случае эмиграция будет большой трагедией. Но одно я знаю точно: работать на телевидении, которое занимается исключительно пропагандой, я не смогу.
ЛЮДМИЛА ЛУНИНА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
