Архивная публикация 2007 года: "«Серый» кандидат"
Эксперты прогнозируют: предстоящий политический цикл в России не приведет во власть ярких личностей. Ни у общества, ни тем более у самой власти нет запроса на харизматиков: их одинаково опасаются и снизу, и сверху.«Душки» по разнарядке
Непредсказуемые пассионарии и раньше-то были не в чести, а в последние годы их и вовсе повывели. Власть не в восторге от появления ярких, экстравагантных личностей с собственными воззрениями, подходами и капризами. Поэтому делается все для того, чтобы не только действующие, но и потенциальные харизматики «зажигали» где-нибудь еще, но только не на российской политической арене. Одним из последних «вывели» Дмитрия Рогозина, когда с ним стало уж слишком тяжело договариваться. Итог: оказавшись «на улице», Рогозин мгновенно приобрел определенный налет политического маргинала.
Та же судьба постигла и лощеного, рафинированного Касьянова. «Касьянов… он та-а-акой, — еще несколько лет назад закатывала глаза моя экзальтированная приятельница, когда попадала на выпуски теленовостей, которые только ради премьера и смотрела, — какие глаза, а костюм, а голос… Мечта-а, душка!» Никто с ней не спорил: и хотя на политика-харизматика бывший чиновник Минфина все же не тянул, обаянием экс-премьера были очарованы даже мужчины. Возможно, сказывалась выправка, полученная во время срочной службы в Кремлевском полку, но, возможно, шарм — это врожденное. Однако после ухода Касьянова из большой политики (на ту же порядком обезлюдевшую «улицу»), похоже, и плеяда «душек» потихоньку стала сходить на нет.
«Душками» во власти теперь становятся по разнарядке. Взять хотя бы предвыборный имидж Дмитрия Медведева: до недавнего времени — обычный кремлевский чиновник, теперь — вызывает уже почти материнские чувства. Или Сергей Иванов: настоящий «гроза врагу, отец солдатам». Исключение из правил — разве что действующий президент: он и «душка», и харизмы у него хоть отбавляй (только у кого рука поднимется?!). Но он такой один, и других система не терпит. Возможно, не только потому, что не хочет, но и потому, что не может. Не выдерживает.
И вот изменившаяся «конъюнктура властного рынка» требует: максимум грамотного бюрократа, способного точно и без рассуждений исполнить команду или пожелание сверху (в том числе стать на время выборов «душкой»). Таких людей во власти с каждым годом прибывает.
Самым умным тяжелее
Выдающийся немецкий философ и социолог Макс Вебер определял харизму как набор «экстраординарных личных способностей лидера», использующего «аффективный тип» социального поведения. Современная социологическая энциклопедия добавляет, что «харизма традиционно достигается не столько приобретаемыми, сколько даруемыми природой либо мистическими силами». Но как говаривал селекционер Мичурин, любивший гибриды, «нам нельзя ждать милостей от природы».
По мнению гендиректора компании «PRофи-групп» Екатерины Курбангалеевой, если в кандидате есть хоть какие-нибудь зачатки харизматичности, их можно подкрепить. В более сложных случаях к подопечному можно пригласить психолога, который будет работать над его комплексами и поможет раскрепоститься. Правда, бывают безнадежные клиенты: они либо не могут открыться, либо, наоборот, не в состоянии от чего-то закрыться. И даже опытные психологи не могут избавить, например, от раздражения.
— Мой опыт показывает, что главное в кандидате — уверенность и искренность (или вера в то, что он говорит). Что касается ума, то выигрывают далеко не всегда самые умные. Ум мешает. В частности, препятствует искренности, потому что очень умный человек много знает и понимает и умеет контролировать свои эмоции. Что до яркости, то она в теперешних условиях не нужна — яркий харизматик слишком неуправляем.
По мнению завкафедрой политической психологии МГУ Елены Шестопал, харизматики пугают простых граждан, потому что с их правлением связаны шоковые события. Харизма ныне — вроде синонима нестабильности. «Общество хочет отдохнуть и прийти в себя после стресса», — резюмирует психолог.
«Жигули» не пройдут
Помимо работы над кандидатом, важно еще и то, как его подавать тому или иному электорату. Левонастроенные селяне — это одно, а успешные менеджеры-конформисты — совсем другое.
— Здесь достаточно простые правила, — поясняет Шестопал. — Если мы везем кандидата в бедную провинцию, его внешний вид должен быть проще, машина не шикарной. Он не должен раздражать своей респектабельностью.
Вместе с тем кандидат должен держать дистанцию, не опускаться до уровня массы: избиратели привыкли видеть в своих руководителей людей кастой выше.
— На встречу в регион лучше ехать не на иномарке, а на черной «Волге», — дополняет картину Курбангалеева. — Но если он приедет на «Жигулях», его не поймут. Уважение можно потерять.
Что до конформистов, которых с ростом экономики все больше, то на них лучше действовать речами о стабильности и перспективах личного продвижения.
Еще один мощный фактор успеха — информподдержка, в частности, на телевидении. Однако и здесь главное — не перестараться.
— Некоторые думают, что если они закупили эфирное время и постоянно «крутят» кандидата, это обеспечит ему успех, — говорит Шестопал. — На самом деле, когда один и тот же человек начинает часто мелькать, у людей создается впечатление, что он засуетился. А суетливость не та черта, чтобы вызывать уважение. При этом рейтинговыми становятся сюжеты, где кандидат, грубо говоря, ест борщ в кругу семьи, а не сидит на заседаниях.
Вместо любви — надежда
Однако, как показывают соцопросы, претендентов на высокие посты электорат встречает не по одежке. Например, исследование компании «Башкирова и партнеры» демонстрирует: для избирателя на первом месте ум (это качество идеального президента выделяют 52% опрошенных). А такие качества, как душевность и отзывчивость, ценят только 2,3% респондентов, остроумие — 1,1%, общительность — 0,5%, приятную внешность — 0,9%. Получается, что качества, которые привлекают в обычной жизни, в политике бесполезны и даже вредны.
Совершенно другое чувство вызывают у обывателя люди, уже находящиеся во власти. По опросу ВЦИОМа, во всей гамме чувств (от восхищения до ненависти) доминирует надежда. Так, вселяют надежду в граждан как политики первый вице-премьер Дмитрий Медведев (26%), второй первый вице-премьер Сергей Иванов (23%), глава правительства Михаил Фрадков (24%) и спикеры обеих палат парламента Сергей Миронов и Борис Грызлов (15% и 17% соответственно). С симпатией хуже, хотя она есть: по 13% симпатизируют Медведеву с Ивановым, 7% — Фрадкову, оба спикера имеют по 6% почитателей.
Сильных же чувств, такие как любовь, ненависть и восхищение, они в электорате не возбуждают — то ли из-за слабости натур, то ли из-за «нордических» настроений самих граждан. Восхищения вышеупомянутые фигуры удостоились в диапазоне 1—4%.
Хотим чего-то
Такой расклад предпочтений весьма показателен. Ведь, что такое надежда (в социальном плане, разумеется)? Не более чем признак затянувшейся неоформленности социального запроса. Надеются обычно на то, что «все хорошее» рано или поздно произойдет, а «все плохое» все-таки не случится. В этом «бульоне» социальных ожиданий основная масса населения пребывает весь постперестроечный период — с тех пор, как вослед рухнувшим советским ценностям рухнули и ценности демократические, и главным запросом стало «лишь бы не стало хуже». Ясно, что в такой ситуации «надежда умирает последней». Именно поэтому Путин — причем все 8 лет пребывания в должности — «президент надежд». Причем что бы ни делал — от монетизации льгот до реализации нацпроектов.
Восхищение же, любовь и ненависть, будучи чувствами более сильными, могут стать следствием чего-то определенного (так народ в своей массе по-прежнему ненавидит Чубайса и охотно любит Шойгу). Однако все эти симпатии и фобии — из прошлого. В настоящем подобных фигур все меньше и меньше: ну, действительно, можно ли любить/ненавидеть Грызлова/Миронова или Иванова/Медведева? Впрочем, браки по расчету иногда, как известно, оказываются вполне крепкими. Хотя и менее волнующими.
Эксперты прогнозируют: предстоящий политический цикл в России не приведет во власть ярких личностей. Ни у общества, ни тем более у самой власти нет запроса на харизматиков: их одинаково опасаются и снизу, и сверху.«Душки» по разнарядке
Непредсказуемые пассионарии и раньше-то были не в чести, а в последние годы их и вовсе повывели. Власть не в восторге от появления ярких, экстравагантных личностей с собственными воззрениями, подходами и капризами. Поэтому делается все для того, чтобы не только действующие, но и потенциальные харизматики «зажигали» где-нибудь еще, но только не на российской политической арене. Одним из последних «вывели» Дмитрия Рогозина, когда с ним стало уж слишком тяжело договариваться. Итог: оказавшись «на улице», Рогозин мгновенно приобрел определенный налет политического маргинала.
Та же судьба постигла и лощеного, рафинированного Касьянова. «Касьянов… он та-а-акой, — еще несколько лет назад закатывала глаза моя экзальтированная приятельница, когда попадала на выпуски теленовостей, которые только ради премьера и смотрела, — какие глаза, а костюм, а голос… Мечта-а, душка!» Никто с ней не спорил: и хотя на политика-харизматика бывший чиновник Минфина все же не тянул, обаянием экс-премьера были очарованы даже мужчины. Возможно, сказывалась выправка, полученная во время срочной службы в Кремлевском полку, но, возможно, шарм — это врожденное. Однако после ухода Касьянова из большой политики (на ту же порядком обезлюдевшую «улицу»), похоже, и плеяда «душек» потихоньку стала сходить на нет.
«Душками» во власти теперь становятся по разнарядке. Взять хотя бы предвыборный имидж Дмитрия Медведева: до недавнего времени — обычный кремлевский чиновник, теперь — вызывает уже почти материнские чувства. Или Сергей Иванов: настоящий «гроза врагу, отец солдатам». Исключение из правил — разве что действующий президент: он и «душка», и харизмы у него хоть отбавляй (только у кого рука поднимется?!). Но он такой один, и других система не терпит. Возможно, не только потому, что не хочет, но и потому, что не может. Не выдерживает.
И вот изменившаяся «конъюнктура властного рынка» требует: максимум грамотного бюрократа, способного точно и без рассуждений исполнить команду или пожелание сверху (в том числе стать на время выборов «душкой»). Таких людей во власти с каждым годом прибывает.
Самым умным тяжелее
Выдающийся немецкий философ и социолог Макс Вебер определял харизму как набор «экстраординарных личных способностей лидера», использующего «аффективный тип» социального поведения. Современная социологическая энциклопедия добавляет, что «харизма традиционно достигается не столько приобретаемыми, сколько даруемыми природой либо мистическими силами». Но как говаривал селекционер Мичурин, любивший гибриды, «нам нельзя ждать милостей от природы».
По мнению гендиректора компании «PRофи-групп» Екатерины Курбангалеевой, если в кандидате есть хоть какие-нибудь зачатки харизматичности, их можно подкрепить. В более сложных случаях к подопечному можно пригласить психолога, который будет работать над его комплексами и поможет раскрепоститься. Правда, бывают безнадежные клиенты: они либо не могут открыться, либо, наоборот, не в состоянии от чего-то закрыться. И даже опытные психологи не могут избавить, например, от раздражения.
— Мой опыт показывает, что главное в кандидате — уверенность и искренность (или вера в то, что он говорит). Что касается ума, то выигрывают далеко не всегда самые умные. Ум мешает. В частности, препятствует искренности, потому что очень умный человек много знает и понимает и умеет контролировать свои эмоции. Что до яркости, то она в теперешних условиях не нужна — яркий харизматик слишком неуправляем.
По мнению завкафедрой политической психологии МГУ Елены Шестопал, харизматики пугают простых граждан, потому что с их правлением связаны шоковые события. Харизма ныне — вроде синонима нестабильности. «Общество хочет отдохнуть и прийти в себя после стресса», — резюмирует психолог.
«Жигули» не пройдут
Помимо работы над кандидатом, важно еще и то, как его подавать тому или иному электорату. Левонастроенные селяне — это одно, а успешные менеджеры-конформисты — совсем другое.
— Здесь достаточно простые правила, — поясняет Шестопал. — Если мы везем кандидата в бедную провинцию, его внешний вид должен быть проще, машина не шикарной. Он не должен раздражать своей респектабельностью.
Вместе с тем кандидат должен держать дистанцию, не опускаться до уровня массы: избиратели привыкли видеть в своих руководителей людей кастой выше.
— На встречу в регион лучше ехать не на иномарке, а на черной «Волге», — дополняет картину Курбангалеева. — Но если он приедет на «Жигулях», его не поймут. Уважение можно потерять.
Что до конформистов, которых с ростом экономики все больше, то на них лучше действовать речами о стабильности и перспективах личного продвижения.
Еще один мощный фактор успеха — информподдержка, в частности, на телевидении. Однако и здесь главное — не перестараться.
— Некоторые думают, что если они закупили эфирное время и постоянно «крутят» кандидата, это обеспечит ему успех, — говорит Шестопал. — На самом деле, когда один и тот же человек начинает часто мелькать, у людей создается впечатление, что он засуетился. А суетливость не та черта, чтобы вызывать уважение. При этом рейтинговыми становятся сюжеты, где кандидат, грубо говоря, ест борщ в кругу семьи, а не сидит на заседаниях.
Вместо любви — надежда
Однако, как показывают соцопросы, претендентов на высокие посты электорат встречает не по одежке. Например, исследование компании «Башкирова и партнеры» демонстрирует: для избирателя на первом месте ум (это качество идеального президента выделяют 52% опрошенных). А такие качества, как душевность и отзывчивость, ценят только 2,3% респондентов, остроумие — 1,1%, общительность — 0,5%, приятную внешность — 0,9%. Получается, что качества, которые привлекают в обычной жизни, в политике бесполезны и даже вредны.
Совершенно другое чувство вызывают у обывателя люди, уже находящиеся во власти. По опросу ВЦИОМа, во всей гамме чувств (от восхищения до ненависти) доминирует надежда. Так, вселяют надежду в граждан как политики первый вице-премьер Дмитрий Медведев (26%), второй первый вице-премьер Сергей Иванов (23%), глава правительства Михаил Фрадков (24%) и спикеры обеих палат парламента Сергей Миронов и Борис Грызлов (15% и 17% соответственно). С симпатией хуже, хотя она есть: по 13% симпатизируют Медведеву с Ивановым, 7% — Фрадкову, оба спикера имеют по 6% почитателей.
Сильных же чувств, такие как любовь, ненависть и восхищение, они в электорате не возбуждают — то ли из-за слабости натур, то ли из-за «нордических» настроений самих граждан. Восхищения вышеупомянутые фигуры удостоились в диапазоне 1—4%.
Хотим чего-то
Такой расклад предпочтений весьма показателен. Ведь, что такое надежда (в социальном плане, разумеется)? Не более чем признак затянувшейся неоформленности социального запроса. Надеются обычно на то, что «все хорошее» рано или поздно произойдет, а «все плохое» все-таки не случится. В этом «бульоне» социальных ожиданий основная масса населения пребывает весь постперестроечный период — с тех пор, как вослед рухнувшим советским ценностям рухнули и ценности демократические, и главным запросом стало «лишь бы не стало хуже». Ясно, что в такой ситуации «надежда умирает последней». Именно поэтому Путин — причем все 8 лет пребывания в должности — «президент надежд». Причем что бы ни делал — от монетизации льгот до реализации нацпроектов.
Восхищение же, любовь и ненависть, будучи чувствами более сильными, могут стать следствием чего-то определенного (так народ в своей массе по-прежнему ненавидит Чубайса и охотно любит Шойгу). Однако все эти симпатии и фобии — из прошлого. В настоящем подобных фигур все меньше и меньше: ну, действительно, можно ли любить/ненавидеть Грызлова/Миронова или Иванова/Медведева? Впрочем, браки по расчету иногда, как известно, оказываются вполне крепкими. Хотя и менее волнующими.
Театр мимики и жеста
|
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».